Два мира

Миров А.Я., 2015

«Два мира» – это романтический детектив или детективный роман: каждый читатель сам определит для себя жанр этого произведения. Кто-то акцентирует внимание на зарождающейся истории любви. Для кого-то на передний план выйдут необъяснимые по жестокости убийства. Одним будет интересно побывать в ситуациях разной степени «девачковости» вместе с главной героиней. Другим придутся по вкусу «мужские» рассуждения молодого капитана Управления, который точно знает, как сделать этот мир своим.

МОЙ МИР. Глава 5

Лифт заставлял себя ждать, лестница отвращала запахом крашеных стен. Я с удовольствием перебирала пальцами ног в ботинке — не прилипают! Светка вдумчиво хмурила лоб — просто хмурила лоб. В общем, каждый коротал время на свой манер в ожидании заблудившегося в этажах перевозчика.

Холодный свет и зеркало наконец прибывшей кабины вынудили посмотреть на себя по-новому.

— Хоть бы они не приехали, — жалобно подала голос подруга.

— Хоть бы они приехали без ОМОНа. А то я прям не знаю, чего от тебя ждать.

Светка печально отвернулась от зеркальной поверхности и с поникшей головой вступила на этаж. Она, я думаю, сама не очень понимала, чего ей от себя ждать.

На улице февраль радостно бросал нам в лицо беспардонные снежинки. Я неустанно вздрагивала от каждой их удачной попытки проникновения мне за шиворот. Казалось, сними я куртку, и со спины рухнет лавина, перемешанная с моим негодованием почти в равных пропорциях. Статические декорации бесцветного ряда домов утомляли с первого взгляда. Со второго, надо отметить, утомление обращалось смирением.

— Ты их видишь? Должны были приехать уже, — я не то, что бы замёрзла, я скорее просто забыла, что такое тепло.

— Ну вон они, наверное.

Я повернулась в сторону Котовского «наверное»: сквозь плотную штору снега пробивались короткие позывные жёлтых фар.

— Свет, ты нормальная? И давно ты их видишь? — я схватила её под руку и двинула нас обоих в сторону «маяка».

— Ну пусть ждут, раз им надо.

— Блин, раз им надо…. А нам надо, что мы тут как две дуры стоим, ищем свет в конце туннеля?

— Не знаю, я ничего не искала, — Котова уверенным движением запаковала выпавшую прядь волос поглубже в капюшон.

Почему-то при малейшей опасности столкновения с мужским обществом я теряю самообладание и мою так называемую уверенность в себе. Светка же наоборот, как-то ментально приосанивается, наполняясь одновременно высокомерием и снисходительностью к тем, кого принято называть сильным полом. Мою недавнюю решимость уже сесть наконец-таки в машину в процессе движения плавно перехватывала подруга, и теперь уже не я её тащила к зазывно моргающему автомобилю, а она меня.

Дверь распахнулась. И вышел он. Такой красивый. Такой….

— Марселина Андреевна, а мы с Василием Михайловичем боялись, что вы передумаете.

Он улыбается….

Светка толкнула меня в сторону задней двери. К месту за водителем. За Ним. Я послушно направилась в указанном направлении, думая о том, что в этой ситуации самое главное — не упасть.

В салоне пахло кожей. И Буниным. Который даже не удосужился развернуть к нам своё величество. Дождавшись, пока Светка усядется рядом, я захлопнула дверь.

— Учись, Вася, как надо автомобильные двери закрывать. Нежно и бережно.

Гулкий удар с другой стороны и улыбающееся Светкино лицо поставили брезгливую точку в моём начавшемся было диалоге с Внутренним Критиком на предмет того, считать ли всё вышесказанное Ромой неким романтическим посылом моей персоне.

— А ты борзая, Котова, — заржал Бунин.

— Не ты, а вы, — важно донеслось с заднего сидения.

— Да ТЫ что, серьёзно? — он живо повернулся в нашу сторону и упёрся свирепым взглядом прямо в меня.

Хрупкая Светка, сидевшая за монументальным капитаном, преспокойно снимала перчатки вне зоны действия его зрительного ресурса.

— Ладно, будем считать, подружились, — Рома нажал на педаль газа.

Тепло салона и плавный ход иномарки принуждали чувствовать себя чайным пакетиком: хотелось так же расслабленно и без остатка погрузиться в предлагаемые обстоятельства.

— Подвиньтесь, капитан. Или как вас там? — Светка ударила ногой в кресло слуги закона. — Мне тесно!

— Ага, сейчас, — через гнетущую паузу отозвался Василий.

Нащупав сбоку нужный рычаг, он решительным движением отодвинул сидение назад и откинул спинку. Я, инстинктивно поджав ноги, округлившимися от пугающей абсурдности ситуации глазами смотрела то на невозмутимую Котову, то на короткостриженный и довольный собой затылок Бунина.

— Двинуться надо в другую сторону, — видно было, что подруга тщательно подбирает слова. — У вас в милиции все такие?

— Какие? — пробасил Бунин, теряя удовольствие от происходящего.

— Несообразительные.

— Слышь, Ром, несообразительные, — салон наполнился густым как жирная сметана хохотом Васи.

— А при чем тут Рома?

Светка переманила напыщенность Бунина к себе и сейчас единолично наслаждалась ситуацией. Сначала моё самообладание, теперь Бунинское. Если я уже смирилась с ощущением того, что меня морально ограбили, то как на этом месте преступления поведет себя оперуполномоченный Василий?

— Капитан, я вопрос задала! — Котова, улыбаясь чему-то в своей голове, ударила рукой по креслу практически нависшего над ней сотрудника. — Вперёд кресло подвинь.

— Не подвинь, а «подвиньте, пожалуйста, уважаемый капитан Бунин».

— Ага, подвинь кресло, Бунин, капитан.

Мне подумалось, что от напряжения в салоне стёкла сейчас обязательно начнут трескаться. Неспешно так: одно за другим, щедро сдабривая бисерными осколками неугомонных пассажиров. Меня разрывало от понимания необходимости что-то сказать и от незнания того, что тут вообще говорить.

— Слушай, — Вася выдохнул, наверное, считал до десяти, — Ты же маленькая. Как мышь. Тебе там ещё места до фига.

— Ну я как мышь, ты как медведь, — Бунинская аналогия явно пришлась подруге не по вкусу.

— Чё? Медведь? — он погрузился в задумчивость. — Это ты поэтому вчера в кабинете молчала? Слово из тебя вытянуть не могли. Мёртвой притворялась?

— Приехали, — безучастно констатировал Рома.

И так же безучастно покинул поле битвы, аккуратно захлопнув дверь с другой стороны.

Бунин привёл кресло в первоначальное положение, вылез сам и даже открыл Светке дверь. Я самочинно выгрузила себя из машины. Рома стоял к нам спиной, засунув руки в карманы чёрного, как его настроение, пальто.

— Ну, двинем? — Вася на удивление был бодр и весел. — Пошли, Котова, — он вскинул руку в сторону здания светящегося от неона кинотеатра, — Там места много, тесно не будет.

Молча, сохраняя ранее образовавшуюся дистанцию, мы втроём побрели за вожаком нашей стаи.

— Он недоволен! — постоянно повторял мой Внутренний Критик. — Он очень недоволен!

И это было очевидно, но я не понимала причины такой резкой перемены в поведении Романа. Что я сделала не так? И я ли что-то делала не так? Почему его эмоциональное состояние вообще зависит от меня? Может, это я уже себе что-то там навыдумывала? А у него всего-навсего свои обстоятельства. Работа там. Дела. Девушка…. От этой мысли стало как-то совсем уж грустно.

— Зато свободно! — подбодрил Критик, что в принципе ему несвойственно. — Веди себя свободно, какая разница, что он подумает? Он слишком красивый, чтобы быть одиноким. Он слишком красивый. Для тебя!

Узнаю свой внутренний голос! А то я было перепугалась, что его подменили. Верно всё это, конечно. Он слишком красивый для меня. Стряхнув мокрый снег и вязкие сомнения, я поблагодарила Васю за заботливо приоткрытую дверь кинотеатра.

Светка, уперев руки в бока, внимательно изучала киноменю. Рома равнодушно присутствовал.

— Ну чё? На ужасы или на комедию? — оценив предлагаемые сеансы, вопросил Бунин.

— На ужасы, — отозвалась подруга, расстёгивая куртку.

— А не испугаешься, Котова? — Вася излучал добродушие.

— Ну ты же там не снимался? — парировала Светка.

— А ты…. Вы куда хотите? — капитан обратился ко мне.

— Леонова, — подсказала я. — Я бы лучше пошла на комедию, но если все за ужасы, то мне не сильно принципиально.

— Ну ладно, не в участке, — улыбнулся Бунин. — Давайте нормально знакомиться. Вася! — он театрально склонил голову в поклоне.

— Света.

— Ну тебя, Котова, я забыть не могу. А тебя…. Вас как?

— Марселина. Можно на ты. Можно Мася.

— Интересное имя, никогда такого не слышал, — возвестил опер.

— Да, я тоже, — согласилась я, не отрывая взгляд от афиши, обещающий в новом сезоне качественное русское кино. — Ну так что, решили, что будем смотреть?

Василий обрёл ранее потерянное самодовольство и с ухмылкой наблюдал за каждым моим движением. Я решила уже до конца нести свою словесную инициативу в массы.

— Роман Дмитриевич, — я так внезапно вспомнила его отчество, что даже не успела удивиться сама себе, — Мы тут уже перезнакомились и дружно решили идти на ужасы.

Он обернулся в своём прежнем, парализующем меня обличии — красивый и с улыбкой. От него веяло ощущением постоянного, всепоглощающего контроля и слегка сладковатым ароматом духов.

— Рома! — он чуть склонил голову. — Я выбрал комедию.

Он смотрел на меня. Когда говорил и когда просто улыбался. Одними губами. Своими красивыми губами красиво улыбался. Мне кажется, когда он стоял к нам спиной, он всё равно смотрел на меня. И улыбался.

— Нууу, — протянул Бунин, — Явно же несмешно будет. Там от комедии одно название.

— Ужасы на работе посмотришь, — Рома двинулся к кассам.

— Нудный он, девчонки, — резюмировал происходящее капитан. — Пошли куртки сдадим и буфет-туалет, а то десять минут до начала.

Мы ринулись исполнять намеченное Василием. Забрав номерки у поседевшей скорее от карусели приёма-выдачи чужой одежды, чем от возраста гардеробщицы, обозначив, что мы будем есть и пить дружелюбному Васе, так стойко и мило отказывавшемуся от наших денег, что на эту тему даже не хотелось шутить, мы со Светкой направились в последний из обозначенных капитаном пункт.

В туалете, на удивление, не было привычной для всех дам очереди. Мало того, кроме старательной уборщицы, в царстве хлорки и кафеля пребывали только мы. Справившись с добычей воду из сияющего над раковиной чуда техники, я подставила руки под тёплую струю.

— Всё идёт хорошо! — отправила я мысленный посыл своему отражению, до конца не разобравшись, уговариваю ли я себя или устанавливаю факт.

Громко хлопнув дверью кабинки, ко мне присоединилась самодовольная Светка. Видимо, с этого дня она решила любые манипуляции с дверьми проделывать с особой слышимостью для окружающих. Так сказать, артист узкого жанра ищет своего зрителя.

Я почувствовала, как тревога нежно ласкает мою шею, постепенно спускаясь всё ниже и ниже.

— Ни хрена не хорошо! — вырвалось у Внутреннего Критика. — Это всё иллюзия.

— Это я опять придумала всё сама.

Светка безмятежно топила ладони под краном, улыбаясь своему отражению в на удивление чистом зеркале. Под шум воды, изрекаемой блестящим обрубком сантехники, началась трансформация моего «ой, а что же будет?» в «собственно, какого хрена?».

Подруга тем временем, игнорируя переходный период моих переживательных конструкций, с философским спокойствием подставила руки навстречу тёплому потоку сушилки.

Меня злил её поведенческий коктейль из невозмутимости и нарочитости. Почему волнуюсь одна я, а она только и делает, что всё усугубляет? Зачем было злить Бунина — человека, пусть за адекватность которого и ручается МВД, но не факт что подобные проверки на моральную прочность ему ещё кто-то устраивал. Точнее, нет гарантии, что тот рисковый персонаж жив и здоров. А, может, это и правильно, может, это и есть пресловутое самоуважение?

— А ты что-нибудь слышала про этот фильм? На который мы сейчас пойдём? — Котова с ясным, почти детским взором подтвердила моё присутствие здесь.

— Нет, — вздохнула я.

— А она действительно на мышку похожа, — выдохнул мой Внутренний Критик.