Хранители. Часть 2. Неистовые элементали

Мира Кьярр

Неизвестно, как возникла Вселенная и всё, что составляет её тело. Но ещё до начала времени в юной Вселенной в царстве первозданного Хаоса появились всесильные существа – элементали. Порой они, воплощаясь в телах, живут среди людей, жизнью обычного человека, которому не чужды такие чувства, как любовь и ненависть, доброта и жестокость. Именно в такие моменты гармония и равновесие во Вселенной становятся особенно хрупкими и уязвимыми…

Глава 3

Порт Гарле́я в западном королевстве Помпе́н всегда встречал путников колоритной смесью из запахов рыбы, гниющего дерева, чаячьего помёта, водорослей и железа. Многочисленные, привязанные к кнехтам, рыбацкие лодки мерно постукивали о помост, а заходящие корабли возвещали о прибытии звоном колоколов. На пристани кипела обычная работа: рыбаки складывали сети, фасовали рыбу, громыхали ящиками и бочками, и нечленораздельно орали, изъясняясь друг с другом на местном диалекте. Бело-серые дома стояли ровными рядами, вокруг и меж которых сновали горожане, вдали квадратной звонницей возвышался собор, слева от которого на спуске опасно накренившись стоял выстроенный в виде башни дом с вывеской «Три Сестры».

В этом странном доме за столом просторной чистенькой кухни находились три молодые женщины, а напротив них с поникшей головой сидел Иджвал. Появившись утром на пороге давно покинутого дома, элементаль был встречен искренней радостью, тёплыми объятиями и вкусной, хоть и скромной, стряпнёй своих так глубоко любимых сестёр, но когда ему пришлось рассказать им всю правду, тёплая атмосфера воссоединения сменилась печалью.

— Я вернулся, чтобы спасти вас, — говорил Иджвал, стараясь не смотреть сёстрам в глаза. — Несколько лет назад к вам уже приходили чернослужники… Они по-прежнему здесь, в этом городе, и в любой момент могут прийти вновь. Вам нужно бежать отсюда, как можно скорее…

— Но зачем мы понадобились этим чернослужникам? — прервала его женщина в простом зелёном платье со светло-русыми кудрями, непослушными завитками спадающими на лоб из-под чепца. — Что им от нас нужно?!

— От вас ничего, это из-за меня вам грозит смерть. В обмен на вашу безопасность я поклялся служить их хозяину, но с друзьями нам удалось его убить. Однако ничего не закончилось, его люди на свободе и могут причинить вам зло…

— Подожди, подожди… Зачем ты был нужен Дьяволу? Что ты, мальчик, мог ему дать?

Собираясь с духом, Иджвал долго молчал, но потом, решив не скрывать от сестёр правду о себе, выдохнул:

— Я элементаль воды…

По кухне прокатился вздох изумления.

— Это правда? — спросила низким голосом девушка в коричневом платье со столь же золотистыми локонами, как и у младшего брата, собранными в разлохмаченный пучок на затылке.

— Мы слышали об элементалях, — залепетала самая юная девица в розом платье с косой на плече. — Торговцы с Андинеи всем рассказывают небылицы о четырёх людях, якобы обладающих магией стихий, которые освободили королевство от захватчиков. Но… это же просто сказки!

И в этот момент словно по волшебству в пространстве перед ними возникли капли, которые, плавно стекая друг в друга, соединяясь и сплетаясь в танце, образовали из воды лилию. Распустившись прозрачно-серебристыми лепестками, она застыла и, быстро покрывшись инеем, упала прямо в протянутую руку элементаля воды, где, вновь превратившись во влагу, разлилась по его ладони и исчезла.

Три сестры с изумлением смотрели на это красивое проявление стихии воды, которое Иджвал создал, чтобы уверить их в том, кто он есть на самом деле. Когда вода исчезла на его ладони, он тихо, словно кто-то мог их услышать, сказал:

— Это не магия. Я — дух воды, — и, взглянув на их смятенные лица, взмолился. — Глибосе́на, Озе́тта, Амари́та… Прошу вас, покиньте город немедленно! Уплывайте на острова, там вы будете вне их досягаемости!..

— А как же ты? — спросила старшая сестра.

— Когда всё закончится, я сам вас найду. Обязательно найду, где бы вы ни находились.

Сёстры не стали спорить с младшим братом и долго раздумывать. Память ещё хранила событие давно минувших лет, когда чернослужники похотливо щупали их, срывая одежды и отрезая локоны. Временами им казалось, что за ними будто кто-то наблюдает, и страх снова попасть к головорезам в руки, который они испытывали эти годы, усилился, побудив их действовать быстро.

Наскоро собрав необходимые вещи, еду и скопленные за годы деньги, сёстры в сопровождении Иджвала отправились на пристань, откуда в полдень отправлялось торговое судно к дальним островам. Заплатив капитану за переправу, они благополучно взошли на корабль и, встав по правому борту, на прощание дружно помахали брату. Корабль отошёл от причала, а Иджвал, приподняв руки, резко разжал пальцы, из-за чего море, придя в движение, порывисто подхватило судно и большой волной толкнул его далеко вперёд. Послышались крики, люди, ничего не понимая, забегали по палубе словно перепуганные крысы, и только сёстры элементаля, изумлённые такой силой, продолжали неподвижно стоять по правому борту и смотреть на него. Когда корабль оказался достаточно далеко, море резко стихло, и озорные волны рассыпались на шипящую пену, а Иджвал, чувствуя только щемящую грусть, поплёлся прочь.

Недалеко от порта, развалившись на песке после тяжёлого перелёта, отдыхали хранители. Эралькса, измученная долгим перелётом, сидела с угрюмым выражением лица, потирая больную поясницу, а Дармар, подперев щёку ладонью, дремал, сидя рядом. Недалеко от них Миприя и Кеннбурга о чём-то громко говорили, непринужденно смеясь и весело жестикулируя, а по другую сторону Ангелон, сливаясь с окружающим пространством, молча сидел подле отца. Лениво облокотившись локтём на землю, Саэрвил пальцами другой руки задумчиво перетирал песок, иногда подбрасывая его вверх, и частицы, остановившись на уровне его лица, легко устремлялись ввысь спиральными завитками.

Вдруг Ангелон, обернувшись к отцу, тихо спросил:

— Ты любил мою маму?

Саэрвил посмотрел на сына.

— Да. Когда-то я очень любил её, — кивнул он.

Выдержав паузу и собравшись с духом, Ангелон решился на вопрос:

— Тогда почему ты оставил нас?

Ожидая этого вопроса, Саэрвил сел и, обхватив колени, глубоко вздохнул.

— Я… не мог остаться с вами, — нерешительно начал он, с трудом подбирая слова и избегая смотреть сыну в глаза. — Илландия вышла замуж, потому что… я ведь бродяга и очень ненадёжен. И как ты уже понял, вдобавок ещё трус и предатель…

Ангелон внимательно смотрел на сидевшего с поникшими плечами отца, а лёгкий бриз ласково трогал его огненные, переливающиеся на солнце пламенем, волосы, точно такие, как и у него самого. Они были очень похожи, не только внешне, но и внутренне, ибо Ангелон чувствовал необычайное духовное родство с Саэрвилом, и, несмотря на то, что находился сейчас подле него, испытывал щемящую тоску за те долгие годы разлуки.

— Чтоб ты знал, я не считаю тебя трусом, — ласково произнёс мальчик.

Саэрвил обернулся к нему.

— И спасибо тебе за это, — улыбнулся он.

Они надолго замолчали, пока взгляд Ангелона не выхватил стоявшую у самой кромки воды Резагду. Она держала новенькие башмаки в руке, и морские волны-детки, радостно накатывая, ласково щекотали её ноги.

— Ты любишь эту женщину? — внезапно спросил Ангелон.

Понимая, о ком говорит сын, Саэрвил посмотрел в сторону Резагды. За месяц их совместного путешествия элементаль земли ни разу с ним не заговорила, а взгляд, которым она изредка его удостаивала, был полон презрения и, казалось, ненависти. Резагда просто старалась его не замечать, держась с холодной отчуждённостью и на расстоянии, словно от прокажённого, хотя даже от прокажённого она бы так не шарахалась, была бы ласкова и приветлива в стремлении исцелить своей благодатной силой. Но с ним… Саэрвил не судил её даже в душе, понимая и разделяя чувства Резагды к себе самому, потому что уже давно считал себя ничтожнейшим из людей. Сколько боли отразилось в глазах Резагды в ночь, когда Саэрвил привёл её дочь в логово Ворона и когда она узнала о его двойном предательстве! Эти глаза, полные ужаса, страдания и бессознательного отрицания раскрывшейся правды, он не забыл и уже никогда не забудет. Поэтому единственным его желанием стало получить прощение Резагды, чтобы она более не сторонилась его, дабы они стали, как и прежде, близки.

— Сейчас это уже совсем не важно.., — наконец, после долгих раздумий, ответил Саэрвил на вопрос сына.

Море стелилось пурпурной гладью, игриво сверкая бликами под стоящим высоко над горизонтом солнцем. Густые, как горная гряда, серо-перламутровые облака порой пытались скрыть его от мира, но лучи светила прорезали их, словно стрелы полотно, проливая сладко-золотистый свет и придавая причудливый оттенок воде. На её поверхности, пламенея малиновой полоской, мягко ластились водоросли, а на берегу высились пыльные холмы, на которые время от времени набрасывались взлохмаченные волны и, с довольным рокотом разбиваясь на узорную пену, порождали в пространстве протяжное нежное эхо. Именно за столь необыкновенное пение живущие на этом доброжелательном берегу люди прозвали море «Певучим».

Стоя неподвижно, Резагда любовалась прекрасным пейзажем, который дарила природа, но мыслями она постоянно возвращалась в те времена, когда находилась в плену Ворона, вспоминая то, каким странным путём стала раскрываться тёмная сторона её силы. Перед внутренним взором возникло лицо алхимика, и память принялась заботливо воспроизводить его слова, предназначенные непосредственно для неё.

Резагда сунула руку в широкий карман и, достав оттуда сложенный кусок пергамента, развернула его. Это была карта, путь к тайнику Гальгеди.

«…Вы лишь наполовину люди… Побори свой страх и вспомни о том, кто ты. Стань истинной хранительницей Земли…» — прозвучал голос погибшего друга в её голове.

Размышления Резагды прервал крикливый голос Эральксы, изливавший в пространство недовольство.

— Как мне всё надоело! — ворчала Эралькса. — Больше месяца мотаемся по разным городам без возможности нормально отдохнуть! Ни поесть по-человечески, ни помыться, ни справить нужду! Я уже стара для столь отвратительного путешествия!.. Ох, дом! Милый дом… Где была тёплая мягкая постель, очаг и кружка отменного пива…

Резагда обернулась к друзьям.

— Нам нужно добраться до Гвизенского королевства, — сообщила она.

— Что?! — возмутилась Эралькса. — Я только что сказала, что мне надоело всё это чёртово путешествие, а ты предлагаешь отправиться дальше?! Мы ведь уже сделали всё, что было нужно! Освободили города Андинеи, спасли семьи Саэрвила и Иджвала! Теперь-то можно уже угомониться!

— Наш друг Гальгеди оставил мне этот ключ, — Резагда вытащила из кармана большой ржавый ключ и показала друзьям, — от своего тайника и карту, как до него добраться. Это было его последним наказом для меня, чтобы я забрала из тайника его исследования.

— Что ещё за исследования? — спросила Кеннбурга.

— Делом всей жизни Гальгеди было исследование пяти элементов. В тайнике хранятся знания о нас.

— Тоже мне сокровища! — фыркнула Кеннбурга. — Золото или драгоценные камни были бы куда полезнее.

Со смехом взглянув на подругу, Миприя спросила:

— Разве тебе не интересно узнать о себе, как об элементале, больше?

— Я итак уже всё о себе знаю, — и, откинувшись на песок, Кеннбурга добавила: — Золото нам бы действительно помогло, оно бы нас хотя бы кормило.

Вернулся Иджвал, в глазах которого стояла бездонная грусть, и весь его скорбный вид говорил об утрате. Завидев его, Миприя встала со своего места.

— Что-то случилось? — подбежав к нему, обеспокоенно спросила она.

Все друзья напряглись, не отрывая от элементаля воды настороженного взгляда.

Иджвал качнул головой.

— Нет.., — глухо прозвучал он. — Я успел посадить их на корабль.

Ободряюще улыбнувшись, Миприя обняла его за плечи.

— Главное, твои сёстры спасены, — прошептала она, шутливо взлохматив его непослушные волосы.

— Что дальше? — спросил Иджвал, одновременно обращаясь ко всем друзьям.

— Я предлагаю всем нам отправиться к тайнику Гальгеди, — сказала она. — Там он оставил свои исследования, из которых мы сможем узнать свою истинную природу и понять, кто мы есть на самом деле.

— С этим он обратился к тебе перед смертью?

Резагда кивнула.

— Значит, — улыбнулся Иджвал, — отправляемся в путь.

Саэрвил поднялся на ноги.

— Я готов. Создавай снова свою ладью…

— Ну, нет! — перебила его Эралькса. — Я не выдержу ещё одного перелёта!

— И я тоже! — подала голос Кеннбурга.

— Может купим лошадей? — предложил Дармар.

— Денег уже не хватит, — сказала Эралькса.

— Тогда угоним?

Резагда строго глянула на чародея, как на нашкодившее дитя.

— Что? — невинно вытаращив глаза, протянул он.

— Может поплывём на корабле? — предложил Иджвал.

— Корабль тоже денег стоит, — ответила Эралькса. — На каждого не хватит оплатить переправу.

Лицо Иджвала преобразилось, в глазах блеснула лисья хитринка, а губы изогнулись в обаятельно-загадочной улыбке.

— Ждите здесь, я смогу достать корабль, — заявил он и, резко развернувшись, направился обратно в порт.

Друзья непонимающе переглянулись, кто-то равнодушно пожал плечами, и только Резагда, сощурив глаза, с подозрением смотрела ему вслед.

Придя в порт, Иджвал медленно прошёлся вдоль набережной, внимательно разглядывая стоявшие корабли и лодки. Какие-то суда чинили, меняя оснастку, или загружали товарами, и лишь одинокий тендер, на котором не было видно людей, спокойно покачивался на волнах.

Невозмутимо пройдясь по причалу, Иджвал взошёл на корабль и, насторожено наблюдая за моряками на других близлежащих кораблях, прогулялся по палубе. Внезапно откуда-то появились двое мужчин в потрёпанных штанах и распахнутых на груди рубашках.

— Эй, ты кто такой? — пробасил толстяк с алой косынкой на голове, угрожающе скалясь беззубой улыбкой.

— Тебе чего здесь надо, парень? — спросил другой лысый, но с окладистой бородой мужчина.

Не дожидаясь когда они поднимут тревогу, Иджвал мысленно призвал морскую воду, которая, поднявшись на достаточную высоту и преобразившись в кулак, схватила моряков и выбросила их за борт. Взмахом руки Иджвал оживил море, и, охватив тендер со всех сторон, оно стремительно понесло его прочь из гавани, но выкинутые за борт моряки, вынурнув на поверхность, начали громко кричать, призывая на помощь. Все, кто находился на пристани, так же обратили внимание на ускользающий корабль и подняли тревогу. Послышался звон колоколов, крики и бег множества ног. Несколько куттеров устремились вслед за похищенным кораблём, раздались выстрелы, а Иджвал в ответ призвал на стреляющих волну, которая смыла их за собой, и пустил корабль вдоль берега, по которому бежали люди.

Хранители по-прежнему отдыхали на берегу, когда к ним, кажется, возникнув из неоткуда, стал быстро приближаться корабль. Вскоре они с удивлением заметили на нём активно жестикулировавшего Иджвала.

— Быстрее взбирайтесь на корабль! — прокричал он им.

Прогуливавшийся по берегу Саэрвил, разведя руками, недоумённо спросил:

— Откуда ты..?

Но не успел он закончить вопрос, как со стороны порта показались десяток нёсшихся в их сторону куттеров, а по берегу бежала в их сторону многочисленная толпа.

— Ага, — скривился в усмешке Саэрвил, — теперь понятно…

Кеннбурга и Миприя, вскочив с мест, кинулись к кораблю и резво на него взобрались, а Саэрвил, подхватив сына руками ветра, помог ему приземлиться на палубу, после чего взлетел сам. Пронзительный рёв и тревожный бой колоколов разрезал пространство, куттера угрожающе приближались, снова послышалась стрельба. Взмахнув руками, Саэрвил поставил воздушную стену, и корабли, врезаясь в невидимую преграду, опасно кренились, собираясь вот-вот перевернуться. Бежавшие по берегу моряки тоже остановились, и те и другие что-то нечленораздельно кричали и слали проклятия на головы воров.

Дармар помог Эральксе подняться, и, с помощью юных хранителей, скинувших им тросы, они взобрались на тендер. На берегу осталась только Резагда.

— Мама, чего ты ждёшь?! — крикнула ей Миприя, затаскивая бабушку на борт.

— Вы все с ума посходили! — рассвирепела Резагда. — Что вы творите?! Красть — это последнее дело!

— Выбора не было!

— Выбор есть всегда!

— Да перестань ты уже читать мораль! — рявкнула Кеннбурга.

— Чтоб тебя!.. — попыталась выругаться Миприя. — Давай живо на корабль!

Земля под ногами Резагды стала расти и, поднявшись на достаточную высоту, приблизила её к борту корабля. Спрыгнув на палубу, она оказалась рядом с дочерью, а выросший холм вновь опал к земле. Саэрвил разбил воздушную стену, а Иджвал повернулся к морю, которое вновь послушно понесло судно на неукротимой волне вперёд.

— Мы — элементали, и не должны использовать свою силу во зло, — с негодованием заговорила Резагда, обращаясь ко всем присутствующим.

— Кто сказал, что не должны?! — со злостью выплёвывая сквозь зубы слова, набросилась на неё Миприя. — Твои божки?!

Резагда смотрела на дочь с неприкрытым изумлением, ибо впервые видела её такой агрессивной.

— Ты отсутствовала восемь лет из-за этой глупой идеи своего несуществующего божка, — продолжала рычать Миприя, — который якобы приказал тебе не пользоваться силой, хотя ты, старейшая и сильнейшая, одна могла справиться со всеми чернослужниками и даже разрушить гнездо Ворона! Ты могла бы освободить не только себя, но и весь мир намного, намного раньше! Своим бездействием ты причиняешь только больше зла, как ты не понимаешь этого! И если бы не Саэрвил!..

— Что? — лицо Резагды мгновенно потемнело, брови недобро сдвинулись, губы сжались, а в глазах вспыхнула мстительная ярость. — Саэрвил?! — ревниво буркнула она.

— Да, Саэрвил! — выкрикнула Миприя в лицо матери. — Если бы сейчас он не задержал корабли, нам бы пришлось дать им всем отпор! Ты всё время повторяешь, что нельзя причинять вред, но останови они нас из-за твоей нерешительности, мы бы нанесли им ещё больший вред!

— Но кража имущества тоже вред, — попыталась возразить Резагда.

— Не такой, как лишение жизни и здоровья! Уверена, моряки переживут потеряю корабля.

Резагда сокрушённо качнула головой.

— Откуда ты всего этого понабралась? Я ведь всегда учила тебя, что кража это недостойный поступок…

— О, ну прости, мама! — взорвалась Миприя. — Пока тебя не было в моей жизни, бабушка, чтобы кормить и одевать меня, крала кошельки у богатых господ!

Глаза Резагды расширились, она растерянно взглянула на мать.

— А чему ты удивляешься?! — перехватив её взгляд, продолжила Миприя. — Как бы мы выжили по-твоему?! Ты постоянно разделяешь мир на добро и зло, но в мире не всё так однозначно, один поступок может нести как зло, так и, наоборот, добро, пойми это! И пока что ни один твой поступок не принёс в мир даже толики добра!

Резагда горько усмехнулась.

— А ваши поступки, значит, полны добродетели? — надрывно прозвучала она. — Предательство, ложь и воровство ты уже вознесла в ранг благодеяния. Что дальше? Насилие и убийство?! Ты весьма благородно обвинила во всём меня, забыв, кто на самом деле виновен в том, что все мы оказались в таком положении!

— Нет, мама. Саэрвил предатель и лжец, это правда, и он сделал тогда свой выбор, когда указал путь к нашему дому чернослужникам, но ты также сделала свой выбор, решив не отбиваться от них! Ты сдалась в руки Ворона слишком легко, и именно твой выбор решил всё!

— Похоже ты забыла, что Саэрвил и тебя привёл к нему?!

— Да, но я так же понимаю, что без моего решения довериться и последовать за ним, ничего бы не было! Я не маленькая ведомая девочка, я сама создаю свою судьбу в отличии от тебя!

Резагда ничего больше не ответила. Слова дочери больно жгли, заставив слёзы посеребрить её глаза, но она, гордо вскинув голову, сдержала их, погрузив чувства в тёмную бездну души.

Миприя развернулась, прошла на корму к Кеннбурге и облокотилась на фальшборт. Подруга обняла её за плечи, и они, как обычно, погрузились в беседу. Дармар любовался морем, тактично делая вид, что ничего не слышал, а Эралькса стояла рядом с виновато опущенной головой. Ангелона совершенно не волновал конфликт Миприи и Резагды, а Иджвал, стоя на носу корабля, сосредоточенно вёл судно вперёд.

Резагда невольно посмотрела на Саэрвила. Держась за шкот, он стоял на фальшборте и в свою очередь смотрел на неё полным отчаянной мольбы и одновременно тепла и нежности взглядом. Но Резагда, наполнившись к нему ещё большей ненавистью после резкого диалога с дочерью, смотрела зло и непримиримо.