Сердце Лейверона

Мира Кейл, 2021

Ради спасения своей любимой Моррах нырнул в брешь между мирами и создал свой собственный, населив его самыми чистыми душами. Любимая выжила, но спустя много лет, решившись подарить Морраху наследника, умерла сразу после родов. И он снова затеял игры со смертью. Какая трогательная история о любви, не правда ли? А вот мой возлюбленный со мной особо не церемонился. Вместе с братом он обманом затащил меня в свой мир, гибнущий по вине того самого Морраха. Почему-то они рассчитывают именно на мою помощь. Что ж, я попробую. Только как быть с чувствами, возникшими к своим похитителям?

ЧАСТЬ 3. Проверка на прочность

3.1

Кроны деревьев сомкнулись настолько плотно, что скрыли вечернее небо. Холодный лес погружен в тишину, слышен только хруст сухих веток под ногами.

Я мчусь вперед, задыхаясь от долгого бега.

Куда? К голубым огням, сверкающим ослепительно ярко в сгущающейся тьме.

Зачем? Мною движет уверенность, что если остановлюсь — неизбежно сгину в этих мерзлых листьях и хвойных иголках, что впиваются в мои босые ступни.

Сколько бы я ни бежала, огни не становятся ближе, зато темнота окутывает меня со всех сторон.

Кажется, она замедляет меня.

Проникает внутрь. Слепит, застилая глаза. Душит, облепляя легкие.

В лесу начал нарастать гул, от которого внутренности слепились в дрожащий комок.

Пытаюсь кричать, но издаю только свисты и хрипы.

Падаю, чувствуя, как что-то острое впивается в щеку. Борюсь за каждый вдох и проигрываю все чаще.

Сознание уволакивает в темные глубины, я все еще пытаюсь кричать и вдруг мне это удается.

В следующий момент я просыпаюсь, вскакивая на диване. Сердце вырывается из груди, значит, я живая. Живая! Дыхание сбилось, как после прыжков, но я дышу! Пижама холодной тканью прилипла к спине, руки сжаты в кулаки.

— Снова кошмар?

Поворачиваюсь на звук голоса: это Вика. Стоит у окна ко мне спиной. Махнув рукой на журнальный столик, подруга сообщает:

— Я тебе сделала чай. Твой любимый.

Собрав растрепанные волосы в хвост, сажусь, возвращая связь с реальностью. Это был просто сон. Сейчас я в своей уютной норке, здесь тепло и безопасно. Никакой тьмы, бродячих огней и колючих веток.

Пью горячий напиток с лимоном и имбирем, пытаясь согреться, но это не помогает, холод пробрался до костей и прочно там обосновался.

— Так с Максом все кончено? — Вика так и не повернулась, продолжая разглядывать цветущий жасмин. Впервые он так щедро распустился.

— Думаю, да. Теперь мне нужно пожить некоторое время для себя.

На самом деле, я так завалю себя работой, что и думать забуду о событиях последних дней.

— Сколько можно уже быть одной? Очевидно же, что Виннард не просто так в эту поездку позвал. Тем более, что вы друг другу с первой встречи приглянулись. Это поняли все.

— Ну прям, все. Даже мы этого не поняли, — возразила я. — Знаешь, что самое странное? В ресторане не было того наваждения, что на мероприятии. Безусловно, он очень привлекательный мужчина. Но не настолько, чтобы прыгать к нему на колени. Такое ощущение, что в тот вечер мои тело и разум мне не принадлежали.

Прячусь в шерстяной плед. Меня все равно колотит мелкой дрожью, кажется, придется принять горячую ванну. А что, не самый худший способ провести выходной.

Все мысли устремились к горячей воде с пушистой пеной, куда я с удовольствием заберусь и, наконец, отогрею заледеневшие конечности. Прихвачу с собой бокал красного вина, зажгу пару-тройку толстых свечей…

— Ты сменила замки? — спросила Вика.

— Зачем?

— Затем, что у Макса остались ключи, и он может легко к тебе наведаться!

— Бред, зачем ему это?

— Может, он уже приходил, а ты и не заметила, что папки на столе не так лежат? И ящик приоткрыт.

— Ладно, убедила. Завтра же найму охрану, повешу камеру и наложу на дверь защитное заклинание, — отшучиваюсь, а потом осеняюсь: — Откуда бы тебе знать про папки и ящики?

— Лишь догадки. Кто бы еще мог добраться до твоей печати, если не он?

Пока я обдумывала мог ли Макс опуститься до такого, Мерривальд запрыгнул на диван и потерся о локоть, спрятанный под одеялом. Пришлось-таки вытащить руку и почесать его. Он отозвался благодарным мурчанием и бодался, требуя больше ласки.

— Слушай, мне вот что непонятно, — размышляю вслух, вспоминая увиденное у барной стойки. — В ресторане Рита и Макс вели себя так, словно очень близки.

— Так и есть. Она по нему давно вздыхает, еще задолго до тебя.

— С чего ты взяла? Они никогда даже не здоровались друг с другом!

— Потому что я помню все, в отличие от тебя, — Вика оставила созерцание жасмина и оглянулась. Мне стало жутко. Это была она, но ее лицо… Оно не выражало абсолютно ничего, как если бы это был манекен.

— Будь добра, объясни уже все по-человечески, — произнесла с осторожностью, потихоньку выпутываясь из пледа. Самый подходящий момент для побега в ванну, чтобы избавиться от озноба и странной компании.

Убежала бы, да только Мерривальд уселся мне на колени, включив свой мурлыкательный двигатель на полную мощность. Моя рука зависла над ним…

…Мой кот не мурлычет.

С недавних пор он сладострастно охает как герой порнофильма. Но не мурлычет.

Не без опаски поднимаю глаза на подругу. Она уже полностью развернулась, устремив на меня немигающий взгляд.

— Ви-ик? Ты ботоксом что-ли обкололась, лицо какое-то…

— Ты как всегда все проглядела, наивная идиотка, — этим голосом можно нарезать стальные бруски.

Она медленно двинулась в мою сторону, плывя по воздуху, точно призрак.

— Кажется, ты не о ботоксе… — скинув с себя плед и кота, я ловко перемахнула через спинку дивана.

— Думаешь, все такие же честные и порядочные, как ты, — жуткий хохот, похожий на звук крошащихся камней. — Проснись уже, глупая ты девчонка. Твоя доброта стоит у всех поперек горла. Очнись! Вернись на землю!

Едкие слова и раздирающий душу смех продолжают звучать так отчетливо, в то время как ее образ рассеивается дымом на ветру. Комната начала таять и отдаляться, что-то безжалостно утаскивало мой уютный защищенный мир в темноту. Опять! Я хваталась сознанием за ускользающую комнату, за все, что создала и берегла, за огромный куст жасмина в горшке. Меня опрокинуло на лопатки и потащило в противоположную сторону, то и дело ударяя головой о воспоминания. А потом вышвырнуло в холодную ночь.

3.2

Я смотрела на тяжелое небо, то самое, которое носит в себе озорные снежинки и никак не решается выпустить их, зная, что они исчезнут навсегда. Сейчас весна, когда успело так похолодать?

Два кошмара подряд. Словно тот Иван, прыгаю из одного котла в другой².

Казалось, тело примерзло к земле, кое-как мне удалось отодрать себя от этой негостеприимной поверхности. Неуклюже поднялась, ноги онемели, спина ныла от долгого ледяного компресса. Наверняка почки мне это еще припомнят.

Огляделась по сторонам: кругом пустынная местность, тонущая в зимней ночи. Зуб на зуб не попадает от холода — легкое пальто и платье совершенно не для этого были предназначены, ох не для этого.

Воспоминания о произошедшем дают мне мощную отрезвляющую пощечину.

Я так и не добралась до дома. Моей последней остановкой были железнодорожные рельсы. Может, они где-то и есть поблизости, но их не видно, как и ярко освещенного моста. И машин. И столбов. Где, черт побери, я нахожусь? И почему совсем не помню столкновения с поездом?

Меня передернуло от видения стремительно приближающегося локомотива. Раз я здесь стою, очевидно, что нас не раздробило. Может, просто откинуло, и, если как следует поискать, я обязательно выйду на место происшествия. Все равно неясно, почему тогда я не помню, как выбиралась из машины? Куда она вообще делась вместе с Мерривальдом, Викой и Виннардом?

Ощупала голову: ни шишек, ни крови не обнаружила. Я умерла? Или это очередной «котел»? Не похоже, тело мерзнет очень даже по-настоящему. Еще меня мучает жажда и почему-то жжет в груди.

И я понятия не имею, что мне делать в этой совершенно реальной, погруженной в темноту степи.

— Мерривальд! — крикнула в темноту. — Вика! Виннард!

Тишина.

Вот если бы я нашла сумку с телефоном, все бы упростилось. Позвонила бы или получила помощь от гугл-карт. Включила бы фонарик, в конце концов.

Без особой надежды блуждала в темноте, дрожа от холода и страха. Продолжала звать своих товарищей по несчастью, но, казалось, меня слышат лишь серые тучи. Подобравшаяся паника протянула свои противно липкие объятия, а я отпихнула ее решимостью найти Мерривальда. Если он не слышит мой голос, то должен услышать хотя бы ментальный призыв. Через него я узнала бы, где остальные. Жаль, что мы не успели попрактиковаться…

Не представляю, как это делается, просто сосредотачиваюсь на его образе, на глазах, голосе, теплой шерсти. Собираю в тугой комочек всю свою любовь, беспокойство о нем и выстреливаю ментальной сигнальной ракетой.

Жду. Никакого ответа. Жив ли он? Может, его ранило, и он лежит без сознания, потому не слышит меня.

Повторяю призыв, вложив в него еще больше заряда из любви и воспоминаний.

Ничего.

Никого.

Отчаяние уже накрывало меня, я побежала вперед, застревая каблуками в земле. До саднящего горла упорно звала своих спутников. Ледяной воздух протыкал разгоряченные легкие морозными иглами. Грудную клетку так жгло, словно я пробежала уже десятикилометровый марафон. Но я не остановлюсь, пока могу сделать еще хоть шаг. Пробегу эту степь вдоль и поперек, чтобы найти хоть что-нибудь!

Вскоре начала спотыкаться и падать, и такой естественный процесс, как дыхание, стал мучительным. Пора признать: мои старания бесполезны. Мне придется провести одинокую ночь прямо здесь.

И все же, что-то здесь не так. Наш город окружен лесами, а под тем мостом обширных степей и подавно не было!

Страх берет надо мной верх. Моя хваленая выдержка теперь ничего не стоит — как выяснилось, она годилась лишь для решения рабочих проблем. В условиях борьбы за жизнь от нее никакого толку.

Мерривальд и Вика были единственными ниточками, которые держали меня у пропасти отчаяния, но и они оборвались. Насколько внимательнее мы бы были к своим близким, если бы знали, какие прощания — последние.

Словно дырявый мешок, из которого высыпались все надежда и силы, обреченно падаю обратно к погибшей траве и думаю, что погибну тоже. От чувства вины, от боли, от ужаса. И от пронизывающего холода. Посмотрела на свой наряд и почувствовала себя идиоткой, которая вырядилась с непонятными надеждами, которым никогда не суждено сбыться.

Почему-то именно вид разорванных колготок разрушил плотину, за которой бурлило мое отчаяние. Ее прорвало, меня начало сотрясать от рыданий.

Легла на землю и, свернувшись калачиком, просила ее принять меня. Хотела, чтобы она разверзлась и забрала меня к себе, засыпав песком, камнями и сухой травой мою огромную кровоточащую рану. Я была готова умереть прямо здесь, будучи уверенной, что потеряла все.

Глубоко погрузившись в страдания, поняла, что не одна, когда было слишком поздно. Надо мной возвышалась темная фигура, практически неотделимая от ночи. Склонившись, она изучала меня. А затем фыркнула, обдав лицо легким ветерком и крохотными капельками.

Стараясь не провоцировать существо, я начала медленно отползать. Оно шагнуло вперед и толкнуло меня в лоб.

Это же лошадь!

— Конь, вообще-то.

Говорящий… или это я такая вся из себя заклинательница зверей. Украдкой вытерла влажное лицо.

— Кто ты и что ты здесь делаешь?

Я медлила с ответом. Туман вокруг коня рассеялся, животное слегка повернуло голову и посмотрело на меня темным глазом. К чему увиливать, он либо поможет мне, либо… Что-то я слабо представляю, что конь может хладнокровно меня убить. И все же.

— Меня зовут Эрика. Часом раньше мое «здесь» было в совершенно другом месте. Сейчас, должно быть, я где-то недалеко от города. Мы ехали по мосту, а потом чуть под поезд не попали. Или попали.

— Интересно.

А по тону и не скажешь.

Поймала себя на том, что веду диалог с ним как само собой разумеющееся. Обняв колени, смотрела снизу на этого исполина. Знаю, что существуют крупные лошади. Но этот… Целый динозавр. Его копыта били землю в полуметре от меня. Не понимаю, что его так рассердило.

– Ты пойдешь со мной, — заявил он, затем тряхнул головой и продолжил уже мягче. — Я предлагаю тебе пойти со мной. Ну, или… — мотнул головой на голую степь.

— Куда ты меня отведешь? — спросила, поднимаясь с земли и отряхивая одежду. Пойти с ним — самое логичное решение. Не замерзать же мне здесь насмерть.

– К себе, разумеется, — он пошел вперед, не оглядываясь.

— Нет-нет, никаких «к себе»! Мне нужно найти своих спутников. Они, скорее всего, ранены, им нужен врач! В какой стороне рельсы? — оглядываюсь по сторонам.

— Рыси? В моих прериях они не водятся.

— Да нет же, рельсы. По ним поезда ходят.

— А, рельсы…

Я успела обрадоваться, что они здесь где-то рядом, как конь закончил:

— Не понимаю, о чем ты, — он остановился, подозрительно глянул на меня и продолжил свой путь.

У меня действительно не было выбора, я устало поплелась позади, проклиная свою обувь.

— Мы идем туда, где тепло и светло. И людно, — успокоил конь, расценив мою медлительность как недоверие к нему.

— Хорошо, — только и могла вымолвить я.

3.3

Не знаю, сколько мы так шли. Впереди не виднелось ни огонька, значит, до теплого и людного места мне еще терпеть и терпеть. Конь не спешил, но на каждый шаг его почти двухметровых ног приходилось десять моих. В конце концов, я попросила его остановиться, чтобы передохнуть. До его прихода я тут уже успела интенсивно позаниматься кардионагрузкой, разыскивая хоть кого-нибудь. Мне даже пришла мысль снять туфли и пойти босиком, только я вмиг отморозила бы и без того измученные ноги.

Чтобы почувствовать хоть какую-то жизнь, кроме своей собственной в этой густой темноте, я заговорила с конем снова:

— Мое имя ты знаешь. А тебя как зовут?

Конь стоял спиной, точнее, крупом ко мне и молчал. Он был не вороной, как мне показалось сначала, а темно-серый, в светлых яблочках. Я уже успела пожалеть о том, что задала вопрос, как он ответил:

– Арнел. И это не яблоки.

Я услышала это так четко и громко, что поняла — он тоже говорит в моей голове.

— Что значит «тоже»? Кто еще говорит в твоей голове?

— И ты читаешь мои мысли? Да вы хоть ноги вытирайте, прежде чем заходить ко мне в голову!

— Значит, никого не пускай туда. Отвечай на вопрос. Что значит «тоже»?

Он развернулся и уже надвигался на меня своим огромным мощным телом. Я не шелохнулась и твердо встретила его приближение.

— У меня был… есть кот. И со вчерашнего дня мы понимаем друг друга.

Конь навострил уши, нервно перебирая передними ногами.

— Садись мне на спину. А то мы и к завтраку не доберемся.

С сомнением встретила его предложение. Его спина была так высоко, что я едва дотягивалась до нее, даже подняв до предела руки.

— На твоей спине я смогу оказаться только с помощью лестницы, Арнел.

Конь выпустил возмущенное облачко пара, и это невероятно красивое и гордое животное опустилось в поклоне передо мной.

— Никакой это не поклон. Вы, люди, такие зацикленные на себе. Залезай.

С самого начала было понятно, что у меня ничего не выйдет. Без седла, стремян, в узкой юбке мне даже ногу на него не закинуть. Потопталась в раздумьях и приняла непростое решение, единственное в данной ситуации. Нехотя рассталась с теплым пальто и на всякий случай спросила, зная о нелюбви мустангов ко всей этой атрибутике для наездника:

— Ты не против, если я положу тебе на спину пальто?

— Зачем?

— Чтобы…Чтобы не натирать ни себя… ни тебя.

— Хорошо, делай, что нужно, да побыстрее! Сколько мне еще так стоять?

Расправив пальто на гладкой спине, попробовала сесть боком. Как ни старалась, допрыгнуть так и не смогла. Как я и боялась, узкое платье не позволяло мне перекинуть ногу через спину. Попыталась сделать на нем соблазнительный разрез, но ткань встретила мои попытки сопротивлением. Тогда я смело задрала платье до пояса и не без усилий покорила-таки этот Эверест. Сняла с шеи шаль и, расправив ее, плотно укуталась, завязав на спине узлом. От всех этих движений в груди заболело еще сильнее, чем прежде.

Арнел поднялся и тряхнул роскошной гривой, хлестнув меня по лицу.

— А держаться ты не будешь что ли? — насмешливо осведомился он.

Как-то даже уже привычно, что в моем сознании то коты шантажируют, то гордые кони насмехаются. Я закрепилась на животном всеми конечностями: обняла широкую шею руками, ногами вжалась в бока, кое-как обхватив сильную спину.

— Я готова!

— Неужели?

Он приподнялся на дыбы и сразу сорвался в галоп. Меня начало мотать, я подпрыгивала на спине, не в силах удержаться. Скользящее пальто больше мешало, нежели помогало.

— Пожалуйста, можно помедленнее? — почти сразу взмолилась я.

— Мы и так еле ползли до этого. Я не намерен идти всю ночь! — тем не менее, он перешел на шаг. — Ты никогда не ездила на лошадях?

— Только в детстве. На пони.

— Что такое «пони»?

— Маленькая лошадка.

— Все лошади меньше меня.

— Еще меньше. Меньше самой маленькой лошади, что ты видел.

— Жеребенок?

— Пусть будет так, — что толку ему объяснять, все равно не поверит.

Некоторое время мы спокойно шли, как он спросил:

— Ну что, привыкла?

— Думаю, да.

— Теперь держись ногами изо всех сил и чувствуй ритм, двигайся со мной. Если ты будешь прыгать на моей спине, больно будет нам обоим.

Уж лучше бы я пошла пешком! Он снова ускорился и, несмотря на то, что я вцепилась в него, как детеныш обезьяны за свою маму, меня все равно бултыхало в этой увеселительной поездке. Я и думать забыла о ритме. Пальто не выдержало такого темпа и сбежало. Теперь ноги нещадно терлись о потную шкуру.

Когда грива не лезла мне в лицо, я вглядывалась в темноту, пытаясь запомнить ориентиры, но не нашла ничего, что помогло бы мне в этом. Поэтому когда Арнел перешел на рысь, снижая скорость, я радостно приподнялась, ожидая увидеть хоть какую-то цивилизацию. И людей, которые поделятся со мной теплой одеждой.

Подобие цивилизации я и увидела. Домики, похожие на большие норы, были разбросаны у подножия холмов. Это Шир?³ Я думала, что спаслась, а меня привезли то ли к дикому племени, то ли к сектантам, отвергающим блага современного мира.

3.4

Мы уже подходили к границе лагеря, как створки самого большого дома раздвинулись и выпустили длинноволосого мужчину. Он бежал к нам с радушной улыбкой.

— Арнел, какой ты обходительный, оказывается! Все, отдавай мне прекрасную деву.

— С превеликим удовольствием.

Мужчина быстро оказался у моих ног и пристально уставился на них. Глаза вытаращил, судорожно сглотнул. Вид открывался, наверное, захватывающий: колготки с кружавчиками, по которым побежала не одна стрелка, элегантная туфля с застежкой на лодыжке. Сей образ раскрепощенной девы завершало выглядывающее из-под задранного донельзя платья нижнее белье.

Неловко, конечно, но меня больше тревожила резко накатившая слабость, грозящая потерей сознания.

— Ты хотел избавить меня от ноши, Арнегаст, — молвило мое временное транспортное средство.

— Да… да, конечно.

Мужчина, наконец, прервал созерцание моих ног и предложил руку.

— Прости, я никогда прежде не видел… такую… такую девушку… в… таком…

— Прощаю, но чтобы слезть, мне понадобится больше, чем одна рука, — оборвала его страдания с подбором слов.

— Арнел, нагнись, — конь не отреагировал, тогда мужчина добавил: — пожалуйста.

Конь нагнулся и Арни… (как там его?) подхватил меня за подмышки, как перышко. Оказавшись на земле, я немедленно опустила юбку. Ноги совершенно не слушались, казалось, они так и застыли «колесом».

— Да ты ледышка, скорее, проходи ко мне в дом.

Я сделала пару неуверенных шагов своими новыми ногами. Может, в другой раз, все и получилось бы, а сейчас мое тело было таким слабым, я отдала последние силы бешеной скачке на коне. Хотелось упасть прямо здесь. Заметив это, мужчина без церемоний поднял меня на руки и понес к дому.

— Кстати, меня зовут Арнегаст.

— Эрика.

Пригревшись в чужих объятиях, почувствовала себя такой защищенной, что меня мгновенно разморило. Только жгучая боль не давала полностью расслабиться. Приложила руку к груди. Мокро. С ужасом уставилась на окровавленные пальцы.

— И, кажется, мне нужен врач, — на удивление спокойно сказала, показав кисть своему спасителю.

Мужчина ахнул и ускорил шаг.

В доме было тепло и довольно-таки светло благодаря печи с открытым огнем по центру.

— Ливада, свет мой, позови Кенази.

Женщина обернулась и застыла, увидев меня. Ее миловидное лицо исказила гримаса неприязни. Судя по всему, я расслаблялась «в объятиях» у ее мужчины.

— Спасибо, дальше я сама, — заворочалась в сильных руках.

— Нет, сама ты уже набегалась.

Он аккуратно положил меня на широкую низкую кровать.

— Ливада, зови Кенази! Пожалуйста, поторопись.

Недовольно хмыкнув, девушка не спеша вышла, оставив меня в совершенной уязвимости перед мужчиной, сидящим на корточках рядом с кроватью.

— Давай пока посмотрим, насколько все плохо. Сама снимешь или мне? — кивнул на грудь.

Размотала шаль, от платья избавляться не спешила. Ткань противно липла к мокрой ране. Да и раздеваться перед незнакомцем, несмотря на недавний стриптиз на коне, было как-то некомфортно.

— Может, подождем Кенази? И вообще, мне уже гораздо лучше… — слабо запротестовала я.

— Детка, у тебя одежда в крови. Раздевайся. Кенази придет и сразу приступит к делу.

— А твоя жена… Что она подумает, увидев тебя с чужой полуголой девушкой?

— Что ей нужна срочная помощь.

— Не такая уж и срочная, раз я спокойно сижу и говорю с тобой, — я одновременно хотела, чтобы мне помогли, и в то же время ужасно боялась.

Он выдохнул с гневным рычанием и поднялся на ноги.

— Ладно, — сказал он так смиренно, что я немного успокоилась. — Ты не оставила мне выбора.

Прежде, чем успела что-то сделать, он резко нагнулся и, бережно отлепив ткань от раны, разорвал верх моего прекрасного платья. Пуговицы со спины полетели в разные стороны, ударяясь обо все подряд в этой тесноте. Я ахнула и моментально прикрылась руками.

— Да что ты…

— Я не могу идти на поводу у твоей стеснительности! Ты истекаешь кровью. Твое тело ранено и нуждается в лечении. Краснеющие щечки прибереги на потом. Опусти руки.

Хорошо, представлю, что он врач. Опустила одеревеневшие руки и чуть не закрылась ими обратно, таким потрясенным взглядом Арнегаст впился в мою грудь. Бюстгальтера, что-ли никогда не видел? Я окинула взглядом перья в его черных волосах, ожерелье из чьих-то зубов поверх туники с длинной бахромой на рукавах и почти первобытного вида жилище. Да, пожалуй, не видел.

— И кто из нас теперь краснеет щечками? — старательно храбрилась я.

— Посмотри на себя.

Что-то в его голосе неприятно меня насторожило.

3.5

Опустив взгляд, увидела на груди ожог размером с блюдце и рваные раны вокруг него. Волдырь уже лопнул, кожа разодрана в лохмотья и сочится кровью и сукровицей. Меня замутило, и я откинулась на кровать. Да уж, пуш-ап не идет ни в какое сравнение с такой «красотой».

— Кенази здесь, — донесся холодный голос со стороны двери.

— Прекрасно. Ливада, подготовь западный домик. Ей нужно будет где-то жить после лечения.

Ливада молча ушла, а ко мне подошел старец в длинном рыжем балахоне, расшитом перьями и мехом. Его лицо было испещрено нарисованными белыми линиями в виде шрамов. Распущенные белоснежные волосы сдерживает толстыйхайратник⁴ со свисающими до бровей бусинами.

Его первой реакцией на меня были глаза, распахнутые в ужасе. Как бы то ни было, он быстро совладал с собой и, жестом прогнав Арненаста, сел на мою постель.

— Кто тебя так изувечил, несчастное дитя?

— Никто, по крайней мере, я об этом не знаю, — еле-еле ответила сквозь подступающую тошноту.

— Твои глаза… они… — целитель провел ладонью вокруг моего лица.

— Да, немного ярче, чем нужно… — думала, «половина моего лица» осталась на подушке безопасности. Видимо, остатки макияжа поплыли от слез.

— Нет, они… ужасны… И шея. Тебя пытались убить?

Инстинктивно поднесла руки к шее. Меня чуть не переехал поезд, но совершенно точно никто не «пытался убить». Я бы такое запомнила. Бешеный Макс не в счет.

Кенази посмотрел на меня с сочувствием:

— Как ты попала к нам?

— Я понятия не имею, как я… и где… — мое состояние и полуголый вид не очень располагали к общению с незнакомыми людьми.

— Кенази, оставь расспросы, приведи ее сначала в порядок, — донесся голос моего спасителя.

Надо мной нависли узловатые ладони колдуна с широко расставленными пальцами. Он закрыл глаза и что-то мычал себе под нос, затем резко вскинулся и нагнулся к своему мешку, который положил у ног.

Старик передал Арнегасту несколько баночек с сушеными травами и распорядился зажечь целебное пламя. Через несколько минут хижина наполнилась густым пахучим дымом. Мне дали глиняную кружку с каким-то напитком. Я с сомнением глянула на нее.

— Тебе это поможет расслабиться и уснуть, пока я займусь тобой. Не бойся, здесь только травы.

Наркотики и яды тоже делают из трав. Усыпят меня, потом разделают на шкуру и органы! Откуда мне знать, кто эти люди и что они задумали?

— Я потерплю, спасибо.

Мужчины переглянулись.

— Хорошо, как скажешь. Только не двигайся.

Кенази достал предметы, отдаленно напоминающие пинцет и скальпель, и поднес к моей ране. Скальпель?!

— Стойте! Это же ожог! Что Вы там резать собрались?!

— Кто из нас лекарь — ты или я?

— Вы, но…

— Лежи спокойно, дитя. Это не совсем ожог, — Кенази склонился было обратно ко мне.

Я снова закрылась руками. В самом деле, не дадут спокойно отдаться лечению!

— А простерилизовать? Вы мне инфекцию занести хотите?

— Что сделать? — колдун сдвинул мохнатые брови.

— Инструменты… Спиртом обработать, — ну и глупость сморозила, — или в кипяток опустить, или хотя бы огнем прокалить.

Вот уж не знаю, откуда у людей, живущих в норах, стальные хирургические инструменты, но бдительность терять нельзя. Мужчины снова озадаченно переглянулись. Видимо, не привыкли к таким придирчивым пациентам. Затем старец улыбнулся почти беззубой улыбкой:

— Мозговитая какая. Девочка, мне сто три года. Через меня прошло столько раненых, что тебе и не снилось. И все живы. Если бы я был плохим лекарем, наш великий хранитель не позволял бы мне лечить его людей.

Кем бы ни был этот Кенази, не стоит поднимать ему нервы перед тем, как он будет меня кромсать. Включаем режим Эрики-дипломата.

— Невероятно! По Вам и не скажешь, Вы выглядите на шестьдесят, — улыбнулась. — Я не сомневаюсь в Ваших безусловных талантах, но поймите, у меня слабое здоровье… И любая зараза легко захватывает мое тело. Обработайте инструменты. Пожалуйста.

Видимо, сработало, мужчины отошли и начали что-то обсуждать, то и дело бросая на меня подозрительные взгляды.

Тем временем я приподнялась на кровати и осмотрелась. Аскетичного вида жилище, в котором есть только необходимое: что-то вроде комода из грубо выделанного дерева, полки с посудой и какими-то банками, ящики с овощами, подвешенные пучки трав, подушки на полу и кровать, которая подо мной. По центру дома печь с открытым огнем, около которой стоит небольшой стол с деревянными скамейками по обе стороны. Стены увешаны оберегами с перьями, похожие на ловцов снов. Эти люди напоминают индейцев, которых я видела только в кино и на картинках. Мне казалось, что они живут более примитивно. А эти какие-то продвинутые! С другой стороны, откуда в нашем регионе, где нет даже степей, такие племена? Может быть, это сектанты-отшельники? В любом случае, выбор у меня не велик. Либо довериться, либо идти обратно в степь.

–…надо было насильно влить в нее твой отвар! Спала бы и не брыкалась, пока ты ей жизнь спасаешь, — Арнегаст уже не раз, наверное, пожалел, что со мной связался.

Они обработали огнем инструменты, я покорно легла и терпела шаманские манипуляции. Как ни странно, боль была довольно-таки слабой. Каково же было мое изумление, когда Кенази показал зажатый в пинцете окровавленный бронзовый лепесток.

— На тебе был путешественник, да?

— Что это значит — «на мне»? Я похожа на ездовое животное?

— Это украшение с фиолетовым камнем, — пояснил он.

— Верно, был. Был? А куда делся?

— Вонзился в тебя маленькими осколками. Я вытащил только один, их еще по меньшей мере семь. Этот был на поверхности, остальные глубже.

— Постойте, Вы сейчас говорите, что кулон взорвался на мне?

— Ты использовала его неосмотрительно, и он не выдержал нагрузки.

— Про какую нагрузку Вы говорите? Меня хотели убить?

Я не верила. Не мог же Виннард соблазнить меня, а потом подарить кулон, чтобы уничтожить? Как-то слишком изощренно.

— Твои разговоры мешают мне работать. А когда я доберусь до глубинных осколков, мешать будут еще и твои крики. Боль будет нестерпимой. Поэтому все же выпей отвар, а когда очнешься, наш хранитель, — колдун кивнул на Арнегаста, — все тебе объяснит. Если сочтет нужным.

Оценивающе посмотрела на своих спасителей. Вроде не выглядят они так, что хотят от меня избавиться. Хотели бы — давно бы это сделали.

— Хорошо, я согласна.

Травяной напиток оказался приятным на вкус, там был явно какой-то особый состав. Запах чего-то, очень напоминающего мяту, перебивал все остальное. Приятное тепло разлилось по всем клеточкам, они с радостью поддались действию настоя, и я почти моментально обмякла. Хотела повернуться на бок и устроиться поудобнее, но мне не дали. В удивлении открыла глаза и наткнулась взглядом на сведенные кустистые брови, а перед ними (простерилизованные!) инструменты. Можно спать спокойно.

3.6

Первое, что я почувствовала, был умопомрачительный запах жареной рыбы с пряностями. Из-под прикрытых век оценила обстановку. Я все в том же земляном доме. Женщина у печи готовила завтрак. От этого шкворчащего звука слюнки потекли.

Тело пело от переполняющей его энергии. Не могу вспомнить, когда в последний раз так хорошо высыпалась. С бодростью вернулась и уверенность, что все беды мне по плечу, главное, наполнить желудок.

Встала с кровати, на что та тихонько скрипнула.

Женщина моментально обернулась:

— Поднялась? Ну, как себя чувствуешь? — от вчерашней недоброжелательности почти ничего не осталось.

— Спасибо, замечательно, — прикоснулась к груди, там все было обмотано, платье и нижнее белье все-таки сняли, заменив их балахоном из плотной ткани. Надеюсь, это сделала Ливада, а не ее муж или вековой старичок. — Я спала на вашей кровати? Где же спали вы?

— За нас не переживай. Мы люди неприхотливые, — ловко перевернула рыбу и капнула на нее густой соус.

— Я очень вам благодарна. За все.

— Отблагодаришь позже. Есть у меня идеи на этот счет. Голодная, небось?

— Зверски, — призналась я.

— Еще бы, два дня спать. Значит, на поправку пошла. Наш Кенази любую хворь вылечит. Сейчас закончу и займемся твоей раной, пока рыба остывает.

То есть как два дня? Выглянула за дверь, солнце уже клонилось за горизонт, люди готовились к общему сбору: мужчины разводили в центре деревни костер, дети и женщины рассаживались на бревна вокруг него. Теперь понятно, почему «на завтрак» готовили рыбу. Вернулась в дом, намереваясь помочь Ливаде с ужином и узнать подробности о том, что произошло после моего отключения. Она отмахнулась, указала на кадку с водой с предложением освежиться и смыть, наконец, эту устрашающую краску вокруг глаз.

Пока я с наслаждением плескалась в теплой воде, хозяйка поставила большое блюдо с дымящейся рыбкой в центре стола, глиняные кружки и кувшин с напитком. Мне уже и этого было более чем достаточно, а она добавила еще лепешки, завернутые в полотенце, сыр, нарезанный крупными ломтями, и печеную тыкву.

— Иди-ка сюда ближе к свету, давай посмотрим на тебя.

Послушно села около печи и сняла свой балахон. Ливада размотала повязку и собралась отклеивать ткань от раны. Я напряглась в ожидании болезненного отдирания присохшей материи, но она отошла на удивление легко. Оказывается, там все было щедро пропитано мазью. От рваной раны не осталось и следа, как и свидетельств, что из меня вытаскивали осколки кулона.

— Как рана так быстро зажила? Даже шрамов нет! — спросила женщину.

— Это все мази-Кенази, — усмехнулась Ливада. — Ну и ты удивительно легко лечишь саму себя. Только что с твоими глазами?

— Да что с ними не так? У вас есть зеркало?

— Конечно, есть, дикари мы что-ли какие? — Ливада достала из шкафа зеркало и мягкую тряпку, чтобы вытереть глаза и снять остатки жирной мази. Посмотрев в зеркало, в ужасе отпрянула. Глаза обрамляли насыщенные темные круги. Они выглядели словно болезненные синяки, но я не припоминаю, чтобы на мне было так много косметики, или что меня кто-то бил. Как я ни старалась, избавиться от них не удалось. Кажется, вид панды намертво приклеился ко мне. Нужно будет проконсультироваться с местным лекарем.

Пока я вытиралась, хозяйка дома дала мне чистую одежду: тунику с вышивкой, длинную юбку, теплую шерстяную накидку с бахромой и мокасины с мехом внутри.

— Вот, переодевайся. Пока ты отсыпалась, жители поделились с тобой одеждой.

— Я очень благодарна вам за все, Ливада, — это была чистая правда, не представляю как бы отправилась в спасательную миссию по холоду в своей прежней одежде.

— Перестань ты уже. Свою одежду будешь стирать сама. А сейчас идем ужинать.

Я села на скамью, примыкающую к деревянному столу. Мне пришлось сцепить руки в ожидании, когда хозяйка присоединится ко мне, иначе накинулась бы на еду без нее. Интересно, все индейцы балуют себя деревянной мебелью? Стол ровный и гладкий, не под стать кочевым племенам. А это что? На основании большого пальца красуется мощный укус. По размеру похоже на кошачью челюсть. Мерривальд? Больше некому. Когда же он успел? А, главное, за что?

Сняв с огня посуду, Ливада вынесла ее на улицу, и я услышала шипение раскаленного металла в воде. Когда она вернулась, то устроилась напротив меня, подогнув ногу под себя и, ухмыльнувшись, сказала:

— Ты что, меня ждешь? Ешь, не стесняйся.

Я была слишком голодна, чтобы возиться с рыбными костями, поэтому сначала успокоила желудок лепешками с сыром. Закусила нежнейшей медовой тыквой и, прожевав, сказала:

— Никогда не ела ничего вкуснее.

— Скажешь тоже, — ей явно было приятно. — Ну, Эрика, расскажи, что привело тебя к нам?

— Арнел меня к вам привел, — пожала плечами.

— Про это тоже расскажи. Как так вышло, что ты можешь говорить с животным хранителя?

Размышляя над ответом, запила сухомятку чем-то вроде компота из сушеных ягод, положила себе на тарелку пару рыбин. Затем подперла подбородок и ответила единственное, что пришло на ум:

— Я не знаю. Это все чья-то ошибка. Или наоборот злой умысел. Сама я сюда точно не собиралась и пока не разобралась, что творится.

— А что было до этого?

— Я ехала домой… С друзьями и котом. Мы попали в аварию, и вот я здесь.

— Аварию?

— Да, наши машины съехали с моста, а потом на нас несся поезд… — воспоминания о страшном завершении вечера больно резанули. — И я очнулась в степи, совсем одна.

— В прериях.

— Что?

— Это Лэбронские прерии, а не степь.

— В первый раз слышу. Что это за место? Где оно?

— К западу от реки Мектигванн. Арнегаст тебе потом все объяснит. Это его обязанность, а не моя.

— Пожалуй, мне пора, — поднявшиеся на поверхность воспоминания отбили всякий аппетит.

— Куда?

— Искать моих друзей. Да и вас больше обременять не хочу.

— Сейчас уже поздно. Прерии огромны, не зная местности, ты снова потеряешься. Завтра утром решим, что делать. Ты наелась?

— Да.

— Тогда пошли, провожу в твой дом. Арнегаст требовал, чтобы ты оставалась у нас, пока была без сознания. Но ясно же, что ты уже в порядке.

3.7

Весело полыхающий костер собрал вокруг себя мирно беседующих жителей. Не было шаманских плясок и песен, как я ожидала. Они просто наслаждались вечерним отдыхом и обществом друг друга. Одни стояли и задумчиво смотрели в небо, другие сидели, укутавшись в шерстяные одеяла. Идиллия. Из которой я выпадаю своей нервозностью. Где я?! Пока из всего услышанного могу предположить одно — я попала в какие-то прерии с помощью кулона. Разве такое возможно? И почему мы разговариваем на одном языке?

Меня прошиб холодный пот.

Если я здесь и каким-то чудом спаслась, то что стало с Мерривальдом, Викой, Виннардом, Максом, Ритой… Неужели они все…

— Идешь? — Ливада тронула меня за локоть. — Или, хочешь, можем пойти к костру?

Да какой костер, мои друзья наверняка погибли, а я сижу в Лэбронских прериях, согретая и накормленная! И тут во мне впервые ожил какой-то неконтролируемый гнев, он был спровоцирован мной, но принадлежал не мне. Он отравлял разум, разъедал изнутри.

— Я бы лучше поговорила с Арнегастом! — заявила я, краем сознания поражаясь собственной же грубости.

Ливада уперла руки в бока и осуждающе цокнула языком.

— Эрика, у хранителя полно забот. Он и так сильно рисковал, тебе помогая. Я передам ему, чтобы пришел к тебе, когда сможет.

Они так боятся потревожить своего хранителя. Может, еще и поклоняются ему. Точно сектанты. С образом жизни прогрессивных индейцев.

— Поймите, я не могу так долго ждать! Прошло два дня, вдруг мои друзья умирают в ваших сте… прериях!

— Арнегаста здесь нет. И монстра его тоже нет. Я ничего не могу с этим сделать. Иди отдыхай, завтра насыщенный день.

Она с подозрением на меня посмотрела и мягко подтолкнула в нужном направлении. Мне хотелось сбить ее с ног и бежать на поиски, и в то же время я понимала, что это глупо. Свой путь сюда помню лишь приблизительно, и ногами мне такое расстояние не пройти. Поэтому усилием воли я потушила ярость и смиренно последовала за женщиной.

Мое новое жилище было гораздо меньше прежнего, его обстановку составляли лишь кровать, маленький шкаф и открытая печь по центру. Ливада развела огонь, выдала мне шерстяной плед и, наказав поддерживать пламя, оставила в одиночестве.

Сна не было ни в одном глазу, тело бурлило энергией, я бы отправилась в поисковую экспедицию прямо сейчас. Снова попробовала связаться с Мерривальдом, никакого ответа не получила. Цеплялась за слабую надежду, что если уж случилось какое-то необъяснимое чудо и меня перенесло сюда, то и всех остальных эта сила тоже спасла, просто раскидала нас по разным местам. Очень хочется в это верить.

Судя по абсолютной тишине, жители деревни разошлись по домам. С тоской подумала о собственном доме и привычной жизни. Смогу ли я вернуться когда-нибудь? Мы каждую неделю созваниваемся с мамой, как же она будет волноваться, когда я не отвечу на звонки. Наверняка бросит все и приедет на мои поиски. И обязательно выйдет на информацию об ужасной аварии на железной дороге. Ох, мама… Как бы я хотела предупредить тебя…

Мне никак не удавалось заснуть, и я решила сместить нагрузку с возбужденного мозга на мышцы. Простейшие приседания и планка чуть не добили меня, поэтому я благоразумно еще раз сместила нагрузку. На желудок. Вкуснейшая рыба и прохлада ночи разморили меня, и я задремала.

— Проснись, какая же ты соня! — будильник звонил голосом Ливады.

Как холодно! Спряталась под одеяло с головой.

— Замерзла? Дрова прогорели, а огонь не терпит такого невнимания. Я принесла тебе воды и завтрак, но впредь этим заниматься будешь сама. Приводи себя в порядок и идем работать. Нахлебников у нас здесь нет. Жду тебя у главного костра.

— Когда я поговорю с Арнегастом?

— Он ушел, — донеслось до меня уже снаружи.

То не пришел. Теперь уже ушел. Мне что, стоять около их дома и караулить его? В любом случае, сидя здесь, дело с места не сдвинешь. Пока придется играть по их правилам.

День завертелся в самых разных поручениях. Ливада хотела найти мне дело, благодаря которому я буду полезна деревне. Она усадила меня среди других девушек неподалеку от главного костра и поручила им обучить меня шитью. Как она сказала, приближается весна, а значит, им пора подготовить летние домики для переезда на холмы. Они были чем-то вроде трансформеров из кожи — в сложенном виде представляли собой волокушу, туда жители положат свои вещи. Потом прибудут на место, раскроют палатку и дом готов. Меня сильно смущало, что здесь весна только приближается, потому что пару дней назад я была уже в апреле. Ничего уточнять я не решалась, на меня и так все косились с подозрением.

Сначала мне показали, как вышивать орнаменты на ткани с помощью ниток и крашеных бобов. Такому за пару часов не научишься! И я это доказала. Тогда меня мягко перенаправили чинить старые палатки и собирать новые. Что может быть проще — поставить заплатки, сшить несколько полотен между собой. И вновь пальцы меня будто не слушались. Я была слишком медленной, нитка все время путалась, а швы получались неаккуратными. В общем, швейное мастерство — точно не мое призвание. Мастерицы молча переглядывались, явно дивясь моей криворукости.

После очередного провала ко мне подошла Ливада и спросила:

— Скажи, чем ты можешь нам помочь? Как положено, а не так, чтобы потом за тобой все переделывали.

Задумалась. Организация праздника им здесь точно не требуется.

— Возможно, я могла бы помогать на кухне? Я немного разбираюсь в продуктах и специях.

— Отлично. Тогда пошли, не будем тратить время.

— Арнегаст еще не пришел? — знаю, испытываю ее терпение, но куда деваться?

— Нет, — последовал ожидаемый ответ.

Как я поняла, в отсутствие Арнегаста, всем здесь заведовала Ливада, которую жители уважали и любили, поэтому не перечили.

Женщина привела меня в большую палатку, внутри напоминающую столовую с четырьмя столами, и познакомила с девушкой по имени Патрина. Насколько я поняла, у этого племени принято готовить еду на всех, что, несомненно, удобно для охотников и мастеров, которые весь день заняты. Патрина работала поваром в этом «заведении» и сразу расположила меня к себе хотя бы тем, что проявила больше дружелюбия, в отличие от остальных жителей, демонстративно обходящих меня стороной.

Патрина предупредила, что трудовой день начинается с рассветом и сразу же поручила мне мытье и чистку овощей, а после этого заняться грязной посудой. В общем, работа началась без собеседования и обучения.

Примечания

2

Имеется в виду сказка «Конек-Горбунок», где главному герою нужно было искупаться в трех котлах: с холодной водой, горячей, и с кипящим молоком.

3

Шир — вымышленная Дж. Р. Р. Толкином страна, описанная в трилогии романов «Властелин колец».

4

Хайратник — узкая повязка из эластичной ленты на голову для удержания длинных волос, чтобы они не «падали» на глаза.