Небесный замысел любви. МИР ДВОИХ. Необыкновенная история любви, непознанная разумом человека. Книга четвёртая

Милена Лакузье

Современная история о красивой и трогательной любви, основанная на реальных событиях. В центре сюжета – судьба девушки, рассказ о первой любви, прошедшей красной нитью через её судьбу, драме, взлётах и падениях, и таинствах Небес, происходивших в её необычной судьбе. Рассказ, похожий содержанием своим на сказку, задуманный Небесами. Возможно, усмехнётесь вы и скажите: «Как высокопарно». Подождите, прочитайте книгу, согласитесь сами – это не высокопарные слова, а реальная история любви.

Часть 1. Одна судьба слилась с другой судьбою

Радуга — небесное светило соединило

мостом своим две души по замыслу небес.

Глава 1. ОН

ОН жил в далёком горном крае и часто говорил он с небесами, скрывая это ото всех людей. Не торопись и не спеши, написана судьба и ты пройдёшь тот путь, что предначертан небесами.

Грант (что означает в переводе с армянского «пламенный») с рождения был сдержан и молчалив. Отец его, учитель, сын горного Кавказа, строгий армянин Рубен дал образованность ему, достоинство и честь. Мать, украинка с польскими корнями, подарила сыну светлые волосы. У мальчика были глаза цвета неба, меняющий цвет, что вначале привело в замешательство его отца. С детства он любил читать и музыку любил, машины и мотоциклы. Все двигатели знал и увлекался ими.

Он любил уединение и часто в горы уходил. Там он разговаривал с Небесами, что были близко, там, в горах, и проплывали над головой его. Они были совсем, как живые и он чувствовал себя жителем Небес. Они ему отвечали на все его разные вопросы, что возникали в голове его — об устройстве мира, о жизни, о любви, они ему ответ давали внутри его, душа его ответ давала на его вопросы, так ему казалось.

Он был наблюдателен, но ему не нравились отношения людей — отсутствие преданной любви. Их грубость, брань, обман и ложь, жестокость, отсутствие терпимости и многое ещё чего… В горах ему было свободно, дышалось и думалось легко, покой на душе был и ясность ума. Он много читал там, немного мечтал, быстро запоминал всё, науки учил, было всё интересно ему. Мальчик умён был не по годам и был на все руки мастер, строгий отец приучал его ко всему.

Он стал лидером в школе, давалась учёба легко и в спорте успехов достиг он хороших. Стал мотогонщиком, борьбой занимался, рисовал, поэзию любил и кличку ему дали «Лидер».

В пятнадцать лет почувствовал он одинокость души, но девушки его не интересовали. А он им нравился, в шестнадцать его поцеловала красавица одна, и в любви ему призналась. Но он был холоден к ней, однако он не сопротивлялся, ему было интересно девушку познать. Он стал встречаться с ней, но душа молчала, сердце не стучало, когда он целовал её. Она была не такая, как он хотел.

А видел девушку в мечтах своих такую: тоненькую, но не худую, худых он не любил, на толстых даже не смотрел. Маленькую — хотел носить он на руках её. Женственную и нежною, начитанную, чтобы как он, любила читать, умела грустить и громко смеяться, чтобы всем нравилась она, но любила его, одного его. Ещё, чтобы он был первый у неё и на всю жизнь. Только такую он хотел встретить девушку. Хотел он полюбить, чтобы сердце щемило, пела душа и разум мутился без неё, как писал любимый поэт — великий Низами. Такую он хотел любовь иметь в сердце, единственную и навсегда.

Он повзрослел, настало время отчизну защищать, с девушкой расстался и не тосковал о ней. В армии он был смел и отважен, помогли уроки отца, храброго джигита.

Товарищи уважали его за сдержанность и образованность, за достоинство и мужскую честь. И вскоре стал он командиром, немного даже загордился: своих товарищей наказывать стал за трусость, как считал он сам, и несправедливо, как считали товарищи его. В армии Грант с друзьями совершил поступок не достойный: тогда он спас друзей своих от явной смерти. От радости, что остались живы, с двумя друзьями напились и… об этом стыдно даже вспоминать. На утро осознал грешный их поступок и испугался того, что спьяну совершили они с друзьями. Испугался так, что замкнулся от стыда и вскоре страшный сон ему приснился и двум его друзьям. Сон снился ему трижды, он молчал и мучился стыдом и крест поставил на себе, поверив снам.

Жизнь молодая продолжалась, друзья давно забыли сны, а он не забывал и часто размышлял о них.

Время шло, он возмужал, осознал гордыню и бездумно совершенный их поступок, но сделать ничего уже не мог. Домой вернулся после службы, все испытания, выпавшие на его долю там, выстоял достойно. Отслужил, не струсив ни разу, был награждён. Скромный юноша стал серьёзным мужчиной.

На просторах великого Союза республик разных народов, в рядах советской армии встретились молодые сыны горного Кавказа — два армянина Грант и Гарик, бакинец Борис, грузин Тигран. Неповторимые джигиты, четыре кавказских мушкетёра, разных кровей, смелые и честные. Горячая любовь к спорту, мотоциклам и различным моторам связала дружбой этих парней. После армии друзья решили вместе жизнь продолжить молодую, учиться строить уютные тёплые дома.

Грант покинул дом родной, поехал с друзьями в далёкие края, хотел учиться он.

Они приехали к родственнику Бориса в небольшой подмосковный посёлок, что был расположен на юго-востоке столицы великой страны. Им помогли получить места в общежитии, они устроились работать в строительную организацию. Друзья поступили учиться в Московский строительный Вуз, на вечернее отделение.

Четыре кавказских мушкетёра любили байки и большую часть свободного времени отдавали мотогонкам. В общежитии они познакомились ещё с одним кавказцем, Вачиком, который стал им близким другом.

Молодые джигиты всколыхнули женскую часть небольшого посёлка — симпатичные все. Не курили и не пили, не ругались всякой бранью, как многие местные парни, всегда вместе, дружелюбные, верные друзья.

Грант задумчив и не многословен в жизни был. Его любили: любимые родные, друзья, девушки и женщины, но душа его молчала, не принимала никого. Его сердце не щемило, когда с женщиной был. Он не был равнодушным, но они его не волновали.

— Почему так? — задавал себе вопрос он, но ответа не находил.

И вновь просил он небеса, с которыми так много говорил, когда-то, о помощи просил. Говорил он с небесами о самом сокровенном, о чём ни с кем и никогда не говорил, просил он о любви. Такой любви, чтоб душу волновала, щемило сердце, хотел он страсти, чтобы кровь его кипела. Желал любви горячей он, так хотел впустить в свой мир такую, чтобы была похожа на него. Хотел встретить свою вторую половинку, что стал терять он внутренний покой, но молчал и никогда, и никому не говорил об этом.

Он наблюдал за миром людей, часто хмурился и всё размышлял, видя, как мало любви у людей. Много читал. Душой отдыхал, когда поэзию читал, слушать музыку любил, она успокаивала его. Хоть был он часто задумчив, но веселиться умел, друзья его любили и доверяли ему тайны свои. Но сам оставался закрытым для всех, как и прежде.

Несколько лет прошло, пора бы влюбиться. Но нет, молчало сердце, молчала Душа. Он к Небесам мысленно обращался, помощи у них просил. Просил помочь он Небеса найти её, чтобы сердце волновалось, душа горела, не было бы сна. Он только так хотел любить, а не иначе.

Ему стали снится сны — разные, снились птицы, огромные птицы, он видел их в полёте и ощущал силу воздуха, словно сам был птицей. Он видел разные сюжеты из жизни птиц и чувствовал что-то знакомое и родное. Снился лес и видел он волка, его охоту и жизнь его, и как убили его волчицу. Во время сна он боль ощущал, сердце его щемило от боли потери родной ему Души.

Эти сны беспокоили Гранта, он не понимал почему снятся ему такие сны. Он рисовал на полях учебных тетрадей птиц и волка, рисунки сами ложились на бумагу.

Прошло три года учёбы в институте.

Грант не оставался без женского внимания, он лишь слегка ухмылялся в ответ. И после одного спонтанного новогоднего вечера в общежитии, он неожиданно для себя завязал отношения с красивой разведенной женщиной, жившей в их общежитии с маленькой дочкой. Борис, его лучший друг, последовал его примеру и вошёл в отношения, но с замужней женщиной. Тигран познакомился на танцах с еврейской девушкой и у них завязались отношения. Скромный Гарик был в поиске.

Всех всё устраивало в их жизни.

И вот Гранту стали снится другие сны, в них он видел в поднебесье радужный мост. И в этих снах была девушка — тоненькая, но не худая, с взглядом какой-то гордой пантеры. В глазах искры огня, волосы длинные, цвета каштана и колючие, большие, необыкновенные глаза. В ней не было нежности, что он так хотел и робкого женского взгляда подчинения мужчине. Она была колючая, как роза, что благоухала и притягивала к себе.

— Так вот она, какая, — подумал он во сне.

А проснувшись, вспоминая сны, он помнил чётко девушку из снов, и чтобы не забыть, он рисовал, в рисунках её запоминал. Он удивлён всем этим был, но молчал, никому не говорил о снах своих.

Но сны ему являлись раз, второй и третий, показывая девушку и сны его были так реальны. Он видел сны свои словно наяву. Во сне смотрел на девушку и понял сразу, что влюблён, мгновенным чувством был охвачен.

И вот однажды случайно Грант увидел девушку, она беседовала с его друзьями около грязной лужи. Увидев, он сразу же её узнал.

«Такого быть не может! Но эта девушка во сне ко мне приходит, — подумал он тогда. — Нет, но я же не сплю, но эта она».

Девушка помогла его друзьям не попасть из-за недоразумения в милицию, беспечно улыбнулась его друзьям, побежала к автобусу и уехала. Борис рванул на байке за ней, так она ему понравилась после их короткой беседы. Но не догнал, вернее, автобус, на котором ехала девушка, он догнал, но она вдруг исчезла, просто испарилась. Расстроенный Борис потерял покой после встречи с этой девушкой и рассказал о ней своим друзьям.

Грант не поверил своим глазам, он видел её издалека и его охватило какое-то волнение.

Через некоторое время неожиданно он вновь встретил её, уже в библиотеке. И, увидев её, он просто остолбенел, потому что за несколько дней до этой встречи приснился сон и там вновь была она, он ясно помнил сны свои:

Грант видел старинный замок с многочисленными залами. Потом увидел: поодаль от замка скакал Всадник, за ним скакали разъяренные всадники. Всадник был уже близко к лесу, в него начали стрелять. Одна из пуль попала всаднику в руку, и Грант почувствовал боль в руке, вторая пуля попала в ногу, Грант почувствовал боль в ноге, он успел скрыться в лесу. Вдоль кромки леса скакала другая группа всадников: красивый молодой человек впереди, за ним скакала молодая девушка в сопровождении группы всадников-охранников, её длинные волосы развевались на ветру. Она остановилась, один из всадников протрубил, молодой человек пришпорил коня и быстро поскакал к ней. Ловко спрыгнул с коня, подбежал к девушке, протянул к ней руки, она спрыгнула к нему. Они засмеялись, он весело закружил её. Девушка побежала в лес, охранники поодаль шли за ней, оглядываясь вокруг.

Раненный Всадник, облокотившись о ствол дерева, сидел на земле с закрытыми глазами, он испытывал боль. Поодаль его конь щипал траву. Из-за деревьев появился волк, стал наблюдать за конём и раненным человеком… Конь встал на дыбы и убежал. Девушка, поправив одежду, улыбаясь, взглянула на солнечное небо, засмотрелась на птицу, сидевшую на ветке. Птица с криком вспорхнула и улетела. Девушка, проследив полёт птицы, увидела волка. Волк шёл к человеку… подходил ближе и ближе… Всадник сидел с закрытыми глазами, держась одной рукой за рану, кровь капала из раны…

Девушка увидела раненного Всадника, глаза расширились и застыли, она пошла на волка. Волк, увидев её, зарычал и пошёл на неё…

Всадник открыл глаза, увидел волка и девушку и тут волк прыгнул на неё, но, приземлившись на землю, лёг к её ногам и смотрел в глаза ей… Так они смотрели друг на друга какое-то время. Девушка вышла из оцепенения, подошла к всаднику и загородила его, глядя на волка. Волк встал и побрёл к лесу, оглянулся на девушку и скрылся за деревьями.

Всадник облегченно вздохнул и посмотрел с благодарностью на девушку. Они смотрели внимательно в глаза друг другу. Оба прищурились и смотрели друг на друга в каком-то оцепенении. Первая очнулась девушка. Она улыбнулась всаднику. Он, обессиленный от потери крови, морщился от боли. Она, осмотрев его раны, быстро оторвала от нижней юбки клок ткани, потом второй, перевязала ему ногу и руку, время от времени, оглядываясь назад, в сторону стражи. Быстро скинула с себя накидку, прикрыла ею всадника, протянула ему флягу и побежала к молодому человеку…

Грант вспомнил, как он пытался проснутся и, кажется, даже открыл глаза, перевернулся на другой бок и вновь погрузился в глубокий сон, он увидел: В таверне много людей, они пили, смеялись, танцевали под музыку. Та же девушка в сопровождении молодого человека и нескольких охранников, они весело танцевали. Девушка оглядывается и замечает вошедшего Всадника. Он осматривает таверну, садится за стол…

Девушка разговаривает с красивым молодым человеком и наблюдает за Всадником. В таверну вошли четверо стражников. Всадник занервничал, встал, посмотрел на девушку, их взгляды встретились. Они смотрят друг на друга… Девушка вышла из оцепенения, взглянув на стражников, махнула Всаднику головой, тот подошёл к ней, поцеловал ей руку. Они посмотрели на стражников, осматривавших всех посетителей таверны, подходя к каждому столику. Переговорив с красавчиком, девушка махнула головой Всаднику и быстро пошла к двери за бочками. Всадник поспешил за ней. Они выбежали из таверны и побежали в сторону замка…

Грант был так удивлён всем происходящим, что всегда молчал смущённо, когда неожиданно эта девушка встречалась на пути его в посёлке, где он жил с друзьями.

И вот настало время, когда он вновь встретил её и заговорил с ней. Это было так:

В общежитии подмосковного посёлка ТЭЦ-22, в скромной комнате парней посередине комнаты стоял прямоугольный, большой стол, на столе с одного края лежали книги, тетради, в рулонах чертежи. На другом краю стола стояли — чайник, чашки с блюдцами, несколько тарелок, лежали сыр, любительская колбаса, хлеб, помидоры, огурцы, разделочная доска, в граненном стакане стояли ложки, вилки, ножи, необходимые для еды принадлежности.

Грант чертил за чертёжной доской, рядом лежали заточенные карандаши, линейка, на кровати открытые книги и тетради.

Вачик за столом готовил бутерброды.

Борис сидел на своей кровати, напротив Гранта, бренчал на гитаре, тихо напевая песню «Я встретил девушку».

В дверь постучали. Вошли Тигран со своей девушкой Анной и её подругой, Валентиной. Молодые люди поздоровались. Вачик любезно предложил всем выпить чай.

Тигран радостно согласился: «Мне два бутерброда с колбасой и с сыром оба».

— Мог бы и не говорить, итак знаю, сложный бутерброд, будет сделано, — добродушно ответил Вачик. — Вот, всё готово, а сверху укропчика обязательно, держи дорогой, — положил бутерброды на тарелку.

— Тигран, только вначале надо руки помыть, нельзя же с грязными руками есть, — укоризненно сказала Аня.

— Принял. Сейчас сбегаю. Пошли со мной? — Тигран обнял девушку, и они вышли из комнаты.

Валентина подсела к Гранту: «Чертишь?»

— Да. Надо вот доделать работу обязательно, — ответил Грант, не отвлекаясь от чертежа.

— Я мешаю тебе?

— Немного есть.

— Ты не в настроении?

— Немного есть, — ответил он, продолжая чертить.

— Ты обиделся за прошлый раз?… Ну там, на танцах?

— Совсем нет. Ты в праве танцевать с кем хочешь.

— Гриш, я просто хотела объяснить… Понимаешь…

— Не надо ничего объяснять, всё в порядке.

— Тогда на танцы пойдем?

— Валя, спасибо за приглашение, но вряд ли я пойду, — посмотрел на девушку, она нахмурилась, он добавил, тоже слегка нахмурившись. — Посмотрим, как семинар в институте пройдёт. А ты танцы любишь?

— А ты не любишь? — Валя посмотрела ему в лицо.

— Да так, по настроению.

— Вот и я по настроению. Мы с тобой похожи.

Грант посмотрел на девушку, слегка усмехнулся. Всё это время Борис тихо наигрывал на гитаре, посматривая на друга и девушку.

— Хватит петь, возьмись за учёбу, завтра семинар, — сердито обратился к другу Грант.

— Не могу, не лезет ничего в голову.

— Да что с тобой?

— Сам не знаю. Сердце щемит. Только песня меня и успокаивает.

— Завалишь сессию, прекрати дурить.

Грант встал, подошёл к столу, начал что-то искать… затем подошёл к своей тумбочке, пошарил рукой, слегка нахмурился, обратился к Вачику: «Вачик, ластик не видел?»

— У нас его нет, в прошлый раз Неля забрала для Машеньки.

Грант смутился, опустил глаза, подошёл к своему чертежу, внимательно посмотрел на него: «Я напортачил в одном месте и мне нужен ластик».

— Так сходи к ним и возьми.

— Да нет, я лучше схожу в магазин и куплю.

— Придётся ехать в «Дзержинку», — заметил Вачик.

— Почему? — Грант посмотрел на друга.

— Только там до восьми работает книжный, там есть раздел канцтоваров. Если поторопишься успеешь, на моторе быстро.

— Успею. Валя, извини, мне надо уехать, надо сегодня всё доделать.

Грант быстро стал одеваться.

Борис встал, подошёл к окну: «Гриш, купи ручки, писать уже нечем», — бросил он через спину.

— Куплю. Что ещё? Девушки, до свидания, — Грант быстро вышел из комнаты.

Борис постоял немного, смотря в окно, вдруг вскрикнул, бросил гитару на кровать и выбежал из комнаты.

— Что это с ним? — Валентина удивлённо посмотрела на Вачика.

Вачик пожал плечами: «Не бери в голову, садись чай пить».

Валентина присела за стол.

— А куда это Борис так устремился? — Анна посмотрела на Тиграна.

Тигран состроил гримасу и пожал плечами.

— Никому неизвестны его шаги, — улыбнулся Тигран, — потом узнаем, может быть.

Грант, сев на байк, быстро домчался до книжного магазина в соседнем посёлке.

Купив всё нужное, Грант вышел из магазина, под мышкой держал двухтомник Расула Гамзатова. Открыл дверь, сделав несколько шагов, он на мгновение закрыл глаза от неожиданного толчка, замер, прямо ему под ноги что-то свалилось…

Открыв глаза, он увидел на ступеньках лежавшую и охавшую девушку.

Держась за перила, она попыталась встать, но не смогла: «Ой, больно, как мне больно», — морщась, тихо произнесла она.

Медленно присела на ступеньки, поморщилась, закрыв глаза, немного посидела. Открыв глаза, подула на разбитую коленку, достала из кармана носовой платок, начала им вытирать кровь…

Грант, уронив книги, бросился помогать девушке, протянул ей руку…

Девушка подняла глаза, увидела светловолосого, симпатичного молодого мужчину. Их глаза встретились: её — большие, темно-карие, с длинными ресницами, испуганные глаза; его — голубовато-серые, добрые, выражавшие удивление… а потом сочувствие.

Грант протянул ей руки:

— Давайте я вам помогу, вам больно?

— Да, — поморщившись, тихо произнесла она.

Он, так же поморщившись, начал её поднимать.

— Как я свалилась, не пойму… ой… коленку больно, разбила… всё порвала… Господи, как мне больно… — стонала она.

Грант, ухватив за талию, поднял её.

Девушка встала, тихо простонала, зажмурилась, немного постояла с закрытыми глазами.

Грант рассматривал её лицо, улыбнулся, прищурив глаза. одной рукой он держал её за талию, а второй придерживал за руку.

Девушка открыла глаза, взглянула на него. Их глаза встретились, они молча изучали друг друга несколько минут. Их взгляды были разными: его глаза излучали теплоту, доброту, улыбались; её глаза — были колючие, веки и длинные ресницы слегка подрагивали.

Девушка смутилась, и первая отвела взгляд, опустила глаза, поморщилась: «Спасибо вам. Мне лучше. Спасибо, я сама… я сама пойду, — высвободив руку, она увидела на полу, свой портфель и книги. — Книги, ваши книги, мой портфель», — оглянулась, посмотрев на него, вновь увидела его тёплые, улыбающиеся глаза, внимательно смотревшие на неё.

Он молчал и внимательно смотрел на неё.

Она повторила: «Ваши книги».

Он, очнувшись, поднял всё, протянул ей портфель.

— Спасибо, — тихо произнесла девушка, взяла портфель.

Прихрамывая, она медленно подошла к двери. Он быстро открыл ей дверь. Она вошла в магазин. Он смотрел ей вслед.

Из двери вышли две дамы, изучающе посмотрели на него, на прихрамывающую девушку.

Грант смутился, быстро спустился по ступенькам вниз и подошёл к своему байку, задумчиво вспоминая и запоминая неожиданную встречу: «Это она. Как такое может быть?» — подумал он.

Глава 2. ОНА

ОНА жила, не веря предсказаниям и всяким там гаданиям. Но ей не раз была предсказана её судьба, во сне и наяву: «Тебя будут любить. Любовь тебя возвысит, любовь тебя… Зависть, клевета будут преследовать тебя всю жизнь…»

Мила жила с родителями и средней сестрой Валентиной в двухкомнатной квартире-хрущёвке, так называли в 20-м веке панельные, пятиэтажные дома. Их старшая сестра Лида вышла замуж и жила с мужем в общежитии посёлка и часто приходила к ним, домой.

В семье её звали Люсей, хотя её имя было Людмила, ей не нравилось имя Люся, но что поделать, её так звали в семье и все родственники. В детстве её все звали Орешек, потому что была она маленькой и пухленькой. И была похожа на маленький орешек, глаза её большие светились добрым светом, когда она смотрела на людей, её длинные ресницы, словно крылышки, взлетали вверх. Она такая милая была, что все её любили и вскоре стали звать её Орешек, миленький, маленький и пухленький орешек. Так её звали дома и добрые соседи по большому общежитию, где жила тогда её семья. Девочка любила петь и танцевать, музыку любила, ещё любила книги, сказки её очень притягивали и разные легенды.

Мила рано научилась читать. Чтение книг её так притягивало, что она стала читать даже по ночам. Читала под одеялом, чтобы её мама не ругалась, вместо света ей светил огонёк маленького фонарика. Читая, девочка, как будто, попадала в другие миры и сопереживала всему, о чём читала. Орешек доброй девочкой была, ей жалко было всех: сорванные цветы и раненную птичку. А ещё собак голодных и бездомных кошек, бабочек и муравьёв, всех, всех живущих на земле.

«Ведь все они живые и все имеют душу, а значит больно всем», — так девочка часто тихо повторяла.

Вскоре стала она летать во сне, и музыка всегда её сопровождала, ей было так легко и хорошо, что чувствовала она себя там, как дома. Там все любили, там был свет и воздух, и необычайная лёгкость бытия, и было ей там очень интересно.

И вот однажды во сне, она услышала тихий голос: «Знай, что сказки бывают на земле, они случаются с теми, кто верит в них и чист душою, — она не испугалась, услышав голос, но не могла понять, кто с нею говорит, так ласково и тихо. А тихий голос продолжал: — Так будет и с тобой, люби и верь, и зла не делай никогда и никому».

Ей стало приятно и легко, она проснулась и засмеялась, эти чувства переполняли так её, что она часто улыбалась.

Всех она любила, кого знала, а кого не знала, с теми замкнута была. Так девочка росла в простой семье рабочих и были у неё две сестры, немного другие. Сёстры жили дружно, но старшие дружили, а с младшей подшучивали часто, она была другая, не такая, как они.

У сестёр была бабушка Арина — мать отца, она жила на родине родителей, в Калужской области со старшим сыном. Другая бабушка Лида, Лидия Степановна, мать мамы девочек, умерла в День победы великой войны народов, от заражения крови, оба дедушки погибли в той же войне.

Но и с единственной бабушкой Ариной они не общались, не сложились отношения свекрови с единственной невесткой.

И вот, когда Миле шёл седьмой год, неожиданно бабушка Арина приехала к младшему сыну Сергею.

— Приехала попрощаться. Скоро покину этот мир, так я чувствую, — сказала она тихо сыну. — Хочу помирится с твоей женой Марией перед смертью и на внучек посмотреть и одной из них передать то, что должны знать женщины Рода.

— Я рад, мам, что ты, наконец, приехала к нам, — улыбнулся сын.

Бабушка день-второй наблюдала своими проницательными, чёрными глазами за внучками.

— Значит мои предсказания тебе сбылись, — задумчиво сказала бабушка сыну. — Помнишь, я тебе предсказала, что у тебя будут дочки, так и случилось.

— Да, — улыбнулся сын. — Помню. Мне ведь тоже самое предсказала в поезде, когда я уезжал из деревни, сербиянка. Она сказала, что у меня родится четыре чурочки — дочки, и у младшей будет необычная судьба.

— Сербиянка? — мать нахмурилась и задумалась, потом ожила. — У твоей младшей дочки необычная судьба… она из другого потока Душ, из светлого. Она сильная, у неё есть сила, скрытая сила. Я хочу передать ей свою силу, что имею от рода своего. Знай, Род наш идёт от рода великих магов.

— Волшебников? — усмехнулся, улыбаясь, сын.

— Я сказала магов. Магия — это знания, умение владеть тайными знаниями по праву рода своего. А волшебство — это всего лишь удача с поддержки небесных сил.

— Ты никогда нам с братом не говорила об этом.

— Не говорила, потому что мужчинам не всё следует знать. Сила Рода передаётся только по женской линии Рода. Наш род вымирает, потому что мы нарушали законы Рода магов, по глупости, по неверию, по зову запретной любви, по разным причинам. Теряли знания и веру в небеса, в их силу, но сила наша сохранилась за счёт защиты силы Рода. Сила наша, конечно, уже не такая, как у наших предков, осталась лишь частица великой силы, которой обладал наш Род, но кое-что осталось. Я должна передать кое-что внучке…

— И в чём же эта сила рода?

— В знаниях таинств небес великих.

— Да что дают эти знания? — усмехнулся сын. — Пустое это всё, мать. Не забивай ты голову моим девочкам.

— Говоришь сам не ведаешь, что говоришь. Да девочкам твоим я и не собираюсь ничего говорить, а говорю о младшей твоей дочке. Ей дано сохранить силу рода и ещё многое чего ей предстоит сделать за счёт её силы, если хватит ей мудрости, если хватит ей женской силы не сломаться. Много будет на её пути страданий. Путь её судьбы вовсе не простой.

— Да она маленькая ещё, чего она поймёт-то.

— Это не имеет значения, я передам ей силу и настанет время она прорастёт в ней. У каждого человека свой путь в этом мире. Неспроста в наш род послали эту девочку, она совсем из другого потока Душ, из другого потока, — тихо повторяла бабушка. — Я передам Силу и поставлю ей защиту Рода, она защитит её от зла людей и проникновения чужого… Я поработаю с девочкой. Ты скажи Марии, чтобы она нам не мешала. И пусть старшие девочки не мешают нам и скажи им, чтоб ни о чём не расспрашивали дочь и сестру.

— Хорошо, скажу, только, мам…

— Не продолжай. Я знаю, что делаю. Я должна это сделать.

Бабушка несколько вечеров по нескольку часов сидела с Милой и рассказывала ей много чего, учила её искусству карточной игры. Девочка часто хмурилась, уставала от длинных бесед бабушки, ей часто было не по себе от строгого взгляда бабушки. У неё бежали мурашки, когда та повышала на неё голос в ответ на её хныканье, что она хочет гулять, как сёстры. Через короткое время бабушка уехала, вскоре она умерла, как и говорила сыну.

Время шло, девочка взрослела.

Однажды Мила с сёстрами купалась в карьере, водоворот завлёк старшую сестру. Вначале Орешек со средней сестрой испугались, но смело бросились спасать свою сестру.

И вот, водоворот увлёк и Милу, так быстро всё произошло… сила воды захватила её, всё стало темно. И разум померк у неё, ей стало легко и всё безразлично, и тут она услышала тихий голос: «Бойся воды, в этой жизни стихия воды не твоя, ты огонь… лишь огонь тебе силы придаст. Тайные силы огня дадут тебе силу, таинственную силу, знай это и не говори никому ничего».

Какая-то сила выбросила её на поверхность воды, она в испуге огляделась и поплыла на берег. Неизвестная смелая девушка спрыгнула с лодки и спасла её старшую сестру, и все остались живы. Орешек подолгу стала смотреть на огонь, он её притягивал и силы ей давал. Она становилась искромётная, игривая и какая-то немного загадочная в своём взгляде с прищуром больших, карих глаз.

Вскоре родные заметили, что взгляд её стал другим, каким-то колючим и немного сердитым. Девочка повзрослела, стала нравиться мальчикам, глаза блестели, длинные ресницы взлетали. Щёки горели, алые губки смеялись, стала очаровательной кокеткой, прищурившись, смотрела на них. Улыбалась всем, кого знала, по-прежнему всех жалела, но с мальчишками ни с кем не дружила. Ей не нравились они, не нравилось, что они ругались, курили, были грубы и мало читали. Ей было не интересно с ними, если они приставали к ней, она хмурилась и громко кричала. Крик её был пронзительным, взгляд становился колючим и злым. Мальчишки сразу отступали от неё, опускали глаза, они, как бы, теряли силу. Многие мальчишки стали считать её странной и просто не связывались с ней. А ей нравилось, что её никто не трогал.

Миле было интересно в жизни за всем наблюдать и много читать.

В тринадцать лет, поздно, но она всё же поступила в музыкальную школу, музыка продолжала ей снится.

В пятнадцать лет, наперекор желанию мамы своей, она стала студенткой дневного техникума. Библиотечный техникум привлёк внимание её, больше ничего не хотела тогда, только книги.

В том же году, на родине родителей её, в далёкой от Подмосковья деревне, в неё влюбились три брата. И другим деревенским мальчишкам нравилась она, скромная, но дерзкая, отпор давала всем, а как она танцевала — на удивление всем. Цыганочку так красиво и стремительно никто в деревнях не танцевал. Ещё она красиво пела, но любила петь одна, на берегу реки. И подружилась Мила с Мишкой, средним братом тех троих братьев, красивым, дерзким, бесшабашным парнем. Они дружили чистой дружбой, он учил её играть в теннис и драться, учил защищаться от всех. Это раздражало многих деревенских парней, ведь Мишкина семья была пришлой в деревне. А Мила была внучкой председателя колхоза их большой деревни. Её бабушка умерла в день победы великой войны, и все коренные жители деревни помнили её. Мила с сестрой Валентиной стали приезжать на лето в деревню, к своей тётушке.

И вот, на третий год их отдыха в деревне, ночью у реки драка состоялась, одна деревня была против другой. Из одной деревни был её отец, полу цыган — отец его, дед Милы, был русский, а мать (бабушка Арина) беглая цыганка. Из другой деревни, что через реку находилась, её матушка была, из русской многодетной семьи. Отец влюбился в маму, старшую дочь председателя колхоза — бабушку Милы, а отец у мамы — деда Милы, был агрономом. Все считали, что дочери председателя колхоза бедный парень был совсем не парой. Но Мария дала парню согласие, они поженились, и он увёз её из деревни от пересудов в подмосковный посёлок.

И вот спустя годы, парни из деревни отца сошлись в кулачном бою с парнями из деревни её матери. Дрались не в шутку, а всерьёз, деревенский кулачный русский бой и всё из-за Милы произошло. Парни не поделили Милу. Шумная большая драка произошла, отцы и матери не на шутку перепугались за сыновей своих.

Тётушка Милы в испуге, вызвав родителей её, попросила срочно увезти певунью, племянницу свою. Орешек, пожав плечами, похлопав большими глазами, смущённо грустно улыбнулась, помахала Мишке рукой. Три года длилась история борьбы братьев за девушку по имени Орешек, два брата писали ей. Она отвечала им, на лето приезжала и безмятежно общалась со всеми, взрослела.

17 лет исполнилось ей. Она училась в Московском Библиотечном техникуме.

И вот однажды, Мила ехала в метро с подругами из техникума.

В вагоне, незнакомка внимательно глядя на неё, сказала ей: «Любовь тебя возвысит, любовь раздавит и зависть, сплетни, клевета будут преследовать тебя всю жизнь.»

Мила взглянула на женщину колючими глазами и усмехнулась: «Не поняла».

— За тебя будут бороться, будут все любить.

— Кто?

— Все, у тебя будет яркая жизнь. Ты будешь всю жизнь любима, но зависть, сплетни, клевета будут преследовать тебя всю жизнь, Любовь тебя возвысит, любовь раздавит и в конце жизни ты будешь… — женщина наклонилась к ней и что-то прошептала.

Мила задумалась, потом ответила: «Чушь всё это, не верю никаким я предсказаниям».

Она не поверила словам этой странной, красивой незнакомки. Но её слова врезались ей в память, женщина дважды повторила ей предсказания её Судьбы.

Шёл 1970 год. Ей было 17 лет, всего семнадцать.

Она училась в техникуме, после занятий посещала факультатив по танцам, потом бежала и ехала в вечернюю музыкальную школу. Музыкой она грезила с детства и родители, наконец, купили в кредит ей пианино. Радости Милы не было предела. Инструмент был дорогой для родителей, простых рабочих людей, и чтобы им помочь выплатить кредит, Мила подрабатывала в книжном магазине, на полставки мыла там полы, это был небольшой заработок, но всё же были деньги. Ещё она, любя свою выбранную профессию, помогала в библиотеке Дворца культуры — ДК, как его называли жители посёлка. Ей нравилась её учёба, все занятия, этим она жила и была довольна всем. Парнями она совсем не интересовалась, хотя с 8-го класса она нравилась Володе, скромному, интеллигентному, симпатичному парню, её однокласснику. После окончания восьмилетки, он остался заканчивать десятилетку, а она поступила в техникум, ездила в Москву, на Щёлковскую. Володя так был в неё влюблён, что уже четвёртый год почти каждый день провожал её от дома до техникума, и часто встречал с занятий. Мила относилась к нему по-дружески и ничего более.

Так прошли три года учёбы, она училась на четвёртом, выпускном курсе техникума и на пятом, выпускном, курсе музыкальной школы.

Мила ехала в рейсовом автобусе, смотрела в окно. Автобус ехал уже по её улице Ленина, она встрепенулась, встала и стала проходить к выходу. Через стекло автобуса увидела Наташу Симонову, её бывшую одноклассницу, разговорившую с двумя девушками, на противоположной стороне улицы.

Выйдя из автобуса, Мила остановилась, поправила одежду и стала переходить улицу.

Увидев её, Наташа помахала ей рукой. Стоявшие с ней, девушки оглянулись, увидев Милу, одна из девушек тут же прекратила разговор, опустила голову и быстро перешла улицу, направилась в Гастроном. Вторая девушка удивилась неожиданному поведению своей подруги, стала рассматривать Милу и когда та, подходила к Наташе, что-то ей сказала и быстро перебежав улицу, устремилась за своей подругой в магазин.

Мила, улыбаясь, подошла к Наташе: «Привет».

— Привет, дорогая. С учёбы?

— Да, с неё родной. Как ты? С матушкой помирилась?

— Да мирись, не мирись, как бухала, так и бухает. Достала она меня совсем, нервы уже не выдерживают.

— Наташ, я понимаю тебя, но все равно держи себя в руках. Не отталкивай ее и не забывай, что она же твоя мать. Кто ей поможет, кроме тебя? У сестры своя семьи, свои заботы и живет она не с вами, к вам не набегается с двумя детьми. Одна ты её надежда.

— Какая надежда? Ты, о чём?

— Надежда на спасение. Ты её опора. А ты на неё кричишь, отталкиваешь, нельзя же так. В прошлый раз я ушам своим не поверила, когда услышала, как ты кричишь на мать, да ещё материлась, как сапожник… Ты же девушка, нельзя так опускаться.

Девушки посмотрели в глаза друг другу.

— Наташ, ты же добрая и сердечная, — тихо продолжила Мила, — напустила на себя образ дьяволицы… гулящей… И что? Зачем тебе это? Про тебя чёрте что в посёлке болтают. Я с отцом чуть не поссорилась из-за этих сплетен про тебя.

— А ты меня не защищай! Пусть болтают, чего хотят, мне наплевать на всех. Мне всё равно, что там про меня говорят.

— Как это не защищать? Я-то знаю, что ты не такая, как о тебе говорят. Нет, я так не могу.

— Ты меня всегда защищала и в школе перед учителями и перед матерью, перед ребятами. Спасибо тебе. Ты единственная добрая душа, — повернулась и порывисто обняла девушку.

Мила смутилась: «Ну что ты, ты всегда можешь на меня рассчитывать, однокашница».

— Одноклассница, — улыбаясь, Наташа смахнула слезу.

— Однокашница! — засмеялась Мила. — Какая разница, что в лоб, что по лбу, от этого суть не меняется.

— Ладно, переменим тему, — усмехнулась Наташа. — Слушай, Людмил, скажи честно, а что у тебя с Володькой Разуваевым?

— Почему ты спрашиваешь? — удивилась Мила.

— Ну скажи, у вас отношения? Серьезные? Он же тебя провожает в техникум, встречает, говорят чуть ли не каждый день?

— Есть такое, — улыбнулась, — а что?

— А то, что у него из-за этого проблемы с родителями.

— А почему ты о нём так волнуешься? Он большой мальчик, сам справиться со своими проблемами. Его никто не заставляет провожать и встречать меня.

— И всё-таки скажи честно, у вас серьёзные отношения?

— Наташка, отстань! Не твоё это дело.

— Я спрашиваю не из-за любопытства.

— Правда? — хитро улыбаясь, Мила посмотрела на Наташу. — Тогда из-за чего? И с каких это пор Разуваев тебя стал интересовать? Давай, колись.

— Ольгу Мусаеву помнишь? В параллельном «Б» училась.

Мила нахмурилась: «Смутно».

— Она в него влюблена и давно. Очень страдает, — потёрла нос и исподлобья посмотрела на Милу.

— Да? — Мила задумалась, — влюблена говоришь… и давно…

— Нет, все знают, что он за тобой давно бегает и она тоже знает. Да и он не от кого это сам не скрывает. Но ты, ты-то сама, как к нему относишься?

— Это она сейчас с тобой разговаривала и, увидев меня, ушла бегом?

— Ну да, — усмехнулась Наташа, — ты видела?

Мила утвердительно качнула головой: «Понятно. Для неё стараешься?» — усмехнулась Мила.

— Да нет, не стараюсь. Мне на неё наплевать, просто спрашиваю…

— Не продолжай. Успокой её. У нас с ним ничего серьёзного нет, ни—че—го, кроме школьной дружбы. Не было и нет! Володька замечательный парень, но я к нему ничего, кроме дружеских отношений, не испытываю. Так что у неё есть перспектива завоевать его.

— Ей можно это передать?

— Да. Я же сказала, можешь её успокоить. Всё? Могу идти?

— Ты не обиделась? — смущённо спросила Наташа.

— Нет, всё в порядке. С чего мне обижаться. Ты спросила — я ответила, — посмотрела на часы. — Вспомнила, мне надо в книжный и как раз автобус, вон идёт, успею. Я побежала.

— Давай. Пока, — улыбнулась Наташа.

Мила перебежала улицу и успела войти в автобус.

Минут через десять Мила вышла из автобуса в посёлке Дзержинского, огляделась. Посмотрела на старинные стены Николо-Угрешского монастыря. Вдоль стен монастыря расположился небольшой местный рынок, где сидели бабушки, пожилые женщины, продавали «продукцию», выращенную на своих огородах. На площади было не многолюдно. Пройдя автобусную площадь, повернула в небольшой парк, напротив монастыря, думая о разговоре с Наташей. Подойдя к книжному магазину, очнулась, посмотрела на часы, быстро вбежала по ступенькам крыльца, споткнулась и упала… острая боль пронзила её, она вскрикнула, закрыла глаза.

В это время из магазина вышел Грант, воротник его куртки был поднят, под мышкой держал книги. Сделав несколько шагов, на мгновение закрыл глаза от неожиданного толчка, замер, прямо ему под ноги упала Мила…

Открыв глаза, Мила увидела мужские ноги, поморщившись от боли, ухватилась за перила, держась за перила, попыталась встать, но не смогла: «Ой, больно, как мне больно», — морщась, тихо произнесла она. Присев на ступеньки, подула на разбитую коленку, достала из кармана носовой платок, начала им вытирать кровь…

Грант, уронив книги, бросился помогать Миле, протянул ей руку…

Мила подняла глаза и увидела светловолосого, симпатичного, молодого мужчину. Их глаза встретились: её — большие, темно-карие, с длинными ресницами, испуганные глаза; его — голубовато-серые, добрые, выражавшие удивление… а потом сочувствие.

Грант протянул ей руки: «Давайте я вам помогу, вам больно?»

— Да, — поморщившись, тихо произнесла Мила.

Он, так же поморщившись, начал её поднимать.

— Как я свалилась, не пойму… ой… коленку больно, разбила… всё порвала… Господи, как мне больно… — стонала она.

Грант поднял её, ухватив за талию. Мила встала, тихо простонала, зажмурилась, постояла немного с закрытыми глазами. Грант рассматривал её лицо, улыбнулся, прищурив глаза. Открыв глаза, Мила увидела, что мужчина смотрел на неё улыбающимися глазами, одной рукой он держал её за талию, а второй придерживал за руку. Их глаза опять встретились, они молча изучали друг друга несколько минут. Их взгляды были очень разными: его глаза излучали теплоту, доброту, улыбались, её — колючие, веки слегка подрагивали, ресницы почти их прикрывали, были непреступными.

Мила смутилась, у неё появилась легкая дрожь в теле. Она первая отвела взгляд, опустила глаза, поморщилась: «Спасибо вам. Мне лучше. Спасибо, я сама… я сама пойду, — высвободив руку, она увидела на полу, свой портфель и книги. — Книги, ваши книги, мой портфель», — она оглянулась, посмотрев на него и вновь увидела его теплые, улыбающиеся глаза, внимательно смотревшие на неё.

Он молчал и внимательно смотрел на неё, не отводя взгляда.

Мила тихо повторила: «Ваши книги».

Он, очнувшись, поднял всё, молча протянул ей портфель.

— Спасибо… ещё раз спасибо, — тихо произнесла Мила, взяла портфель.

Прихрамывая, она медленно подошла к двери. Он быстро открыл ей дверь. Она вошла в магазин. Он смотрел ей вслед.

Из двери вышли две дамы, изучающе посмотрели на него, на прихрамывающую девушку. Грант смутился, быстро спустился по ступенькам вниз и направился к своему байку…

Прошло около часа. В магазине Мила немного поиграла на фортепиано, тем самым успокоила капризного малыша, пытавшегося неумело поиграть на инструменте, купив ноты, вышла из магазина. По дороге к автобусной остановке она встретила Володю.

— Привет. Что с тобой, почему ты хромаешь?

— Привет. Да вот упала, — Мила остановилась. — Приехала в книжный, на ступеньках споткнулась и упала.

— Как же так не осторожно, болит? Давай, я тебе помогу, — взял портфель и ноты,

— А что ты здесь делаешь?

— Да вот, с работы вышли, у отца в гостях были. Присели с ребятами обсудить увиденное и тебя увидели.

Мила посмотрела в сторону, узнала парней, улыбнулась и помахала им рукой. Парни помахали ей в ответ.

Володя взял её под руку: «Облокотись на меня, легче будет. Так нога болит?»

— Болит. Да ничего, спасибо. Вначале было очень больно, а сейчас мне уже легче.

Они медленно шли к автобусной остановке.

— Людмил, давай в субботу в кино сходим.

— Я не смогу, много учебы, да и по музыке много чего надо выучить.

— Ну, пожалуйста, часа 2—3 отдыха и всё. Нельзя же всё время заниматься, — усмехнулся Володя.

— Володь! — Мила резко остановилась. — Именно сейчас надо заниматься, потому что у меня скоро сессия, да и тебе тоже надо поступать в институт.

— Да мне скоро в армию, забыла?

— Ой, забыла, извини.

— Я соскучился по тебе, давай погуляем немного.

— Тебе совсем не надо скучать по мне, я тебе уже не раз говорила об этом.

— Да помню я, помню всё, что ты мне говорила и думал об этом, но это идёт помимо меня… я скучаю. Пошли погуляем.

Мила резко повернулась, посмотрела ему в лицо: «Володь, тебе не меня надо приглашать в кино, а Ольгу Мусаеву. Ты знаешь, что ты ей нравишься? И давно. Вот кого тебе надо приглашать в кино, вот с кем тебе надо гулять, провожать и встречать. Я тебя очень прошу, услышь меня. Мы с тобой только друзья! Пойми это».

— Да, понял, понял. А разве друзья не могут сходить в кино?

— Могут. Когда есть время, а у меня времени совсем нет для кино… с тобой и долго не будет. Володь, ты хороший парень, но у нас с тобой помимо дружеских отношений ничего не может быть. Услышь меня. Услышь, наконец! Я не хочу с тобой ссориться. Пойми меня и не обижайся. — Она посмотрела ему в глаза. — Спасибо тебе. И не надо больше меня провожать и встречать из техникума. Не трать на меня время. И обрати уже внимание на Ольгу, она хорошая девушка.

Володя грустно усмехнулся, опустил глаза.

Мила, вырвав у него свои книги и портфель, пошла к остановке. Подойдя к автобусу, остановилась, нагнулась и потёрла колено, слегка поморщившись. Вошла в автобус. Автобус тронулся.

Володя задумчиво стоял и смотрел вслед автобусу, затем опустив голову, медленно пошёл назад в парк, вновь оглянулся.

Автобус из посёлка Дзержинского приехал в посёлок ТЭЦ-22, остановился на остановке. Мила вышла из автобуса, пошла медленно по тротуару, не успев перейти перекресток, она испуганно остановилась. Дорогу ей преградил мотоциклист в красном шлеме.

— Девушка, как ваше колено? Давайте я вас подвезу до дома?

Мила удивлённо смотрела на мотоциклиста.

— Как ваше колено, болит?

Ещё больше удивившись, она попыталась обогнуть мотоцикл и пройти.

Мотоциклист ловко преградил ей путь, снял шлем: «Так как ваше колено?» — улыбнулся белозубой улыбкой, его серые глаза улыбались.

Мила узнала его, слегка улыбнулась: «Болит».

— Давайте я вас подвезу до дома?

— Спасибо. Не надо, мне совсем рядом идти.

— Вы не бойтесь, я лишь довезу вас до вашего дома.

— Нет, спасибо, я сама дойду.

— Садитесь… я довезу вас до дома и… очень хочу с вами познакомиться.

Мила удивлённо взглянула на него, глаза расширились, ресницы часто заморгали, она закрыла-открыла глаза:

— Ко мне так нагло ещё никто не подкатывался.

— Простите, я не хотел вас обидеть. И, по-моему, наглого я ничего не сказал?

— Вот так сесть на мотоцикл к незнакомому мужчине — это вы считаете нормально?

— Нет, — растерялся он, потом улыбнулся. — Так давайте познакомимся.

Она отрицательно покачала головой.

— Но почему? Давайте познакомимся. Я… очень хочу с вами познакомиться. Я хороший, — он улыбнулся, — и вам понравлюсь.

— Вы так уверены? — удивилась Мила и изменилась в лице, окатив его сверху донизу взглядом с ухмылкой.

— Приходиться, — он пожал плечами, смущённо улыбнулся и тихо добавил: — Я же лидер.

— Лидер? — усмехнулась Мила. — И в чём же?

— В жизни.

— И чего же, лидер, достиг в жизни? Позвольте узнать, — улыбнулась она.

— Всего, чего захочу.

— Вы не внимательны к вопросу. Я спросила, чего вы достигли? А не чего вы достигните? Лидеру понятна разница вопроса? — она вновь усмехнулась.

— Ну-у, хвастаться ведь не пристало лидеру?

— Согласна. А вы без хвастовства, просто назовите ваши достижения, лидер.

— Достижения они ведь разные, для одного человека это достижения, а для другого нет. Это в двух словах не скажешь.

— Если вы лидер, значит вы достигли того, чего не достигли другие? Так?

— Нет, не так. На этот раз вы не внимательны к моему ответу. Я же сказал, что достижения бывают разные, для одного человека это достижения, а для другого нет.

— Тогда вы не лидер.

— Почему это? Лидер — это человек, который идет впереди других людей, пользующийся авторитетом товарищей, победитель. Победитель в жизненных ситуациях, которые происходят в моей жизни. Лидеры разные бывают в школе, в городе, стране.

— Согласна. Вот и назовите свои победы?

— Вот так, незнакомому человеку? На улице? Вы считаете это нормально?

— Согласна, не нормально, — она посмотрела на него и засмеялась.

Он, глядя на нее, тоже улыбался плотно сжатыми губами и все так же внимательно смотрел на нее, потом рукой указал на заднее сиденье мотоцикла.

Она медленно отрицательно помахала головой, затем быстро обошла мотоцикл, обернулась, внимательно посмотрела на него:

— Прощайте! Свидимся ль ещё? Кто знает?» — улыбаясь, сделала реверанс.

— Свидимся обязательно, — улыбнулся он.

— Тогда и пофилософствуем, — улыбнулась Мила, потом добавила: — в следующий раз… возможно.

Развернулась и пошла к своему дому.

Он растерялся от неожиданного её ухода, крикнул:

— Подождите!

— До следующего раза, — крикнула в ответ Мила.

— А когда он будет? Когда будет следующий раз?

Она остановилась, спиной к нему, не повернулась.

— Так, когда будет следующий раз? — в спину ей вновь крикнул он.

Она медленно повернулась, улыбаясь, посмотрела на него:

— Когда вы сможете перечислить свои достижения… лидер, — медленно и чётко произнесла каждое слово, её глаза смеялись.

Он, сдерживая улыбку, смотрел на неё.

Она, сдерживая улыбку, медленно окинула его взглядом, на минуту задумалась, затем повернулась и, прихрамывая, пошла к своему дому: «Нет, какой наглец, садитесь, я вас подвезу. Так я и села к незнакомцу. А он симпатичный и вроде совсем не наглый. И мне так помог, когда я свалилась, так неожиданно. Ой, а коленка болит и чулки порвала. Какой сегодня неудачный вечер. В Володьку, видите ли, влюблена Ольга, надо же, тихоня, троечница. Лучше бы училась, а не влюблялась. А мне как-то всё по барабану все эти вздохи по парням. Учёбы полно в техникуме, и в музыкалке. Ой, нога болит…», — вихрем проносились мысли в голове, она и не заметила, как дошла до подъезда своего дома.

Мила не заметила, что мотоциклист остановился на углу её дома и смотрел ей вслед.

Глава 3. ОН

Ты мне нужна, как воздуха глоток.

Когда я задыхаюсь в повседневье.

Ты в сердце распустившийся цветок,

От чёрных мыслей моих спасение.

Время шло, жизнь текла своим чередом. Парни работали и учились в вечернем инженерно-строительном институте, поздними вечерами гоняли на своих байках. В дни, когда не было занятий в институте, читали, чертили, готовились к семинарам, коллективно обсуждая различные вопросы не только учёбы, но и жизни. Находили время на танцы и кино, которые проходили в местном ДК.

Грант каждый день бегал по утрам, а вот друзья его ленились. После той встречи у книжного магазина, он потерял покой, искал встречи с девушкой, но её не видел.

В один из субботних вечеров, парни решили пойти посмотреть новый фильм.

На площади около дворца культуры висели афиши кинофильма «Гром небесный», «Выставка молодых художников». Люди — пожилые и молодые, потоком шли к Дворцу культуры.

Работы молодых художников были выставлены в фойе дворца культуры и на втором этаже, напротив концертного зала. По громкоговорителю рассказывали о достижениях энергетиков, работников тепловой электростанции. Работал буфет. Люди тихо переговаривались между собой, рассматривали картины, медленно поднимались на второй этаж, там были выставлены основные работы экспозиции, потом входили в концертный зал, где проходил киносеанс. Друзья в буфете покупали воду и бутерброды.

Грант на втором этаже ДК медленно переходил от картины к картине, недолго рассматривал работы художников. Подошел к большой картине, возле которой собралось больше всего народу. Прочитал внизу картины: «Читающая», художник Илья Морозов. Поднял глаза и замер, удивлённо расширив глаза, он смотрел, не моргая. Немного постояв, он ожил, взгляд менялся: вначале удивление, потом интерес — он внимательно рассматривал детали картины, взгляд стал теплее, а глаза лучезарными, на губах появилась лёгкая улыбка. Он долго смотрел на картину. Затем, опустив голову, прищурился, взгляд затуманился, задумался, вспоминая встречу с этой девушкой, на ступеньках книжного магазина, когда она неожиданно упала ему под ноги. Это была она — та девушка. Его слегка толкнули, он медленно отошёл в сторону.

Портрет произвёл на Гранта впечатление, и он долго не мог отойти от мыслей о девушке и своих снах, в которых он видел её.

Но портрет произвёл впечатление не только на Гранта, но и на всех друзей, а Борис просто потерял покой, желая найти эту девушку, ведь это она тогда спасала его и Гарика от милиции. И неожиданно они встретились в Гастрономе, он с Вачиком пригласили её к ним в гости, на шашлык. Она смущённо отказалась, а потом..

Был субботний вечер. В комнате парней звучала музыка, друзья готовили стол. В гостях у парней была Аня, девушка Тиграна, с подругой Валентиной. Они часто приходили в гости к парням. Дверь открылась и вошел радостный Вачик, с шампурами:

— Друзья, а вот и я! И самый вкусный на свете шашлык, моё произведение, вы меня ждете? А я не один. — он оглянулся, в комнату вошла Мила. — Смотрите, кто к нам пришел. Победительница конкурса молодых художников мисс «Читающая», прекрасная Людмила.

Все присутствующие в комнате повернулись к ней и зааплодировали. Взгляд Гранта выразил большое недоумение. Борис заморгал часто-часто глазами, брови взлетели вверх.

— Добрый вечер всем, — смущённо поздоровалась Мила.

Валентина быстро подошла к растерянному Борису: «Боря, знакомься, моя сестра. Ты хотел с ней познакомиться, я своё обещание выполняю, бережно относись к ней», — засмеялась и отошла к столу.

Борис подошел к Миле. Она добродушно улыбнулась.

Борис усадил Милу рядом с собой за стол: «Я заходил к тебе и очень расстроился, когда твой отец сказал, что тебя нет дома».

— Значит мы разошлись, меня Валя уговорила пойти с ними в гости. Я увидела Вачика, как он готовил на улице шашлык и задержалась около него. Хотела посмотреть, как он готовит шашлык.

— Я рад, что все так получилось и ты пришла, — улыбнулся Борис. — Люда, давай я тебя познакомлю со всеми своими друзьями, впрочем, Гарика и Вачика ты знаешь. Это Тигран, друг Анны, — посмотрел в их сторону. — А это мой лучший друг, можно сказать брат, — оглянулся на Гранта, который продолжал стоять около окна.

Грант продолжал смотреть на Милу расширенными, удивлёнными глазами.

Мила посмотрела на Гранта мельком, потом внимательно, прищурив глаза, отвела взгляд, задумалась, веки дрогнули, вновь посмотрела на него, глаза изменились, на секунду в них зажглись искорки.

— Я хочу познакомить тебя с моим лучшим другом. Моим названым братом, Григорием, — продолжил Борис.

Мила посмотрела на Гранта: «Давайте с вами познакомимся, Людмила».

Их взгляды встретились, они смотрели друг на друга, оба с прищуром глаз, улыбнулись, узнав друг друга, их молчаливый взгляд затянулся, привлёк внимание друзей.

— Грант Вишневский. Мне очень приятно с вами познакомиться, — тихо произнёс Грант, продолжая смотреть на неё.

Улыбаясь, они пожали друг другу руки.

Так они, наконец, познакомились…

Было весело, парни и девушки шутили, смеялись, потом играли в карты.

Выиграв свою партию, Мила вышла из-за стола, подошла к окну между кроватями Бориса и Гранта. Осмотрела комнату, увидела на книжной полке, над кроватью, сборники стихов Р. Гамзатова. Сразу заинтересовалась, протянула руку, хотела взять, но не смогла достать.

— Вы что-то хотели, Люда? — услышала она тихий голос.

Мила обернулась, перед ней стоял Грант, держа руки в карманах.

— Да. Хотела посмотреть вот эти книги, можно?

Грант смотрел на неё, достал с полки и протянул ей две книги.

Она взяла их, полистала, потом тихо спросила: «Это те книги, которые вы тогда купили в магазине?»

Он внимательно посмотрел ей в глаза, замер и мир остановился, поверить он не мог, она пред ним стояла и смотрела на него. Пауза затянулась, наконец, он тихо ответил, слегка улыбнувшись: «Да. Вы их узнали?»

Она утвердительно кивнула головой, продолжила листать страницы книги, отошла к окну.

Грант присел на свою кровать, прислонился к стене, вытянул вперед ноги, занял свою любимую позу. Магнитофон замолчал…

— Грант, вы мне не дадите почитать Гамзатова? Я хотела бы почитать его стихи, — тихо спросила она. — Я верну. Вы не волнуйтесь.

— Не сомневаюсь, — протянул вторую книгу, глядя ей в глаза. — Пожалуйста.

— Спасибо, — Мила улыбнулась, взяла книги, пошла к двери. — Ну, готовы? Пошли? — обратилась она к девушкам.

— Пошли, — весело закричала Аня.

Все, весёлые, вышли из комнаты…

Борис сразу влюбился в героиню и Миле нравился друг его. Они красиво пели вместе под гитару, а как танцевали — просто загляденье для всех.

Как-то раз после конкурса танцев, что неожиданно состоялся в посёлке, Борис и Мила стали призёрами этого зажигательного длительного марафона.

— Людмила, ты в танце огонь, как и наш Борис, он тоже огонь. Вы такие оба стремительные, заразительные. Вы просто молодцы! — воскликнул один из друзей Гранта.

Борис радостно воскликнул:

— Люда, мы с тобой два огня! Из искры возгорится пламя.

— Какое пламя? — Мила удивлённо взглянула на него.

— Пламя любви!

— Какой любви? — Мила нахмурилась. — Я ещё маленькая для всего этого.

— Что значит маленькая? Ромео и Джульетте сколько было лет?

— Джульетте не было четырнадцати, — Мила удивлённо смотрела на парней.

— Вот! Ответ на твоё сопротивление, — сияющий Борис смотрел на неё.

Мила вновь нахмурилась:

— Какое сопротивление?

— Любви! Люда, любви все возрасты покорны!

Мила похлопала глазами: «Мы не Ромео и Джульетта. У нас вовсе нет таких чувств. Перестань».

— Так из искры возгорится пламя, мы с тобой две огненные искры, дай время и чувства разгорятся.

— Какие огненные искры? Что ты придумываешь? — возмутилась Мила.

— Люда, существует древние знания о том, что все люди принадлежат к той или иной стихии. Наш мир — это четыре стихии — огонь, воздух, вода и земля. Вот вы с Борисом принадлежите к стихии огня — это люди, стремительные, горящие, у них много идей, они всего добиваются, чего хотят, не останавливаясь перед преградами, ими движет в жизни энергия огня, — улыбаясь, Гарик смотрел на Милу.

— Интересная характеристика, — задумчиво произнесла Мила. — Но ведь если два огня соединяться, получится пожар. А пожар, что делает? — взглянула на Бориса. — Сжигает всё! И ничего хорошего из этого не получится.

— Не согласен я! Два маленьких пламени соединяются и получается костёр, который дарит тепло любви, горячей любви, как у Ромео и Джульетты.

Мила задумалась, опустила глаза, лёгкая улыбка появилась на лице: «Возможно ты и прав… Ромео, ночи я не сплю, увидев в первый раз тебя, покой я потеряла. Мне стыдно, но признаюсь тебе я в этом первой».

Парни удивлённо смотрели на неё, переглянувшись между собой, посмотрели на Бориса. Он расширил глаза, не зная, как реагировать на её слова.

— Так, что же ты молчишь, Ромео? Не молчи. Иначе сгорю я от стыда, что первой сердце я открыла. — Мила театрально изобразила страдание, стыдливо прикрыла ладонью глаза, затем раздвинула два пальца, взглянула на Гранта и подмигнула ему.

Грант, сдерживая улыбку, сжал губы и посмотрел на Бориса, который растерянно смотрел на Милу, не зная, что ответить. Все парни, улыбаясь, молчали.

Неожиданно для всех на помощь пришёл Грант:

— Милая Джульетта, он совсем растерян от слов твоих. Дар речи потерял, не знает, что сказать. Не обижайся ты и не сердись. Пойми, он не Ромео, а Борис, он наш Борис, — он, сдержанно улыбаясь, смотрел на Милу.

Она удивлённо смотрела на Гранта, потом игриво продолжила:

— О, как? Ошиблась я? — изобразила изумление, обратилась к Борису: — Ты не Ромео? Сеньор, простите вы меня. Заставила я вас краснеть, да и себя не мало в краску вогнала при всех сеньорах. Совсем ослепла я, вы ведь, правда, не Ромео. Вновь прошу прощения, сеньор. И у всех сеньоров, я прошу прощенья за столь открытые мои слова и мои признания.

— Душой Ромео я, хоть с виду и не он, — Борис, наконец, понял шутку Милы.

— Вам это кажется, сеньор. Душа Ромео с ним всегда, я чувствую её. Ведь наши души с ним связаны навеки. Надо жить своею жизнью, а не чужой. Вот так, огонь, по имени Борис. Вам понятно, о чём я говорю?

Парни дружно рассмеялись.

— Люда, здорово у тебя это получилось. Ты прямо поэтесса.

— Не поэтесса вовсе я, немного знаю поэзию и всё. И Шекспира я люблю, все произведения его читала, чего не достаёт Борису. — Перевела взгляд на Бориса. — Говоришь о Ромео и Джульетте, а сам не знаешь это произведение, так не говори о нём тогда, — окинула взглядом всех парней. — Проводите, пожалуйста, меня домой. Этот неожиданный для меня марафон закончился, и я хочу домой.

Мила посмотрела на большого медведя, её приз за конкурс, попыталась взять его, но для нёе он оказался слишком большим.

— Он такой большой, мне его и деть-то некуда, у нас маленькая квартира, я даже не знаю куда его поставить такого большого, — окинула взглядом всех парней. — Слушай, Боря, я его дарю тебе. Ведь он по праву твой, потому что если бы не я, то именно ты был бы победителем.

Борис отрицательно покачал головой:

— И ты считаешь, что я возьму у тебя столь заслуженный тобой приз? Плохо же ты меня знаешь! Зачем обижаешь? — он нахмурился.

— Прости. Даже в мыслях не было тебя обидеть. Всё. Забудь мои слова, — она помолчала. — Я придумала, мы его сейчас отнесем пока в библиотеку, а потом я его подарю Валентине, её детишкам в детский сад. Как вам моё решение?

Грант, сузив глаза, внимательно смотрел на Милу.

— Тебе решать, — улыбаясь, пожал плечами Борис.

— Кто мне поможет его отнести в библиотеку?

— С удовольствием готов тебе во всем помогать, не только в этой мелочи, — Борис подхватил медведя. — Пошли?

— Ребят, тогда до свидания, — она улыбнулась, окинув парней взглядом и быстро пошла за Борисом, который уже шёл впереди.

— Какая приятная девчонка, — тихо сказал Тигран.

— Просто загляденье, — согласился Гарик.

— Всё при ней, и ум, и внешность, и достоинство, а как поёт, да еще танцует, — вздохнул Вачик.

— А как в карты играет, можно очуметь — засмеялся Гарик.

— Это точно — королева, — добавил Вачик.

Все посмотрели на Гранта.

— Согласен, — тихо произнёс Грант, взгляд упал на сумку, стоявшую на траве, он взял её. — Забыла от радости, пойду отнесу, — быстро направился к зданию дворца культуры.

Грант вошёл в вестибюль ДК, устремился к дверям библиотеки. Сторожа дяди Миши на посту не было.

Грант тихо открыл дверь и увидел:

Медведь сидел на стуле за пианино. Мила стояла около своего приза, спиной облокотившись о пианино.

Борис навис над ней, держа её за талию и пытался её поцеловать, что-то шепча…

Мила нагнулась назад, испуганно отталкивая его:

— Нет, не надо… у меня аллергия… аллергия, не трогай меня, — тараторила она.

Борис нахмурился: «Какая аллергия?»

— Крапивница… на мужские прикосновения… — испуганно повторила она.

— Какая крапивница… — с придыханием, разгорячившись, прошептал он и поцеловал её…

Мила замерла, отстранилась от него и вдруг со всего размаха влепила ему громкую пощечину, шлепок был достаточно громким и сильным, её глаза сузились, сверкнули:

— Остынь, джигит! — зло произнесла она, потом мягче, с шуткой добавила: — А то голова потом будет болеть.

Грант вздрогнул, глаза расширились, мелькнула его кривоватая улыбка.

Борис испуганно застыл, нахмурился, удивленно смотрел на нее, выпрямился во весь рост, медленно потёр щеку:

— Ничего себе… а у тебя тяжелая рука.

— А у тебя в избытке темперамент, представитель огня, остынь, — зло сверкнула глазами, — воды дать? — усмехнулась Мила.

Она повернулась, увидела Гранта, её глаза вновь стали спокойными, ничего не сказав, прошла в другой зал библиотеки.

Борис оглянулся и увидел друга, потирая щёку, с улыбкой произнес:

— Облом! Ты знаешь у меня от неё башку сносит.

— Успокойся и не дури. Не морочь ей голову, — глаза Гранта сузились, он был спокоен. — Забыл про помолвку?

— Я морочу? Да это она мне все мозги перевернула. Чёрт! Она будет моей! К чёрту помолвку, ты знаешь мне её навязали, я из-за этого из дома уехал.

— Ты её любил, не дури и она тебя любит. — Грант увидел приближающуюся Милу с кружкой в руке, замолк.

Вошла Мила: «Боря, ты просил воды, пожалуйста, — протянула ему кружку. Посмотрела на Гранта, увидела в его руках свою сумку. — Вы очень любезны, спасибо. Я совсем про неё забыла».

— Да не за что. Опять на «вы»? Может мы перейдем на «ты»?

— А надо? — усмехнулась она.

— Надо. Так удобней общаться. — Грант внимательно посмотрел на неё. — Вы здесь закончили? Пошли?

— Да, закончили, пошли. Только свет надо выключить. — Мила посмотрела на Гранта. — Боря, прошу тебя вперед, — немного склонилась и рукой указала на дверь.

Борис поставил на пианино кружку и вышел из библиотеки. Грант выключил свет, вслед за Милой вышел. Мила закрыла на ключ дверь.

Они вместе вышли из ДК.

Танцы продолжались, молодежь веселилась. До дома Милы шли молча, смущенные.

Подойдя к дому, Мила тихо произнесла: «Пока», — и быстро скрылась в подъезде.

Парни посмотрели друг на друга, каждый думал о своём.

— Хоть вечер и не удался, но всё же был очень приятный, — усмехнулся Борис.

— Пошли, герой-любовник, — усмехнулся Грант.

Борис открыто заявил друзьям, что ему очень нравится эта девушка и он желает встречаться с ней.

Пред Грантом встал вопрос: как дружбу не потерять и как её завоевать? Он скромен от рожденья был, и он молчал, за ней он наблюдал, другу ничего не говорил, и друзья его ни о чём не подозревали.

А чувства всё росли и крепли в нём.

Глава 4. ОНА

Мы встречаемся, не зная — кто, откуда и не ведаем, что встреча нам несёт. Так бывает, что знакомство — лишь причуда, а бывает, встреча жизнь перевернёт.

Мила сидела в своей комнате за письменным столом, обложенная учебниками и тетрадями, готовилась к экзаменам.

В комнату быстро вошла Валентина.

— Привет, сестрёнка, всё зубришь? А я переодеться забежала, мои теплые брюки не видела?

Мила встала, зашла в кладовку и вынесла брюки, протянула сестре.

— Вот спасибо, — Валя посмотрела на уставшую сестру. — О, да ты совсем, я вижу, ошалела от учёбы. Слушай, пошли с нами. Мы с Анной идём на мотогонки, там у леса, говорят будет интересно, все ребята там будут, — быстро говорила она, переодеваясь. — Представляешь, там будут соревнования, участвуют наши местные и все кавказцы.

Мила отрицательно покачала головой.

В комнату вошла Мария Федоровна, посмотрела на бледную Милу: «Люся, на, попей, я тебе принесла чай с малиной и яблоками, как ты любишь, — протянула кружку. — Может отдохнешь, ночь сидела, весь день сидишь, не вставая».

— Мам, я её зову с нами пойти погулять, все идут на мотогонки, у леса будут. И даже Лида с Виктором идут. А она отказывается.

Мать посмотрела на младшую дочь:

— Валя права, ты давно гулять не ходила, две недели дома сидишь. Так нельзя, иди погуляй.

Мила встала, устало посмотрела на мать и сестру.

Валентина зашла в кладовку, оттуда кинула на кровать свитер, брюки: «Одевайся, мы ждём тебя на улице». — Вышла из комнаты.

Мила посмотрела на одежду и, нехотя, стала одеваться.

Около леса собралось много зрителей — молодежи, были и пожилые мужчины. Участников, зарегистрировавшихся в гонках, было более двадцати мотоциклистов. Все были в приподнятом настроении.

Анна, увидев Тиграна, сидевшего, как и все кавказцы, на мотоцикле, засветилась:

— Девчонки, я пойду вселять дух победы. Кто со мной?

— Все пойдём, — Валентина, обернулась к Миле, — пошли.

Мила отрицательно покачала головой:

— Нет. Я здесь постою. Настроения нет, голова болит. Вы идите, я подойду позже.

— Я говорила тебе, что ты перезанималась, всё время сидишь за учебниками, вот и голова болит, совсем без воздуха живешь. Ладно, иди подыши и подходи к нам. — Валентина посмотрела на подругу, — Аня, пошли. — Девушки весело пошли к парням.

Мила осталась стоять, держа руки в карманах, рассматривала участников заезда. Увидела Масловского, который что-то бурно обсуждал со своими ребятами, показывая в сторону кавказцев. Она тоже посмотрела в ту сторону, где стояли её девушки, увидела только четверых парней, на всех были шлемы, один из них, смотрел в её сторону, помахал ей рукой в перчатке. Мила помахала рукой в ответ, но не тронулась с места. Отвернулась, стала дальше рассматривать окружающих её людей. Двое мужчин с громкоговорителями, с секундомерами и свистками, стояли около машины, где стоял стол, накрытый скатертью, объясняли что-то участникам мотогонок. Мотоциклисты слушали объяснения мужчины, который показывал рукой на трассу.

Мила вновь посмотрела на свою компанию. Анна позвала её, махнув рукой. Мила сделала вид, что не увидела её. От стола стали расходится мотоциклисты. Взгляд Милы бродил по зрителям, вдруг около неё затормозил мотоциклист в красном шлеме, она вздрогнула и оглянулась.

Не снимая шлема, мотоциклист тихо произнёс:

— Привет. Давно тебя не видно. Неожиданно тебя здесь видеть. Ты чем-то расстроена?

Мила, услышав голос Гранта, улыбнулась:

— Привет. Нет, всё в порядке. Учёбы много… Я тебе желаю от души победы, — тихо добавила: — Я за тебя буду болеть. Ты победишь, лидер.

— Спасибо. Так и будет, — тихо ответил он, улыбнулся и быстро отъехал к своей компании.

Вскоре участники гонок подъехали к старту, шум от рёва мотоциклов стоял оглушительный. Мила медленно пошла к лесу. Посмотрев по сторонам, увидела Наташу, стоявшую с девушками, она помахала ей рукой. Мила ответила, но не подошла к ней.

— Здравствуй, — услышала она мужской голос, обернулась. Перед ней стоял улыбающийся Володя.

— Привет, — грустно улыбнулась Мила..

— Ты здесь? Вот уж не ожидал тебя увидеть на мотогонках. За кого болеешь? — добавил хитро: Если не секрет.

— Не секрет. За тебя. А ты почему не участвуешь, ты же вроде тоже на мотоцикле?

— Травму получил небольшую. В следующий раз, а ты правда пришла за меня болеть? — тихо спросил он.

— А за кого же мне еще болеть? — хитро ответила она.

— А почему ушла сюда, не смотришь гонки? Это интересно.

— Так тебя там нет! — засмеялась Мила. — Если серьёзно, голова болит, похоже перезанималась. Захотелось лесным воздухом подышать, — повернулась и пошла к лесу.

Володя пошел за ней. Она оглянулась, ничего не сказала. Они медленно пошли вдоль кромки леса, тихо беседуя.

Гонки мотоциклистов были в полном разгаре, участвовало двадцать четыре человека, участники гонок падали на поворотах, их заносило, они сталкивались друг с другом в узких местах маршрута, какое-то время их не было видно, так как трасса проходила частично через лес.

— Волнительным будет конец гонок, трасса заканчивается вон там… видишь, — Володя показал на большой бугор.

— С ума сойти, там же такой бугор, как они приземляться-то будут, там высота такая, — Мила смотрела в сторону, куда показал Володя.

— Приземляться на мотоциклах будут, как же ещё. Я вот никак не могу удержаться, перед бугром всегда падаю. Там никто не сможет удержаться, вот в чём фишка.

— На это и рассчитано?

— Ну, да. Там же денежный приз приличный.

— Да, чёрт с ним, с этим призом. Ребята же разбиться могут.

— Спорт не любит трусов. Боишься, не лезь на мотоцикл.

— Ужас! Володь, пошли посмотрим, — Мила смотрела на трассу.

— Интересно стало? Пошли, — усмехнулся Володя.

Они свернули и пошли к концу трассы, к большому бугру. Туда подтягивались уже зрители. Они остановились, Мила смотрела на большой бугор откуда должны были появиться гонщики. Мотоциклистов не было видно. Послышался гул мотоциклов. Мила поёжилась, первым увидела красный шлем, глаза широко расширились в испуге. Мотоциклист ехал на скорости, вот он уже на бугре, песок закончился, и он взлетел… он летел несколько минут, многие ахнули…

Мила, не моргая, смотрела на красный шлем, дыхание перехватило, ещё несколько минут и… мотоциклист приземлился, сильно накренился вбок… она испугалась, закрыла глаза… открыла глаза и увидела: мотоциклист не упал, удержался. Он стоял и смотрел на следовавших за ним товарищей по гонке. Она неожиданно метнулась впёред, смотря на красный шлем, потом остановилась. Посмотрела на бугор, вторым появился Борис, она узнала его по желтому шлему, приблизился к концу бугра, взлетел и… неудачно приземлился, упал. Третьим появился Масловский, предводитель местных парней. Он уже проехал по бугру, но перед самым концом его занесло и мотоцикл упал на бок.

Дальше Мила не смотрела. Успокоившись, она тихо спросила:

— Что скажешь, Володь?

Володя, не ответив, внимательно смотрел на гонщиков, многие сходили с трассы, не заехав на бугор, несколько гонщиков взлетев, падали.

Преодолеть препятствие смог только Грант. Борис, преодолев бугор, упал, быстро встал и ему зачли гонку. Было присуждено первое и третье место, так как было падение, так объявил судья. Второго места не было.

Мила улыбалась, когда к ней обратился Володя:

— Ну, силён же этот парень! Ты не представляешь, какая трудная эта трасса, а этот бугор был серьезным препятствием и требовал не только мастерства, но и большой силы и мужества. Молодец мужик. Пойдем, поздравим, он заслуживает большого уважения.

— Нет, я не пойду, неудобно, — смутившись, ответила Мила. — Ты иди, он действительно заслуживает уважения, ты прав.

Володя отбежал от Милы, приблизился к Гранту, около которого стояла уже толпа из зрителей и участников гонки, все его поздравляли, гонщики пожимали ему руку.

Грант снял шлем и смущённо улыбался, благодарил, отвечал на вопросы, которые ему задавали гонщики и время от времени смотрел в сторону, где оставил Милу, её там не было.

Восхищенные зрители, молодежь, стояли и все обсуждали гонки, пожилые мужчины расходились, медленно шли по направлению к посёлку.

Мила шла медленно, держа руки в карманах, опустив голову. подошла к тому месту, где стояла, постояв немного, вздрогнула, передней ней, как из-под земли, вновь появился красный шлем.

Она обрадовалась, улыбнулась, посмотрев на него:

— Я в полном восторге от твоих трюков. У меня нет слов. Ты такой молодец, чемпион, — тихо произнесла она и смутилась.

Грант снял шлем, улыбнулся: «Это ты принесла мне победу».

— Я? — расширила глаза, смутилась, посмотрев ему в глаза.

— Да, ты. Приходи к нам сегодня с девчонками, будет шашлык в честь победы. Приходи, все будут рады тебя видеть. По тебе соскучились.

— Спасибо. Но я вряд ли смогу.

Грант слегка нахмурился, потом улыбка пробежала по лицу:

— Давай я тебя прокачу, садись.

— Нет, это неудобно, — вновь смутилась Мила.

Грант растерянно взглянул на неё.

— Поздравляем, победителя! — услышали они веселый женский голос.

Они оглянулись.

К ним подходили две девушки: «Григорий, ты был неотразим».

Грант быстро натянул шлем: «Спасибо, девушки».

— Григорий, поздравляем! — крикнула молодая женщина.

— Григорий! Прокати хоть разок, так хочется с чемпионом прокатится, — засмеялись девушки.

— Нет, это спортивная машина, на ней не катаются с девушками. Так, что извините, пока. — Грант посмотрел на Милу и поехал вперёд.

Мила, опустив глаза, медленно пошла в сторону посёлка.

Володя догнал ее: «Я тебя потерял. Ты знаешь, мне понравился этот парень, без закидонов и без зазнайства, чувствуется настоящий мужик. И машина у него классная, моя намного слабей. Правильно, что я не участвовал».

Мила смотрела вслед Гранту, которого остановили участники гонки, и о чём-то говорили с ним.

Она прошла с Володей мимо и увидела свою компанию, они тоже увидели их, помахали ей, приглашая подойти к ним.

— Володь, до свидания. Рада была тебя увидеть. Я пойду? Меня сестра зовет. Пока.

— Я тоже рад был тебя увидеть. До свидания, Люда.

Мила подбежала к своей компании, настроение улучшилось:

— Всем привет, — весело поздоровалась она с парнями.

— Привет, пропащая, — Вачик потирал колени, руки его были окровавлены.

Мила посмотрела на Тиграна, Аня протирала ватными тампонами его лицо, на шеи были окровавленные ссадины, перевела взгляд на Гарика, тот держался за колено, перебинтованной рукой, на лице было много окровавленных ссадин, которые протирала Валентина. Бориса не было. Мила растерянно смотрела на всех ребят, не зная, что сказать.

— Ребят, я могу вам как-то помочь? — тихо произнесла она.

— Людмил, да всё в порядке, ты чего сникла? Ничего страшного не произошло, мы к этому привыкли, все пройдет через день другой, — подбодрил ее Вачик.

— Привет, рад тебя видеть, — услышала она сзади голос Бориса, оглянулась, он улыбался.

— Привет. Как ты? — Мила подошла к нему, посмотрела сочувственно, увидев сочившуюся кровь около губы, на щеке. Подошла к Валентине, у которой стояла аптечка, дернула сестру за руку, показав взглядом на Бориса.

— Ничего страшного, главное — все живы и победа их. Вот возьми, обработай ему раны, — Валентина улыбнулась, — не кисни, сестра, они спортсмены, правда, Боря? Смотри, Людмила сейчас в обморок упадёт от вида твоей крови, — подмигнула ему.

Мила взяла ватный тампон, намочила спиртом, подошла робко к Борису.

— Люда, ты чего, расстроилась так? Лучше поздравь нас с победой, — Борис нежно смотрел на неё.

Подъехал Грант: «Эй, что здесь за лазарет?»

— Ты лучше посмотри, кто появился у нас? И очень расстроился за нас, — Борис вновь посмотрел на Милу.

Грант снял шлем, улыбаясь, посмотрел на неё: «Привет».

— Привет, — улыбнулась Мила.

— Ты видела финиш гонки? — спросил Борис.

Мила повернулась к Гранту, незаметно подмигнула ему, посмотрела на Бориса и смущённо ответила: «Нет, я ничего не видела, у меня жутко болела голова и я ходила вдоль леса, дышала воздухом, только слышала восторженные возгласы. Так чья победа?»

— Так наша, наша победа. Наш Гриша занял первое место, он такой молоток, он один выиграл эту гонку, а Борис второй шел, но ему третье место присудили, его занесло при приземлении, — взахлеб рассказывал Вачик.

— С ума можно сойти. Там такой страшный бугор, это убийство, разве можно его на мотоцикле преодолеть, — поддержала его восторг Мила.

Все стали рассказывать ей про финиш гонок, она слушала и смотрела, время от времени, на Гранта, который, улыбаясь, не сводил с неё глаз, поняв её хитрый ход.

Мила протянула Борису спиртовой ватный тампон, слушая рассказы о гонке. У всех улучшилось настроение.

— Ребята, вы такие смелые, сильные, примите наши поздравления. Ничего, что вы упали, главное, что вы все не побоялись и взяли это сложное препятствие, ведь многие парни повернули назад. А вы не побоялись. Вы просто герои! — Мила посмотрела на Бориса, протянула ему руку для пожатия, он задержал ее в своей руке, она, смутившись, вытащила руку. Повернулась к Гранту. — Сэр, примите мой восторг вашим мужеством. Поздравляю вас с вашей великолепной победой, вы истинный чемпион, — с улыбкой протянула ему руку.

Грант улыбнулся глазами: «Моя победа на 50 процентов была благодаря талисману, — пожал её руку. — Спасибо за поздравление, леди».

Мила, сжав губы, смущённо опустила глаза.

— Гриша, что за талисман? Ты не говорил про него?

— Какой талисман? Покажи нам?

— Ничего себе. И ничего нам не говорил. Так какой талисман? — пристали к нему парни.

Грант молча смотрел, улыбаясь, на Милу.

Она расширила испуганно глаза, посмотрела в сторону.

— Боря, давай я тебе обработаю твои победные раны. Тихо вы, что вы так кричите, — обратилась она к парням. — Грант, вас, по-моему, ищут, — обратилась к Гранту, показывая на мужчину с громкоговорителем, — посмотрите.

Грант оглянулся, сдержанно улыбнулся, посмотрев на неё, натянул шлем и отъехал.

Борис протянул Миле ватный тампон.

— Нет, я возьму чистый, этот уже грязный, — смущенно тихо произнесла Мила.

Борис, довольный, тихо переговаривался с Милой. Валентина оглянулась и смотрела вслед Гранту.

Через час Мила, Валентина, Анна медленно шли к посёлку, мимо проехали пять мотоциклистов, впереди красный шлем, они услышали голос Вачика: «Мы ждём вас вечером».

Анна помахала им рукой, обратилась к Валентине: «Во сколько встречаемся?»

— Давай в семь, Люда, да? — Валентина посмотрела на сестру.

— Нет, я не смогу, вы без меня празднуйте.

— Ну, ты чего? Борис расстроиться, ведь это его день, — удивилась сестра.

Мила усмехнулась: «Почему это он расстроиться, его день, значит пусть веселится, я-то здесь при чем?»

— Во дает! Да потому, что ты ему нравишься. Ты чего, не видишь этого? Да он весь светиться, когда тебя видит.

— Ничего я не вижу и не хочу видеть! Мне этого ничего не надо! Все, девчонки, я пошла, вы уж без меня гуляйте, празднуйте, что вам угодно, — Мила резко пошла вперед, поеживаясь и передергивая плечами.

— Что это с ней, они вроде не ссорились? — Аня посмотрела на подругу. — Борис будет расстроен, если она не придёт. — вздохнула. — Вечер веселым не будет и песен Бне будет.

— Да уж. — Валентина смотрела вслед сестре.

Мила ускорила шаг и быстро шла в посёлок. Мимо, с веселыми криками, проезжали мотоциклисты, участники гонки. Масловский, с девушкой на заднем сиденье, притормозил около нее. Сашка, увидев Милу, оглянулся и что-то сказал девушке, та встала и пересела к другому мотоциклисту. Мила, увидев их, не остановилась и продолжала идти. Масловский ехал около нее, протянул ей руку, что-то ей говорил, наконец, она остановилась. Сашка встал и помог ей сесть на заднее сиденье своего мотоцикла, затем радостно крикнул, мотоцикл рванул с места, обгоняя всех.

— Видала? По-моему, она в полном смятении от всех её ухажёров, — медленно проговорила Валентина.

— Да, девочка пользуется успехом, — тихо произнесла Аня, — но нам-то нужно, чтобы она была с Борисом.

Подруги переглянулись и вздохнули, глядя ей вслед.

Масловский вскоре догнал кавказцев, поравнялся с красным шлемом, притормозил, мотоциклисты посмотрели друг на друга.

Мила посмотрела на Гранта, их взгляды встретилась, отвернулась. Сашка, улыбаясь, протянул руку Гранту. Грант смотрел на Милу, не отвечая ему. Затем его мотоцикл рванул, взвился вверх на задних колесах и вихрем понёсся вперед, оставляя всех позади.

Сашка быстро домчал Милу до её подъезда дома:

— Приходи сегодня в парк к девяти, поболтаем, споем наши песни. Людмил, приходи, сегодня же суббота, выходной завтра.

— Нет, Саш, спасибо, не смогу. Много дел, да и плохо себя чувствую. Спасибо, что подвез. Пока. — Мила быстро скрылась в подъезде дома.

Сашка состроил не довольную гримасу и сквозь зубы процедил: «Пока».

Глава 5. ОН

ОН в изумлении не верил своим глазам.

Случайно ничего не происходит,

Однажды, средь бессилья и отчаянья,

Одна душа другую вдруг находит.

В комнате парней из радиоприемника тихо звучала музыка. Грант сидел на подоконнике, карандашом рисовал в тетради, время от времени смотрел в окно. Борис сидел на кровати, чертил на доске. Вошли Тигран с Анной, Вачик и Гарик с пакетами продуктов.

— Эй, что за настроение у всех, не понял я чего-то? — Вачик удивленно посмотрел на друзей.

Борис ответил тихо: «Я заканчиваю, моя помощь нужна?»

— Да нет, мы сами сейчас всё сделаем, ты заканчивай, — отозвался Гарик.

Грант не отозвался, посмотрел на вошедших и вновь углубился в своё рисование.

Парни, весело переговариваясь, стали готовить на стол. Борис, закончив работу, отодвинул чертежную доску, подошел к столу. Гарик тронул его за локоть, показав вопросительным взглядом, на Гранта. Борис посмотрел на друга, всё также сидевшего на подоконнике, пожал плечами, подумал, подошел к Анне, тихо спросил её о чём-то, затем подошел к радиоприемнику, пел ансамбль «Орэро», сделал громче звук. Вачик и Тигран стали подпевать грузинские мелодии.

Борис подошёл к Гранту, тот сразу закрыл свою тетрадь, посмотрел в окно. Они тихо переговорили. Затем Борис вновь подошел к Ане, пошептавшись, они оделись и вышли из комнаты, не сказав никому ни слова.

Через некоторое время девушки вошли в комнату парней. На столе уже всё было готово, звучала тихая медленная музыка. Парни вопросительно посмотрели на девушек.

— Вы одни? А где Борис с Людмилой? — спросил Вачик.

Грант, всё так же сидя на подоконнике, внимательно посмотрел на Валентину.

— Борис сейчас подойдет. А Людмила не придет, много учебы.

— Как не придёт? Вы, что не могли ее уговорить, хоть немного посидеть? Нельзя же всё время сидеть и учить, — Вачик скорчил гримасу.

— Вачик, я правда её уговаривала. Без толку. Знаешь какая она упрямая. Может Боря её сейчас уговорит.

— Так он её уговаривает? Он с ней? — оживился Гарик.

— Ну, да, остался уговаривать.

— Тогда всё в порядке! Боря кого угодно уговорит, — весело отозвался Вачик. — Вот увидите она придёт, он её приведёт.

Все улыбнулись. Грант, не слушая никого, продолжал рисовать в тетради.

Валентина подошла к Гранту:

— Ты чего здесь сидишь один? Чего рисуешь?

Он тут же закрыл тетрадь, посмотрел в окно, потом взглянул на неё:

— Извини, хочу побыть один. Неприятности. Не обращай на меня внимание, — сжал скулы, — иди к ребятам.

Валентина смутилась, отошла. Все стали рассаживаться за стол, позвали Гранта. Он тихо отказался, вновь открыл тетрадь и продолжил рисовать.

Дверь открылась, вошёл Борис и Мила. Все дружно зааплодировали. Борис был радостно сдержан. Мила смущена. Они разделись. Борис, сдержанно улыбаясь, подошел к другу.

— Как тебе это удалось? — грустно спросил Грант.

— Просил долго у неё прощения… За ту свою горячность. Еле уговорил, она упёртая.

— Молодец. Правильно сделал.

— Гриша, пошли к столу, не порть всем настроение.

Грант грустно посмотрел на друга, перевёл взгляд на компанию, встретился с взглядом Милы. Она разговаривала с Вачиком, посматривая украдкой на него. Он спрыгнул с подоконника, оставив в тетради карандаш, положил её на свою тумбочку. Борис и грустный Грант подошли к столу. Как всегда, за столом весело руководил Вачик. Расселись, как и в прошлый раз, Грант сел рядом с Валентиной, напротив Бориса и Милы. Звучала тихая мелодичная музыка.

— Кто произнесёт тост? — спросили друг друга.

— Людмила, — сказал Борис, все посмотрели на нее.

— Я? Почему я? Я не умею говорить тост, — смутилась она.

— Умеешь. Ты красиво говоришь, давай, Люда, — Борис нежно смотрел на неё.

Мила смущённо улыбнулась, взяла бокал:

— Ребят, я от имени вех нас, поздравляю вас с сегодняшней спортивной победой. Это было захватывающее зрелище. Мы увидели сегодня всех вас с мужской стороны — сильных, смелых. Вы все просто мужественные герои, вы молодцы. Ну, а Грант, — посмотрела на него. Он смотрел на неё внимательным взглядом. — Он вызывает просто восхищение высоким мастерством своего любимого хобби. Он чемпион. За вас, ребята, спортивных вам удач и побед.

Все закричали: «За победу», — стали чокаться бокалами друг с другом.

Мила посмотрела на Гранта, он пил квас, молча подняла бокал и сделала два глотка.

— Ах, как сказала, ах, как красиво, ах, какая молодец, — причитал Вачик, отпив из своего бокала. — Люда, как тебе наш домашний квас?

Мила, часто моргая, смотрела на свой бокал: «Это не квас, так не честно, вы меня обманули», — нахмурилась, встала, хотела выйти из-за стола.

Борис удержал её, смеясь: «Успокойся, это легкое домашнее вино. Я получил посылку из дома. Оно совсем легкое, из винограда, выращенного моими родственниками. Мы просто хотели тебя угостить».

Грант, глядя на неё, улыбнулся сдержанной улыбкой.

— Предупреждать надо. — Мила посмотрела на сестру, — Валя, тебе как?

— Мне нравится, вкусное. Не волнуйся, оно слабенькое, — улыбнулась сестра.

Был вечер, темнело. В комнате парней звучала громкая грузинская музыка, пел ансамбль «Орэро». А веселая компания сидела за импровизированным столом из стульев, в карты играли две команды. Мила вышла первая, довольная встала, подошла к столу, налила «Боржоми», выпила, отошла к окну. Приоткрыла окно, дунул сильный ветер, она покачнулась и присела на тумбочку, с нее упали книги, тетради. Она нахмурилась, быстро стала всё поднимать, из тетради выпал карандаш, подняла его, вложила карандаш в тетрадь и увидела много красивых рисунков, выполненных карандашом, встала спиной ко всем, начала медленно листать тетрадь и увидела:

— птица, красивая с большими крыльями птица, летит над мостом, солнечным мостом, на одном конце моста стоит парень, с протянутой рукой, на другом конце моста девушка, тоненькая, с длинными волосами, смотрела на парня;

— вот эта девушка падает с моста; девушка на руках парня;

— портрет девушки в разных ракурсах: улыбающаяся, серьезная, смотрящая на солнечный мост;

— парень один на мосту. — Мила зачарованно рассматривала рисунки…

— Положи, — услышала она тихий голос Гранта.

Она вздрогнула, оглянулась: «Извини, я случайно уронила книги, подняла и увидела. Так красиво. Это твое?»

Он молча взял из её рук тетрадь, посмотрел на свои рисунки, закрыл тетрадь, убрал на книжную полку, над своей кроватью.

— Извини, я посмотрела случайно… ты так красиво рисуешь. Эта девушка, кто она? Мне она как-то знакома, — Мила слегка нахмурилась, посмотрев на Гранта.

Он, сжав скулы, молчал, потупив взор, держа руки в карманах, смотрел в стену.

— Почему ты злишься? Я ведь нечаянно, и я извинилась.

— Я не злюсь. Просто смущён… я никому не показываю свои рисунки, — тихо и медленно произнёс он.

— Извини, я не хотела тебя обидеть.

— Ну, что ты. Ты меня не обидела. Я даже рад, что ты… что ты их увидела, — тихо ответил он.

Подошел Борис: «О чём вы здесь шепчитесь, друзья?»

— Мы не шепчемся. Мы ждем, когда закончится первый кон, — непринужденно отозвалась Мила.

— Я вышел, доигрывают Валентина и Вачик. Я сейчас, — Борис вышел из комнаты.

Они стояли опять одни у окна.

— Я тебе принесла твою книгу. Второй том ещё не прочитала. Сейчас принесу, — подошла к стулу, вытащила из своей сумки книгу. Подошла и протянула ему книгу. — Вот. Спасибо.

Он взял книгу, полистал: «Всё прочла или только выбирала стихи о любви?» — усмехнулся он.

— Почему только о любви, я читала все его стихи. Они почти все о любви… о разной любви, любви к родине, женщине, другу. Я люблю поэзию. Люблю Пушкина и Шекспира, современных поэтов. А ты?

— Я тоже люблю поэзию, и люблю Шекспира и Пушкина.

— И что-то имеешь против любви? — усмехнулась она.

— Нет, ничего не имею против, — медленно произнёс он, подошел к окну, немного постоял молча, повернулся к ней. — Я вижу, ты пользуешься большим мужским вниманием.

— Ерунда. Просто запретный плод он манит, манит, — задумчиво ответила Мила.

— Что? Не понял? — прищурился Грант.

— В песне так поётся. Мужчину, что привлекает? Запретный плод. И я это понимаю, поэтому меня это не волнует.

Он усмехнулся: «Разве? А тот парень? Это твой парень?»

Она нахмурилась, вопросительно посмотрела на него в упор.

— Ну, тот, который хотел стать призёром, с которым ты ехала?

Мила тихо засмеялась:

— Масловский? Сашка? Нет, что ты! Мы с ним просто жили в одном доме. Наши пути никогда не были вместе. Просто… он недавно вернулся из колонии. В общем, он не плохой парень… Судьба у него только какая-то, не правильная, — она говорила задумчиво, потом удивлённо взглянула на него: — А что?

— Ничего. Просто спросил. — Его взгляд изменился, он ожил. — Пошли доигрывать, кто же на этот раз будет дураком? — весело спросил Грант.

Вернулся Борис, присел за стол: «Продолжим? Кто выиграл? Валентина? С ума сойти, Люда, нам надо отыгрываться».

Мила улыбнулась, взглянула на Гранта и подскочила к столу, присела на стул, игриво взглянула на всех:

— Ну, ещё не всё потеряно. Приступим, господа, картежники, — потирая руки, начала раздавать карты.

Вновь весело начали играть…

Игра заканчивалась, Мила осталась играть с Тиграном.

— Вот так, — немного подумала, — и вот так, — произнесла Мила. — Мы выиграли, один, один. — засмеялась, посмотрев на Тиграна.

Тигран грустно встал, посмотрел на Аню:

— Другого я и не ожидал. Это что-то, какая-то чертовщина, она всё время выигрывает.

— Тигран, это же закономерно, не везет в картах, зато тебе везет в любви, — Мила подмигнула ему, — это же лучше, правда?

— Правда, — Тигран и Аня засмеялись, обнялись.

Мила весело посмотрела на Гранта:

— Сразимся? Один на один. Пока они разговаривают. Ты в прошлый раз хотел со мной сыграть. Помнишь?

Грант засмеялся: «Помню. Сразимся. Вдвоём?»

— Да, — она прищурила глаза, посмотрела с ухмылкой на него, взяла карты и начала раскладывать их.

Игра началась…

Мила с Грантом сражались в карты, и были настолько увлечены, что никого не замечали, оба были в азарте игры, румянец выступил у обоих на щеках, они пожирали друг друга глазами.

Игра подошла к концу.

— Вот тебе, королева, — Грант положил последнюю карту, — держи короля… что, проиграла? — он, довольный, сжав губы, улыбаясь, смотрел на неё.

Она посмотрела на него, выдержала паузу:

— Фик, вам. Не дождётесь, — покрыла тузом.

— Не может этого быть, — изумлённо произнёс Грант.

— Проверяйте! Всё! Ничья! — Мила радостно вскочила.

Грант сидел и проверял карты…

В комнату вошли две девушки, поздоровавшись, одна из них сразу подошла к Борису, отойдя в сторону они тихо начали разговаривать.

Мила подошла к Борису:

— Извините, Боря, я вам не мешаю? — весело спросила.

Борис оглянулся, обрадовался, увидев веселую Милу.

— Я выиграла. И общая ничья. Да? — оглянулась и посмотрела на Гранта.

Улыбающийся Грант подошел к ним:

— Да, опять выиграла. Ты знаешь, — обратился к Борису: — Она здорово играет в карты и так как-то хитро, не ожидаешь ее следующего хода, просто фантастика, но не дурит, я проверял.

— Надо же какая молодец. Может со мной сыграем? — вклинилась в разговор Нина.

Мила изменилась в лице, появилась язвительная ухмылка.

Грант внимательно посмотрел на неё, заметив её взгляд.

— Девушки, знакомьтесь, — смущённо произнес Борис.

— Мы знакомы, — холодно ответила Мила, — как-нибудь в другой раз. Ну, ладно, отдыхайте, играйте, а мне пора.

— Гриша, давайте с вами сыграем, я с удовольствием с вами сыграю. Вы такой не отразимый, я хочу вас поздра…

— Вам лучше уйти, — перебил Грант, не дав ей договорить.

— Что? — Нина состроила удивленную гримасу, — я говорю, что…

— Просто уйдите, обе… — не дав ей вновь договорить, произнёс тихо Грант, затем повернулся к Борису: — Уведи своих гостей, пока я их не выгнал сам, — процедил он тихо сквозь зубы.

Борис быстро, взяв за локоть Нину, повёл ее к двери. Все смотрели на Бориса и девушек.

Грант подошел к Миле, взял её за руку, он был зол.

Она увидела его состояние, чуть слышно произнесла: «Тихо, тихо».

— Пошли погуляем? Вдвоём, — тихо произнёс он.

Мила удивилась, смутилась, отрицательно покачала головой: «Нет. Мне пора», — отошла от него.

Он посмотрел ей в спину, нахмурился…

Вачик быстро подошел ко второй девушке, Гале: «Вам лучше уйти, девушки».

— Да. Нин, поздравила с победой? Теперь пошли. Извините, — громко произнесла Галя.

— Боря, ещё увидимся, — Нина помахала весело рукой. — До свидания, мальчики.

Все переглянулись, посмотрели на Бориса, он стоял смущенный и смотрел на Милу.

А Мила смотрела в окно, её взгляд был непроницаем, на губах застыла ухмылка, она медленно произнесла: «Всем спасибо за общение… мне пора домой», — оглянулась, перед ней стоял Грант, она испуганно быстро отвернулась к окну…

Неожиданно Грант слегка обнял её за плечи со спины, коснулся губами её шеи и шепнул: «Пошли», — быстро взял её за руку, подбежал к вешалке, схватил её и свою куртки и выбежал из комнаты, увлекая за собой изумленную Милу.

Все расширенными глазами посмотрели друг на друга, не понимая происходящего, потом посмотрели на Бориса, растеряно стоявшего посередине комнаты.

Борис застыл и не сводил взгляд с закрывшейся за ними двери, закрыл глаза и сжал кулаки, заигравшие на скулах желваки говорили о его состоянии.

Глава 6. ОН и ОНА

Он так долго ждал, чтобы к ней прикоснуться и вот она стоит перед ним, что в сновидениях являлась к нему. Она — для него воздух и радость, сладкий бальзам для его одинокой души.

В коридоре Грант остановился, внимательно посмотрел на Милу, протянул куртку:

— Одевайся. Хорошо, что ты в брюках, мы едем кататься.

— Нет… я не хочу, — тихо и неуверенно произнесла она.

— Прошу тебя! Поедем. Я хочу показать тебе другие ощущения, — тихо, но уверенно произнес он, глядя ей в глаза.

Мила в растерянности смотрела на него. Грант быстро оделся, помог ей надеть её куртку, взял за руку. Мила посмотрела на их руки и смущённо взглянула на него. Грант улыбнулся, сжал её руку и потащил вперёд по коридору.

Из общежития они выбежали, держась за руки.

Подбежали к гаражу, он быстро выкатил свой мотоцикл, закрыл гараж, стремительно откатил его на дорогу. Мила растерянно смотрела на него и его байк.

Грант застегнул ей шлем, со сдержанной улыбкой смотрел на неё, уселся на байк, подал ей руку:

— Садись, не бойся. Тебе понравится.

Мила взволнованно дышала, опираясь на его руку, уселась сзади него, не зная куда деть руки, смотрела на его спину. Грант, сдержанно улыбаясь, оглянулся, протянул назад руки. Она посмотрела на его руки… медленно вложила руки в его.

Он сжал её руки, положил их себе на талию, накрыв своими руками, вздохнул:

— Крепко держись за меня и не отпускай, поняла? — Мила молчала. — Не слышу? — с улыбкой оглянулся.

— Поняла, — усмехнулась Мила.

— Тогда поехали, держись за меня и ничего не бойся.

Грант и Мила, на мотоцикле, мчались по улицам, за спиной остался посёлок.

— Не бойся, держись за меня крепче, сейчас будут виражи, — прокричал он и увеличил скорость.

Она прижалась к нему.

Впереди показался лес… мотоцикл ехал вдоль леса.

Они остановились. Грант снял шлем, протянул Миле руку, помог ей сойти с мотоцикла и снять шлем.

— Ну, как ощущения? — посмотрел на неё с нежной улыбкой.

Она закрыла-открыла глаза, ещё не остыла от волнительных впечатлений скоростной езды на мотоцикле:

— Непередаваемо.

Он улыбнулся: «Ты раньше каталась на мотоцикле?»

— Нет, первый раз и очень боялась.

— Как в первый раз? А с Масловским?

— Я с ним никогда не каталась. Сегодня немного проехала до посёлка и всё, а вот так на скорости, в первый раз.

Он довольный улыбнулся, повернулся к лесу, раскинул широко руки, подняв их вверх:

— Вот где только можно отдохнуть. Надышаться воздухом, набраться сил, привести мысли в порядок, успокоить душу. Люблю лес. Он мне всегда силы даёт. Лес и море, — обернулся. — А ты? Ты любишь лес?

— Не знаю, — Мила пожала плечами.

— Не знаешь? Не знаешь любишь ли лес, природу?

— Да, не знаю… Не знаю точно своих чувств к лесу. Я мало знаю лес, поэтому и не знаю своих чувств к нему, — подошла ближе к нему. — Я ответила на твой вопрос?

— Да. — Грант внимательно посмотрел на неё, затем порывисто ладонями обхватил её лицо, посмотрел в глаза.

Мила напряглась, упёрлась руками в его грудь, не моргая смотрела на него. Дыхание Гранта участилось, он коснулся щекой её щеки, закрыл глаза, нежно поцеловал её в щеку, уголок глаза, в лоб, в другой уголок глаза, щеку, посмотрел на неё. Её глаза прищурено смотрели на него, она слегка дрожала. Он нежно очертил большим пальцем контур её губ.

Мила замерла, потом отстранилась, посмотрев в его глаза, тихо произнесла:

— Это было неожиданно.

— А для меня нет. Ты мне снишься, — прошептал Грант.

— Никогда больше этого не делай, — её глаза сузились.

— Никогда? — он удивленно нахмурился. — Но это невозможно для меня.

— Почему? — теперь она удивленно нахмурилась.

Они смотрели друг на друга: она — широко открытыми, удивленными глазами, он — нежными, влюблёнными.

— Почему? Я очень этого хотел…

— Ты… возможно, а я нет. У меня аллергия…

Он удивленно смотрел на неё: «Какая аллергия?»

— На мужские прикосновения, — усмехнулась она.

Он внимательно смотрел на неё, потом улыбнулся: «Аллергия пройдет, вот увидишь».

— Я тебя не знаю, — сдержанно улыбнулась Мила.

— Узнаешь. Ты мне снилась… ты снишься мне. Я видел тебя во снах, задолго до нашей встречи.

— Сны — это результат мечтаний человека, всего лишь, — усмехнулась она.

— Я не мечтал… — тихо пробормотал Грант.

— В тайне, никому не признавался, возможно самому себе, но ты мечтал о девушке, вот тебе и приснилась девушка, но — это не я, уж точно, — вновь усмехнулась Мила.

— Я видел тебя неоднократно во снах… на радужном мосту. В первый раз мне приснилось… я шёл среди народа один, мне было грустно, хотя вокруг все веселились, дети и друзья… И вдруг на небе появилась яркая вспышка. Я увидел, как спустился от небес мост радужный, сверкая яркими своими красками, и сильно притягивал к себе. Я оглянулся и понял, что его никто не видит, и я вступил на этот мост. Мне стало очень легко и приятно на сердце. Я поднял глаза и увидел, девушка стояла на мосту и в недоумении смотрела вниз. Это была ты. Ты увидела меня и тут сверкнула молния. Ты испугалась, вздрогнула и не удержалась, полетела вниз с того моста. Я тебя поймал. Ты взглянула на меня колючими глазами и прочь пошла. И я проснулся. Я начал рисовать то, что видел и с нетерпением ждал продолжения сна… и сон опять приснился…

Грант задумался, потом продолжил рассказ.

— Ночь, я иду один в каком-то страхе, на небе вспыхивает яркий луч, я взглянул и увидел, как мост спускается с Небес и прямо под ноги ко мне… радужный тот мост. Я с радостью на него вступил и по нему пошёл, осматривая всё вокруг, мне стало очень легко. Внезапно появилась девушка опять, на мосту у поднебесья. Она улыбалась и шла вниз по мосту, её длинные волосы развивались, светились в улыбке глаза, прошла мимо меня, спустилась на землю. Я её окликнул, она посмотрела на меня… И тут я проснулся. Я помнил ясно сон свой и видел её глаза в улыбке и быстро вновь нарисовал всё, что видел. Вскоре опять сон приснился мне, — Грант задумчиво смотрел на Милу.

Мила во все глаза серьёзно смотрела на него, в голове проносились мысли: «Почему меня охватило волнение? Как он запомнил так подробно свои сны? Он говорит искренне и чувствуется, что это его волнует, он говорит красиво…»

— В третий раз мне снилось: я в лесу, смотрю вокруг и вдруг яркий свет ослепил меня. Я закрыл глаза… стало тепло и уютно, открыл глаза, у ног светит радужный мост во всей своей красе и притягивает к себе. Я медлю и не вступаю на него. Только смотрел и купался в ярких лучах, исходивших от этого моста. Девушки не было, я искал глазами ее и очень увидеть хотел и закричал: «Где ты? Появись! Хочу видеть тебя, прошу, появись!» — её не было. Я вновь закрыл глаза, когда открыл их, то увидел, что мост исчез. Я стоял один в лесу. Медленно пошёл из леса. Вдруг сверкнула молния, я оглянулся и увидел силуэт девушки и появилась радуга, и мелкий дождь пошел. Она стояла и смотрела на радугу, я подошел, улыбнулся и протянул ей руку… она молчала. И неожиданно от той радуги к ногам небесный мост упал, сверкая радужными красками своими. Мы удивленно смотрели на него, а мост звал к себе и так притягивал меня, что я вступил на него и ей вновь руку протянул. Она удивлённо взглянула, расширила глаза. Я хорошо помню ее глаза, — он улыбнулся задумчиво. — Помедлив, она приняла мою руку. Мы вместе пошли по мосту, держась за руки… И я проснулся и быстро стал всё рисовать в свою тетрадь, — он ожил и уже живым взглядом посмотрел на нее. — А потом я встретил тебя наяву и ты упала мне под ноги, как во сне… помнишь?

Мила удивлённо вскинула брови: «На мосту? Меня? Почему ты решил, что это была я?» — усмехнулась она.

— Твои глаза, волосы… нельзя ни с кем спутать, особенно твой взгляд. У тебя удивительный, часто меняющийся и о многом говорящий взгляд, — медленно произнёс он.

— У тебя тоже удивительный и часто меняющийся взгляд, а ещё глаза — они меняют цвет… — улыбнулась Мила, помолчала.

— Это была ты, я в этом убеждён.

— Красивую сказку рассказал, сказки любишь? — улыбнулась она.

— Это не сказка, это правда, — твёрдо произнес он, глаза Гранта сузились.

— Я не верю в такое, — тихо произнесла Мила.

— Но это правда, я говорю тебе правду! — взволнованно произнёс он.

— Мне не дано это знать, — вновь усмехнулась она.

— Что?

— Что ты говоришь мне правду.

— Доказательством тому являются мои рисунки, и ты их сама видела, после снов я сразу стал рисовать тебя.

— Так на тех рисунках, в тетради, — она прищурилась, — была я?

— Да… а разве не похоже? — Грант, смущённо улыбаясь, смотрел на неё. — Я рисовал по памяти, то, что видел во снах. Ты же сама сказала, что девушка на моих рисунках тебе знакома. Она — это ты, ты себя узнала в них. Разве это не доказательство того, что я говорю тебе правду? — Грант взволнованно смотрел на Милу. Она молчала. — Прошу, поверь мне, я говорю тебе правду, — тихо произнёс он. — Я никогда не обманываю.

Она усмехнулась: «Я тоже».

— Иногда надо заставить себя поверить и доверие придёт.

Они молчали и смотрели друг на друга.

— Но разве такое может быть в жизни? — наконец, тихо спросила Мила.

— Но это произошло. Значит может, — тихо ответил он.

Он протянул ей руку. Она посмотрела на протянутую руку, посмотрела в его глаза, перевела взгляд вновь на его руку. Он с волнением ждал… Она медленно вложила свою руку в его. Он, выдохнув глубоко воздух, крепко сжал её руку. Они постояли, смотря друг другу в глаза, затем оба смущённо улыбнулись.

— Пошли? — тихо спросил он.

— Пошли, — тихо ответила она.

— Ты даже не спрашиваешь куда?

— Дышать воздухом. Набираться сил, приводить мысли в порядок, успокаивать душу, — Мила улыбнулась.

Держась за руки, они медленно пошли вдоль леса. Мотоцикл остался на обочине леса…

Потом они сидели у костра, на небольшой полянке.

Мила смеялась: «Хороший анекдот, понравился», — посмотрела на огонь, задумалась.

Грант, улыбаясь, подкладывал сучья в костёр, посмотрел на нее: «У тебя красивое имя — Людмила, Люда, Люся, Мила… Как твоё отчество?»

— Сергеевна, — задумчиво ответила она.

— Значит ты Людмила Сергеевна Ланкова. Я тебя буду звать Мила, можно?

Мила пожала плечами, улыбнулась: «Можно», — помолчала.

— У тебя тоже красивое и редкое имя, Грант. А почему тебя все зовут Григорий?

Он пожал плечами: «По-русски, им так больше нравится. Дома меня тоже зовут Гриша, Григорий».

— А мне больше нравится твоё настоящее имя — Грант. А тебе, как больше нравится, чтобы тебя называли?

— Мне нравится моё настоящее имя.

— И мне оно нравится больше.

— У нас совпали вкусы, — Грант улыбнулся.

— Кто ты по национальности? — улыбнулась Мила.

— Отец армянин, мать украинка, с польскими корнями, а я русский, — оба засмеялись.

— Вишневский — это польская фамилия?

— Это фамилия мамы. Я внебрачный сын своих родителей, потом родились три моих брата, все они носят фамилию отца — Варгинян, а я Грант Рубенович Вишневский. Они живут в северной Осетии, — он улыбнулся, посмотрел на неё.

— В Осетии? Это далеко?

— Это на Кавказе. Ты была на Кавказе?

— Нет, я нигде не была, только была в Калужской области, на родине родителей, в Москве и Подмосковье.

— Мила, расскажи о себе, пожалуйста.

— О себе? — пожала плечами и, улыбаясь, задумалась.

Она рассказала ему о семье, о детстве, о том, как во сне летала, что любила и чем занималась…

Он захотел её поцеловать, но она испуганно расширила глаза, отстранилась и задрожала.

Он не хотел, чтобы она пугалась его: «Не бойся, я не сделаю того, чего ты не хочешь».

— Меня в детстве звали Орешек, потому что я пухленькой была… — дальше рассказывала она, а потом поймала себя на мысли: ей с ним спокойно и хорошо, было так приятно с ним, подумала она и смущённо прикусила губу. — Знаешь, мне с детства снились странные сны, приснилась сказочная птица Гамаюн. Красивая такая. — Мила задумалась, глядя на огонь костра, вспоминая свой давний сон. — И я с ней вступила в разговор. Представляешь? — засмеялась. — Бывает же такое.

— О чём вы говорили? Ты запомнила?

— Я записала тот сон, — задумчиво расширила глаза. — Она рассказывала мне, что существует много миров светлых и тёмных и что где тьма, там тайны есть, тайны мироздания и я познаю со временем эти тайны. Говорила, что надо в жизни развиваться, не стоять на месте, много читать и познавать… — улыбнулась. — Наверное, поэтому я много читаю. А ещё мне приснился сон и чей-то голос тихо мне сказал: «Знай, что сказки бывают и на земле, они случаются с теми, кто верит в них и душою чист… и так будет с тобою, люби и верь, не делай зла никогда и никому», — и я проснулась. И это запомнила.

А он слушал её, не перебивая, и чувствовал к ней огромное влечение и нежность своей души. О многом они всю ночь увлечённо говорили — о происхождении земли, о мифах и легендах.

— Книги были моим наваждением, — продолжала Мила свой рассказ. — Как мама боролась со мной! Это было что-то! Когда я поступила в техникум, она меня выгнала из дома, представляешь? Она хотела, чтобы после восьмого класса я поступила в торговый, а я в тайне от всех сделала все по-своему. Мама жутко рассердилась, требовала, чтобы я перевела документы в торговый. Мы поссорились, и я в протест убежала из дома. Ночевала у старшей сестры на работе, на электростанции, кстати, там так интересно было… пока Лида, сестра, не помирила нас. Мама со мной не разговаривала четыре месяца. Но я хорошо училась, приносила повышенную стипендию, и она сжалилась, — Мила, улыбаясь, посмотрела на Гранта и состроила шутливую гримасу.

— А отец? — улыбнулся Грант.

— Отец всегда меня поддерживал, он добрый человек. — Мила задумалась. — Странно, я впервые рассказываю так подробно о себе и своей семье.

Грант нежно смотрел на неё: «Ну и как, нравится учится?»

— Очень. Учиться вообще интересно, а в техникуме мне очень комфортно. Интересные девушки, со мной даже учится внучка известного народного артиста Мордовина. Я, когда узнала, была так удивлена. Мы с ней дружим, Татьяна — простая, начитанная, замечательная девушка.

— А какие предметы вы там изучаете?

— Много предметов — культура речи, русская и советская литература, детская, зарубежная…

Грант перебил ее: «Зарубежная? И каких авторов ты прочитала?»

— Много чего прочитала.

— Ну, назови, — улыбнулся Грант.

Мила посмотрела на него, слегка усмехнулась, глаза сузились: «Не веришь и проверить хочешь?»

Грант хитро улыбался.

— Называю, что прочитала: литература Древнего мира: Гомер «Илиада», «Одиссея». Древнеримская лирика: Гораций, Овидий, сказки и повести Древнего Египта. Средние века: Боккаччо «Декамерон», Данте «Божественная комедия», пьесы Лопе де Вега, сонеты Петрарки, Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль», Сервантес «Дон Кихот», Шекспир «Гамлет», «Ромео и Джульетта», «Король Лир», «Отелло» и 155 сонетов. Литература 17—18 веков: Вольтер «Орлеанская девственница», Дефо «Робинзон Крузо», Дидро «Монахиня», Свифт «Путешествие Гулливера». Литература 19 века: Байрон «Корсар», Бальзак «Шагреневая кожа», «Отец Горио», ГЁте «Фауст», его лирика, новеллы. Гюго «Собор Парижской Богоматери», Диккенс «Записки Пиквикского клуба», «Большие надежды», произведения Эмиля Золя, Дюма-отец «Три мушкетера», «Граф Монте-Кристо», Дюма-сын «Дама с камелиями», Проспер Мериме, Мопассан «Милый друг», произведения Эдгара По, Вальтер Скотт, Стендаль «Красное и черное», Флобер «Госпожа Бовари», Шоу «Пигмалион», — она говорила быстро, чётко и уверенно, не сводила с него глаз, немного ухмыляясь.

Грант, расширив глаза, сглотнул воздух, слушал её, не перебивая.

— Литература 20 века: Брехт, Борхес, Голсуорси «Сага о Форсайтах», Камю, Кафка, Джек Лондон «Мартин Иден», Генрих Манн «Юные годы короля Генриха четвёртого», Моэм, Пруст, Ремарк, Фейхтвангер «Безобразная герцогиня», Хемингуэй.

— Обалдеть, — тихо медленно произнес Грант, — и ты все это прочла?

— А как же, это всего лишь один предмет и это не всё. Говорю, так, по памяти.

— А русская и советская литература?

Мила улыбнулась, сосредоточилась, слегка нахмурилась, вспоминая, затем затараторила: «Островский, Тургенев, Гончаров, Чернышевский «Что делать», Достоевский «Преступление и наказание», Салтыков-Щедрин, Толстой «Война и мир», «Анна Каренина», Чехов, Бунин, повести Куприна «Гранатовый браслет», «Олеся», Горький «Мать», «На дне», лирика Маяковского, Есенина, Блока, Гумилева, Северянина, Мандельштама, Ахматовой, Цветаева. Забыла, конечно же, Пушкин — обожаю его, Лермонтов, Пастернак «Доктор Живаго», его лирика. Шолохов «Поднятая целина», «Тихий Дон». Булгаков «Мастер и Маргарита». Симонов «Живые и мертвые». Солженицын. Ну, в общем, много чего. Вот так, много читаю.

— Впечатляет.

— Конечно, впечатляет. Ну, как это может быть не интересно? Детских авторов называть? — улыбнулась Мила.

— Нет, — улыбнулся Грант.

— А ещё мы изучаем спец. предметы по организации библиотечного дела. Ещё у нас есть интересные факультативы по театроведению, танцевальный — рок-н-ролл, шейк, твист. Класс! — Мила, улыбаясь, смотрела на него. — Я получаю большое удовольствие, танцуя, весь негатив уходит, когда танцуешь и жизнь становиться прекрасной, — засмеялась она.

— Да-а-а, обширная у вас учебная программа. Когда ты успеваешь всё читать?

Мила пожала плечами: «Кручусь, верчусь, как все студенты. Большие произведения летом читаю, а остальное в течении года успеваю. Еще музыкой занимаюсь. Вот. Поэтому не гуляю, некогда».

— Теперь понятно. А в институт будешь поступать?

— Обязательно. Мне кажется я буду учиться не в одном институте, — засмеялась, — так мне много хочется узнать.

— А замужество? — Грант, прищурившись, смотрел на нее.

— Что замужество? — удивленно посмотрела на него.

— Мечтаешь выйти замуж? Скажи честно.

Мила пожала плечами: «Мечтаю? Нет».

Грант удивлённо смотрел на неё: «Совсем нет? Не верю, все девушки мечтают выйти замуж».

— Я правда никогда не мечтала и даже не думала об этом. Этот вопрос только в ведении Всевышнего. Мне неизвестно, когда придёт любовь.

— Любовь? — тихо произнёс Грант.

— Ну да. Замужество не может же быть без любви. Ты ведь спросил про замужество? Замужество и любовь — это одно целое.

— Почему? Многие женятся, выходят замуж без любви.

— Как это? — улыбнулась Мила.

— По залёту, по необходимости, от тоски, или выгодная партия светит кому-то, много причин, — усмехнулся он.

— Нет — это не про меня, — смущённо ответила она, — должны быть только большие чувства.

— Большие? Это как? — вновь усмехнулся он.

Она, прищурив глаза, втянула в себя щёки, посмотрела на него: «Большие — это значит настоящие чувства под названием любовь, а не увлечение и не влюбленность. Это когда люди воспринимают мир одними глазами, смотрят не только друг на друга, но и в одну сторону, когда не могут жить друг без друга, потому что им не хватает воздуха друг без друга, когда уважают во всем друг друга и не кричат по всяким пустякам, на других не засматриваются. Когда в основе отношений лежит большое взаимное уважение друг друга, — она отчеканила каждое слово. — Вам, Грант Рубенович, что-то не понятно в слове большие чувства?» — усмехнулась она.

— Понятно. Я просто уточнил, как ты это понимаешь… — он помолчал. — И когда ты планируешь выйти замуж?

— Я не мечтаю, ничего не планирую и не думаю об этом. Мне неизвестно, когда придёт любовь, настоящая, большая… и единственная, — задумчиво произнесла она, смотря на огонь.

— Почему единственная?

— Потому что любовь, человеку даётся в жизни один раз. Я говорю о настоящей любви… я так думаю, — она задумчиво продолжала смотреть на огонь.

Грант внимательно смотрел на неё, потом встал, подошёл к ней, протянул ей руку.

Она посмотрела на него, приняла его руку, встала.

— А мне известно, — тихо произнес он.

— Что? — Мила удивлённо взглянула на него. Грант молчал. — Что тебе известно? — усмехнулась она.

— Когда придет любовь, — тихо произнес он.

Усмешка сошла с её лица.

— И когда? — тихо и уже серьёзно спросила она.

— Она уже пришла, — прошептал Грант, хотел её поцеловать.

Мила отшатнулась назад, глаза широко распахнулись. Они смотрели в упор друг на друга. Она опустила голову и медленно сделала от него несколько шагов. Он подошел к ней и вновь хотел поцеловать. Она вновь отшатнулась от него.

Он, нахмурившись, тихо произнёс: «Нет?»

Она отрицательно покачала головой: «Нет».

— Почему?

Мила молча смотрела на него.

— Прошу, поверь мне… и забери свое «никогда».

Она внимательно смотрела на него, потом, сузив глаза, произнесла: «Забираю. И заменяю его на… не сегодня».

— Ты удивительная, — вновь прошептал Грант.

— Чем? — тихо спросила она.

— Всем, — он был серьезным.

— Не смущай меня, — посмотрела ему в глаза, — я обыкновенная, простая девушка, — поправила волосы.

Грант погладил её волосы, она смущённо отодвинулась от него.

— В древности женские волосы, распущенные по плечам, означали сексуальный призыв, — с хитрой улыбкой произнес он.

Мила расширила глаза: «Да?»

— Да.

— Спасибо, что сказал. Не знала.

— Не за что. У тебя красивые волосы и тебе идёт, когда они распущены, мне нравятся. — Грант тихо засмеялся.

Мила пошарила по карманам куртки, достала чёрную резинку, собрала волосы и завязала их резинкой. Он улыбнулся и передернул плечами, она смутилась, увидев, как он поёжился, сняла с плеч его куртку.

— Грант, надень куртку, — протянула ему куртку, — свежо.

— Да нет, не надо, действительно свежо.

— Грант, надень, спасибо. Тебе холодно, ещё простынешь из-за меня, мне будет очень не по себе, — улыбнулась.

Он отрицательно помахал головой.

— Ты же не хочешь, чтобы мне было не по себе?

— Не хочу, — улыбнулся он, взял куртку, накинул на плечи, посмотрел на неё, — ты согрелась?

— С ней было хорошо, тепло.

Он вновь улыбнулся, смотря на нее: «Не бойся, я ничего тебе не сделаю, просто хочу, чтобы нам было тепло, тебе и мне», — обнял за талию, притянул к себе и укрыл одной полой куртки.

Мила испуганно посмотрела на него.

— Ничего, кроме дружеского процесса согревания, — его глаза, улыбаясь, смотрели на неё.

— Вот так, сразу обжималки? — испуганно посмотрела на его руку.

Грант улыбнулся: «Здоровье дороже всяких условностей. Расслабься, ничего не бойся и откинь все дурные мысли. Мила, посмотри какая дивная ночь. Ты была ночью в лесу?»

— Нет. Я впервые ночью в лесу… с парнем.

— Вот и наслаждайся лесным чистым воздухом, слушай жизнь других живых существ, которые сейчас, наверняка смотрят на нас и тоже бояться…

Мила вздрогнула, тихо произнесла: «Каких существ?»

Грант тихо засмеялся: «Ты трусиха?»

— Да.

— Говорю тебе, не бойся. Я имел ввиду растения, деревья, птиц. Они же живые существа, привыкли к своему миру, а здесь люди их мир нарушили, вот они наверняка и бояться.

— Тогда пойдем, не будем нарушать их мир. Когда кто-то чего-то боится — это плохо. Я люблю, когда все живут в мире и согласии.

— Скоро пойдем. Немного ещё подышим и пойдем, мы ведь уже нарушили их мир, но мы им не причиним ничего плохого.

Их первое свидание в лесу. Ночное небо, звёзды и стихи, шум таинственного леса и совсем близкое дыхание друг друга. Он смотрел на неё и глазам своим не верил, она смущённо улыбалась, смотрела на огонь костра. О многом они тогда говорили: о мифах и легендах, о происхождении земли, читали любимые стихи. Проговорили до утра и не заметили, как наступил рассвет.

Утром неожиданно молния в виде яркого небесного шара, замедлив свой полет, пролетела и как бы зависла над ними.

Сверкнула молния, прогремел гром.

Мила вздрогнула. Грант тоже вздрогнул. Оба прижались друг к другу. Она, уткнувшись ему в грудь, не поднимала головы. Он опустил голову в ее волосы. Они стояли обнявшись.

Вновь молния сверкнула. Дрожь пробежала по их телам.

— Что это было? — Мила похлопала глазами.

— Не знаю, меня током ударило, — тихо произнёс Грант.

— Меня тоже, — прошептала Мила, посмотрела в сторону, глаза широко распахнулись. — О, Господи, что это?

Грант посмотрел в сторону, брови взлетели вверх, глаза расширились: «Шаровая молния… стой тихо», — взволнованно прошептал он.

Оба замерли, зажмурились…

Молния, замедлив полёт, остановилась напротив них, затем пролетела мимо, совсем рядом, ярко сверкая.

Стало совсем тихо.

Грант открыл глаза, посмотрел на небо: «Нас ударила молния, — удивлённо посмотрел на Милу. — Ты как себя чувствуешь?»

— Странно как-то, по мне мурашки бегут, уши заложило, — Мила посмотрела на свои руки, вытянула пальцы, — и пальцы дрожат.

— Я тоже… и по мне они бегут, уши заложило, — Грант закрывал-открывал глаза, нахмурился, помотал из стороны в сторону головой, приходя в себя, вновь посмотрел на небо, тихо добавил, посмотрев на Милу. — По-моему, небесная энергия соединила нас.

— Как это? — нахмурилась Мила.

Грант внимательно смотрел на неё, пожал плечами. Они растерянно стояли, смотря друг на друга, и приходя в себя.

— Она нас могла убить, — чуть слышно произнесла она.

Он улыбнулся, поцеловал её в лоб: «Ну не убила же. Успокойся, всё нормально. Поехали? Сейчас дождь начнется».

— Поехали, — чуть слышно растерянно произнесла Мила, посмотрела на небо.

Небесное светило их не убило, осветило и таинственно связало их судьбы на многие года.

Там, на первом их свидании, при встрече с местными хулиганами, Грант заметил странный, непонятный для него взгляд Милы, влияющий на людей.¹

Глава 7. ОН

Влечение к ней, меня сильней, желание горит огнём в крови моей. Небеса мои, помогите мне, хочу скорей её увидеть!

Утром Вачик вошёл в комнату Гранта, на плече было перекинуто полотенце, в руках он держал сковороду с яичницей. Поставил на стол, посмотрел на спящего друга. Грант спал, лежа на животе, обняв подушку, на его лице блуждала улыбка.

Вачик подошёл к кровати, наклонился над ним, держа в руках пёрышко зеленого лука.

— Смотри-ка, улыбается… довольный, сон хороший, наверное, снится, — тихо произнёс, пощекотав друга пёрышком лука в ухо.

Грант дёрнулся, повёл плечом. Вачик вновь пощекотал его, теперь в нос, потом снова в ухо и засунул перо лука ему в ноздрю. Грант, поморщившись, потирая нос, открыл глаза, скосил глаза на лук, вытащил из носа пёрышко.

— Это, что, профилактика простуды? — улыбнувшись, посмотрел на друга.

— Гриша, доброе утро, вставай, уже полдень. Что это ты разоспался так, да ещё в обнимку со счастливой улыбкой?

— Что, правда полдень уже? — удивился Грант.

— Без десяти час, на тебя это совсем не похоже. И во сколько же ты лег? В полночь тебя ещё не было, я заходил, ни тебя, ни Бори не было.

— Бориса нет? — Грант оглянулся на его кровать.

— Да нет. Тоже завис где-то.

— Да понятно где, — улыбаясь зевнул, — хорошо поспал, давно так не спал, — потянулся.

— И сон хороший снился? — улыбнулся Вачик.

Грант, улыбаясь, закрыл глаза: «Угадал, прекрасный».

— Расскажи, поделись радостным настроением с другом.

— Не-а, а то вдруг не сбудется… Что-то запах вкусный я учуял. Мне кажется или это наяву?

— Не расскажешь значит?

— Вачик, так что с запахом, не томи.

— Вставай, это наяву. Я тебе яичницу вкусную с помидорами и грудинкой приготовил и ещё с лучком.

— Обалдеть! Ты человек! — Грант вскочил, подлетел к столу, понюхал сковороду, быстро натянул джинсы, футболку и выбежал из комнаты.

Вачик потер затылок, стал готовить чай на двоих. Положил в тарелку яичницу, вилку, отрезал чёрный хлеб, включил радиоприемник и тихо стал напевать…

Вошёл улыбающийся Грант, подскочил к раковине, схватил из стаканчика зубную пасту, щётку, интенсивно стал чистить зубы, умылся, причесался. Довольный подскочил к столу: «Запах… на всю комнату, — присел и принялся с аппетитом есть. — Вач, ты как мама родная, спасибо друг, уважил… вкуснотища».

— Я рад, что тебе нравится моё произведение, ешь на здоровье.

— А Гарик где?

— С Тиграном бельё стирают в постирочной.

— Молодцы. Я сейчас к ним присоединюсь, мне тоже нужны постирушки, — жуя, пробормотал Грант.

— Хорошо вчера погулял? Смотри какой аппетит нагулял. Это ты так с Людмилой аппетит и хорошее настроение нагулял?

Грант сузил глаза, посмотрел на друга: «С Людмилой? С чего ты взял? Нет».

— Не понял? Ты же её вчера утащил и что вы, не гуляли?

— Нет. Вышли на улицу, она сказала, что ей надо домой и всё. Дошли до универмага, она пошла домой, а я сел на байк и гонял.

— Всю ночь?

— Не-ет… — протянул медленно Грант, потом быстро добавил, — вернулся в первом часу, — улыбаясь глазами, не посмотрев на друга, взял бокал чая, отодвинул пустую тарелку, взял сушки, сунул в рот. — А чего ты придумал себе?

— Придумал? Да мы все решили, что вы гулять сбежали… разве нет?

Грант скорчил удивленную гримасу: «Нет. Я тебе уже всё сказал».

— Но ты так неожиданно её…

Грант прервал его: «Тебе показалось. Просто я разозлился на этих бесцеремонных девиц, терпеть их не могу. Людмила сказала до этого, что ей пора идти домой, а тут они, я психанул, ну и позвал Людмилу, вот и всё».

— Ты психанул? — удивленно посмотрел на друга Вачик.

— Вачик, брось! Не придумывай ничего и ребятам скажи. Всё, этот вопрос закрыли.

— Да? Ну, ладно, закрыли, значит закрыли.

По радиоприемнику зазвучала песня в исполнении Муслима Магомаева: «В солнечных брызгах, в громе прибоя песня взлетает в даль, в синеву. В сказке искал я встречи с тобою, но повстречались мы наяву. Это могло нам только присниться, мир к нашей встрече не был готов, но прилетела синяя птица в радуге стало восемь цветов…»

Грант прислушался: «Сделай громче, — быстро произнёс он, — быстрее».

Вачик, удивлённо взглянув на него, встал и сделал громче звук, посмотрел на друга. Грант слушал песню, улыбка появилась на его лице.

— «… Солнцу и ветру, ветке зеленой я, как мальчишка, радуюсь вновь. Мир обновленный, мир изумленный, вдруг озарила наша любовь… но прилетела синяя птица, в радуге стало восемь цветов», — пел Муслим Магомаев.

— Ты чего? — удивился Вачик.

Грант смутился, опустил глаза:

— Ничего. Песня красивая. Никогда её не слышал раньше.

— Красивая… А Боря был сам не свой.

— Так, давай прекратим эти пустые разговоры. — Грант серьёзно посмотрел на друга, сузив глаза. — Ты меня понял?

— Понял. Я тебя понял.

— Хорошо. Спасибо тебе, очень вкусно. Я на кухню, помою сковороду, постирушки и за книги. — Грант, взяв сковороду, тарелку, вышел из комнаты.

Вачик почесал затылок, посмотрел ему вслед и тихо произнёс: «Только не понял, почему ты вдруг сердится начал и замечать красивые песни».

Вечером, сделав все свои дела, Грант, лёжа на кровати, вспоминал первое свидание с Милой, и у него становилось приятно на душе. Им было интересно вместе, интересовало происхождение жизни на земле, говорили о мифах и легендах, литературе, поэзии, ещё о многом и долго говорили. Оба прочитали всего Шекспира и при разговорах, улыбаясь, экспромтом цитировали его.

Он очень желал новой встречи с ней и вскоре нашёл возможность встретиться вновь.

Мила возвращалась с занятий из техникума. направилась к автобусной остановке, увидела большую очередь на свой маршрут. Поёжилась, посмотрела на небо, собирался дождь. Услышав рев мотоцикла, посмотрела в сторону, темно бордовый мотоцикл «Ява» притормозил напротив их очереди, мотоциклист в красном шлеме рассматривал очередь, стоявшую на автобус.

Мила удивлённо расширила глаза, улыбнулась и пошла к мотоциклисту:

— Не верю своим глазам. Привет. Ты как здесь оказался?

— Привет, красавица. Я прилетел на крылах любви. Ей не преграда расстоянье, — Грант хитро смотрел на неё.

Мила закусила нижнюю губу, нахмурилась, потом улыбнулась: «Кто указал тебе сюда дорогу?»

— Любовь. — Грант улыбнулся. — Она к расспросам побудила. Совет дала, а я ей дал глаза и вот ты предо мной.

Мила, улыбаясь, смотрела на него.

— Так, что молчишь ты?

— Это же из Шекспира. Так ты знаком с Шекспиром.

— О, да. Знаком я с ним, и с лирикой его любовной.

— И чем же он привлёк тебя?

— Близок он моей душе и миру моему, который скрываю ото всех, кроме тебя.

— Меня? О чести о такой я не мечтала вовсе.

— Честь это для меня, с тобою быть и говорить. Твои речи мне душу согревают.

— Приятно это слышать мне, — смущённо улыбнулась Мила.

— А мне приятно знать, что тебе приятно это слышать, — улыбнулся Грант.

— Значит наши мнения совпали.

— Как ты помнишь, уже не в первый раз.

— Нет, ты мне скажи, откуда здесь ты?

— Мила, садись, пожалуйста, сейчас дождь пойдет.

Мила посмотрела на небо, тучи кружили и собирались в небольшие темные кучки. Грант помог ей сесть на байк и мотоцикл рванул по шоссе в их посёлок.

Грант привёз Милу к лесу, где они провели немного времени вместе, вновь говорили увлечённо, им было интересно говорить друг с другом.

— У тебя удивительные глаза, с длинными ресницами. Когда я в первый раз увидел тебя, я подумал, что у тебя приклеены ресницы.

— Что? Приклеены? Ну, уж нет!

— У тебя необычные глаза.

— Вот с этим я согласна, — Мила засмеялась.

Грант тоже засмеялся, снялось то напряжение, которое было между ними: «Ну, наконец-то, согласилась, хоть с чем-то, и ещё у тебя очаровательная родинка над губой и ямочки на щеках. И тебе очень идёт имя Мила, потому что ты очень милая девушка, умная и очаровательная».

Они тихо засмеялись, глядя друг на друга. Он обнял её, она не сопротивлялась.

Грант стал серьезным, глаза сузились, тихо произнес глядя ей в глаза: «Разреши моим устам, прильнуть к твоим устам?»

Мила улыбнулась: «О чести о такой я не мечтала вовсе».

— Так разреши, не будь неумолимой, — улыбнулся Грант.

— Нет… не сегодня, — улыбнулась Мила. — Отвези меня домой.

— Так не хочется с тобою расставаться.

Она улыбнулась: «А придётся. Мне пора».

— Ты не обиделась, за то, что я тебя сегодня украл?

— Нет, мне приятно быть с тобой, — улыбнулась Мила.

Он, довольный, улыбнулся: «А мне приятно слышать, что тебе приятно. Я рад слышать эти слова от тебя».

— Мне интересно быть с тобой, ты знаешь больше меня о богах.

— Мила, мы равны, просто я постарше тебя и прочитал немного больше, вот и всё. Зато ты больше литературы прочитала, ты ещё юная девушка и много прочитала и во многом разбираешься. Мне очень интересно с тобой общаться. Ты мне ещё расскажешь мифы о богах, которые ты знаешь?

— А ты мне расскажешь, что ты знаешь? — засмеялась Мила.

— Договорились. Произведём обмен знаниями и впечатлениями о прочитанном.

— А хочешь я дам тебе книги? Возможно ты почерпнёшь из них то, чего не знаешь, ведь каждый автор своё рассказывает, об одном и том же рассказывают по-разному.

— Согласен, хочу. Я быстро читаю.

— Хорошо.

— Когда мы вновь увидимся?

— Не знаю. У меня совсем нет времени, учёба занимает всё.

— Тогда я буду искать это время. Удача мне поможет, как сегодня, найти его для нас. — Они, улыбаясь, смотрели друг на друга. — Ну что ж, поехали, — вздохнул Грант.

— Поехали, — засмеялась Мила.

Они сели на мотоцикл, и он помчал её домой.

А в этот вечер Тигран и Гарик сидели за столом с учебниками и тетрадями. Грустный Борис сидел на подоконнике с учебником, смотрел в окно.

В комнату с пакетами продуктов вошел Вачик: «Привет, зубрилки. Я вам покушать принес. Вы живы здесь еще?»

— О! Привет, Вач! — Ты молодец, дружище, — отозвались парни.

Борис посмотрел на друзей, тихо произнес: «Привет».

Вачик выгрузил продукты, выложив их на стол — хлеб, сыр, колбасу, молоко, кефир, мясо, зелень, посмотрел на Бориса: «А Гриша где?»

Парни переглянулись, посмотрели на Бориса.

Он зло огрызнулся: «Откуда я знаю?»

— Ты чего? Чего сердитый такой? — удивленно спросил Вачик.

Борис сердито потер рукой лоб, закрыл глаза, немного успокоившись, ответил: — «Не сердитый вовсе. Вот никак выучить не могу. В голову ничего не лезет. Не знаю, что делать с этим», — ударил учебником себе по лбу.

Вачик усмехнулся, исподлобья посмотрел на Бориса: «А ты, когда учишь, все другие мысли выброси из головы, а то там места для знаний нет. Другие мысли много места занимают».

Борис удивлённо посмотрел на него: «Какие мысли много места занимают? Ты на что намекаешь?» — зло сузил глаза.

Вачик испуганно пожал плечами: «Ни на что не намекаю, ты чего? Ты спросил, я ответил. Когда учишь, надо думать только о том, чего читаешь, тогда будет запоминаться. А ты вон в окно смотришь, чего-то там высматриваешь, думаешь о чём-то о другом».

— Да ни о чём о другом я и не думаю, — Борис вспыхнул, швырнул учебник на кровать.

Парни дружно засмеялись: «Да, да».

В дверь, постучав, заглянула Маша, дочка Нели: «Здравствуйте, — вошла в комнату, оглядела внимательно комнату. — Дядя Боря, а где дядя Гриша?»

— А разве он не у вас? — удивился Борис.

— Нет, мама меня послала за ним.

Борис спрыгнул с подоконника: «Я не знаю где он».

— Скажите ему, когда он придёт, что мама его ждет очень.

— Скажу. Постой, а он обещал к вам прийти?

— Я не знаю, мама его ждёт. До свидания, — девочка убежала.

Все посмотрели на Бориса. Помолчали.

Вачик прервал общее молчание: «Тогда где он?».

— Откуда я знаю? Что ты ко мне пристал? — вдруг закричал Борис и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

— Чего это с ним? С Гришей, что ли поссорились? — недоуменно обратился Вачик к друзьям.

— Не знаем. Он в последнее время какой-то дёрганый стал.

— Мужики, а, по-моему, он влюбился, — тихо заметил Гарик.

Вачик, подумав, улыбнулся: «Похоже, — почесал затылок, — только я здесь при чем, что на мне-то срываться?»

Все молча посмотрели друг на друга.

— Он никак с Людмилой не может встретиться, поджидает её у дома и всё облом. Зацепила она его, — прищелкнул языком Тигран.

— Ох, уж эти особы женского пола, цеплючие они, — улыбнулся Гарик.

— Да наоборот, Людмила как раз вовсе и не цеплючая, а отвергающая. Гриша сказал, что в прошлый раз он предложил ей покататься, а она тоже его отвергла.

— Значит я неправильно выразился, — похлопал глазами, улыбаясь, Гарик.

— Неправильно… — задумчиво произнёс Вачик, — женщины они разные, но все они мучают нас, мужиков. Без них жить как-то спокойнее.

— Не, я не согласен, — возразил быстро Тигран. — С ними веселее и удобней, постирают, уберут в квартире, приготовят еду, да и во всем остальном… — покрутил головой, — с ними слаще, — засмеялся Тигран.

— Это тебе слаще, пока ты не женился, а как женишься, так всё кувырком пойдет. Одна тёща чего будет стоить, а потом еще родственники с их видами на жизнь и бесконечными советами, как держать мужика в ежовых рукавицах, мало зарабатываешь и понеслось, — Вачик, расширив глаза, помотал головой из стороны в сторону. — Нет, конечно, мужчине нужна женщина, нужен дом, уют, дети, но… построить всё это, чтобы тебе всегда хотелось бежать с работы домой — это очень непросто в жизни, чтобы вам кто не говорил. Это я, мужики, говорю вам из личного опыта. Поэтому гуляйте, пока гуляется, надышитесь свободой сполна.

— А мы и гуляем, и пока из нас никто не собирается сковывать себя узами брака. Гарик, так? — засмеялся Тигран.

— Так… но любви хочется, — вздохнул Гарик.

— А мне как-то спокойнее жить без неё, — вздохнул Вачик. — А куда запропастился Гриша, не пойму?

Дверь открылась и вошёл улыбающийся Грант: «Всем привет».

— О! Гриша! А я только спросил, куда запропастился наш Гриша? — засмеялся Вачик.

— Привет, — отозвался Гарик.

— Привет, наш пропащий, ты куда подевался? — улыбнулся Тигран.

— Да тут я, — улыбнулся Грант, — кому я понадобился?

— Тебя здесь Маша разыскивала с Нелей.

— Зачем? — нахмурился Грант.

— Мы не знаем, — пожал плечами Вачик. — Маша приходила и просила тебе передать, что Неля тебя ждет.

— Я услышал. Что ещё ко мне? — раздеваясь, отозвался Грант.

— А где ты пропадал? — не отставал от друга Вачик.

— Да не пропадал я, — Грант, улыбаясь, похлопал двумя руками по плечам Вачика, — тут я.

— И весёлый какой, настроение хорошее? С чего бы это?

— Настроение отличное. Свежего воздуха глотнул и на душе стало свежо и тепло. — Грант, увидев хитрый улыбающийся взгляд Вачика и вопросительные взгляда друзей, весело добавил. — Да гонял на байке, не надо так загадочно на меня смотреть. Всё, я в душ, пока не набежал народ. А вы, давайте на стол готовьте. Кто сегодня дежурный?

— Борис и я. Только Боря сегодня сердитый какой-то, срывается на нас.

— Борис зачёт завалил, вот и сердитый, сам виноват.

Вошёл Борис с полотенцем в руках: «Ужин готов, — увидев Гранта, посмотрел на него в упор, их взгляды встретились… — Где пропадал?»

— Гонял на байке, — усмехнулся Грант, — я в душ, — взяв белье, быстро вышел из комнаты.

— Вы передали ему, что приходила Маша?

— Передали. Всё, давайте готовить стол, шибко есть хочется, — Вачик с Тиграном принялись убирать книги и тетради со стола.

— Боря, ты приготовил ужин, какой ты молодец, — отозвался Гарик и выскочил из комнаты.

Грант, приняв душ, довольный и посвежевший, вернулся в комнату. Поужинав, друзья, как всегда, весело обсудив различные жизненные вопросы учёбы, работы, в этот вечер быстро угомонились к одиннадцати часам вечера. За столом с учебниками остался сидеть угрюмый Борис. Гарик, включив над кроватью бра, улёгся вместе с учебниками, готовясь к семинару.

Грант улёгся на кровать, подложив под голову руки, смотрел в потолок, все его мысли были направлены к Миле. Он, сдержанно улыбаясь, вспомнил, как довёз её до подъезда, как она, смущённо улыбнулась, помахала ему рукой и побежала в подъезд дома. Он проводил взглядом её изящную фигурку, его трогало покачивание её бедер и в нём появилась какая-то внутренняя теплота, которую он ощущал всегда при её виде, его глаза улыбались и теплели, когда видели её. Он чувствовал странную успокоенность после общения с ней и легкость бытия, проблемы сразу отступали, находились лёгкие решения. Мир становился другим, многоцветным, как яркие краски радуги, которая снилась ему не раз, улучшалось настроение и хотелось жить.

Его влекло к ней, и его мужская часть реагировала на неё, но он всегда подавлял в себе эту реакцию его тела. Он чувствовал к ней огромную нежность, ему хотелось всё большего общения с ней. Ему нравилась её непосредственность, ему нравилась, как она его ощущает, реагирует на него, как смущается и как немного дрожит, когда он к ней прикасается. Ему хотелось, очень хотелось её поцеловать, но она пугалась, а он не хотел её пугать, не хотел её обидеть.

Сдержанно улыбаясь, он вспомнил, как Мила отреагировала на поцелуй Бориса, когда тот поцеловал её в библиотеке и как она потом исчезла, прячась от них, на месяц. Он тогда видел её несколько раз на улице, но она всегда как-то странно быстро исчезала из поля зрения, завидев их. И когда он неожиданно увидел её на мотогонках, он ощутил такую радость, такой прилив энергии, в нём внутри загорелся словно какой-то огонь, особенно когда она тихо сказала, что будет болеть за него. И этот прилив энергии двигал им, давал такую силу, что он не замечал тогда никакие препятствия на трудной трассе. Он с лёгкостью всё преодолел и пришёл первым. И когда он смущённо сказал ей, что ему помог талисман, он действительно ясно ощущал, что она его талисман, что она придала ему энергию, радость, силу, мощь. Ему так не хотелось, чтобы это новое его ощущение закончилось, исчезло. Его тянуло только к ней, и он предложил ей тогда прокатиться с ним на байке. Он видел, как она вновь испугалась, встрепенулась, смутилась и тихо сказала: «Нет, это неудобно». Он тогда не понял её, подумал, почему неудобно, перед кем неудобно, перед Борисом? Но ведь у них ничего нет и Бориса она избегала. Её отказ его очень огорчил, он растерялся тогда и не знал, как себя вести с ней, и он просто уехал. А когда он увидел её на мотоцикле с Масловским, у него внутри всё ухнуло вниз. Он почувствовал себя плохо — засосало внутри, к горлу подступил комок, который он не мог проглотить, заныло сердце. Сжав скулы, он рванул подальше ото всех. Ему захотелось побыть одному. Он это воспринял, что она встречается с этим неприятным ему парнем. Он тогда вспомнил, как этот Сашка на конкурсе танцев прокричал, что она его девушка. Она и он, это неправильно, так не должно быть, думал он. Радостное, победное настроение сразу ушло, и мир потерял свои краски. Он вновь замкнулся и, вернувшись в общежитие, принял контрастный душ, стараясь вернуть равновесие в настроении, но ничего не получалось, хотя ему стало легче физиологически. Ему захотелось её вновь рисовать, когда он рисовал её, он ощущал будто-то она с ним, смотрит на него своими большими, с прищуром, изучающими глазами. Её взгляд проникал ему внутрь, вглубь, ему казалось, что она видит его изнутри. Но ему почему-то это было приятно. Ему хотелось ближе её узнать, но он не знал, как это сделать, она всё время исчезала. И когда она неожиданно вошла с Борисом к ним в комнату, смущённая и такая милая, она словно озарила его, ему стало вновь приятно и защемило сердце. Он понял, что на этот раз он не упустит сегодняшний случай пригласить её на свидание. И он сделал это, он просто утащил её, когда она вновь ему отказала, потому что он уже не мог терпеть и вновь ждать общения с ней. Их первое свидание принесло ему столько приятных чувств, которых он не испытывал до сих пор в общении с девушками и женщинами, что он не мог поверить, что это, наконец, произошло.

Их первое свидание ещё больше утвердило в нём чувство, что она — это она, та, которая ему снилась в последнее время. И ещё, когда он обнял её впервые, то почувствовал, что она ему очень родная… да, именно так, он почему-то сразу это понял, будто-то бы он её давно знал и у него стало на сердце как-то легко и приятно.

Эта маленькая хрупкая девушка притягивала его какой-то таинственной силой, в ней было что-то непонятное ему. Он был очень удивлён, когда увидел её какую-то другую, тогда, в лесу, с пьяными парнями, она как-то быстро и странно повлияла на них и они не ввязались в драку, а тихие ушли. Он помнил её взгляд — жёсткий, холодный и её тон тогда был решительный, это было совсем не похоже на неё. Она была разная, интересная, начитанная, скромная и в тоже время решительная, как он уже успел увидеть. А какая она ещё? Ему было интересно познать её. С первого их свидания у него появилось чувство, что он её давно знает и что она ему дорога. И он ещё больше уверился в том, что он правильно принял решение, когда порвал с Нелей, с которой был в близких отношениях несколько лет. Он сделал это необдуманно, спонтанно, но решительно на каком-то интуитивном порыве.

Когда он впервые, так неожиданно для него, встретил Милу около лужи, он сразу её узнал. Узнал девушку, которая ему снилась и не мог в это поверить. «Такого быть не может, но эта девушка ко мне во сне приходит», — подумал он тогда и чётко сейчас вспомнил все свои ощущения большого удивления, тогда, несколько месяцев назад. Потом он встретил её в библиотеке и в нём сразу произошли какие-то изменения, он охладел к Неле.

После выставки молодых художников, когда он увидел портрет Милы, он уже думал только о ней. С Милой у него внутри всё расцветало. То, что томилось где-то в глубине его и не выходило наружу, но оно часто давало ему знать о себе, какой-то тоской, какой-то неудовлетворенностью, то ли собой, то ли жизнью, он не мог пока понять.

Связь с Нелей удовлетворяла его физиологические потребности, потребности мужчины, он относился к этому легко, без всяких обязательств и ответственности. Он хорошо относился к её дочке, Маше, но ему не нравилось, что, Маша стала привязываться к нему, и тогда он отдалялся от них. А потом, когда его мужские потребности возрастали, он легко приходил к ней и она его всегда радостно встречала. Так продолжалось несколько лет.

И вот он увидел её, девушку из своих снов, вспомнив всё это, Грант глубоко вздохнул, улыбнулся и приятная истома охватила его, через три дня он пойдет к ней и вновь пригласит её на их третье свидание. Три дня, как это долго, но у него учёба в вечернем институте, и у неё учеба в техникуме, а ещё занятия в вечерней музыкальной школе, она загружена занятиями, а в субботу он вновь её увидит.

Она, девушка из его снов, вошла, наконец, в его жизнь реально. Он, довольный, перевернулся на бок и вскоре погрузился в сон.

Грант постоянно думал о Миле и скучал по ней, он не мог долго выдержать разлуки с ней и через несколько дней он ждал её вечером в подъезде её дома.

Глава 8. ОН и ОНА

Что такое алхимия между мужчиной и женщиной? Это магнетизм, родство душ, необъяснимое взаимопритяжение, волнуется кровь и всё остальное. Алхимия — вещь исключительная.

Уставшая Мила вышла из автобуса, из парка доносилось пение парней под звуки гитары. Она быстро прошла мимо парка, затем замедлила шаг и медленно пошла по улице, думая о Гранте, в руках была сумка с нотами, портфель с книгами.

Начал накрапывать дождь, она ускорила шаг и быстро вошла в подъезд своего дома.

Мила открыла дверь, вошла, хлопнув дверью, остановилась, было темно. Дошла до лестницы, кто-то взял её за руку. С испугу она со всей силы размахнулась другой рукой, руку перехватили…

Раздался тихий голос: «Привет. Прости, я тебя напугал?»

Закрыв глаза, она выдохнула: «Да, напугал», — узнала голос Гранта.

— Прости, пожалуйста, не хотел, но там дождь начинался, и я решил здесь тебя подождать. — Грант отпустил её руку, второй её рукой прикоснулся к своей щеке, нежно поцеловал руку.

Испуг отпустил Милу: «Мои сумки», — тихо произнесла она.

Грант улыбнулся, быстро поднял сумки, валявшиеся у них под ногами: «Пожалуйста, ваши сумки, в целости и сохранности. — Мила протянула руки. — Я подержу, мне не трудно. Ничего себе, здесь камни у тебя?» — усмехнулся.

— Только книги и ноты, — улыбнулась Мила.

Он потянул её за руку к стене, она не сопротивлялась, поставил сумки на пол, притянул Милу к себе, прикоснулся лицом к её лицу. Она заволновалась и немного отстранилась, посмотрела ему в глаза, затем остановила взгляд на его губах. Он обхватил её лицо ладонями, большим пальцем обвел контур её губ. Она смотрела на него, подняла руку и коснулась его лица, он вздрогнул, указательным пальцем она обвела контур его губ.

— У тебя родинка под губой, — тихо произнесла она.

— Да. А у тебя очаровательная родинка над губой, — он потрогал её маленькую родинку над губой. — И ямочки на щеках, когда ты улыбаешься, у тебя красивая улыбка.

— У меня обыкновенная улыбка… У нас с тобой родинки и у обоих около губ, к чему бы это? — медленно и тихо произнесла она.

— Это нам знак уже в реальной жизни, а не только во сне. Разреши моим устам прильнуть к твоим устам, — тихо произнёс он.

— Зачем? — тихо спросила она, глаза улыбнулись.

— Хочу познать тебя. А ты познай меня.

— Познать тебя? — вопросительно посмотрела ему в глаза.

— Ну, да. Процесс познания тебе ведь интересен, — его глаза улыбались, он слегка зажал губы, сжав их.

— Да, но это ведь не то…

— Нет то… процесс познания жизни, познание мужчины. Я так хочу познать тебя.

— А разве этот процесс познания тебе не известен? — усмехнулась Мила.

— Ты права, он мне известен, но я хочу познать тебя, а не кого-либо другого. Ты мне интересна.

— Во мне нет ничего особенного. Я как все… как все девушки.

— Нет, не как все, — он, улыбаясь смотрел на неё. — Процесс познания жизни огромен и бесконечен и в нём загадка есть для человека. И разгадать её, является трудною задачей.

— Какая загадка?

— Отыскать похожую на тебя частичку жизни… ведь человек частичка жизни на земле.

— Всего частичка?

— Ну да, маленькая частичка. Мир огромен и бесконечен и человек частичка, маленькая крупица в нём и отыскать свою вторую половинку в этом огромном, бесконечном мире является трудною задачей. Представь, какая сложная задача? И для решения её надо не бояться познавать, — он хитро улыбался.

— Но это не выполнимая задача! — воскликнула она.

— Ты так считаешь? Почему?

— Ну да, я так считаю. Она в одном конце света, а он в другом и как они отыщут друг друга? Это нереально и не выполнимо.

— Ты не права. Существует сила притяжения частиц, огромная сила притяжения друг к другу. Небеса, посылая души жить на землю, наполняют пару душ огромной одинаковой силой. И эта сила, и чувственность душ позволяют отыскать свою вторую половинку. Вот в чём загадка, рожденная самими небесами. Ты моё притяжение, и я хочу познать тебя.

— Но в той загадке есть зерно…

— Какое? — улыбнулся он.

— Суть загадки в том, что притяжение должно быть двухсторонним. Я не права? — она взглянула ему в глаза.

— Полностью права, — он, улыбаясь, смотрел на неё. — Мне так интересно с тобою говорить.

— А мне с тобой.

— Так может мы вернёмся к процессу познания друг друга, ведь без него мы не узнаем, не разгадаем замысла небес.

— И в чём же замысел небес? — улыбнулась Мила.

— В огромной силе притяжения… Меня притягивает к тебе, я влюблён в тебя.

— Вот так, сразу?

— Возможно и не сразу, а тебе только так кажется сейчас. Так разреши? — он притянул её за талию к себе.

— Нет, я не готова… сейчас я не готова…

— Разве не готова? А может быть боишься или не хочешь?

Она молчала и думала.

— Так не готова или не хочешь?

— Не знаю.

— Открой своё сердце и честно ответь.

— Не готова, — тихо произнесла она.

— Я подожду, когда ты будешь готова. Ведь, кто ждёт, тот, надеюсь, дождётся?

— Надежда умирает последней, — засмеялась Мила. — Всё зависит от силы притяжения… моя сила ещё не проснулась или… — она пожала плечами. — Мне пора домой, меня зовёт сила притяжения разучивания музыки, пока.

— Я подожду, когда проснётся твоя сила и, надеюсь, что это будет скоро, — улыбнулся. — У тебя уставший вид, — тихо произнес Грант.

— Да, есть немного, — Мила взяла свои сумки, направилась к лестнице.

— Мила, завтра выходной, я предлагаю поехать на свежий воздух, тебе необходимо получить кислородный заряд. Ты много занимаешься и совсем не дышишь воздухом. Завтра в восемь утра, я буду у твоего подъезда.

Она удивлённо расширила глаза и в упор посмотрела на него, потом, подумав, хитро произнесла: «О, сын мой! Должен быть гоним тоской, тот, кто так рано расстаётся с ложем?»

Он, несколько удивлённо, в ответ, сдержанно улыбнулся и в рифму Шекспира ответил ей: «Гоним тоской по юной девушке. Сила притяжения к ней столь велика, что готов не спать я вовсе».

Она слегка растерялась, услышав его ответ в рифму, улыбаясь, игриво ответила: «О, Грант! Не стоит предаваться силе притяжения. Сон полезен нам для нашего здоровья».

— Свежий воздух полезнее намного. Хочу я провести свидание с той, что снилась мне и продолжает снится. С той, чья сила притяжения столь велика, что я не в силах ей противостоять. Я буду в восемь ждать тебя.

Она вздохнула: «Красиво говорить умеешь».

— Как чувствую, так и говорю. Так восемь у подъезда я буду ждать ту, которую мне указали небеса.

— Так рано, — Мила скорчила недовольную гримасу, — я поспать хочу.

Грант обнял её за плечи: «Я предоставлю тебе такую возможность, как поспать. Надо дышать утренним свежим воздухом. Пойдем, я тебя провожу до квартиры», — быстро произнёс, повернул её к лестнице, подхватил сзади за талию и буквально пронёс по ступенькам до квартиры.

Мила не успела опомниться.

Грант, стоя сзади, шепнул: «До завтра, в восемь буду ждать у твоего подъезда, — поцеловал её в щеку, затем прошептал на ухо: „Ночь не добра без света милых глаз, скучать я буду без тебя“, — поставил сумки на пол, позвонил в дверь. — До встречи», — и быстро сбежал вниз по ступенькам.

Мила не успела произнести ни слова, улыбнулась, посмотрела ему вслед. Дверь открыл отец.

Утром Грант, как и сказал, приехал к подъезду Милы, громко посигналил.

Мила выбежала из подъезда, подбежала к мотоциклу: «Привет», — смущённо посмотрела на Гранта.

Грант встал, улыбнулся, слегка обнял ее: «Доброе утро», — поцеловал в лоб.

Мила смутилась, опустила глаза. Грант, заметив её смущение, внимательно посмотрел на неё, протянул шлем. Она, улыбнувшись, натянула шлем на голову и подставила ему подбородок.

Он нежно посмотрел на неё, застегнул шлем, сел и помог ей сесть на заднее сиденье байка: «Держись за меня и не отпускай».

— Поняла, — улыбнулась она и обхватила его за талию.

Отец смотрел на них из окна. Они уехали.

Вскоре Грант и Мила стояли на маленькой поляне в лесу. Мила стояла лицом к дереву, обняв березку, потом оглянулась. Грант веткой рисовал что-то на земле.

— Ты меня не слушал?

— Слушал и очень внимательно.

— Нет, не слушал, ты рисуешь.

Грант посмотрел на неё с улыбкой: «Я внимательно тебя слушал, а руки сами рисовали».

— Что? Что рисовали руки? — Мила подошла к нему, посмотрела на его рисунок на земле, брови сдвинулись, она внимательно изучала рисунок. — Это птица! Эта та птица, которую я видела нарисованную у тебя в тетради. Какая это птица?

— Феникс. Теперь я расскажу тебе легенду. Хочешь?

— Да.

Грант посмотрел на неё изучающим взглядом, медленно начал рассказ: «Птица Феникс или как на Руси её называют жар-птица. Это удивительная и единственная в своём роде птица, которая не спаривается и не размножается. В каждой стране ёе называют по-разному, по-своему. Предание гласит: Вовремя 12-месячного пребывания Ноя в ковчеге, во время потопа, он кормил находящихся там животных. И только Феникс скромно лежал в углу и на вопрос Ноя: „От чего ты не требуешь пищи?“ — Феникс ответил: „Я видел, как много у тебя хлопот с другими и решил не беспокоить тебя“. — Ной был тронут этими словами и сказал: „Ты пожалел мой труд. Да пошлёт тебе Всевышний жизнь вечную“. — И эта птица стала жить вечною До сих пор легенды об этой птице передаются из уст в уста», — он замолчал, посмотрел на Милу.

Она внимательно слушала его.

— Вот одна из легенд, — он подошел к ней, обнял за плечи, и они медленно пошли по лесу.

— Слушай. Прошёл между птицами слух, что на свете есть рай и находится он на солнце. И сказал старейшина птиц: «Рай тот, совершенен и мы, птицы, можем быть там, но путь туда очень труден». — Всем хотелось попасть в этот рай, но все птицы испугались, испугались сгореть на солнце. «Тот рай совершенен, но видно не для нас он создан», — сказали птицы. Но Феникс сказал: «Я достигну солнца». Все птицы затихли, посмотрели испуганно на своего невзрачного серого собрата и засмеялись: «Безумец тот, кто говорит, что солнце не убьет его. Разве его крылья крепче наших?» — И вновь гордая птица Феникс сказала: «Я достигну солнца». — Расправил крылья, поднялся в голубой небосвод и полетел к солнцу. Он поднимался всё выше и выше и вдруг всё оперение Феникса, загорелось алым пламенем. Заклокотал он от нестерпимой боли, но не остановился, а продолжал лететь к солнцу. И видели все птицы, какая участь его постигла, но никто не захотел ему помочь, — Грант замолчал, посмотрел на Милу.

Она слушала серьёзно, как будто видела всё, о чём он ей рассказывал, её глаза сузились, она молчала.

Грант продолжил: «И захохотали птицы, злорадствуя. — „Смотрите, что осталось от этого безумца, так и надо ему за его глупость“, — кричали птицы. Внезапно ударил яркий солнечный луч, прямо в сердце смелого Феникса и рассыпалась гордая птица в прах. Прах упал на землю и смешался с пылью. Так у всех на виду в своём стремлении к прекрасному погиб Феникс».

— Господи! Почему они такие жестокие? Неужели им не было его жалко? Ведь он хотел найти рай для всех птиц, — чуть слышно прошептала Мила.

Грант смотрел на Милу, выдержав паузу, он продолжил свой рассказ, медленно и чётко говоря каждое слово: «Но вдруг увидели птицы, как что—то сверкающее пронеслось в небосвод и остановилось на том месте, где рассеялось облачко праха Феникса. И вспыхнул белый огонь и вылетела из огня новая птица. Была эта птица сильна и красива, её оперение было золотисто-красного цвета. Не сгорел дух гордого, смелого Феникса, восстал он из своего праха и продолжил стремится к прекрасному. Вот такая легенда».

Оба молчали.

Первая нарушила молчание Мила: «Боже мой, представляю, какую нестерпимую боль он чувствовал. И какая сила воли у него была… превозмогая непереносимую боль, он продолжал лететь».

Грант смотрел на неё нежным взглядом. Мила стояла тихая и задумчивая. Потом их взгляды встретились: её глаза, наполненные слезами радости и его глаза внимательные, задумчивые, излучающие любовь.

— Почему ты мне это рассказал?

— Мне снится это птица. Эта или другая, похожая. На Руси орёл-сокол-ястреб похожие птицы. На востоке прослеживается птица сокол, в древней Греции и в мифах образ орла Зевса, а в других источниках сокола.

— А ещё есть такая сказка «Финикс — ясный сокол» и ещё на Руси ясный сокол — ласково звали добрых молодцев, — улыбнулась Мила.

Грант улыбнулся: «Эта моя любимая сказка».

— Правда?

— Правда. Согласно легенде, которую я читал, в сокола перевоплощается Род, который влиял на судьбу людей и богов. Бог света и неба Гор изображался в виде сокола или в образе человека с головой сокола, также изображался бог солнца Ра, древнерусский бог Сварог — бог огня, тоже имеет связь с соколом и вот эта птица снится мне. Эти сны: про радужный мост, про нас с тобой, и потом эта птица… Что это всё значит? Никому из ребят не снятся такие сны, — задумчиво ответил Грант.

Мила прикусила нижнюю губу, внимательно смотрела на него.

Помолчали.

— Я не знаю ответа на это вопрос. Но у меня часто возникает вопрос, а Всевышний откуда взялся? Нам пока не дано этого знать, — задумчиво произнесла она.

— Вот именно пока, — задумчиво ответил Грант, — пока мы не знаем, мы очень много не знаем. Мы не можем знать всего. Ты вот не знала легенды о Фениксе, а я не знал легенды о дочерях Адама, но наступил момент, и мы оба узнали их. И наступит момент, когда мы узнаем ответы на многие наши вопросы, возникающие в нашей голове. Ты знаешь, я всегда чувствовал, что в жизни очень много неизведанного, не доступного пока для понимания человека. Жизнь — это не только то, что мы видим. Она простирается куда—то вглубь, в этот небосвод. И мне кажется, что там много других жизней или много миров, других миров. Может я не прав, но я это так чувствовал всегда.

— А ты знаешь, я это тоже всегда чувствовала, — тихо произнесла Мила.

— Мила, я особенно стал это чувствовать, когда мне стали снится сны, и много снов… И когда сны стали сбываться, — Грант смотрел на нее, — я тебе потом расскажу свои другие сны. Тебе снятся сны?

— Почти нет, я тебе рассказывала в детстве снились книги и звуки музыки, а потом я стала летать во сне. Летать и что-то чувствовать там, как будто там мой дом, а не здесь… И мне всегда было очень хорошо там… на небе… Там все любили, там был свет и воздух, и необычайная лёгкость и там было очень интересно для меня. Оно не пустое, оно наполнено жизнью, — посмотрела на него, хитро улыбнулась. — Однажды я услышала голос, он мне сказал: «Знай, что сказки бывают и на земле, они случаются с теми, кто верит в них и душою чист… и так будет с тобою, люби и верь, и не делай зла никогда и никому». — И я проснулась. И это запомнила.

— Там дом? — Грант прищурился и внимательно смотрел на нее.

— Да. Как будто на земле я временно…

— Удивительно… как и мне, — тихо произнес он. — Мне тоже что-то такое снилось, толи я просто знаю это, я не знаю, как это объяснить… а страшные сны тебе снились?

— Нет, ни разу.

— Потому что твоя душа чиста.

— А тебе снились страшные сны? — тихо спросила она.

— После свершения мной одного поступка… Да.

— Какого поступка? Расскажи мне.

Он долго и задумчиво смотрел на нее, взгляд его стал жестким: «При одном условии», — тихо произнёс он.

— Каком?

— Ты дашь мне слово… что никогда и никому ни при каких обстоятельствах не расскажешь о том, что я тебе расскажу.

— Даю слово, что никогда никому не расскажу.

— Ну, слушай… Ты первая кому я расскажу… Расскажу всё. Вначале расскажу про свой грех… — чуть слышно произнёс он.

Мила нахмурилась и вопросительно посмотрела на него, расширив глаза. Она внимательно слушала его рассказ, ни разу не прервав его…

…Его боль слышала только она и деревья, небосвод смотрел на них. Закончив свой рассказ, Грант задумчиво смотрел на огонь костра… После длительной паузы Мила придвинулась к нему и положила голову ему на плечо. Грант обнял ее за плечи, второй рукой взял её за руку и их пальцы переплелись, он закрыл глаза и спрятал лицо в её волосы.

Они долго молчали.

Мила нарушила их молчание и тихо произнесла:

— Мне, кажется, что в жизни не всегда надо следовать утвержденным правилам и что существует ещё что-то нам неизведанное… Откуда—то берутся все эти сны… Вот откуда они берутся?

Он пожал плечами, потом посмотрел на небо, сжал её руку. Мила, увидев его взгляд, тоже посмотрела на небо, затем перевела взгляд на Гранта. Он грустно смотрел на неё.

— Грант, тебе надо обязательно пойти в церковь и покаяться, — тихо произнесла она.

— Я не знаю, как это делается…

— Я тоже не знаю, узнаю у мамы. Хочешь?

— Ты же обещала никому не говорить…

— Я выполню своё обещание, ты не волнуйся по этому поводу. Я спрошу про церковь.

— Мила, ты первая кому я это рассказал и мне стало легче.

— Грант, главное, что ты осознал, что совершил по глупости, по пьянке и что ты раскаиваешься, и что в твоём сердце теперь находиться боль о содеянном. Люди все грешны… Ты совершил плохой поступок, это грех… но не преступление.

— Когда я осознал это, я перестал пить… совсем. Мне тогда было 20 лет, я был в армии… меня так это мучает до сих пор и потом… мне стали сниться эти сны… Мила, я никому не мог об этом рассказать и только тебе первой рассказал всё о себе.

— Грант, обещай мне, что ты сходишь в церковь, батюшке покаешься… И не говори об этом никому больше. Своё обещание я сдержу. Давай закопаем этот твой грех навсегда и будем просить Всевышние силы простить тебя за него.

— Обещаю. Спасибо тебе, мне стало легче на душе, что ты меня выслушала и поняла меня и мой глупый поступок…

— Поняла пьяную дурь, это было давно. Главное, что ты все осознал и раскаиваешься.

— Очень раскаиваюсь и мучаюсь до сих пор.

— Грант, пошли походим по лесу, — тихо произнесла Мила.

— Пошли, — он встал, подал ей руку, помог встать.

Они пошли по лесу… молчали и посматривали друг на друга.

Грант остановился, подошёл к ней, посмотрел ей в глаза, он был взволнован:

— Мила, я люблю тебя.

Мила раскрыла широко глаза, посмотрела на него и застыла.

— Я твёрдо знаю, что ты моя вторая половинка, — тихо произнес он, обнял ее. — Я долго ждал тебя, — зажмурился.

Она вздрогнула и затихла, в голове пронеслась мысль: «Только познакомились и говорит, что любит. Не может быть такого, не верю я», — отстранилась, посмотрела на него.

— Любовь летит от вздохов в высь, как дым, и тает без следа.

Грант расширил глаза, затем глаза сузились. Взгляд Милы стал серьёзным. Они смотрели друг на друга.

Он слегка усмехнулся: «Интерпретация Шекспира? У него нет таких слов «и тает без следа».

— Разве? Не буду спорить.

— Любовь летит от вздохов в высь, как дым. Влюбленный счастлив — и огнём живым сияет взор его.

— Точно. Шекспир ведь близок нам с тобой?

— Нам?

— Ну да, — смущённо улыбнулась она.

— Милее милой Милы нет на свете никого, — улыбнулся он.

— Милой? Я о подобной чести не мечтала никогда.

— Оставим Шекспира на потом. Я никому не говорил этих слов, — прошептал он.

Мила посмотрела ему в глаза, потом медленно обняла его за талию и прижалась к нему, закрыла глаза.

Он улыбнулся и поцеловал её в лоб:

— Я люблю тебя и хочу, чтобы мы были вместе… всегда.

Она смотрела на него колючими глазами, не поверив его словам.

Глава 9. ОНА

Нет боли сильнее, чем быть разочарованным в одном человеке, который, как ты думала, никогда не сделает тебе больно, но он сделал.

Прошла неделя.

Выйдя из автобуса, Мила посмотрела на окна комнаты Гранта, там горел свет, посмотрела на часы и вспомнила, что ей надо купить заколки для волос, перешла улицу и медленно пошла в универмаг.

Из-за угла дома общежития вышли не высокого роста симпатичная, темноволосая моложавая женщина и Нелли.

Увидев Милу, темноволосая женщина дёрнула Нелли за локоть, тихо произнесла: «Неля, смотри, это она».

Нелли удивлённо посмотрела на подругу, перевела взгляд на Милу: «Кто она?»

— Ну… она, — прошипела подруга, — зазноба Григория.

— Откуда ты знаешь?

— Я видела, как Григорий сажал её к себе на мотоцикл, и они поздно вечером поехали кататься.

— Кататься? Этого не может быть. Он никого не катает на своем мотоцикле.

— Вот именно. А её он катал. Я видела тогда их, из окна.

— Ты уверена?

— Да. Это она, её трудно с кем-либо спутать. Она ещё танцевала около ДК, здорово танцевала. А потом он и все его парни стояли вместе с ней, смеялись. Борис понёс её медведя, которого ей вручили, как приз, а Григорий потом понёс её сумку, они вместе гуляли.

— Так вот из-за кого он меня бросил… из-за девчонки, — усмехнулась Нелли, — не могу поверить.

— Но это так.

— Он сказал мне, что любит её… Мне он не говорил этих слов, — тихо медленно произнесла Нелли.

— Да брось ты. Он сам не знает, чего хочет, просто он обиделся на тебя из-за Женьки. А откуда он узнал-то про него не пойму что-то? — усмехнулась подруга.

— Не знаю. Я устала быть одна и бегать за ним. Он в последние месяцы словно окаменел, всё молчал и прищурившись смотрел на меня, как статуя, а я вокруг него и так, и сяк. Он стал неожиданно как-то совсем другим, словно его подменили. А тут Женька такой живой, горячий, вот я и не выдержала, да никто бы не выдержал.

— Ну, и забудь тогда его, будь с Женькой.

— Это невозможно. Они небо и земля.

— Женька земля, а Григорий небо? Я правильно понимаю тебя.

— Да.

— Так земля она надёжнее, зачем тебе небо? Оно далеко, — усмехнулась подруга.

— Женька земной мужлан, а он… Ты не представляешь какой он, он не такой, как все. Я буду бороться за него. — Нелли решительно быстрым шагом пошла за Милой.

Нелли догнала Милу: «Постой. Я хочу с тобой поговорить», — резко схватила Милу за локоть.

Мила вздрогнула, обернулась, увидела перед собой симпатичную блондинку: «Руку уберите», — резко ответила она.

Нелли смотрела на неё решительно и смело, руки не убрала.

— Я сказала, руку уберите, — чётко и зло, выговаривая каждое слово, тихо повторила Мила, смотря на неё злым взглядом. Губы были плотно сжаты, взгляд остановился, она жёстко смотрела на незнакомку.

Нелли смутилась, как-то обмякла, убрала руку.

— Извини. Я тебя напугала. Меня зовут Нелли. Я очень прошу тебя, давай пройдемся… не будем привлекать внимания. Мне надо обязательно с тобой поговорить, ты не бойся…

Мила усмехнулась: «А я и не боюсь. Слушаю», — её голос звучал глухо.

— Меня зовут Нелли. Я жена Гриши, Гранта. Мы с ним давно любим друг друга, несколько лет, правда мы ещё не расписаны. Мы просто копим деньги на свадьбу, понимаешь… мы так решили. Мы хотим сыграть красивую свадьбу, а на это нужны деньги, — быстро протараторила Нелли.

Мила удивлённо взглянула на женщину, сжала скулы, слегка покачнулась, молчала.

— Из-за разных житейских вопросов мы поссорились… в общем, он меня приревновал, ну и психанул, хлопнул дверью… Потом появилась ты. Молодая, веселая… он рассказывал мне о тебе… ты хорошо танцуешь. Конечно, он увлёкся тобой. Но ты пойми, он это всё делает мне назло. Так бывает в жизни, люди любят друг друга, но ссорятся. Дело в том, что дочка Машенька очень скучает по нему, плачет, он совсем не приходит к нам. Мне дочку очень жалко… Ты не обижайся, ты ещё молодая, у тебя всё ещё будет, любовь, семья, дети. Прошу тебя, отпусти его! У тебя всё ещё впереди, а у нас… я люблю его! И Машенька его очень любит и плачет. Я к тебе по—доброму, как женщина к женщине, прошу, не разрушай нашу семью, прошу, — она заплакала.

— Я всё поняла. Я его не держу. Успокойтесь, никто вашу семью и не думает разрушать, — медленно произнесла Мила.

— Правда? Спасибо, спасибо тебе, — Нелли вновь схватила её за руку.

Мила, сузив глаза, отстранилась от женщины.

— У тебя всё ещё будет… — пробормотала Нелли.

— У вас всё ко мне? Я пошла, — прервала её Мила.

— Да, да. Спасибо, — Нелли вытерла слёзы.

Мила быстро пошла к дому.

Грант вышел из-за угла общежития, посмотрел на часы, огляделся по сторонам и увидел Милу, переходившую улицу на свою сторону. Он быстро побежал за ней, окрикнул её. Она, услышав его, оглянулась и ускорила шаг… Он, увидев, что она уходит от него, остановился, нахмурился, ускорил шаг, затем бросился её догонять.

Мила вбежала в свой подъезд, остановилась, отдышалась.

Дверь открылась, вбежал Грант, быстро схватил её за руку, она вырвала руку, побежала по ступенькам.

— Постой! Что случилось? Мила, подожди, — услышала она.

Мила подбежала к своей квартире, нажала на звонок. Быстро открыла сумку, руки не слушались, достала ключи, вновь принялась звонить, не отрываясь от звонка, она дрожала. Грант около квартиры вновь догнал её.

И тут дверь квартиры открылась. Мила рванула и вбежала в квартиру.

— Господи, что случилось? — воскликнула Валентина, увидев ворвавшуюся в квартиру Милу.

Мила вихрем влетела в ванную комнату и закрылась.

Валентина повернулась: «Грант? — брови взлетели вверх. — Что случилось?»

Грант часто дышал, стоял перед дверью и, нахмурившись, смотрел в сторону, на дверь ванной комнаты.

— Что случилось? — Валентина, удивлённо посмотрев на него, оглянулась на закрытую дверь ванной комнаты.

Он посмотрел на неё, сжав скулы, пожал плечами и быстро спустился по лестнице вниз.

— Ничего себе, — пробормотала Валентина и закрыла дверь.

Прошло две недели. Они не виделись.

Мелькали кадры её жизни: Занятия в техникуме. Посиделки с девчонками в кафе. Чтение дома книг, которые ей давал Виктор. Занятия музыкой. Мытьё полов в магазине. Помощь в библиотеке ДК. Уборка квартиры. Концерт с Виктором классической музыки в филармонии. Переживания, мысли о нём…

Был поздний субботний вечер. В тот вечер Милу подвёз домой Виктор, двоюродный брат подруги, с которым она познакомилась и который становился ей другом.

Машина подъехала к её подъезду.

Виктор вышел, протянул ей руку: «Прошу вас, сударыня».

Мила вышла из машины, посмотрела вокруг, увидела под деревьями мужскую фигуру, напряглась, быстро повернулась к Виктору: «Спасибо, что довёз до дома. До свидания. Я побежала».

— Читай всё. До свидания, — улыбнулся Виктор.

Грант вышел навстречу ей: «Мила, постой, нам надо поговорить».

Не взглянув на него, Мила быстро скрылась в подъезде. Грант стоял, опустив глаза, держа руки в карманах, желваки играли на скулах.

Виктор внимательно посмотрел на Гранта, затем сел в машину и поехал в сторону Москвы.

Грант посмотрел вслед машины и мысленно произнес: «Вот она преграда. Иль пасть, иль сокрушить её мне надо!» — желваки играли на скулах, постояв, медленно пошел в сторону общежития.

Прошло ещё две недели. Был вечер.

Мила вышла из универмага, находившегося в доме общежития на первом этаже. В дверях она неожиданно столкнулась с Вачиком и Гариком. Парни, увидев её, обрадовались, переглянулись, подмигнули друг другу, весело подхватили ёе под руки и вывалились на улицу, они весело потащили её к себе. Мила сопротивлялась, но парни её крепко держали. Шёл дождь.

На ходу Вачик рассказывал веселые истории. Они быстро добежали до подъезда общежития и, смеясь, поднялись на пятый этаж. Весело подошли к комнате парней.

Грант сидел на подоконнике с учебником в руках. Борис, прислонившись к стене, сидел на кровати, читал. Звучала тихая спокойная музыка. Дверь открылась, в комнату с шумом ввалились трое. Они были слегка мокрые от дождя. Мила раскраснелась, смеясь, оттолкнула парней.

— Смотрите-ка кого мы вам привели? Еле её затащили к нам, пропащую девушку. Мы ей говорим, что мы все по ней соскучились, а она упирается, не верит. Ну вот, опять затащил её и опять дождь идёт. На нас даже обратили внимание, подумают ещё чёрте что… Гарик, давай горячий чай, — весело болтал Вачик.

Гарик, вытирая голову полотенцем, весело отозвался: «Сейчас организую», — схватил чайник, стал наливать воды.

Борис, увидев Милу, расширил глаза, улыбнулся, вскочил с кровати, подошёл к Миле: «Вот уж приятная неожиданность. Привет. Ты куда пропала? Мы все соскучились по тебе, — тихо добавил, — а я больше всех».

На этих словах Грант спрыгнул с непонятным звуком с подоконника. Борис и Мила оглянулись.

Грант подошёл, внимательно посмотрел на неё: «Привет. Рад тебя видеть».

Она грустно улыбнулась, молча покачала утвердительно головой, поправляя мокрые волосы.

Борис быстро подошел к шкафу, достал полотенце: «Люда, вот возьми полотенце, вытрись, оно чистое», — улыбаясь, протянул ей полотенце.

Мила улыбнулась ему, взяла полотенце и отошла к столу.

Грант постоял, смотря на неё, медленно отошёл к окну, сжал скулы и повернулся к окну.

Вытерев волосы, Мила присела на стул, задумчиво посмотрела на парней, тихо произнесла:

— Скажите, кто знает, сколько влюбленных живёт на свете?

Парни переглянулись между собой.

— Много. — Не знаю. — Без понятия. — отвечали они.

Грант молчал, не поворачиваясь, теребил в руках карандаш.

Мила продолжила:

— Такой статистики нет пока. Но, если полчеловечества нету, то треть, пожалуй, наверняка. А все остальные? А все остальные влюблялись уже или только влюбятся. И каждый, на звёзды глядя ночные, мечтает, что счастье, когда-нибудь сбудется.

Она подошла к Борису: «Скажи, в чём счастье твоё?»

— В любви, — тихо ответил он.

Она вопросительно посмотрела на Вачика.

— В детях, в семье, — ответил с улыбкой Вачик.

Посмотрела на Гарика.

— Счастье — это любить, иметь семью, детей, деньги, большой дом, — задумчиво ответил он.

Мила подошла к Гранту, посмотрела ему в спину, постучала пальцем по его спине.

Он медленно повернулся, взгляд был тяжёлый, скулы и губы плотно сжаты, посмотрел ей в глаза, глаза сузились. Он молчал.

Она выдержала его взгляд, отвела глаза:

— Так в чём же счастье человека? Оно в любви, что так широка! Не все человечество так ответит, но полчеловечества наверняка, — отошла от него, подошла к столу, с ухмылкой продолжила. — А кто из вас хоть однажды в хороший вечер, со стрелок часов не спуская глаз, не ожидал назначенной встречи? И не признался в любви хоть раз? — посмотрела по очереди на парней, они молчали.

Мила продолжила медленно, сузив глаза:

— Но слово сказать не сердце отдать! Отсутствие чувств не заменит ничто. Любовь не всем суждено познать. Она, как талант, даётся не всем, — посмотрела на Гранта.

Он смотрел на неё широко распахнутыми глазами, облокотившись о подоконник, зажав в пальцах карандаш.

Мила перевела взгляд на Бориса, потом вновь на Гранта, продолжила говорить с ухмылкой:

— А сколько людей по всякому поводу и без повода, готовы сказать о любви своей, как телеграмму послать по проводу, — помолчала, продолжила. — Поцеловал, ещё не любя, обнял взволнованно раз, другой, и сразу, поверь, я люблю тебя, — с ухмылкой посмотрела на Гранта.

Он вздрогнул, выпрямился, смотрел на неё широко распахнутыми глазами, сломал карандаш, державший в руке, взгляд стал злой, на скулах заходили желваки.

Она посмотрела на него, перевела взгляд на сломанный карандаш и отвернулась. Продолжила, отчеканивая каждое слово:

— Признавшийся разом в любви навек, не слишком ли часто бывает порой, похож на банкрота, что выдал чек, а как расплатиться потом не знает, — замолчала.

Присела на стул, задумалась и тихо медленно продолжила:

— На свете не мало хороших слов, зачем же их путать себе на горе. Влюбленность — ведь это ещё не любовь. Как речка, пусть даже без берегов, пусть в самый разлив — всё равно не море! — встала. — Не можешь любовью гореть, не гори. Влюблён? — Про влюблённость и говори. Понятно? — Грустно оглядела всех, подошла к другому окну, тихо произнесла. — Дождь кончился… И если не каждый любит пока, так пусть и не каждый то слово скажет. Не все и не полчеловечества даже, а те лишь, кто любит. Наверняка! Вот так.

Быстрым взглядом посмотрела на Бориса, остановила взгляд на Гранте, он смотрел на неё, затаив дыхание, сжав скулы.

— Извините, мне пора, — схватила сумку и метнулась к двери.

В дверях столкнулась с Машей, остановилась, пропуская её в комнату, перевела взгляд на Гранта, потом на девочку и выбежала.

Грант не шелохнулся и жёстко смотрел в окно, желваки играли на его скалах.

Глава 10. ОН

Ты мне нужна как капелька воды

В пустыне пересохшего сознания,

Когда воспоминания, как дым

От горького костра непонимания.

Все парни переглянулись между собой.

— Маша, что ты хотела? — спросил Вачик у девочки.

Маша протянула учебник: «Мамы нет дома, у меня задачка не получается, — подошла к Гранту. — Дядя Гриша, помоги мне задачу решить».

Он стоял, не слыша её, девочка повторила свою просьбу, он очнулся, посмотрел на нёе странным взглядом: «Что? Я не смогу», — пробормотал тихо, отвернулся к окну, застыл.

Вачик подошел к Маше и вывел её из комнаты, тихо говоря ей что—то на ухо.

Грант сжал скулы и только желваки выдавали его состояние. Он видел в окно, как Мила перебежала улицу.

Вачик вернулся в комнату, все парни по—прежнему молчали. Он прервал молчание: «А здорово Людмила рассказывала, только я не понял она была чем-то расстроена?»

— Она удивительная, правда? Она меня прямо потрясла своим рассказом, — тихо сказал Борис.

Грант не поворачиваясь, не меняя позы, тихо произнёс:

— Это стихи Эдуарда Асадова. Она их выразительно прочла.

— Она всё делает выразительно: поёт, танцует, стихи читает, — Борис зашагал по комнате.

— Не буду спорить. Девушка талантлива, — медленно произнёс Грант.

— Стихи? Ничего себе! Я подумал она нам рассказывала, — задумчиво произнес Гарик, — и такая девушка одна. Кто знает, у неё есть парень?

— Я без понятия, но нравится она многим. Я знаю это точно, — произнёс таинственно Вачик.

— Есть у неё парень! Поверьте, — воскликнул Борис.

— Ты откуда это знаешь? — спросил Гарик.

— Я буду её парнем. Мне она очень нравится и давно, с первой нашей встречи, вы же знаете, — смущённо произнес Борис.

Грант повернулся и с ухмылкой произнёс:

— Да ты что? Она тебе нравится? — зло посмотрел на друга. — Не придумывай! Ты помолвлен! А она не та девушка, чтобы с ней просто так крутить, — вновь отвернулся к окну.

— А я и не думал просто так. Мне она очень нравится, как никогда. А что касается помолвки, я согласие на свадьбу не давал. Это воля её родителей и моих, а я её уже не люблю. Этот союз нужен моим родителям.

— Желание родителей, у нас на Кавказе, закон, — зло произнёс Грант.

— Сейчас не те времена, мы живём в 20 веке и молодежь сама решает, как ей жить, кого любить и на ком женится.

Грант резко обернулся, взгляд его был злым:

— И ты пойдёшь против воли родителей? Да они тебя без поддержки и содержания оставят, без поддержки всех родственников.

Их взгляды встретились: глаза Гранта горели злым блеском, он тяжело дышал; глаза Бориса излучали влюбленность, он дышал взволнованно — взгляды влюбленных джигитов, в них кипела кровь. Они сдержали свой пыл.

Наступило молчание.

Первым нарушил его Борис:

— Ну, как будет и что будет никому неизвестно. Я сказал о своих чувствах друзьям и всё.

Грант усмехнулся и вновь повернулся к окну, сузив глаза, он втянул в себя щёки и задумчиво устремил взгляд в даль.

Вачик и Гарик внимательно смотрели на друзей, переглянулись между собой, Вачик прищелкнул языком, Гарик почесал за ухом.

Прошло ещё две недели.

Кадры его жизни стали мрачными: Грант стал хмурым, всё время молчал. Работа. Учёба в институте. Пробежки по утрам. Гонки на мотоцикле по вечерам. Рисование, чтение, слушание музыки. Сны… переживания, мысли и воспоминания о ней…

Он не выдержал и вновь пошёл к её дому. Сколько простоял у её дома, он не помнил, подняться и позвонить в её квартиру он не решался.

К дому подъехала машина вишнёвого цвета, из машины вышла Мила вдохнула воздух. Грант напрягся.

Мила посмотрела на подъезд дома, глаза расширились.

Прислонившись к стене дома, стоял Грант и смотрел на неё. Медленно подошёл. Они грустно смотрели друг на друга.

Из машины вышел Виктор. Посмотрел на них, снял очки, протёр стекла, водрузил их себе на переносицу и увидел, что Мила быстро вбежала по ступенькам, вошла в подъезд.

Виктор вздохнул, перевел взгляд на грустного Гранта:

— Да не стой ты, как истукан. Беги за ней. — Грант удивлённо посмотрел на него. — Проснись! Роза счастья во сне не расцветает. Догоняй, борись, — тихо добавил: — я лишь друг.

Грант стоял в растерянности, перевел взгляд на уходящую Милу, очнулся и побежал в подъезд.

Вбежал в подъезд, догнал Милу, обнял её сзади: «Постой. Прошу. Не уходи», — поцеловал её волосы, крепко держал в объятиях.

Мила стояла, как каменная.

Грант резко развернул её к себе, взволнованно произнёс: «Что с тобой? Не молчи. Объясни. Что, что случилось? Почему ты отстранилась от меня?»

Она смотрела на него и молчала.

— Мила, прошу только не молчи, объясни, что происходит. Месяц прошёл, я так больше не могу.

Она усмехнулась: «Объяснить? Что ты хочешь, чтобы я тебе объяснила?»

— Всё. Что происходит?

— А что происходит? По-моему, ничего. Ты живёшь со своей семьей. Я живу своей жизнью. Всё идёт своим путём.

— Не понял? — удивлённо нахмурился Грант.

Мила расширила глаза: «Ты издеваешься?»

— Объясни, о чём ты? С какой семьей? — тихо произнес он.

Мила вскипела, резко одернула его руки. Грант вздрогнул, широко раскрыл глаза. Они молча смотрели друг на друга.

Она, глядя ему в глаза, зло прошипела: «Это ты должен был мне рассказать о своей семье, о Неле, о дочке. Ты! Но ты всё скрыл, думал я не узнаю? — зло усмехнулась. — Лёгкой интрижки захотелось на стороне?»

Грант в недоумении смотрел на неё: «Какой семьи? Какой дочки? У меня нет никакой семьи… и тем более дочки».

Мила нахмурилась, брови выразили полное удивление.

— Уйди, — тихо произнесла она, попыталась уйти.

— Мила, послушай меня! — схватил её за плечи, силой повернул к себе, осторожно сжал её руки в своих, смотрел долго на них, стиснув зубы. Мила вырывалась, но не хватило сил. — Успокойся! Я не отпущу тебя, пока мы всё не выясним! — повысил на нее голос. Она затихла, опустила глаза, не смотрела на него. — Выслушай меня спокойно. Не перебивай. Я не знаю кто и что тебе наговорил про меня. Но я тебя не обманывал и никакой интрижки с тобой не заводил. Да, у меня была женщина, до тебя, у меня были с ней отношения. Отношения мужчины и женщины, но никакой семьи я с ней не заводил… Это были не систематические отношения — зов плоти и всё. Я же мужчина! У меня были, и другие женщины… Но повторяю! Я никогда, никого не обманывал, всё было по обоюдному согласию, лишь зов плоти и всё! Я никогда, никому не говорил главных слов жизни. Ты первая, кому я это сказал. Поверь мне! — он был очень взволнован, румянец выступил на щеках, перехватило дыхание. — Когда я встретил тебя, я сразу порвал с ней все отношения. Никакой дочери у меня нет, это её дочка от первого брака. Я ни разу не встречался с ней, после встречи с тобой. Мне никто не нужен, кроме тебя, — помолчал. — Я люблю тебя, тебя.

— Любишь? — она усмехнулась. — Как это всё просто, оказывается. Сначала одну полюбил, надоела, другую полюбил. Так?

— Нет, совсем не так, — глухо ответил он. — Я не любил её.

— Да ты что! А если не любил, зачем же к ней в постель лез? — её глаза зло сверкали.

Он вспыхнул: «Я никуда не лез! Никогда и ни к кому! Всё было по обоюдному согласию!»

— Неужели? — ехидно произнесла она. — А расставание? Тоже по обоюдному согласию было? Что-то я этого не заметила по её слезам. — Мила сверкала злыми глазами, отвернулась.

Прошло несколько минут.

Наконец, она посмотрела на него. Они смотрели друг на друга взволнованные.

— Я говорю тебе правду. Пойми, ты ещё молодая девчонка и не всё можешь понять в чувствах мужчины. Я никогда бы не смог тебя обмануть… ни в чём. Я впервые в жизни влюбился, как полоумный, — он говорил тихо, с надрывом в голосе.

— Почему как? — усмехнулась Мила.

Грант нахмурился посмотрел ей в глаза. Мила смутилась, опустила глаза.

— Я полюбил тебя с первого взгляда, встретив тогда, давно… около лужи.

Мила молчала, дыхание становилось спокойнее, взгляд теплел, потом она слегка улыбнулась: «Какой лужи?»

Грант выдохнул, улыбнулся кривоватой улыбкой: «Когда Борис девочку обрызгал из лужи, а ты ей помогла»²

— Тебя там не было, — глухо произнесла она.

Он слегка улыбнулся: «Был, ты меня не видела. Ты была увлечена и добивалась справедливости, — усмешка пробежала по его губам, помолчал. — Мила, я хочу, чтобы мы были вместе. Я люблю тебя», — прошептал он.

— Тебе это кажется, — тихо произнесла она.

— Нет. Я твёрдо это знаю, — грустно улыбнулся, — наверняка.

— Асадова вспомнил, — она грустно посмотрела на него, — а я знаю, что на несчастье других, себе счастье не построишь, — чуть слышно произнесла, глаза наполнились слезами, помолчала, плотно сжав губы. — Отпусти меня, пожалуйста. Я тебя услышала, не знаю, что тебе ответить сейчас… я пошла.

— Прошу тебя, поверь мне, я говорил правду, — взволнованно произнес Грант. — Верь мне.

— Грант… — Мила смахнула слезу, грустно посмотрела в его грустные глаза, повернулась и медленно стала подниматься по ступенькам.

Грант смотрел ей вслед затуманенным взглядом, сжал скулы, глубоко вздохнул. Постояв молча, он тихо произнес: «Я всё равно завоюю тебя… я уже впустил тебя в свой мир», — повернулся, хлопнув дверью, вышел из подъезда.

Глава 11. ОНА

За что такое наказание?

Боль. Ложь. Измена — всё игра.

На сердце лёд, в душе — зима.

Боль. Ложь. Сплошная пустота.

Прошла неделя.

Мила сидела в своей комнате за письменным столом, писала. Горела настольная лампа, на столе лежало много книг, тетрадей. Валентина сидела на диване, читала. За окном шёл дождь.

Послышался голос мамы: «Валя, подойди ко мне! Слышишь?»

Валентина встала, посмотрела на сестру, положила книгу на диван и вышла. Вошла на кухню: «Вы мне чайку хотите предложить? Не откажусь, попью. А вы уже попили?»

Отец сидел за столом, в очках читал газету «Известия»: «Пей, мы уже попили», — отозвался отец и вновь погрузился в чтение.

Валентина присела за стол, отрезала белый хлеб, намазала маслом, положила сверху две ложки варенья.

Мать стояла у окна: «Валь, подойди-ка. Посмотри, что это за парень стоит, вон, под деревом. Бедный, что он там стоит под таким дождём».

Валентина, жуя, подошла к окну с хлебом в руке, посмотрела в окно, открыла широко глаза: «Ничего себе! Что он здесь делает?»

— Так ты его знаешь? — спросила мать.

— Да, это Григорий Вишневский, хороший парень.

— Так он к тебе пришёл? А что ж он не позвонил в дверь и стоит под дождём? Иди, выйди к нему, он же весь промок.

Валентина положила бутерброд и быстро вышла.

Мать продолжала смотреть в окно: «А парень, видный. Отец, посмотри, жених стоит под дождём, мокнет. Сергей, слышишь?»

Отец встал, подошел к окну, пригляделся: «Так это Грант, я его знаю… Так он к Людмиле пришел, ей же сказать надо».

Мать удивилась: «А откуда ты его знаешь?»

— Знаю, — улыбнулся отец.

Отец вошёл в комнату, посмотрел поверх очков на дочь: «Люся, дочка, оторвись, там к тебе пришли».

— Ко мне? Кто? — Мила оторвалась от тетради, посмотрела уставшими глазами на отца.

— Твой Грант. Стоит под дождём, а чего он не позвонит в дверь-то? — улыбнулся отец, сняв очки.

Мила не отозвалась, прикрыв рукой, опустила глаза, потёрла лоб.

— Люсь, ты чего перезанималась? Я говорю, там Грант стоит под дождем.

— Пап, я слышу. Меня нет дома.

— Как нет дома? Вы, что поссорились что ли?

— Нет. Просто меня нет дома… пап, прошу…

— Ну это у тебя не получиться уже, Валя к нему вышла.

— Да? Ну и хорошо. Пусть общаются на здоровье.

— Не понял? Ты хоть встань, посмотри… Он же к тебе пришёл.

Хлопнула входная дверь.

Мила оторвалась от книг, откинулась на спинку стула, посмотрела на отца, вздохнула.

Вошла Валентина, мокрая от дождя: «Люся, он просит, чтобы ты вышла», — тихо сказала она.

Мила закрыла уставшие глаза, наклонила вниз голову:

— Я не пойду.

Отец вздохнул и молча вышел, оставив дочерей разбираться в их девичьих сердечных делах, — так он подумал.

— Почему? — усмехнулась сестра.

— Мне совсем не до разговоров. У меня ещё много дел.

— А что между вами происходит?

— Ничего не происходит.

— Тогда зачем он тебя вызывает?

— Понятия не имею и не хочу ничего знать. У меня дела.

— Да ладно тебе! Какие дела, ты сидишь весь вечер. Выйди хоть на пять минут. Он там весь уже мокрый. Неприлично так себя вести.

— Согласна. А ты скажи ему что-нибудь, чтобы он не чувствовал себя неловко от этого.

— Что я ему скажу? Что у тебя голова болит, и ты лежишь при смерти? — раздражённо ответила сестра.

— Нет. Это не правдоподобно.

— Тогда что? — сестра начала злиться.

— Скажи ему… что я ванной, моюсь, — Мила встала, подошла к окну, через занавеску посмотрела в окно, увидела Гранта, он стоял под деревом, руки в карманах, взгляд был устремлен вдаль.

— Валь, пожалуйста, только извинись. Постарайся сказать, чтобы он поверил, что я действительно в ванной.

— Постараюсь, — вздохнула сестра и вышла.

Мила, сжав скулы, вновь посмотрела в окно.

В комнату вновь вошёл отец, посмотрел на дочь: «Люся, может выйдешь к нему, жалко парня-то, хороший ведь парень».

— Нет.

— Значит поссорились, — вздохнул отец.

— Нет. — Мила подошла к столу, задумчиво закрыла тетрадь. Посмотрела грустно на отца, вышла из комнаты.

Отец вышел, прошел на кухню, оставив дочь одну.

Мила подошла к инструменту, открыла крышку, присела, задумчиво посмотрела на клавиши и заиграла музыку Ж. Гарваренца.

Квартиру наполнили звуки красивой музыки.

Мать и отец стояли у окна и смотрели на парня, стоявшего под дождем.

Вернулась Валентина, с порога крикнула:

— Ты с ума сошла? Ты же в ванной. Твоя музыка слышна на улице.

Мила перестала играть, закрыла крышку инструмента, опустила голову, посидела задумавшись, встала:

— Я в ванную, пошла мыться.

Глава 12. ОН

Всё нужно пережить на этом свете,

Всё нужно испытать и оценить…

Несчастье, боль, измену, сплетни —

Всё нужно через сердце пропустить.

И лишь тогда, вы сможете любить.

В субботний день Грант и Борис около леса тренировались на своих байках. Скорость. Виражи. Препятствия. Грант был всё время впереди. Борис отставал, его часто заносило на поворотах, он падал во время преодоления возвышенностей, сердито вставал и, как не старался, всё время отставал от друга. Грант оглядывался на него, затем остановился, улыбаясь, подъехал к другу.

Борис, глядя на него, воскликнул:

— Слушай, ты в последнее время просто, как чёрт, тебя не догнать. В тебе появилась какая-то чертовская сила и мощь. Как ты не устаёшь?

Грант снял шлем, пожал плечами и прокричал:

— Смотри какое небо, солнце, воздух! Боря, дыши! Дыши всей грудью, — поднял руки вверх.

— Я хотел тебя спросить, что с тобой, ты в последнее время какой-то не такой, то весь светишься, а то смурной, никого не видишь, только рисуешь. Ты стал не похож на себя.

Грант пожал плечами: «Всё течет, всё изменяется. Что тебе не нравится?»

— Да нет, я рад, когда у тебя приподнятое настроение. Просто я хотел узнать причину этого, — улыбнулся Борис.

— Причина? — на минуту Грант задумался. — Жизнь. Пока мне нечего тебе сказать. — Встал с байка, подошел ближе к лесу. — Борь, пойдем пройдемся, подышим воздухом, поговорим, нам есть, о чём с тобой поговорить.

— Гриш, там комаров тьма.

— Что ты, как кисейная барышня. Комары… Вставай. Ты чего хандришь? Скоро лето, будет много солнца. Поедем домой. Я так скучаю по Кавказу!

— Я тоже. Мне снятся горы, наш Баку, Каспий. Как-то грустно мне на душе…

— Мне тоже грустно. Но я думаю, что всё будет хорошо. А какая причина твоей грусти? — тихо спросил Грант.

— Есть причина, — Борис встал с мотоцикла, пошел медленно вдоль леса.

Грант подошёл к нему, хлопнул по плечу:

— Давай колись… Говори, станет легче.

Борис молчал, жевал сорванный стебель растения, поморщившись, плюнул:

— Тьфу… горькая трава, — посмотрел на неё, — вот так и в жизни. Смотришь на девушку, ну просто ангел. Общаешься с ней и уже думаешь, ну точно ангел во плоти — скромная, очаровательная, веселая, умная, гордая. А как говорит! Тянет к ней магнитом. И она вроде не против, чувствую, что нравлюсь.

— Боря, ты всем девушкам нравишься и сколько их было у тебя, — усмехнулся Грант.

— Брось. Я серьёзно. Это совсем другое, понимаешь? Всё по—другому, никак со всеми. Вот, вот, влюблюсь по-настоящему и раз… облом! И всё померкло как-то сразу. Не могу справиться с сердечной коликой, не отпускает, — взволнованно говорил Борис.

Грант задумчиво посмотрел на друга: «Вот, вот влюблюсь… а мне, кажется, если вот, вот… то это не любовь и даже не влюблённость. Влюбляются сразу, без вот, вот», — тихо и медленно произнёс он.

— Брось! У всех это происходит по-разному.

— Ты прав, у всех происходит по-разному, — вздохнул Грант. — А в чём облом-то?

— А в том, что она вовсе и не ангел во плоти!

— Ну ты даешь! Ангелы только на небе живут. Все люди не без греха. Борь, ты чего?

— Нет, я понимаю, мы живем в 20-м веке, нравы поменялись, но не до такой же степени. Умом не могу этого постигнуть.

— Да что в ней не так-то? Говори уж.

— Ты ребятам только не говори.

— Да, — Грант напрягся.

— Узнаю, что она с 13, то ли с 14 лет жила с местным парнем несколько лет, потом он попал в колонию за драку. Она затихла без него. Повзрослела и строит теперь из себя ангела и запал мне этот греховный ангел в душу. Прямо наваждение какое-то.

Грант изменился в лице, побледнел, сглотнул слюну, закрыл глаза, потом тихо спросил:

— И откуда ты всё это узнал?

Борис молчал, потом прервал молчание:

— Случайно, услышал разговор двух пацанов из местных, в парке.

— Так может они разговаривали не о ней? Ну… не о твоём ангеле… Они, что её имя называли?

— Да.

Воцарилось молчание.

Грант закрыл глаза, сжал кулаки:

— Да, такое узнать больно, — чуть слышно произнёс он.

— А знаешь кто её парень? — усмехнулся Борис.

Грант пожал плечами.

— Масловский. Тот, который к нам всё время задирается. Он оказывается местный здесь авторитет. Всю молодежь держит.

— Кто? — изумлённо спросил Грант.

— Масловский, ну тот, который третье место со мной не занял.

Грант застыл, сжал скулы, лбом упёрся и обнял дерево.

Вспомнил слова Милы: «… мы с ним с детства жили в одном доме, потом его в колонию забрали, он недавно из колонии вернулся, повзрослели, а детство связывает…»

Борис сорвал растение, грустно посмотрел на него:

— Вот так, на вид красивое, а чуть прикоснёшься губами, почувствуешь горечь такую, что ничем её не заглушить.

Помолчали.

Грант медленно отошёл от дерева, когда пришёл в себя, тихо произнёс:

— Ничего, ты справишься. Забудь о ней, выброси её из головы, у тебя есть кем занять свою голову. Поехали.

Борис тяжело вздохнул:

— Ты прав, дружище, — вяло натянул шлем. Сели на байки.

Грант, сжав скулы, устремил злой взгляд вперёд, резко взвил байк вверх, рванул на скорости, оставив позади друга.

Он мчался на большой скорости по шоссе, доехав до электростанции, развернулся и поехал в посёлок Дзержинского к Николо — Угрешскому монастырю. Там он вышел, стоял в молчании, смотря на колокольню, в голове крутился вопрос: «Неужели это правда? Этого не может быть, это не может быть правдой… только не она… Не верю, не могу в это поверить, как такое может быть? Нет.»

Глава 13. ОНА

Она знала, что есть два вида боли:

Боль, которая делает нас сильнее.

Боль, причиняющая страдания.

Она испытывала два вида боли.

Мила вошла в коридор квартиры, поставила сумку на тумбочку.

Вышел отец: «Пришла? А к тебе Грант приходил, и, по-моему, он влюблён в тебя. Ох, смотри дочка, хорошие парни на дороге не валяются».

Мила присела на стул, молча слушала отца. Вздохнула, вошла в ванную. Отец прошёл в кухню.

Мила вышла из ванной, грустная вошла в кухню, присела за стол.

Отец сидел за столом и читал газету «Правда», посмотрел на грустную дочь:

— Ты чего всё молчишь? Словно в рот воды набрала. Переживаешь? — посмотрел в упор на дочь, — Переживаешь. Поэтому и молчишь всё. Боишься открыться? А ты не бойся, я ведь тебе родной отец. Глядишь, помогу советом. Ты не замыкайся, дочка.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Об этом прочитаете в 1-ой книге «Радужный мост» трилогии

2

Об этом прочитаете в первой книге трилогии «Радужный мост»