Счастливая женщина. Вдохновение любить

Мила Стояновская

Молодая учительница с двумя маленькими детьми, скрываясь от притеснений мужа и родственников, тайно уезжает в далекий северный край, и в влюбляется в тихую спокойную жизнь на новом месте. Она очарована красотами севера и его людьми. Найдет ли она свое счастье? Как сложится ее дальнейшая судьба? Стоит только догадываться, какие трудности поджидают ее на жизненном пути.

Глава 6

— А что ещё Орёл сказал? — спросила Таня у мамы.

— Просил, чтобы ты зашла к нему, как приедешь от девчонок.

— Ну, что же, время не такое уж позднее. Сбегаю, посмотрю на солдатика, — решила Таня и, предупредив маму, побежала к Орловым.

Таня постучала в дверь, где жили Орловы. Она как-то странно приоткрылась, буквально чуть-чуть, образовав небольшую щель. В ней показался один глаз Веры Петровны, матери Вадима. Таня поздоровалась.

— А ты хто? — спросила Вера Петровна, не ответив на приветствие Тани.

Она так и сказала «хто» сильно утрируя в своей речи звук «к».

— Я хотела узнать: Вадим из армии вернулся? — спросила Таня,

— он просил меня зайти.

Дверь приоткрылась чуть больше, открывая всё лицо Веры Петровны, а сзади неё замаячили ещё две девчоночьи головы — это были сестрёнки Вадима.

— А ты откуда знаешь? Когда это он просил тебя зайти? — недружелюбно спросила Вера Петровна.

Таня быстро рассказала всё, что ей передала её мама.

— Так это что же? Он, выходит, к тебе сначала зашёл, а уж потом домой? — удивилась мама Вадима, — Нет его сейчас, он к друзьям поехал, в старый двор.

Услышав это, Таня попросила:

— Скажите ему, пожалуйста, что я завтра буду дома после двух, у меня консультация с утра в институте.

По дороге домой она размышляла о коротком разговоре с матерью Вадима, который оставил у неё двоякое впечатление: говор её показался Тане смешным, но что-то было неприятное в её взгляде и интонации при общении, что именно она ещё не поняла.

На следующий день Таню разбудила её мама.

— К тебе «вчерашний» солдатик пришёл — сказала она, входя в комнату дочерей.

Тане хотелось понежиться в постели подольше, и она слегка раздосадовано, сказала:

— Пусть подождёт.

Наскоро причесавшись, накинув халатик, Таня вышла в коридор, мельком взглянула на Вадима, кивнула:

— Привет. Я сейчас.

— А он изменился, — с удивлением подумала она, — повзрослел, похорошел. И вырос! Стал ещё выше и стройнее. Ну, надо же! И военная форма ему очень идёт.

Она проскользнула в ванную, прихватив с собой костюмчик изо льна розового цвета, который сшила в ателье на заказ, и он удивительно ей шёл.

Умывшись и приведя себя в порядок, Таня вышла к Вадиму. Он тем временем перешёл в их с сестричкой комнату и присел на краю кровати.

Вадим поймал Таню за руку, притянул к себе, уткнулся лицом ей в область груди:

— А я думал, ты уже не ждёшь, — с какой-то нежностью сказал он.

У Тани его слова вызвали удивление.

— Что-то не припомню, когда это я обещала тебя ждать? — подумала она, — Вообще, странно слышать это от друга, — но промолчала.

Вадим попросил съездить с ним в военкомат, ему необходимо было сняться с воинского учета, тогда он снова станет гражданским человеком.

— Сам дороги не найдёшь? — мысленно спросила она его, а вслух произнесла совсем другое:

— Но у меня в десять консультация, сессия сейчас.

— Это быстро, — заверил её Вадим. — А потом я провожу тебя на консультацию.

В военкомате, действительно, всё было решено в течение нескольких минут и молодые люди поехали обратно, Вадиму хотелось поскорее снять с себя надоевшую военную форму. Он уговорил Таню пойти с ним к нему домой. Дома вокруг Вадима сразу же всё закружилось, обе сестрёнки и его мама, как пчёлки, суетились возле него. Кто — то нёс отглаженную рубашку и брюки, кто-то новые туфли, кто — то готовил лёгкий завтрак.

Вадима и Таню позвали завтракать.

— То же, мне, принц, — думала Таня, удивлялась и смущалась одновременно.

В их семье всё было по-другому, каждый заботился о себе сам, и никто от этого не страдал. Вадим, щеголевато одетый, уже полностью освоился, теперь он постоянно держал Таню за руку и даже пытался приобнять её за плечи.

Выйдя после консультации из аудитории, Таня опять увидела Вадима, он явно ждал её, хотя они не договаривались об этом. Он не переставал удивлять её. По дороге домой они встретили нескольких общих знакомых, и это тоже было удивительно, Таня не встречала их два года! По инициативе Вадима, они вместе с ним поочерёдно заехали ещё к троим общим друзьям. Их всех Вадим пригласил к себе домой на вечеринку по поводу его встречи из армии.

Одним словом, вечером у Вадима собралась вся их школьная компания за исключением двух человек. Один ещё служил на Дальнем Востоке, другая жила теперь, где-то на Украине. Друзья, изрядно соскучившись друг по другу, не могли наговориться. Каждый рассказывал о себе и своих делах. Удивило и то, что некоторые из друзей, жившие в данное время далеко за пределами Башкирии, каким — то образом, именно сейчас, приехали в город и вот встретились все вместе. Ну, не чудо ли?! Вечер прошёл очень весело и в приятном общении. Опять всех повеселил Шурик Полянский. Он приехал с Дальнего востока и с воодушевлением описывал тайгу, людей, живущих там, стройку века БАМ. Он, в свойственной ему манере, рассказал, как встретил там женщину, в прошлом зечку, всю в наколках, с железными зубами.

— Нет, такой бабы у нас здесь точно не найдёшь. Женюсь, век воли не видать! — авторитетно заявлял он, вальяжно развалившись на стуле.

Были ли его намерения окончательными или всё это он рассказывал для смеха, никто не понял. Но повеселились от души.

Вадим уже всё время обнимал Таню, целовал её в щёчку и вёл себя так, словно она была его девушкой, с которой они встретились после долгой разлуки. Таня не отталкивала его, ей даже были приятны его поцелуи, на тихие вопросы девушек:

— Ты что, сейчас с ним?

Она улыбалась только, недоумённо пожимала плечами. Ей нравились взгляды друзей, явно завидовавших отношениям Тани и Вадима. После застолья всей компанией поехали на городской пляж купаться. И хотя солнце уже начинало клониться к закату, было ещё достаточно жарко, а вода в реке была тёплой, как парное молоко.

Когда Вадим, раздевшись, направился к воде, Таня, глядя на него, обомлела. Широкие плечи, тонкая талия, удивительно стройные ноги и попочка в «два кулачка».

— Вот это фигура! — подумала Таня, — Красив, несомненно. И делает всё красиво и как-то достойно, что ли. Нет, «это» упускать нельзя, «это» будет моё.

Плещась в воде, Вадим не выпускал Таню из рук. Вдоволь накупавшись, когда уже звёзды и луна появились на ночном небе, друзья стали расходиться по домам. С этого дня Вадим и Таня не расставались с раннего утра до захода солнца. Он ходил с ней на консультации, терпеливо ждал её в коридоре института или сидел возле неё, наблюдая, как она готовится к экзамену, сидел тихо, боясь хоть чем-то помешать ей, лишь бы не прогнала.

Тётки и дядьки Вадима приглашали его и его родителей в гости, так они праздновали окончание его службы в армии. Родни у него было много. Вадим же везде водил с собой Таню и без неё идти куда-либо, отказывался несмотря на то, что его мать по этому поводу открыто, выражала своё недовольство. Вадим шептал Тане:

— Я всем сказал, что ты моя девушка.

Потом он стал предлагать ей:

— Я скажу, что ты моя жена.

Таня рассмеялась:

— С чего это? Ну, уж нет!

Вадим огорчился:

— Почему?

— Ну как это, почему? Вот ты ведь будешь когда-нибудь жениться? И меня, наверное, на свадьбу к себе позовёшь. И в роли кого я буду там сидеть? Первой жены, что ли? — смеялась она.

Вадим уступал:

— Ну ладно. А моей девушкой ты согласна быть?

— Ну, это ещё, куда ни шло, — соглашалась Татьяна.

Буквально на пятый день Вадим завёл речь о женитьбе.

— Давай завтра, подадим заявление в ЗАГС, — каждый день повторял он.

Таня вначале не воспринимала его слова всерьёз, она была совершенно не готова к этому, и на лето у неё были абсолютно другие планы. Во-первых, она этим летом хотела поработать в пионерском лагере вожатой, и договорённость была с деканатом уже за несколько месяцев вперёд. Ей, так же, хотелось поехать в свой студенческий спортивный лагерь, где так хорошо ей отдыхалось в прошлом году. Одним словом, вступление в брак этим летом она совершенно исключала, не до него. Вадим сопротивлялся, как мог.

— Нет, ты никуда не поедешь, мы поженимся, — твердил он.

Таня не спорила с ним, но и не соглашалась.

Экзамены были сданы, стипендия обеспечена (целых сорок восемь рублей!)

— Ура! — думала Татьяна, — у родителей на шее сидеть не буду. Сейчас ещё в пионерском лагере подработаю. Пора паковать вещички.

И она объявила Вадиму, что уезжает в пионерский лагерь на месяц. Вадим расстроился.

— Это дело давно решённое, — сказала Таня, — я обещала, и в списках уже есть. Как теперь отказаться? Городских совсем мало. Деревенские не поедут, у них дома работы столько, что им самим помогать надо. Всего-то месяц. Переживём, я думаю.

— А свадьба? Мы поженимся или?

— Не знаю. Подождать надо, — спокойно отвечала она.

Чего надо подождать, ей и самой было не ясно. Только что-то удерживало её от этого шага, эти недружелюбные взгляды Веры Петровны и постоянные ехидные замечания старшей из сестёр Вадима тревожили её. Но ясный, влюблённый взгляд Вадима, когда он бежал ей навстречу, сразу же брал её за щёки, как ребёнка, и целовал, снова переносили её в другой мир. Ей казалось: он так её любит! Он сможет надёжно укрыть её от этих неприятностей и защитить от всех бед, что бы ни случилось. Он ей безусловно нравился, но быть с ним рядом постоянно желания пока не было. Она, казалось, и не скучает по нему так сильно, но и отрицать того, что её тянет к нему, тоже было нельзя.

Отряд ей попался шебутной. Дети пятых — шестых классов, горластые непоседы. С ними было весело. Каждый день в лагере что-то происходило. Вообще, план работы на эту смену был большой и Татьяна, воспитатель с нуля, была поглощена заботами о детях. После отбоя, для работников лагеря проводились совещания, собрания и другие мероприятия. Однажды во время такого совещания по лагерю пронёсся полный ужаса вопль.

— Мои! — догадалась Таня и помчалась в отряд, находившийся совсем рядом.

— Что случилось? — крикнула она, влетев в корпус и включив свет в отделении мальчишек.

К её удивлению, здесь были и девочки. Они занимались (чем бы вы думали?) спиритизмом, ставшим с недавнего времени популярным. Они, видите ли, дух какой-то вызывали.

— Кто это придумал? — возмущённо спросила Таня.

— Это Клюквин, — понурив головы, ответила девочка.

Мальчишки стойко молчали, презрительно кося глазами в сторону девочек.

— Клюквин, ты? — вопросительно уставилась на него воспитательница, — А орал кто?

Толик молчал, а девчонки уже смелее, почти хором ответили:

— Тоже Клюквин.

Таня удивлённо подняла брови.

— Зачем?

— Она, — Толик поднял глаза к потолку, и смотрел на люстру, — она затряслась!

Таня прыснула в кулак, и тут засмеялись все. Сначала несмело, потом всё громче, а затем уже заходился от смеха весь отряд. Еле успокоила.

Да, хлопотно ей было. Её подопечных распирало от фантазий. То на речку ночью сбегут, то зубной пастой друг друга сонных вымажут, то нарядятся в простыни и «летают» по территории лагеря, подобно привидениям. Однажды так напугали уборщицу Агафью, что сразу же обогатили свой словарный запас множеством «исконно русских» слов. В общем, Татьяна не скучала. А дети между тем участвовали в конкурсах самодеятельности, рисунков и поделок, в спортивных мероприятиях и состязаниях.

Смена закончилась, и ребята сидели у прощального костра, пели песни и плакали, прощаясь.

Таня с сожаленьем простилась с лагерем и детьми, вернулась домой. Ровно через неделю ей предстоял отдых в спортлагере. Эту неделю они с Вадимом почти не расставались. Весь день всюду вместе, до глубокой ночи с гитарами в кругу молодёжи.

— Как на работу пойдёшь? Спать всего три часа осталось, — спрашивала Таня.

— Как-нибудь, — отвечал он, крепче прижимая её к себе и нежно целуя.

— А я завтра в спортлагерь еду.

— Может, останешься, Тань? Ну, что тебе там?

— Нет. Поеду. Я уже давно с подругами договорилась. Да, ненадолго же, всего на 20 дней.

Вадим вздыхал и расстраивался.

И Таня уехала в свой студенческий спортивный лагерь. Там смена прошла аналогично прошлогодней. Студенты проводили различные конкурсы и состязания, так же как в прошлом году выступали с концертами в ближайших деревнях. Было весело. Вечерами костры, шутки и песни под гитару.

Ах, это время студенчества! Разве можно сравнить тебя с чем-то?

Вадим приезжал к Тане дважды за смену. Он подружился с ребятами, но даже здесь он выгодно отличался от других парней: лучше всех плавал, лучше других играл в волейбол и теннис, и готовил на костре так, как будто только и жил в палатке. Когда Татьяна вернулась из лагеря в город, Вадим с ещё большей настойчивостью стал уговаривать её выйти за него замуж. К тому времени он покорил её сердце окончательно. Она ему поверила.

Пролетело лето знойною жар-птицей. Пришла пора тёплой пока ещё осени. Ещё приятны были сиреневые вечера, с малиновыми закатами и тихой негой. Быстро пожелтели клёны, и золотая листва их стелилась под ноги и приятно шуршала.

— Осенний лист такой нарядный ко мне в окошко залетел, — проникновенно пела незнакомая певица, а Тане было грустно, только она не знала, откуда эта грусть?

Татьяна начала учёбу в институте, прилежно занимаясь. Она почувствовала, что повзрослела. Вадим по-прежнему каждый вечер был у неё. Валя узнала, что Вадим не отходит от Татьяны и дело, судя по всему, идёт к свадьбе. Она совершенно прекратила общение с Таней и при случайных встречах даже не здоровалась и не отвечала на приветствия.

Вадим уже открыто говорил Татьяне.

— Танечка, ну, сколько ты меня ещё мучить будешь. Я мужчина и так тебя хочу, что внутри всё горит. Мозги кипят просто! Уже еле сдерживаю себя. Я так люблю тебя и никому не уступлю, ты только моей будешь, навсегда.

Его ласки были такими сладкими и такими настойчивыми, что Таня сдалась под его напором.

Сказать, что он был ошарашен, значит, ничего не сказать. Вадим был убеждён, что Таня не девственна и уже давно. Он же хорошо знал о том, что она встречалась с женатым мужчиной.

— Значит, у неё уже всё было, — по-своему рассуждал он, — непонятно только: почему она себя ведёт так неприступно? — терялся в догадках Вадим.

И сейчас он убедился в том, что у Тани до него никого не было. У него уже был опыт в таких делах. Это чрезвычайно обрадовало и вместе с тем приятно удивило его. Он ходил совершенно счастливый, не выпускал Таню из своих объятий, целовал её постоянно, никого не стесняясь, и совсем достал своими просьбами подать заявление в ЗАГС.

Татьяне первый сексуальный опыт совсем не понравился, она испытывала, какой-то дискомфорт, стесняясь и себя и Вадима, не ощутив никакого удовольствия из-за своей скованности.

— И что хорошего в этом находят люди? — удивлялась она, будучи ещё совершенно «дремучей» в половой жизни.

Но видя хмелевшего от близости Вадима, его сияющие радостью глаза после секса, уступала ему.

Все друзья Вадима уже знали, что он твёрдо намерен жениться на Тане. Вадим очень гордился, что его девушка — умница, учится в институте, не пьёт, не курит, не ругается матом, ведёт себя очень скромно, даже не кладёт нога на ногу, когда сидит. И самое главное, у него «сносило башню» в её присутствии. Ни у кого из его окружения такой подруги не было.

Подруги, с которыми он раньше общался, говорили ему:

— Зачем ты на ней жениться хочешь, она ведь маленького роста, не пара тебе, да и слишком уж правильная, скучно будет. На что он неизменно отвечал:

— Эта маленькая десятерых таких дылд, как вы, стоит.

Таня этого тогда не знала. А девушкам действительно было обидно упускать такого завидного, как им казалось, жениха.

Таня уже сожалела о своей слабости, о том, что так быстро отдалась Вадиму, не прошло и полугода. Она замечала в его характере не только положительные стороны, но много было такого, что совсем ей не нравилось: часто меняет место работы, приходит иногда нетрезвый, играет в азартные игры.

— Конечно он умный, интересный собеседник. Друзья ему прямо в рот смотрят… Он так любит меня, не отлипает вовсе… Все девушки стремятся замуж выйти, за парнями таскаются, а он сам за мной ходит… Да, и теперь уж, о чём говорить, когда я уже не девушка… — кидала мысленно аргументы она на одну чашу весов, и тут же возражала сама себе, — ой, не знаю, люблю ли я его? Что-то держит, не уверена я в нём. Выпить любит, это сильно смущает, а где пьянство там и всякая вседозволенность. А с другой стороны, кто же меня «такую» теперь возьмёт, кому я нужна? Что же я натворила-то?! — эти тяжёлые мысли адекватным грузом ложились на другую чашу весов, иногда перевешивая первую, но Таня отмахивалась от мрачных мыслей, — когда-то это должно было случиться. А замуж… всё равно выходить когда-нибудь придётся. И очередь за мной что-то не строится…