Ты больше не одна

Мила Незнакомка (2023)

Мирослава с детства отличалась образом мышления не только от сверстников, но и от людей в целом. Терпя насмешки, она не понимала причину этого различия, пока не попала в аварию, спасая человека.

4. Одиночество

Тонкие изящные стебли мягко колыхались под редкими порывами ветра и настойчиво лезли в лицо. Они, словно забавляясь, ласково щекотали и приятно скользили по щекам, упрямо прогоняя блаженную дремоту, и пресекали любую возможность сна.

Лёгкий, воздушный, отдававший медовой сладостью запах полевых цветов мягко окутывал тонкой вуалью пьянящего аромата. Он с каждым вдохом всё больше проникал в проясняющееся сознание и отчего-то дурманил счастливой беззаботностью, даря ощущение покоя.

Мирослава радостно улыбнулась и восторженно потянулась, с безудержным ликованием встречая новый наступивший день. Она неторопливо открыла глаза и умиротворённо огляделась, с детской непосредственностью наслаждаясь окружающей красотой.

По разлившейся над ней бескрайней лазури бездонного небосвода весело бежали небольшие пушистые барашки облаков. Они словно играли в какую-то незатейливую игру. Лениво догоняли друг друга и медленно соединялись, будто сливаясь в крепких дружеских объятиях.

Мире отчего-то это показалось забавным, и с её губ сорвался негромкий смех. Она поддалась внезапному порыву и протянула ладони вверх, будто пытаясь дотянуться и прикоснуться к нежности небосвода. Ощутить пальцами мягкость белоснежных странниц.

Мирослава любовалась безмятежной красотой небес и внимательно всматривалась в забавные облака. Ей вдруг вспомнилось детство. Как они с бабушкой, вот так же лёжа на небольшом пригорке, описывали друг другу, что им напоминают те или иные тучки.

Странная эйфория молниеносно ушла. Тихий смех мгновенно застыл на губах, разливаясь внутри вязкой ноющей пустотой. Горечь утраты тягучей чёрной смолой поглощала все светлые и радостные моменты, которые накрепко связывали с самым родным и близким человеком.

Мира устало опустила вмиг отяжелевшие руки, полностью погрузившись в боль прошлого, и поспешно поднялась с земли. Вернувшееся воспоминание о том, что уже больше месяца как не стало её любимой бабушки, ранило не хуже острой безжалостной стали.

— Лучезарный! Лучезарный! Она пришла в себя! — вдруг послышались громкие крики, заставившие Мирославу обернуться.

Её опустошённый взгляд остановился на нескольких детских фигурках, ретиво нёсшихся от неё прочь к виднеющейся невдалеке роще. Она равнодушно посмотрела им вслед, медленно выпрямилась и отправилась в противоположном от них направлении.

Потерянная Мира неторопливо брела, сама не зная куда, под обрушившимся на неё гнётом чувств, пока не заметила виднеющееся впереди небольшое озеро. Она отрешённо свернула к нему, не сводя глаз с поразительно голубого огромного водоёма.

Первые радость и восхищение от окружающей природы схлынули, оставляя после себя апатию и абсолютное безразличие. Память продолжала услужливо извлекать из глубин души на свет картины. Они были разными. Одни — из далёкого прошлого, другие — те, что произошли с ней незадолго до того, как она очнулась здесь.

Мирослава наконец дошла и остановилась у безмятежной водной глади. Она протянула к ней руку, но так и не коснулась, разглядывая собственное отражение. Вроде всё те же синие глаза, тёмные брови и ресницы, красные губы и длинные светло-русые волосы. И в тот же момент в своих чертах ей виделось что-то неуловимо новое.

— Мира, как ты себя чувствуешь? — послышался позади знакомый мелодичный голос, и она невольно обернулась.

Мирослава медленно подняла глаза на высокую статную мужскую фигуру. Перед ней бесспорно стоял Анвар. Однако она не сразу сумела осознать этот неоспоримый факт. Как и в ней самой, в его внешности произошли разительные перемены, изумившие её. Они не позволили мгновенно догадаться, кто есть кто.

Длинные золотистые волосы роскошной шелковистой волной разметались по широким плечам. Снежно-белое одеяние сидело на нём несколько мешковато, будто специально скрадывая очертания его тела. Серебристые глаза взволнованно взирали на неё, нетерпеливо ожидая ответа.

Мира заострила внимание на произошедших изменениях и едва не позабыла обо всём. Всё это время она погружалась в болезненные воспоминания прошлого и совершенно не акцентировалась на том, что ей предстоит сейчас. Но появление Анвара всё расставило по своим местам. Её губы невольно скривились в язвительной усмешке.

«Ну да, я же теперь достояние его армии, — с горечью пронеслось в голове. — «Ключик» нужен всем, вернее, его сила. — Глаза внезапно защипало от подступающих слёз. — Вдруг ещё потеряется, как тут не переживать?».

— Всё отлично, — бросила она, резко отвернувшись, и скрестила руки на груди. — Введёшь в курс дела, и я поработаю на благо вашей стороны.

Анвар не двинулся с места, продолжая растерянно взирать на неё.

— Не «поработаю», а «поработаем», и не «моей», а «нашей», общей стороны, Мира, — мягко поправил её он. — Мы теперь одна большая дружная семья.

Ему неожиданно вспомнилась её ласковая улыбка, скользнувшая по губам и осветившая глубину синих глаз, перед тем как Мирослава дала согласие стать частью «aeternitas». Ему отчего-то безумно хотелось, чтобы она ещё хоть раз так же взглянула на него.

Хранителя впервые тянуло к экскимии. Не в силах больше ждать, он поддался необъяснимому желанию и шагнул к ней. Его ладони мягко опустились на её плечи, заботливо касаясь. Он бережно, словно опасаясь, что может навредить ей каким-нибудь неловким движением, повернул её к себе.

Лёгкое, почти невесомое прикосновение к ней отчего-то вызвало в душе небывалую эйфорию, словно      её сила заключалась не в видении Сути всего Сущего, а в пробуждении подобных ощущений. Анвар подчинился рвущимся внутри эмоциям и радостно улыбнулся, не скрывая чувств. В его сияющих глазах, да и во всех чертах лица, невольно отразилось удовлетворение.

Мирослава пристально наблюдала за ним, с отвращением ощущая себя неким долгожданным подарком на чей-то день рождения. Несмотря на всё прежде сказанное, похоже, для него она всё же больше являлась вещью, чем человеком. От сделанных выводов в синем взоре мгновенно вспыхнула злость.

Ей стало омерзительно противно от всей этой демонстративно проявленной приторной заботы, разлившейся во рту сладкой горечью. Семья? Он серьёзно? У него хватает наглости говорить ей такое после всего, что она узнала? Мирослава в ярости сжала зубы и небрежным движением сбросила его руки.

— Нет, ты мне не семья! Для меня ты — работодатель, — гневно отрезала она. — Тебе стоило бы хорошенько запомнить, как всё произошло. — Холодно произнесла Мира. — За неимением полноценного выбора, из двух зол я просто взяла меньшее. — Сообщила она, внося ясность в их отношения, и негромко добавила про себя: — У меня больше нет семьи, я навсегда осталась одна.

Мирослава поторопилась отойти от него и спешно направилась вдоль озера, пытаясь увеличить расстояние, разделяющее их. Она резко сморгнула набежавшие на глаза злые слёзы, упрямо шагая вперёд, желая всей своей сущностью оказаться как можно дальше от этого места.

Ей было невыносимо смотреть на чванство Хранителя и видеть, как он горд и счастлив от мысли, что ему всё же удалось увести её у соперника. Она слишком хорошо понимала, что его радость вовсе не означает, что он рад именно ей. К тому же заполученная вещь мгновенно теряет всякую ценность в глазах владельца.

Анвар смотрел вслед тонкой фигурке в тёмно-зелёном платье, не в силах отвести взгляд. Он снова почувствовал, как её печаль охватывает его. Глубокое беспросветное одиночество, наполняющее новую экскимию, сковывало и не давало сделать ни шагу из-за невыносимой пронизывающей тоски.

«Чем быстрее мы разберёмся с силой Миры, — морщась от разъедающих его чувств, размышлял Хранитель Светлой стороны, — тем скорее пойму, как защитить нас обоих от этих странных ощущений».