Султанчик

Мила Дрим

Может ли первая любовь стать последней?Я не знала ответа на этот вопрос, пока не встретила летом в деревне загадочного мужчину, который молниеносно украл мое сердце.Мне 15. Ему 24.Я – наивная и глупая. А он – взрослый и серьезный.Я учусь в школе, а он…Постойте, я совсем ничего не знаю о нём…Но я уже люблю.КНИГА ПЕРВАЯВНИМАНИЕ! ВСЕ ГЕРОИ НА МОМЕНТ ВСТУПЛЕНИЯ В СЕКСУАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ ДОСТИГЛИ СОВЕРШЕННОЛЕТИЯ!

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Что-то тяжелое придавило мою руку. Я непонимающим взором смотрела на велосипед, руль которого прижал мою левую ладонь к дороге, затем, моим глазам предстали мужские кроссовки. Откуда-то сверху послышался беспокойный голос Шамиль-абзи:

— Кызым, встать можешь?

Я подняла глаза — на меня обеспокоенно смотрело несколько пар глаз. Друг отца, еще какой-то мужчина, а вот стоящий немного в стороне Султан глядел на меня так, словно ничего особенно со мной и не случилось. Что за человек? Ни сочувствия, ни сострадания. Я, конечно, догадывалась, что мужчины и женщины — разные, но ведь человеческие чувства никому не чужды. Сердце снова обожгла обида и ощущение собственной никчемности.

— Айгулька, ты прости, — позади послышался встревоженный голос Фаиля, — ты так в руль вцепилась, что у меня не хватило сил управлять великом.

Фаиль и Шамиль-абзи очень аккуратно убрали в сторону велосипед. Когда друг Руслана делал это, я заметила ссадину на его колене.

— Тебе тоже досталось, — испытывая искреннее сочувствие к парню, произнесла я.

— Да ладно, — Фаиль махнул рукой и как-то виновато посмотрел — сначала на Шамиль-абзи, а потом уже на меня.

Я в этот момент, наконец-таки поднялась на ноги.

— Как, голова не кружится? — не успокаивался Шамиль-абзи.

— Нет, все нормально, — я нахмурилась, ощущая боль в среднем пальце на левой руке, — только что-то палец болит.

— Эх, ты! — Каринка, никого не стесняясь, стукнула по лбу Фаиля. Тот что-то пробубнил в ответ.

— Кызым, да ты не сломала его? — друг отца шагнул ко мне. — Покажи.

— Да не, какой сломала, — я усмехнулась, но с трудом, потому что ноющая боль в пальце не позволяла мне сделать это искренне.

— Покажи, кызым, — настаивал Шамиль-абзи.

Я, краснея от стыда, протянула левую руку.

— Который?

— Средний, — ощущая, как горячий румянец обжигает мне щеки, тихо ответила я. Надо же было именно среднему пальцу получить травму.

— Пошевели, — попросил Шамиль-абзи.

Я сделала то, что он просил. И хотя у меня вроде получилось пошевелить пальцем, я поморщилась от боли. Друг отца заметил это.

— В травмпункт надо, кызым, — изрек он.

— Да где ж тут травмпункт? — выдохнула я. Паника, окатывая липкой, горячей волной, начала подступать ко мне. Один намек на больничное учреждение, и мне становилось плохо.

— 15 км до самого ближнего, в соседнем селе есть точно, — Шамиль-абзи тяжело вздохнул и, словно ища подсказку, огляделся по сторонам.

— А на чем туда добираться? Электричка есть? — Каринка подошла ко мне и обняла за плечи. В этот миг я была особенно благодарна подруге за поддержку.

— Электрички туда нет. Своим ходом надо.

— На великах что ли? — нервно хихикнула я.

— Нет, конечно, — Шамиль-абзи полуобернулся и посмотрел на Султана.

— Может, скорую тогда вызвать? — предложила Карина.

— Ой, нет, ты что! Эбикай распереживается! Не нужна скорая, и больница мне тоже не нужна. Пройдет, — легкомысленно заявила я.

— Султан, ты один за рулем. Выручай. Прошу, Айгулька мне ведь как дочка, — голос Шамиль-абзи, пробиваясь сквозь ноющую боль, поверг меня в состояние легкого шока.

— Яры, — просто согласился мужчина, и у меня подкосились ноги. Каринка, ощутив это, затараторила:

— Да у неё ноги от боли трясутся, давайте быстрее, поехали.

— Мне лишние пассажиры не нужны. Со мной поедет только Айгуль, — сказал, как отрезал, Султан.

Судя по красному лицу Карины, та хотела сказать Султану что-то не очень приятное, однако Шамиль-абзи вовремя вмешался и обратился к моей подруге:

— Ты за подругу не бойся. Лучше пока куда-нибудь уйдите, чтобы бабушка Айгуль думала, что она с вами.

— Ладно, — нехотя согласилась Карина.

Султан стремительной походкой направился к своей девятке. Передняя дверь пассажирского места распахнулась, следом раздался холодный голос:

— Живее.

Я, еще гуще краснея и игнорируя выразительный взгляд Карины, послушно поторопилась к машине. Той самой заветной красной девятке, которую я изучила из окна вдоль и поперек. Прежде чем сесть внутрь, я обернулась и посмотрела на окна бабушкиного дома. Если я не ошиблась, эбикай в это время должна была спать в своей комнате. Если бы это было не так, то она уже давно бы выбежала ко мне на помощь. Хотелось верить, что я вернусь прежде, чем она проснется. Испытывая внутреннюю дрожь и предвкушение чего-то судьбоносного, я, затаив дыхание, села на красное сиденье девятки.

Первое, что бросилось мне в глаза — что внутри машины было чисто. Не было никаких лишних деталей на зеркале — ни ароматизированных ёлочек, ни чёток, ничего. Я пристегнула ремень. Султан завел машину, и через пару секунд красная девятка направилась вверх по улице, где я минутами ранее так запоминающее прокатилась на велосипеде.

Тишина, что повисла в машине, начинала тяготить меня. К тому же, беспокойные мысли стали атаковать меня, и, не в силах более молчать, первой нарушила затянувшееся молчание.

— Спасибо, что согласился, — я посмотрела на профиль Султана. Выражение его лица было сдержанным. В этот миг мне почему-то подумалось, что именно так смотрят хирурги, когда оперируют своих пациентов.

— Пока не за что.

Смуглые пальцы потянулись к магнитоле и нажали на кнопку. Салон автомобиля наполнился музыкой радиостанции «Наше радио». Я отвернулась. Намек понят. Помолчим.