Нежный плен

Мила Дрим

О его беспощадности ходили легенды.О её красоте шла молва по всему Уэльсу.Он – человек, который пришел наказать.Она – та, которая будет наказана.Или же вознаграждена?История любви Леонардо, верного друга Александра (роман «Маленькая жена»), и прекрасной саксонки.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Он смотрел на светлую макушку. Голова девушка слегка подрагивала. Мужчина уже не видел выражения её лица — секундами ранее, саксонская гордячка покорно опустила глаза, готовая смиренно принять свою участь.

Она казалась белым лебедем. Нежным, беззащитным. От этого сравнения у Леонардо свело скулы. Что за глупость он сейчас подумал? Пора заканчивать с этим.

— Эта женщина, — продолжил нормандский лев, — нанесла мне оскорбление.

Он замолчал, обводя медленным, удушающее тяжелым взором, своих людей. Убедившись, что его слушают предельно внимательно, Леонардо произнес:

— Поэтому, леди Годива, прилюдно попросит у меня прощения и присягнет мне на верность.

Она запрокинула голову. Смятение, непонимание, недоверие — отразились на лице девушки. Леонардо поймал её взгляд. В его черных глазах, на долю секунды, что-то вспыхнуло — и тут же угасло.

Воин протянул правую руку, размещая её прямо перед лицом саксонки. Она перевела взор на мужскую ладонь. Широкая, с длинными пальцами. Смуглая кожа, кое-где покрытая плоскими шрамами и темными волосками. Рука воина.

Сердце, усиленно отбивая ритм, будто подпрыгнуло до самого горла девушки. До неё стал доходить смысл услышанного. Попросить прощения, и только после — присягнуть на верность. Рука воина оказалась не просто так рядом с её лицом. Пришло время ответить за оскорбление.

Подрагивающие от волнения, прохладные пальцы Годивы прикоснулись к мужской руке. Кожа на ней оказалась такой грубой, шершавой! Не выдержав взгляда Леонардо, ощущая обжигающий стыд от всего происходящего, девушка произнесла:

— Прошу простить меня, — она, зажмурив глаза, припала губами к теплой мужской ладони, и, понимая, что это еще не все, спешно добавила:

— Мой лорд.

Она подняла на Леонардо влажные от слез, глаза, продолжая:

— Присягаю вам на верность.

Краткое предложение, вмещавшее в себе груз ответственности. Годива понимала, что взяла его на себя. Теперь, пути назад уже не будет. Да и не хотелось ей возвращаться назад, ничего хорошего там не было.

Родители умерли давно, опеку над ней и братом взял дядюшка, забрал детей сестры в Уэльс. Старый замок из дерева только с виду казался неприступным, а на деле — то там, то здесь, имелись в нём дыры, которые старались спрятать гобеленами. Крыша в одном месте так прохудилась, что когда наступал сезон дождей, слуги только успевали выливать ведра с водой.

Дядюшка умер, оставив в наследство старый замок и таких же старых слуг. Эрик, как старший брат, пытался взять на себя, казалось бы, непомерно тяжелый груз…

Нормандское завоевание, начавшееся в 1066, оказывало существенное влияние на Англию. Большая часть саксонского цвета погибла в битве при Гастингсе, те же, кто уцелел — либо присягнули на верность новому королю, либо перебрались подальше от центра страны — и для многих этим пристанищем стал Уэльс. Эрик обзавелся друзьями, жизненная цель которых заключалась теперь в том, чтобы свергнуть Вильгельма. В отличие от самого Эрика, его приятели имели кое-какое наследство, а так же умели неплохо владеть мечом. Поэтому, последние полтора года молодой мужчина проводил с ними все больше и больше времени, проникаясь идеей сопротивления «проклятым нормандцам».

— Поднимись, — голос Леонардо вывел Годиву из некоего оцепенения.

Она попыталась встать, но раны в коленях столь сильно разболелись, что девушка, не сдержавшись, ахнула, так и не поднявшись. Мужчина недовольно поджал губы. Не желая больше тратить времени, он взял девушку за ладонь и потянул её на себя, помогая встать.

— Я принимаю твои слова и твою клятву, — произнес Леонардо так громко, чтобы его решение услышали все.

Годива слабо качнула головой. Перед глазами, от боли и переживаний, все поплыло. Нет, она не собиралась падать в обморок, просто ощущала себя обессиленной, опустошенной. Хотелось куда-нибудь спрятаться, чтобы «зализать раны». Девушка еще не сообразила, что еще ждать, как Леонардо сообщил своим зычным голосом:

— Отныне — леди Годива принадлежит мне.

Одобряемый гул прошелся среди воинов. Еще бы, это было ожидаемо, что такую красавицу их предводитель просто так не отпустит. Каждый бы мечтал, чтобы их постель согревала такая женщина.

— Идем, — Леонардо направился, было, вперед, но успел краем глаза заметить, с каким трудом девушка переставляет ноги.

— Что с тобой? — недовольно вопросил мужчина. Лицо Годивы, на миг, исказилось от боли, но девушка мужественно ответила:

— Ничего такого.

Она не хотела жаловаться.

Наконец, вниманием Леонардо удостоились ноги девушки. Точнее — её колени. Мужчина заметил пятна крови на платье. Увидел и мученическое выражение лица красавицы. Он подошел к ней вплотную, своей фигурой нависая над Годивой.

— Я расшибла колени, — понимая, что Леонардо ждет от неё ответа, сказала девушка.

Мужчина раздраженно выдохнул. Затем, не теряя времени, подхватил свою пленницу на руки. По лицам воинов поползли довольные ухмылки. Каков их предводитель! Как быстро усмирил саксонскую гордячку!

А Годива же, чувствуя, как с каждым шагом Леонардо, её щеки все сильнее покрываются румянцем, смущенно прикрыла глаза. Господи, какой стыд! И еще сильнее было стыдно от того, что ей было спокойно в руках этого мужчины.

Леонардо опустил Годиву на одеяло. Убрал в сторону меч и, не сводя холодного взгляда с девушки, ухватил за подол платье, говоря голосом, не терпящим возражения:

— Что у тебя тут?

Годива не успела сообразить, как Леонардо стал задирать юбку платья.