Неверный. (не) твои дети

Мила Гейбатова, 2023

– У тебя есть дети, Катя? Еще и такие одинаковые, – удивленно произносит Влад.– Они двойняшки, естественно, они одинаковые, – отвечаю холодно. – Извини, но нам пора, привет жене и ребенку.Пытаюсь развернуть коляску, но мне не дают.– А нет больше никакой жены, я развелся. И беременности, как оказалось, не было.Зато моя беременность была. Но тогда, четыре года назад Влад вычеркнул меня из своей жизни, едва узнав, что супруга в положении, и больше нет надобности «делать ребенка» на стороне, не потрудившись заранее рассказать, что я всего лишь любовница, запасной вариант для продолжения рода.

Глава 6

— И, что дальше? — спрашиваю, оказавшись внутри и дергая дверные ручки. — Почему мы стоим, не едем? Это какая–то дурная игра? Ждешь, смогу ли я самостоятельно выбраться из машины? — истерично произношу, а водитель тем временем все молчит и не трогается.

— Сережа, спасибо, что бы мы без тебя делали, — сбоку доносится уже знакомый голос, и по обе стороны от меня присаживаются…

— Опять вы?! Что вам от меня надо?! Это похищение, между прочим! — истошно кричу.

— Никакого похищения, Катюш, — обманчиво мягким голосом произносит мать Влада, — всего лишь приглашение к разговору. Ты от нас сама зачем–то убегаешь, а нужно прояснить один маленький нюанс и только. Разойдемся добрыми знакомыми.

Добрыми вряд ли. Мать Влада смотрит на меня слишком хищно, даже его отец теперь не впечатляет, кажется рядом с женой кротким ягненком.

— Я беременна. И да, от вашего сына, если, конечно, его с утра не ударили по голове и не забрали телефон, который вы нашли и зачем–то назначили мне встречу, — говорю, желая быстрее выбраться из этого дурдома.

Бабуля считает мои презентации опасными, но настоящая опасность таится совсем не там. Во время работы мы с девочками никогда не остаемся одни, да никому и в голову не придет затащить нас в машину для приватного разговора.

— Нет, Влада по голове сегодня никто не бил, насколько мне известно, — усмехается его мать, оценив мою шутку, — хотя за своим телефоном ему бы следить стоило, а то ведь не мы могли увидеть твое сообщение, а его супруга Ника. Ты же знаешь, что Владик женат?

— Знаю, — коротко отвечаю и поджимаю губы. — Но узнала об этом только вчера.

Пора избавляться от комплексов и неосознанного стремления не ударить в грязь лицом абсолютно перед всеми. Бабуля мне чуть ли не с младенчества твердит фразу: «А что подумают люди?!». Вот и сейчас я стремлюсь обелить себя фактически перед похитителями.

Надо было поступать на психологический факультет, хотя бы вылечила себя, глядишь.

— И ты сразу решила сказаться беременной? — женщина смотрит на меня снисходительно, словно давно раскусила все мои «низменные» мотивы.

— Послушайте, — справедливо возмущаюсь, — это не я изменяла в законном браке. При чем не раз и не два, наши встречи с вашим сыном были регулярными, случайностью и помутнением рассудка их никак не оправдать, даже не надейтесь. И не я использовала испорченную защиту, чтобы забеременеть. Для меня все оказалось такой же неожиданностью, как и для вас. Мне не нужен Влад, и отбивать его от жены я не собираюсь. Зачем он мне такой неверный? Я пришла на эту встречу только потому, что он должен нести ответственность за свои поступки.

— Испорченная защита? — хмурится мать Влада. — Ты о чем?

— Маргарита, разве не понятно? — в разговор вступает Владимир. — Я год назад сказал щенку, что у него должен быть наследник, а то на фирму он алчно посматривает, хочет филиал себе прибрать, а в семье успехов не делает. Вот он и решил в итоге поработать на два фронта. Очень самонадеянно и глупо. Но в фантазии ему не откажешь.

С ума сойти, я оказалась беременной из–за чужой креативности в достижении собственных амбиций. При чем никак не связанных со мной.

Просто великолепно.

— Да уж, Владимир, заварил ты кашу, — качает головой мать Влада.

— Я? Может, это твой сын ее заварил? Я не бегал осеменять левых девиц, когда мне мой отец сказал тоже самое!

Что за семейка, что за семейка! Можно причитать очень долго, слушая их. Прямо потомственные осеменители.

— Ты еще пароль от личного кабинета своего банковского приложения скажи, а то Катюша не расслышала.

— Вот только давайте не будем кидаться завуалированными оскорблениями! — прерываю Маргариту. — Выяснить отношения вы можете дома, давайте со мной закончим и разойдемся. У вас машина, а у меня сейчас последний трамвай уедет. Вот черт, уже уехал, — с досадой восклицаю, провожая транспорт глазами.

— А что с тобой решать? Денег дать, и все, — холодно произносит мать Влада. — Держи, — сует мне несколько перетянутых резинками пачек, — сделаешь аборт и забудешь о Владе. Дети — это чудесно, но нам нужен внук не от тебя, если, конечно, твой отец случайно не владелец парочки автосалонов.

— Да может и владелец, — теперь усмехаюсь я, заметив секундное замешательство в глазах женщины после моих слов, — вот только я его не знаю. Мы с ним лично не знакомы.

— Тем более, — на лице Маргариты отражается облегчение, — бери давай.

Снова буквально насильно впихивает мне в руки деньги. Вот только аборт? Я не думала о таком развитии событий, да и как–то страшно.

Неосознанно накрываю живот рукой в попытке защитить ребенка и успокоить свое заполошное сердце. Мой жест не укрывается и от матери Влада.

— Послушай, Катюша, — она снова сама елейная любезность, — зачем тебе портить себе жизнь? Я видела твою фотографию на рекламе строительных инструментов, с животом ты им точно больше не будешь нужна. Да и ребенок, он отнимает время, силы, фигуру! Ты красивая молоденькая девушка, успеешь еще родить, когда найдешь подходящего парня. Просто Влад это не твое, милая. Он из другого круга, и детей ему должна рожать не ты, согласись.

Это ж надо таким доброжелательным тоном смешать человека с грязью. Это талант иметь надо. Неприятно и очень обидно.

Мельком бросаю взгляд на Владимира, он сидит и глаз с меня не сводит. Водитель тоже безотрывно смотрит в зеркало заднего вида. И Маргарита вся в ожидании, когда же я наконец возьму деньги и исчезну вместе с ними, прекращу оскорблять ее высокие чувства своим низменным положением в обществе.

— Хорошо. Вы правы, — беру купюры и сую их в рюкзачок. — Теперь я могу уйти?