Жизнь жизней. СтихоТворения

Мила Божович

Некий критик назвала одно из этих стихотворений «куличиком из песочницы». Это очень точно и вполне может быть отнесено ко всей книжке.

СМЫСЛЫ

«Вот и снова в душе поутихли и радость…»

Вот и снова в душе поутихли и радость

и боль.

Наступает пора облетевших деревьев,

прозрачного сада,

улетающих вдаль журавлей.

Так и надо:

кто не клюнул на жизни наживку,

тот стал ненамного мудрей,

Но намного темней и мертвей

он вступает под свод снегопада.

И надежды на то, что улыбкою снова душа

просветлится, что будет еще ей отрада,

с каждым разом все меньше…

«От неудачи к другой неудаче…»

От неудачи к другой неудаче

плохи дороги.

Сердце как мячик по рытвинам скачет

в смутной тревоге,

не разбирая,

не понимая,

не узнавая пути.

«Как же хочу обуздать…»

Как же хочу обуздать,

извести

эту боль неразумную…

Только что-то

ее возвращает

опять и опять мне

и мучает,

будто бы мною ведет —

вот как я

по бумаге ручкою —

и в раскаленном пространстве

свои создает письмена.

«Когда друг за другом оставят тебя…»

Когда друг за другом оставят тебя,

и ты очнешься один,

узнай: единица больше нуля,

почувствуй, что есть еще ты у себя,

и Бог — подумай — один…

Стихотворение

Стихотворение В. Л. о больнице я полюбила тогда, когда смысл его стал прозрачен. А стихи его сложные, я многое не понимаю. Но и простые одновременно. И еще — он считает, что прячет прозу в поэзии. И действительно, «поэтичности» в них нет.

Как-то он, к слову пришлось, о девушке нам рассказывал (той, из стихотворения). Но я не вспомню, бытовые подробности моя память не удерживает. Или же я не дослушала. Он только начал рассказывать, как я воскликнула: «Это же из стихотворения ***!» Я вспомнила это стихотворение, и оно во мне благодарно распустилось. И дальнейшее я пропустила.

А подумала я сейчас о простоте. Элементарность в стихах отталкивает, а простота — это то, к чему приходится стремиться.

Сначала ты немногое в стихотворении понимаешь, но оно тебя не отпускает (потому что ты чувствуешь, что оно не пустое-непонятное, а полное-непонятное; это всегда чувствуется). Так вот, ты думаешь над ним непроизвольно, произносишь про себя много раз темное еще слово или строки, и в какой-то миг смысл проступает. Становится простым, четким. А в элементарном смысла нет — оно мертвое, не думанное.

Впрочем, это просто цепочка мыслей. То, что зовется поэзией, ни в какие рассуждения не укладывается и, слава Богу, дышит где хочет…

«Если даже и каждый оставит свои стихи…»

Если даже и каждый оставит свои стихи,

если будет поэтов, как и деревьев, много,

неужели от этого станет кому-то плохо?

Впрок осенние тёплые дни безмятежно

тихи…

подбивает память опять подводить итоги

и ведет и заводит куда не доставят ноги.

Мне навстречу прохожие — листья

в обе руки.

Отпустили деревья на ветер свои стихи,

и струится в воздухе золото высшей пробы.

«Не уходи…»

Не уходи.

Останься сейчас с собою.

Не уходи.

Не уходи.

Пусть другие тебя покинут —

так и уходят гуськом спина в спину.

Ты можешь позволить себе остаться.

Не уходи.

Не уходи.

Ты никогда не узнаешь,

кто был с тобой в эти дни,

только — что не один.

«Свои отложив злоключенья, возьму…»

Свои отложив злоключенья, возьму

тяжелый том Мандельштама.

В его помутившийся воздух войду —

и вздрогнет сердце обманно,

и не затянется рана.

«Сквозь буквы, черные, как угольки…»

Сквозь буквы, черные, как угольки,

огня еще я чувствую дыханье,

и он, угаснувший, в о с п л а м е н я е т.

На расстоянии моей руки,

что бережно чужой дневник листает,

Конец ознакомительного фрагмента.