Страна цветущего шиповника

Мила Бачурова, 2018

Преуспевающая бизнес-леди и бродяга, недавно вышедший из тюрьмы. Между ними не может быть ничего общего, но двенадцать лет назад, в юности, они любили друг друга. Годы превратили пылкого юношу и нежную девушку в хладнокровных, расчетливых мужчину и женщину. У каждого своя цель, и на пути к ней они ни перед чем не остановятся. Что значит для них, теперешних, детская привязанность? Ничего. Или все-таки что-то значит?.. "Неправда, что любовь проходит с годами. Что не выдерживает испытания временем – это чушь, придуманная слабаками для слабаков. Любовь губим мы сами. Душим ее собственными руками, жертвуем во имя того, что принято называть уверенностью в завтрашнем дне. Взрослея, мы не замечаем, как происходит подмена понятий. Не можем определить, в какой момент смелость начинает казаться безрассудством, решительность – безответственностью, а собственная трусость – благородным желанием защитить близких…" (с)

Глава 2

Милан. 12 лет назад.

Народу в хостеле оказалось немного, соседняя кровать в комнате Тины пустовала.

— Возможно, кого-то еще подселим, — предупредила полная мулатка на ресепшене, отдавая ключи.

Тина равнодушно пожала плечами. Подселят — значит, подселят. В номере она все равно собирается только спать.

Тина быстро приняла душ и переоделась. Полюбоваться собой перед выходом из хостела не удалось — небольшое зеркало висело на уровне ее глаз. Великанов сюда заселяют, что ли?.. Ну ничего, она и так уверена, что отлично выглядит. Она не может плохо выглядеть. Сегодня — первый день ее свободы, а будет их целых три! Три дня, чтобы покорить Милан, для отчима Тина все еще сдает экзамены.

— Свобода, — сказала Тина. Подошла к окну, распахнула его и крикнула: — Свобода!

Этого показалось мало.

Она устала быть серьезной девушкой. Ей всего восемнадцать, в конце-то концов! И не так уж часто за этот, кажущийся бесконечным, учебный год позволяла себе расслабиться.

Тина вышла в коридор и, разбежавшись, сделала сальто. Выпрямилась, подобрала с пола сумку. Пожилой уборщик-китаец, выкативший в коридор тележку с чистящими средствами, восхищенно показал большой палец.

— Свобода! — похвасталась Тина. И, отправив старику воздушный поцелуй, побежала на улицу.

***

Она бродила по городу до самой ночи. Без цели, просто так — оказалось вдруг, что это ни с чем не сравнимое удовольствие.

Сидела на скамейке, разглядывая прохожих, заходила в старинные соборы, в кафе, в лавки, торгующие всякой ерундой. Позволила негру-зазывале привязать себе на запястье разноцветный шнурок «на удачу». Долго приплясывала под музыку уличного оркестра — троих парней с гитарами, в гавайских рубахах, и двух девчонок с маракасами, в ожерельях из цветов. Купила у ребят марихуаны и с ними же раскурила, убравшись подальше от центральных улиц.

В кампусе к бурным студенческим вечеринкам с алкоголем и травкой Тина присоединялась редко — не любила утреннюю разбитость, и занятия старалась не пропускать, напоминая себе, сколько стоит ее обучение и как важно не потерять государственную дотацию за хорошую успеваемость. А сейчас, когда учеба наконец-то закончилась, когда в кои веки не висят над душой утренние лекции и несданные работы…

«Будешь?» — подмигнула Тине девчонка с маракасами.

Да конечно, буду! Я свободна, как штормовой ветер! Я всё буду.

Музыканты приняли Тину за англичанку, та не стала разубеждать. В конце концов, не так уж новые знакомые и ошибались.

Дедушка и бабушка Тины со стороны матери, сэр Джозеф и леди Барбара, были англичанами. Виллу на средиземноморском побережье они, как многие их соотечественники, приобрели в свое время для того, чтобы отдыхать и вывозить «на море» маленькую дочь Маргариту. А под старость, отойдя от дел — в Лондоне сэр Джозеф владел адвокатской конторой — окончательно перебрались на побережье.

Итальянским Тина владела не хуже, чем английским, в ее окружении с раннего детства присутствовали оба языка, но притворяться непонимающей было весело.

Тину приглашали продолжить знакомство дальше — парень по имени Марко призывно ей улыбался — но Тина отказалась. Парней на свете много, а у нее осталось всего два дня вожделенной свободы. На прощанье Тине вручили яркую листовку с рекламой байкерского шоу.

— Это наши знакомые. Приходи, будет круто!

— Приду, — пообещала Тина — уверенная, что никуда не пойдет.

Но на следующий день, случайно обнаружив в сумке листовку, взглянув на адрес проведения шоу и сверившись с путеводителем, поняла, что находится недалеко. Так, почему бы и нет?

***

Байкерское шоу оказалось не просто зрелищем, здесь проводили что-то вроде соревнований. Мотоциклисты из разных команд прыгали с трамплина — то вместе, то по одиночке, — и выделывали в воздухе такое, что у Тины замирало сердце. Она быстро разобралась, что команд две: парни в красных шлемах с оскаленной волчью пастью, и в желтых, с черной пантерой, приготовившейся к прыжку. Тина никак не могла решить, за кого болеет, за волков или за пантер, и от души аплодировала всем подряд.

Телефонный трезвон в сумке услышала после того, как отчим набрал ее в четвертый раз.

«Где ты? — прочитала Тина пришедшее в промежутке между звонками сообщение. — Почему не отвечаешь?»

— Потому что смотрю байкерское шоу! В Милане, — злорадно сообщила телефону Тина.

И начала пробираться к выходу — разговаривать здесь, под рев мотоциклов и шум толпы, было невозможно. Кроме того, необходимо было притвориться паинькой: сделать вид, что она в общежитии колледжа, а телефон не услышала потому, что спала.

— Ч-черт! — Телефон затрезвонил снова. Если уж мистер Эндрю Кларк вспоминал про падчерицу, делал он это весьма настойчиво.

Тина заозиралась, выискивая место, где можно было бы поговорить с отчимом в тишине.

Поодаль заметила растянутые на траве белые шатры. Рядом с ними суетились какие-то люди, но шум туда, кажется, не долетал… Тина решительно направилась к шатрам.

— Дальше нельзя, сеньорита. — Мужчина в форме охранника заступил ей дорогу. Кивком головы указал на переносное ограждение и табличку: “Staff Only”.

— Но мне очень нужно. — Тина умильно улыбнулась. — Я всего на минуту! Пожалуйста.

— Нельзя, сеньорита. — Мужчина покачал головой. — Правила придумал не я.

— Спокойно, приятель. Леди со мной.

Тина оглянулась — парень подошел сзади. Длинноволосый, как все на этом шоу, но хотя бы без бороды. В повязанной вокруг головы бандане, грязных джинсах и футболке с надписью “Staff”. Рука в перчатке с обрезанными пальцами хлопнула охранника по плечу. Тина заметил, что пальцы у парня тоже грязные.

— Зарываешься, Ник, — бросил охранник. Но, тем не менее, отступил в сторону.

— Пойдем. — Парень отцепил от столбика трос-ограждение, кивнул Тине, приглашая следовать за собой. — Кого надо?

— Что? — не поняла Тина.

— Ну, зачем ты сюда пробралась? С Густавом сфоткаться? Или с Лео? Или с кем?

— Ни с кем. Мне просто нужно позвонить и поговорить в тишине.

Парень, кажется, не поверил. Посмотрел на Тину удивленно. Однако подошел к одному из шатров, откинул полог и махнул рукой — заходи.

Шатер, судя по всему, использовался участниками шоу в качестве раздевалки. На полу валялись одежда, обувь, мотоциклетные шлемы, распотрошенные рюкзаки и спортивные сумки.

У дальней стены пристроился за раскладным столиком еще один длинноволосый парень, он увлеченно щелкал клавишами ноутбука. На вошедших не оглянулся.

— Звони, — почему-то ухмыляясь, предложил Тине неожиданный спаситель.

— Спасибо.

Тина не успела набрать номер — отчим позвонил сам. Парень прислушивался к их разговору с нескрываемым интересом. Бормотать:

— Да-да, Эндрю, все хорошо… Я просто вздремнула… Дома, да… Последний экзамен завтра, международное право. Ох, ну конечно, я нервничаю! Ужасно волнуюсь… — Тине было крайне неловко.

— Цеппер, мазерфак! Где ты шляешься? — В шатер заглянуло недовольное бородатое лицо. — У Фреда колесо завиляло, а тебя не дозваться!

— Бегу. — Спаситель, повернувшись к Тине, развел руками — мол, что поделать, подмигнул ей и выскочил из шатра.

— Кто это там? — встревожился в трубке отчим. — С кем ты, Ти?

— Ни с кем, просто выглянула в коридор. Соседи шумят.

— Ох, бедняжка! Ну, ничего. Остался всего один день, и ты будешь дома.

Тине всегда было интересно, догадывается ли Эндрю, какую кислую мину она корчит при упоминании о «доме». Она и при жизни матери не любила бывать на вилле, жизнь сонного средиземноморского городка казалась невыносимо скучной.

Когда Тина вышла из шатра, никого, кроме охранника, в отдалении не увидела. Парень по имени Ник, со странным прозвищем Цеппер, куда-то исчез. А через полчаса шоу закончилось.

Тина снова до темноты бродила по городу. Гавайский оркестр не встретила — их место занял старик в тирольской шляпе, с аккордеоном и укрепленными над плечом тарелками. Траву пришлось покупать у негра-зазывалы.

***

В хостел Тина приползла, едва волоча ноги — второй день прогулок давал о себе знать. А на парковке хостела увидела мотоцикл. На баке была изображена пантера, приготовившаяся к прыжку.

Ничего удивительного, сказала себе Тина. Наверняка не все байкеры — местные. Приехали из других городов, а жилье подбирают каждый по своему кошельку.

Чтобы срезать дорогу до корпуса, она пошла через внутренний дворик. Еще вчера приметила там беседку, но вчера в беседке было пусто.

Сейчас, пересекая дворик, Тина остановилась. Двор освещали фонарики на солнечных батареях — дешево и сердито. Светили они тускло, но Тина разглядела внутри беседки стол, а на столе — мотоциклетный шлем. Потом увидела развалившегося на стуле, закинувшего ноги на соседний стул, парня. Он, будто старой знакомой, отсалютовал Тине пивной бутылкой:

— Хай.

— Что ты здесь делаешь? — по-дурацки вырвалось у нее.

— Живу, — последовал очевидный ответ. — Как и ты, полагаю. Пиво будешь? Угощаю.

— Давай, — подумав, согласилась Тина.

После травки с гавайским оркестром, в дальнем углу какого-то парка, пиво во дворе хостела с почти знакомым парнем показалось детской шалостью. Она села за стол.

Парень нырнул рукой в пакет из супермаркета, выдернул оттуда бутылку. Взял со стола зажигалку, ковырнул крышку. Протянул вспенившуюся бутылку Тине:

— Держи.

— Спасибо. — Тина отхлебнула. Пиво было теплым.

— Нагрелось, — будто извиняясь, объяснил парень. — А в холодильник тащиться лень.

— Давно ты тут?

Часов у парня на руке не наблюдалось. Вместо них он посмотрел на стоящие на полу пустые бутылки.

— Не очень… С час, наверное.

— Ты участвуешь в шоу?

— Пытаюсь, но до шоу пока не дорос. В обслуге торчу. По части гайки крутить мне точно равных нет. — Парень улыбнулся. — Ребята дальше покатились, а мне остаться пришлось. Мать звонила, попросила срочно приехать… А ты чего здесь?

— Я — проездом, — соврала Тина, — путешествую автостопом. Завтра еще один день здесь, а потом — во Флоренцию.

— Бывал. Прикольно. Как тебя звать?

— Тина. А тебя? Хотя, я помню. Ник.

— Ага. — Он сказал это не сразу. А потом вдруг произнес что-то на незнакомом языке.

— Что? — удивилась Тина.

— Да решил проверить, вдруг мы с тобой земляки. Ну, нет так нет.

Его акцент Тина заметила и раньше.

— Так ты эмигрант? А откуда?

— Из бывшего Союза. Но мы давно переехали, я совсем малой был. Показалось почему-то, что ты из наших.

— Это я поняла. А что ты сказал?

Ник ухмыльнулся, отхлебнул пива.

— Что у тебя классные сиськи.

— Врешь! — возмутилась Тина.

— Чего это? Я про сиськи никогда не вру.

— Врешь, что ты это сказал! Ты со всеми так знакомишься?

— Не, — ощерился Ник, — только с девчонками. И только с теми, у кого правда сиськи классные.

Тина невольно одернула майку. Своей фигурой она гордилась, и парни к ней нередко прикипали взглядами. Но, чтобы так откровенно… Удивительный нахал.

— И как? — Лицо у Тины пылало, но говорить она старалась небрежно. — По морде часто давали?

— Веришь — ни разу. — Ник, отставив бутылку, подался через стол к ней. То, что глаза у него черные и насмешливые, Тина разглядела еще днем. — А вот, чтобы просто давали — такое случалось.

— Не мой случай, — фыркнула Тина.

— Как знать, как знать. — Ник снова откинулся назад, забросив ноги на соседний стул. Он с удовольствием разглядывал Тину. Так, что в голове пронеслось: вырез у майки, пожалуй, слишком глубокий. А джинсовые шорты — слишком короткие.

Приличия требовали оскорбиться и уйти. Тина поставила на стол недопитую бутылку, и, всем своим видом изображая негодование, пошла в сторону корпуса.

— Передумаешь — заходи, — прилетело ей вслед. — Первый этаж, двенадцатая комната… Кажется.

***

Тине не спалось. Ни прихваченный в дорогу любовный роман, ни наушники с тихой музыкой не помогали. Она долго ворочалась в кровати, пытаясь поудобнее пристроить под головой тощую хостельную подушку.

В конце концов, не выдержала — выглянула из коридора во дворик.

Окна выходили прямо на беседку. Ник, оказывается, даром времени не терял, успел обрести компанию: вместе с ним за столом сидели две девицы. Одна — с наполовину выбритой головой, другая — в спутанных дредах. От беседки тянуло марихуаной.

Девица в дредах заливисто расхохоталась, откинулась назад. Ей на плечи уверенно легла рука в перчатке с обрезанными пальцами. Девица не возражала.

— Вот шлюха! — вырвалось у Тины. Она сердито захлопнула окно.

И Ник этот хорош! Так вот запросто, с первой встречной… Правильно сделала, что ушла.

Недовольно ворча, Тина вернулась в комнату. Снова улеглась.

Вскоре поймала себя на попытках угадать, что будет происходить в беседке дальше, и сердито выругалась. Вытащила из чемодана взятый в университетской библиотеке сборник статей по международному праву, постаралась сосредоточиться на чтении.

Сработало: на второй странице заснула.