Короли вкуса

Мила Бачурова, 2023

Вероника вляпалась. Прямо на ее глазах во время съемок кулинарного шоу умирает популярный ведущий. И не просто умирает – он отравлен, и под подозрением так или иначе оказываются все: участники шоу, сотрудники телестудии, гости в зрительном зале. Разве сможет Тимофей пройти мимо, когда его напарнице так важно найти убийцу? И пусть специализация Неона – дела архивные, а его умение общаться с живыми людьми оставляет желать лучшего, он найдет возможность расследовать преступление, совершенное здесь и сейчас. Но не подставит ли это под удар того, кто ему так близок? Читайте вторую книгу увлекательного цикла «Неон» о расследованиях видеоблогера-социофоба!

⁰⁸

— Куда уходит? — обалдело спросила Вероника.

— К машине, наверное. Куда же еще.

— Задержи его!

— Как?

— Блин! Как хочешь, найди способ! Это убийца. Ильичев не умер, он убит.

— У… — Вован поперхнулся. — Вероника, ты с ума сошла?

— Вован, твою мать! — взревела Вероника. — Ты же Неон, супергерой! Сделай что-нибудь.

— Но…

Вот теперь — сброс. Вована главное — грамотно замотивировать, тогда он горы свернет. Споет преступнику, спляшет, «Слово о полку Игореве» расскажет наизусть. На худой конец, заболтает насмерть. Кольнула неприятная мысль, что она заставила друга противостоять убийце… Но ведь это — убийца-отравитель, а не маньяк с ножом! Не наркоман-грабитель на бензоколонке. Успокоив себя так, Вероника набрала номер Наташи до конца и ткнула вызов.

«Аппарат вызываемого…»

— Дерьмо! — рявкнула Вероника.

Бросилась назад, к мойке. Схватила пирожное, стараясь держать его только через салфетку, бросила подозрительный взгляд на уборщицу, которая так и застыла над кружкой с чаем.

— Больше нет?

— Нету.

— Отрава. Яд. Этот… Ильичев отравился, умер!

— Нету больше. Наташа взяла.

Женщина для убедительности помотала головой и отвернулась. И не понять, врет или нет…

Выскочив из подсобки, Вероника налетела на следователя.

— Девушка. Опять вы?! — нахмурился он. — Что вы тут…

— Вот! — сунула ему под нос пирожное Вероника. — Это то, что Ильичев ел перед смертью. Какая-то Наташа, уборщица, унесла остальные. Ее номер недоступен, нужно узнать адрес и послать кого-нибудь к ней домой! Хоть участкового, чтобы она ни в коем случае не успела их съесть. А убийца, тот, кто отравил пирожные, — внизу, он пытается скрыться!

— А вы кто? — заинтересовался следователь.

— Я работу вашу делаю! — сорвалась на крик Вероника. — Человек может погибнуть, а убийца — сбежать! Может быть, вы хоть немного пошевелитесь?!

Следователь машинально взял у нее пирожное. Хорошо, если так же машинально от него не откусит.

— Задержите его хотя бы! — крикнула Вероника.

Ей было физически больно смотреть на лицо следователя и ощущать, как медленно и не в ту сторону крутятся шестеренки у него в голове. Дверь на лестницу оказалась рядом, Вероника бросилась туда. Понеслась, перепрыгивая через ступеньки. Слабо-слабо брезжила мысль: «А что я буду делать, когда окажусь на парковке?»

Серьезно — что? Врезать этому Живчику? Призвать к ответу? Пообещать кару небесную? Н-да, в плане однозначно присутствуют серьезные пробелы. Начать с того, что и плана-то никакого нет…

Вероника выскочила на улицу, понеслась к парковке и уже издалека с облегчением заметила, что Живчик еще там. Впрочем, облегчение быстро сменилось тревогой, когда послышался удар и после этого — громкий вопль Вована, исполненный поистине шекспировского трагизма.

Вероника прибавила ходу, обогнула несколько автомобилей и замерла, тяжело дыша.

Картина была неоднозначной. Живчик стоял, не то наполовину загрузившись в потрепанный «Логан», не то наполовину выгрузившись из него, и, раскрыв рот, смотрел вперед и вниз. Перед капотом, чуть ли не под колесами, валялся на асфальте Вован, держась за левую лодыжку. Вокруг него сверкали на солнце осколки разбитой фары.

— Меня сбили! — выл Вован. — Наезд на пешехо-о-ода! Лишение пра-ав!

— Да я даже не тронулся! — Живчик пальцем указал на Вована. — Этот псих просто подошел и разбил мне фару, сделайте что-нибудь!

То, что призыв «сделать что-нибудь» относится не к ней, Вероника поняла, как только мимо нее быстрым, уверенным шагом прошел парень в полицейской форме. Не следователь, похожий на Никитина, а другой.

— Руки покажите, пожалуйста, — обратился он к Живчику — с вежливостью, от которой кровь в жилах леденела.

Живчик побледнел, но руки медленно поднял.

— Хорошо, молодец. Давай, вот так.

Вован, почуяв, что ветер задул в правильную сторону, голосить перестал. Полицейский ловко застегнул наручники на запястьях Живчика. Сурово спросил:

— Запрещенные вещества, оружие имеются? Лучше сейчас сдать, добровольно. Зачтется.

— Да нет у меня ничего, вы с ума сошли?! — воскликнул Живчик.

Для убийцы он вел себя чрезвычайно хладнокровно. Безупречно разыгрывал полнейшее недоумение.

— Все так говорят, — вздохнул полицейский. И принялся сноровисто хлопать Живчика по бокам.

К машине подошел запыхавшийся следователь — отстал, видимо, и от Вероники, и от молодого коллеги. Он все еще держал в руке салфетку с пирожным. Слава богу, хоть не надкусанным. Вероника перевела дыхание и спросила:

— Вы нашли Наташу?

— Кого? — бросил на нее короткий взгляд следователь.

— Наташу, уборщицу! — мгновенно вновь закипела Вероника. — Она же отравится, пока вы тут…

— К Наталье Кругловой едет патруль, — отрезал следователь и шагнул вперед, к машине. — Так, а здесь у нас что? Сань?

Опер Саня показал ему мятый пустой пакетик с защелками, извлеченный из кармана Живчика. Внутри явно раньше хранилось что-то белое и порошкообразное, пакет был все еще пыльным. Живчик уставился на него с изумлением.

— Я не знаю, что это! Это не мое!

— Все так говорят, — весело повторил Саня. — Веришь — сколько лет на службе, и хоть бы один сказал: «Мое»! А что — этого я пока тоже не знаю. Но, по опыту, мел и стиральный порошок при обыске нечасто попадаются.

Следователь кивнул:

— Вызывай наряд. В отделение его, оформляйте. И этих тоже, как свидетелей. Будем разбираться.

— Я — жертва! — возмутился Вован, который уже стоял, опираясь на капот машины Живчика.

— Жертву — тоже в отделение. Чувствую, мне сегодня роман в десяти томах писать придется. А ведь обещал жене не задерживаться. Эх…