Короли вкуса

Мила Бачурова, 2023

Вероника вляпалась. Прямо на ее глазах во время съемок кулинарного шоу умирает популярный ведущий. И не просто умирает – он отравлен, и под подозрением так или иначе оказываются все: участники шоу, сотрудники телестудии, гости в зрительном зале. Разве сможет Тимофей пройти мимо, когда его напарнице так важно найти убийцу? И пусть специализация Неона – дела архивные, а его умение общаться с живыми людьми оставляет желать лучшего, он найдет возможность расследовать преступление, совершенное здесь и сейчас. Но не подставит ли это под удар того, кто ему так близок? Читайте вторую книгу увлекательного цикла «Неон» о расследованиях видеоблогера-социофоба!

¹⁴

— В смысле — не виноват? — Вероника, все еще не веря, что он говорит серьезно, смотрела на Тимофея. Потом поняла. Всплеснула руками. — Ты меня совсем не слушал, да? Что там у тебя? — с ненавистью уставилась на смартфон в его руке.

Тимофей нежно погладил экран.

— Иммануил Кант. «Критика чистого разума». Давно хотел добраться и, ты знаешь, не пожалел! Безусловно, по нынешним временам многие теории старика кажутся наивными, но…

— Ясно, — убито сказал Вероника. — То есть меня ты не слушал. Ну конечно! Куда уж мне до тебя и твоих гениальных идей! Подумаешь, сама вычислила преступника. Подумаешь, заставила полицию его задержать. Это ведь вообще ничего не значит… Знала бы, что ты такая сволочь, не стала бы тут сидеть! Только время зря потеряла. Пока, Тиша. — Она, пылая праведным гневом, поднялась и пошла к двери.

— Федор Ильичев, один из главных рестораторов страны, а по совместительству телезвезда, судья кулинарного шоу и редкостная скотина, скончался на твоих глазах после того, как попробовал пирожное, приготовленное одним из участников шоу, — прилетело ей в спину. — Ты вместе с Вованом вышла на улицу и услышала обрывок телефонного разговора, в котором этот участник проклинал Ильичева на чем свет стоит и грозился ему всеми карами небесными. — Вероника остановилась на пороге. — На этом основании, — спокойно продолжил Тимофей, — ты сделала вывод, что Ильичева отравил он. — Вероника услышала, как отхлебнул воды из бутылки. — Ты вернулась в студию, куда к тому времени прибыла полиция. Отследила судьбу отравленных пирожных — оказалось, что часть их осталась в студии, а часть на голубом глазу утащила домой уборщица. Ты всполошила полицию заявлением о том, что тебе известно имя отравителя. Заставила выслать патруль домой к уборщице — в надежде, что она не успеет съесть пирожные, — и арестовать участника шоу, у которого при обыске обнаружили пакет со следами белого порошка. Участник шоу сейчас в полиции, дает показания. Уборщица мертва — она успела попробовать пирожные раньше, чем прибыл патруль. Все верно? Я ничего не упустил?

Вероника обернулась.

Тимофей покачивался в гамаке. Одну руку он небрежно закинул за голову, в другой держал бутылку с витаминизированной водой.

— То есть ты меня все-таки слушал? — растерянно пробормотала Вероника.

Тимофей приподнял бровь:

— Хочешь, чтобы я пересказал эту увлекательную историю еще раз?

— Спасибо, достаточно. Просто если ты и правда слушал… Почему тогда говоришь, что Живчик не виноват?

— Потому что он не виноват. — Тимофей снова запрокинул голову и приложился к бутылке.

— Но он же грозил Ильичеву! Он обещал, что тот поплатится! И пакет у него нашли.

— Пакет могли подбросить — во-первых. — Тимофей закрутил крышку и поставил бутылку на пол. — Как, собственно, и уверял с пеной у рта этот твой Живчик. Во-вторых, что было в пакете, пока еще неизвестно.

— А угрозы?!

— А ты вспомни получше, что именно он говорил, — оттолкнувшись ногой от пола, предложил Тимофей. — И поставь себя на его место. Я ведь правильно понял, что Ильичев не сказал ни слова о качестве пирожных, а попросту выставил Живчика вон, изнывать от неизвестности?

— Ну… да.

— Ну вот. А теперь подумай, какими словами ты сама на его месте крыла бы Ильичева.

— Крыть — это одно! А убивать…

— Да с чего ты взяла, что он убил? С того, что обстоятельства повернуты к тебе своей самой привлекательной стороной? Не повернулись, заметь, а именно повернуты? В кармане у человека, который явно и откровенно терпеть не может Ильичева, внезапно обнаруживают пакет с остатками подозрительного содержимого… — Тимофей покачал головой. — Детский сад, да и только. А самое печальное в этой истории — знаешь что?

— Ну? — буркнула Вероника.

Села обратно в кресло.

Она вдруг почувствовала, что жутко устала. Как будто это она, а не Тимофей, битых полтора часа истязала себя упражнениями. По нему-то и не скажешь — вон какой свеженький. Аж противно.

— Самое печальное здесь то, что следователь, вероятнее всего, будет руководствоваться теми же соображениями, что и ты. К сожалению, бо́льшая часть преступлений примерно так и раскрывается. Человек видит знакомый шаблон — и тянется к знакомому шаблону. А то, что не укладывается в него, он попросту подгоняет. Заставляет себя видеть то, чего нет, и закрывать глаза на то, что есть. И очень хочется верить, что делает это хотя бы не по злому умыслу.

— В смысле? — нахмурилась Вероника.

Тимофей вздохнул:

— Ну вот представь: перед тобой рассыпали кубики. Их немного, они яркие и легко сложились в простую, понятную картинку. Спрашивается, чего еще желать? Человеческий мозг устроен так, что лишний раз напрягаться после того, как все уже вроде бы сделано, ему лень. Человек, в мозгу которого картинка уже сложилась, предпочтет не обращать внимания на то, что один из кубиков чуть выбивается по цвету. Или на то, что остались лишние кубики. Тот, кто убил Ильичева, именно на это и рассчитывал. На то, что следствие с готовностью вцепится в очевидные факты, а дыры предпочтет не заметить.

— Какие еще дыры?

— А ты вспомни хорошенько, что говорил твой Живчик, — предложил Тимофей. И снова качнул гамак. — Он ведь говорил, что Ильичев поплатится, верно?

— Ну… да.

— Поплатится! — Тимофей поднял палец. — В будущем времени, Вероника! Имея в виду, что он поплатится — когда-нибудь. Потом. Но ведь если Живчик уже подсыпал в пирожные яд, если он знает, что Ильичев, вероятнее всего, умер, — разве он говорил бы так? Он сказал бы что-то вроде: так ему и надо, туда этой скотине и дорога. А слова Живчика — это слова человека, который пока только грозится что-то сделать. Грозится, а не уже сделал — чувствуешь разницу?

Вероника задумалась. Снова припомнила и слова Живчика, и выражение его лица. Тимофей, похоже, опять оказался прав.

— Да, но… Кто же тогда убил Ильичева? — растерянно пробормотала она.

— Нанимаешь меня для проведения расследования? — уточнил Тимофей.

Вероника фыркнула:

— А хочешь сказать, что ты еще не нанялся? С чистой душой позволишь заниматься этим делом официальному следствию?

Тимофей поморщился.

— Ну, официальное следствие, положим, от моего вмешательства никуда не денется. Трупы есть — значит, будут расследовать. И учти еще вот что: до сих пор мы с тобой работали на частных лиц. Которых не интересовало ничего, кроме результата. В данном же случае вычислить преступника — мало. Для того чтобы справедливость восторжествовала, нужно будет еще и предоставить убедительные доказательства его виновности.

— Значит, предоставим, — пожала плечами Вероника. — Делов-то.

— Шутишь? — помолчав, осторожно уточнил Тимофей.

— Ни в коем случае. Серьезна, как надгробие.

— Тогда работаем. — Тимофей спрыгнул с гамака на пол, выпрямился. — Подготовь мне информацию по этому шоу — всю, какую найдешь. Условия, продюсеры, призовой фонд, сколько сезонов снято, участники. Особенно — участники.

Он подошел к креслу, в котором сидела Вероника, и в красноречивой позе замер перед ним. Вероника, скорчив недовольную рожицу, встала. Буркнула:

— О’кей, Шерлок. А ты что будешь делать?

— А я постараюсь вытащить из Сети все, что оттуда еще не успели удалить. — Тиша уселся на свое законное место. — Сама же говоришь, в студии была целая толпа людей, которые снимали видео и фотографировали. Понятно, что полиция, скорее всего, уже занялась зачисткой, но полностью они эти кадры не истребят при всем желании. Так что куй железо, пока горячо.

— Пока есть, что ковать, — поправила Вероника.

Тимофей сосредоточенно сдвинул брови:

— Ты уверена?

— Абсолютно.

— О’кей. Принял. — Тимофей развернул кресло и придвинулся к столу.

Довольная Вероника, изо всех сил стараясь на улыбаться, плюхнулась в освободившийся гамак.

Проведя большую часть сознательной жизни за границей, по-русски Тимофей говорил излишне старательно. Каждое слово он как будто взвешивал, а идиом и поговорок почти не знал. Вероника ему с удовольствием помогала в изучении. Тиша ей, как ни странно, верил. Ну то есть пока еще верил.