Короли вкуса

Мила Бачурова, 2023

Вероника вляпалась. Прямо на ее глазах во время съемок кулинарного шоу умирает популярный ведущий. И не просто умирает – он отравлен, и под подозрением так или иначе оказываются все: участники шоу, сотрудники телестудии, гости в зрительном зале. Разве сможет Тимофей пройти мимо, когда его напарнице так важно найти убийцу? И пусть специализация Неона – дела архивные, а его умение общаться с живыми людьми оставляет желать лучшего, он найдет возможность расследовать преступление, совершенное здесь и сейчас. Но не подставит ли это под удар того, кто ему так близок? Читайте вторую книгу увлекательного цикла «Неон» о расследованиях видеоблогера-социофоба!

¹³

В одно мгновение мир попросту рухнул.

Полина сидела в комнате на диване и смотрела перед собой невидящим взглядом.

Сколько прошло времени с тех пор? Всего ничего, или — целая вечность.

Вечность, которая вместила в себя и истерику, и пришедшую после нее апатию.

Не успела Софья закончить разговор со скорой, как в оставшуюся открытой дверь вошли двое полицейских, а потом как-то незаметно кухня превратилась в сцену детективного сериала.

Вспышки фотоаппаратов, куча полицейских и криминалистов, слова, слова, слова…

— Гражданка Круглова, нужно ответить на несколько вопросов.

Полина вздрогнула, подняла голову и уставилась на одного из тех безликих и бессмысленных полицейских, что наводнили квартиру. Он стоял перед ней, заслоняя собой выключенный телевизор. Старенький телевизор, еще с выпуклым кинескопом, от которого, казалось, через десять минут просмотра начинают вытекать глаза.

— Что? — спросила Полина.

— Где вы были до того, как…

— Да вы рехнулись, что ли?! — послышался еще один голос.

В комнату вошла Софья. Полицейский неодобрительно оглянулся на нее.

— Девушка. Не мешайте работать.

— Эта девочка только что лишилась матери! — Софья бросилась к Полине.

— Я понимаю.

— Нет! Вы — не понимаете! Хотите кого-то допрашивать — допрашивайте меня, а она просто вернулась домой, как обычно. Она ничего не знает! Оставьте ее в покое.

— А вы, получается, что-то знаете? Почему вы оказались здесь?

— Потому что Ильичев отравился и умер сегодня на съемках, вот почему я здесь! — сорвалась на крик Софья. — Потому что Наташа не знала про яд, ее смена заканчивалась. Она просто дождалась, пока Ильичев отфутболит блюдо, и забрала эти чертовы пирожные! А я не смогла до нее дозвониться, и…

— Вот как, — усмехнулся полицейский. — «Просто забрала». То есть, по-вашему, это в порядке вещей — «просто» тащить домой все, что плохо лежит?

— Не смейте! — взвилась Софья. — При дочери — как вы можете такое говорить? Вот, так и знала, что вы… Хорошо, что я осталась. Не слушай его, Полиночка. — Она обняла Полину за плечи. — Твоя мама — святая женщина. — И снова, на глазах обретя силы, набросилась на полицейского: — Этому надутому козлу Ильичеву, у которого и так денег — куры не клюют, теперь, небось, памятник поставят! Медалью наградят посмертно! А Наташа, значит, — «все, что плохо лежит»? Да вы знаете, сколько она получала? Знаете, как ей за эти гроши впахивать приходилось? А говорить теперь все будут только про эти несчастные пирожные…

— Пирожные, — услышала вдруг Полина свой голос.

Софья и полицейский повернулись к ней.

— Что, простите? — спросил полицейский.

— Опять. Эти. Пирожные, — прошептала Полина. — Надкусанные тортики… Остатки десертов… Я никогда их не ела. Никогда! И ее сто раз просила не брать их! Не унижаться! А она… Зачем она это сделала, дура?! — Полина не сразу поняла, что уже не шепчет, а кричит.

•••

Из протокола допроса Софьи

— Почему вы подумали, что гражданин Ильичев был отравлен?

— Я так не думала.

— А как же вы думали?

— Я подумала, что он отравился.

— А это не одно и то же?

— Нет, если русский язык для вас — родной.

— Не дерзите, пожалуйста. Так почему вы подумали, что гражданин Ильичев был отравлен?

— Господин Долинин…

— Меня зовут Максим Андреевич.

— Хорошо, Максим Андреевич. Вы меня вообще слышите? Я не думала, что Ильичев «был отравлен». То есть я не думала, что его кто-то отравил. Просто человек попробовал пирожное, а через минуту упал. И та девушка из зрительного зала, которая к нему подбежала, сказала, что он не дышит. Если бы она так не сказала, я бы подумала, что просто поперхнулся.

— То есть вы увидели, как Ильичев попробовал пирожное, потом увидели, что он упал, услышали констатацию смерти от непрофессионала и сделали однозначный вывод: Ильичев отравлен. Так?

— Я предположила, что он отравился. Понимаете? Не отравлен, а отравился, это разные вещи! Когда у вас в семье кого-то рвет или, простите, понос начинается, вы ведь первым делом вспоминаете, что этот человек ел, правда?

— Отвечайте, пожалуйста, на вопросы. Итак, вы предположили, что Ильичев отравился. И что предприняли?

— Я пошла в кухню…

— Для чего?

— Не знаю. Хотела убедиться…

— В чем? Вы ведь работаете гримером, верно?

— Верно.

— И как вы связаны с кухней?

— Никак.

— Никак… Но тем не менее, пока все остальные суетились вокруг Ильичева, вы зачем-то отправились на кухню.

— Я не врач. И от моей суеты не было бы никакой пользы. Но я предположила, что с пирожными что-то не так. Уже потом подумала, что, может, у Ильичева просто была аллергия… А почему вы спрашиваете вообще? Вы меня что, в чем-то подозреваете?

— У меня, Софья Николаевна, работа такая — подозревать всех и каждого. Вы в данном случае не исключение.

— Что-о?!

— Не кричите, пожалуйста. Вы, вероятно, удивитесь, но я тоже человек. И уже почти сутки на ногах… Итак, вы пошли в кухню. Что вы там делали?

— Осмотрелась и увидела, что на подносе лежат всего три пирожных. А было больше, штук шесть. Я поняла, что остальные кто-то забрал, и стала выяснять, кто. Мне сказали, что это Наташа.

— То есть Круглова?

— Да, ей Вера Сергеевна разрешила. Вера Сергеевна — наш помреж, помощник режиссера.

— А кто вам сказал, что Круглова забрала пирожные?

— Уборщица.

— А Круглова — не уборщица?

— И Круглова уборщица. Но они работают в разные смены, одна уходит, другая приходит.

— Ясно. То есть, когда вы пришли на кухню, уборщица была там?

— Нет. Там вообще никого не было, кроме Агнии, но она ничего…

— Кто такая Агния?

— Ассистент.

— А она что делала на кухне?

— Понятия не имею, спросите у нее. Мне показалось, что-то искала. Когда я подходила, видела в окно, как она копается в шкафчике.

— В окно?

— Ну, там окна вместо стен. Чтобы снимать удобно было. И окна специальные: со стороны кухни — зеркало, а снаружи — обычное стекло. Но Агния искала не пирожные, она сказала, что не знает, куда они могли деться. И тогда я побежала к уборщице.

— Имя, фамилия?

— Уборщицы?

— Ваши я знаю. Свои тоже.

— Ой… Фамилию не назову, мы почти не общаемся. Имя — Наташа звала Раей, но, думаю, на самом деле другое. Позаковыристей. И вот эта Рая сказала, что Наташа забрала пирожные и поехала домой, ее смена закончилась.

— А у вас на студии такое в порядке вещей — уносить домой все, что плохо лежит?

— Да что ж такое! Что вы как сговорились-то все?! Почему вы у меня об этом спрашиваете? Я не помреж и не директор студии, если хотите, обратитесь к ним.

— Ясно. И что же вы предприняли дальше?

— Дальше я попыталась дозвониться до Наташи, но она не брала трубку. Потом вообще стала недоступна. Я подумала, что у нее сел телефон, и поехала к ней домой.

— Так вот запросто, посреди рабочего дня, взяли и поехали? Или у вас тоже закончилась смена?

— Нет. Не закончилась.

— А как же тогда?

— Я… Я волновалась, ясно вам?! Жутко испугалась за Наташу. Живет она недалеко, а на студии такой переполох поднялся! Скорую вызвали, вас… Я решила, что услуги гримера в ближайшее время точно никому не понадобятся. Ну и уехала потихоньку. Решила, что если хватятся, скажу — голова разболелась.

— Ясно. А где вы взяли адрес Кругловой?

— У нас есть специальный журнал, где записаны адреса всех сотрудников.

— А почему вас вообще так взволновала судьба Кругловой? Вы дружили?

— Можно сказать и так.

— А как еще можно сказать?

— Можно сказать, что я завидовала ее карьерному взлету, блин! И отравила, чтобы самой стать главной среди уборщиц.

— Вы отдаете себе отчет в том, что я не буду ставить в протоколе пометки «сарказм»?

— Прошу прощения. Да, мы дружили. Ну как дружили — как обычно на работе дружат. Здоровались, разговаривали. Чай пили. Наташа много рассказывала о своей дочери, Полине. Можно сказать, жила ради нее.

— А вы с Полиной раньше не встречались?

— Нет. Раньше не встречалась.