Беременна от бывшего мужа

Мила Александровна Реброва, 2022

Узнав о давней измене мужа и его незаконнорождённом сыне, я приняла нелегкое для себя решение уйти, но внезапная беременность спутала все мои планы. Содержит нецензурную брань.

Глава

6

— Мам, вот зачем тебе это, а? Да еще и в какой-то левой фирме! — Высказала свое недовольство дочь, стоило мне за ужином завести разговор о том, что я решила устроиться помощником дизайнера в фирме, куда меня приняли по рекомендации приятельницы. — У тебя же все есть, зачем нужно тратить свой день в душном офисе? Моя воля, я бы целый день валялась дома.

— По-твоему, я валяюсь? — С ноткой обиды спросила я, пытаясь не обращать внимания на прожигающие взгляды мужа.

Я нарочно завела разговор о своей работе при дочери, чтобы Ихсан не смог мне отказать. И, судя по его виду, не прогадала. Неизвестно, что бы он со мной сделал, посмей я сказать ему о таком наедине.

— Не цепляйся к словам, мам, ты же понимаешь, о чем я. Кто устраивается на работу после сорока, тем более, когда в этом нет нужды? Ладно, эти твои курсы. Но работа — это же серьезно, тебя весь день не будет дома, — словно о какой-то трагедии вещала Диляря.

— И что? Ты сама-то приходишь почти одновременно с отцом в последнее время, — отметила я, не понимая такого негатива на мое желание трудоустроится.

— Но я-то учусь! Мы, считай, миллионеры, а миллионеры не работают! — Почти по-детски заметила дочь.

— Ага, а миллионы эти с неба сыплются, — усмехнулась я.

— Ну, уж точно их не заработать, сидя на рядовой должности, — ввела меня в ступор своей грубостью Диляра. Я совершенно не понимала ее реакции.

— Диля, прекрати, — удивил меня Ихсан, вмешавшись в разговор. — Она может делать все, что захочет. Лучше бы порадовалась за мать. Она и так всю жизнь нянчилась с вами, живя твоими с Аскаром потребностями.

— Но, пап…

— Все, я сказал! Закрыли тему. Если не можешь сказать ничего хорошего, лучше молчи. — Строго отрезал тот. — И извинись за свою грубость.

У меня заволокло глаза слезами, когда я вспомнила, сколько раз он также вставал на мою сторону. Муж никому не позволял спорить со мной или обижать меня. Даже нашим детям. Он никогда не ругал дочь и почти ничего ей не запрещал, только если дело не касалось меня.

И сейчас, сам сгорая от гнева из-за моей работы, Ихсан защитил меня перед ней.

— Прости, мам. Просто я действительно не понимаю твоего поступка. Но, если это доставит тебе удовольствие, я буду только рада за тебя, — обняла меня дочь.

Ее особенность заключалась в том, что она быстро осознавала свою ошибку, стоило лишь указать ей на нее.

Обняв ее в ответ и погладив по длинным волосам, заплетенным в косу, я поцеловала Диляру в висок.

— Все в порядке, родная.

— Пойду, полежу, — объявила дочь, тут же направляясь к выходу. — Посуду уберу позже. Вот если бы кое-кто не отказывался от услуг горничной, мне бы и вовсе не пришлось этого делать. — Пробурчала Диляра себе под нос и уткнулась в телефон.

— Если ты хотела выйти на работу, могла бы сказать мне, — тихо заметил Ихсан.

Ооо, как хорошо я знала этот обманчиво спокойный тон! Если бы не присутствие дочери, наш дом бы уже взорвался от его крика.

Я хотела встать, не желая вступать в дискуссию, но муж, перехватив за руку, почти грубо усадил меня обратно.

— Доешь свой ужин, — вдруг сказал Ихсан, переходя на совершенно другую тему. — Тебя скоро ветер унесет.

— Не хочу. Отпусти! — Дернула рукой, но он и не подумал ослабить захват.

В другой раз я бы просто молча удалилась из кухни, но муж не отпускал меня, впервые за два месяца проявив физическую силу. До сих пор он просто игнорировал мои подколки и поведение, которое иногда выходило за рамки. Слишком велико было мое желание задеть его.

— Доешь чертов ужин, пока я не впихнул его в тебя! Я и так на многое закрываю глаза, но рисковать здоровьем я тебе не позволю. Ешь, — отпустив мою руку, он выразительно посмотрел на мою тарелку, где лежал недоеденный куриный стейк.

Аппетита не было, как и желания есть через силу.

Я действительно похудела.

Минус четыре килограмма в моем случае было очень заметно, но я ничего не могла с собой поделать. Бессонные ночи не прибавляли аппетита. Ненавидя себя за слабость, часами лежала рядом с таким же бодрствующим мужем, чувствуя его взгляд и притворяясь спящей.

Сколько раз в такие моменты меня посещали мысли о том, чтобы протянуть к нему руку и забыть о его измене, словно о страшном сне!

Но я не могла!

Знала — даже сделав вид, что забыла, в глубине души не прощу его и буду мучить нас обоих своей обидой и злостью, которые не исчезали!

Я не хотела вновь выходить из себя, резко вскочила, не давая мужу шанса дотронуться до меня, и быстро начала убирать со стола.

Домашняя работа, в отличие от дочери, никогда не доставляла мне неудобств. Молча ополоснув тарелки, я загрузила их в посудомоечную машину, молясь, чтобы Ихсан не стал больше настаивать на моей еде. Его забота и беспокойство лишь причиняли мне боль, возвращая туда, куда я возвращаться не желала.

Ихсану — 27/ Нифе — 25

— Ихсан! Ты не можешь бросаться на всех, кто мне слово поперек скажет! Да и не виновата твоя тетя в том, что я обожглась! — Я пыталась убедить мужа, который обрабатывал мою руку, не сердиться на тетю. — Мужчина не должен вмешиваться в женские дела, что люди скажут?

— Плевать я хотел на чужое мнение! — Обеспокоенным голосом прохрипел Ихсан, нанося мазь на ожог. — Черт! Твоя рука вся опухла! Нужно ехать в больницу. Пошли, попрошу Ибрагима нас отвезти, — он обхватил меня за плечи, чтобы поднять с кровати.

— В этом нет никакой необходимости! Это просто ожог! Не нужно никого беспокоить! Твой брат и так весь день бегает по разным поручениям, — пыталась я разубедить мужа. — Меня и так не очень-то жалуют в твоей семье, особенно после нашего переезда. Не усугубляй все, пожалуйста. Я, правда, в порядке!

— Мне плевать на них, никто не имеет права обижать тебя, ясно? К черту их любовь или неприязнь, главное — я тебя люблю, понятно? — Непримиримым тоном ответил он.

— Ясно, мой мистер Каратель, — меня рассмешил его сердитый вид. — Я говорила, какой ты горячий, когда злишься? — Спросила, понизив голос и притягивая мужа к себе за воротник рубашки.

— Не пытайся меня отвлечь, Золотко. Вставай, мы едем в больницу.

— Ихсан, мы не можем уйти! — Возразила я.

Надо же было его тетке толкнуть меня так, что я налетела на кастрюлю с кипящим маслом для мучной халвы! Что за вздорная женщина! А хуже всего то, что проходящий мимо кухни Ихсан увидел эту картину! Муж просто взбесился! Наорал на тетку и тут же увел меня из кухни в комнату кузена.

Хорошо еще, что гости не успели собраться на Садака!

Минул год со смерти матери Ибрагима, тети Ихсана со стороны отца, и по традиции мы готовили еду и раздавали ее нуждающимся. Вся семья собралась вместе, ждали гостей, которых нужно было накормить и принять со всем уважением. Я никак не могла позволить Ихсану увести себя в больницу! Родня и так забыла об уважении, называя его подкаблучником!

— Нифа!

— Пожалуйста, Ихсан! Мне, правда, не больно, все выглядит хуже, чем есть, поверь мне. Пожалуйста, давай вернемся к своим обязанностям, — я умоляюще посмотрела на мужа.

— К каким, к черту, обязанностям?! У тебя рука всмятку! Думаешь, я позволю тебе работать?! — Взорвался он.

Ихсан всегда очень болезненно реагировал на любую мою травму. Было ощущение, что ему больнее, чем было бы, получи он рану сам. И я любила его за это еще сильнее. Он не был типичным мужем в нашем понимании.

— Я могу упаковывать в пакеты конфеты и еду, — примирительным тоном попыталась убедить я его. — Ты ведешь себя как наседка. Я не хрустальная!

— Для меня — хрустальная. Не могу видеть твою боль, — прошептал Ихсан тихо, присаживаясь передо мной на корточки и целуя мою руку повыше ожога.

— Мне, правда, уже не больно, — наклонившись, я поцеловала в ответ его макушку. — Твоя мазь помогла. А еще больше помогла твоя забота. Люблю тебя, мой сумасшедший муж, — прошептала, растроганная его заботой.

Раздавшийся стук в дверь прервал наше милование, и, выпрямившись во весь свой немалый рост, Ихсан разрешил постучавшему войти.

— Невестка, ты в порядке? — Заглянул в комнату Ибрагим.

Я тут же встала и улыбнулась. Кузен мужа был для нас одним из самых близких людей из всей родни.

— Мне уже лучше, — показала на руку. — Очень жаль, что принесла беспокойство в такой день, — я виновато опустила голову.

— Не заставляй меня чувствовать себя неловко, невестка. Это я должен извиниться за тетю. Ты же ее знаешь. Я был уверен, что она обязательно что-нибудь выкинет.

Да уж. В этом были уверены все. Тетя Зикият была мастером споров и склок.

— Может, ты полежишь? В комнату никто не войдет. Можешь отдохнуть, — предложил Ибрагим.

— Нет-нет! Я в полном порядке! Да и на кухне помощь не помешает, — возразила я.

— Мы сейчас спустимся. Дай нам две минуты, — попросил Ихсан.

Его кузен кивнул и удалился, прикрыв за собой дверь.

— Что ты собираешься сделать за две минуты? — Игриво спросила я, вплотную приближаясь к мужу и закидывая руки ему на плечи.

Хотелось отвлечь его от моей раны и переживаний.

Ихсан тут же уткнулся мне в шею, целуя в чувствительное местечко под ухом.

— Я с ума сойду, если с тобой что-нибудь случится, Золотко, — прошептал он потерянным голосом, и у меня не осталось ни капли сомнений, что так и будет.