Сквозь зеркальные миры. Книга I. Пролог

Мила Алекс

Хотите попасть в Зазеркалье? Где возможно то, что невозможно в этом мире. Главный герой этой книги проведёт вас в мир, где нет технического прогресса, зато есть левитация, ясновидение, предвидение. Главного героя вполне устраивал мир людей, но оказалось, что только он может защитить другие миры. Его ждут приключения и сражения, потери и обретение новых друзей. Но у зеркала есть обратная сторона. Рискнёте ли вы увидеть тёмную сторону разных миров? Если да, то начинайте читать.

10

Но заснуть у меня не получилось. Стали приходить мысли, возникать вопросы, которые и должны были прийти и возникнуть, как только прошёл первый шок.

Итак, я не безумный. Я совершенно нормальный, но из другого мира. Из мира, которого я совсем не помню. Из мира, где мне, может быть, предстоит стать правителем. Я не человек. Я совсем другой. Это вроде понятно. Хоть и неожиданно.

Мама. Она всегда была со мной. Она приняла мир людей и отлично в нём адаптировалась. У меня было счастливое детство, да и сейчас я вполне доволен жизнью. Но правильно ли она поступила, когда ушла из нашего мира? Она решила за меня. Она придумала целую историю, и в этой истории я — сирота, ребёнок, у которого только один родной человек. Который тоже, как выяснилось, не человек. И не единственный родственник, и даже не тот родственник, которым этот самый ребёнок его считал. Запутался…

А что было бы, если бы эта странная троица не пришла к нам? Мама для меня так и осталась бы тётей Таней, «работала» бы колдуньей. Теперь я понимаю, что ей это было несложно. Я бы стал инженером, женился бы. Был бы как все. Или не как все? Стал бы знаменитым учёным или изобретателем. Кем я буду теперь?

Только сейчас, когда мама вдруг появилась вновь, я понял, как скучал по ней. Она не могла этого понять, она со мной не разлучалась. Я должен быть очень зол на неё, за то, что она меня обманывала. А я счастлив, что она жива и снова со мной.

Но я не понимаю, почему она оставила наш мир, лишила меня семьи.

С другой стороны, детство у меня было счастливым. Да, но семья неполной! Злиться или не злиться? Предъявлять претензии или нет? Например, вот так: «Ты обманывала меня! Ты сломала мне жизнь!». Как в каком-нибудь второсортном сериале. Нет, злости на маму совсем нет. Всё, что угодно — радость от встречи, любопытство. Но не злость.

Что делать, что говорить маме? Осуждать или не осуждать? Ведь она решила за меня, выбрала мне судьбу, изменила моё предназначение, а меня не спросила. Может быть, я должен стать величайшим правителем в истории этой самой Аураны. Эти предназначения, наверное, определяют не просто так. Если их определяют, значит это кому-нибудь нужно.

Сердце ухнуло и заколотилось в голове. О чём это я? А вдруг я все-таки безумен! Сошёл с ума и не заметил. У меня видения или сновидения, а я рассуждаю, как буду править другим миром. Я вскочил, помотал головой, ущипнул себя за руку и за щёку, потянул за нос. Ничего не изменилось. Всё происходит на самом деле.

Кажется, на кухне горит свет. Нет, не кажется, горит. Мама тоже не спит.

— Мам, ты не спишь?

— А сам, как думаешь.

— Я так и не могу понять, зачем мы ушли. Я не осуждаю тебя, у меня не получается. А понять не могу.

— Я тоже сейчас об этом думаю. Почему я ушла тогда? Твой отец пытался уговорить меня подождать пока ты вырастешь, чтобы ты сам смог выбрать, где будешь жить. Но я была упрямой. А он — мудрым и рассудительным. Все эти годы я думала, что он спокойно принял мой выбор. А теперь сомневаюсь. Вдруг я разбила ему сердце.

— И он не стал удерживать тебя насильно? Не заточил в башню, например. Можно ещё было в пещере замуровать.

— Ты знаешь, может быть, и надо было где-нибудь замуровать. Но это совсем другой мир. Ты сам увидишь. Каждый выполняет свое предназначение добровольно, никто никого не принуждает. Да и замуровывать там негде, ни зáмков, ни пещер.

— А наш дворец?

Мама расхохоталась.

— Уже дворец, и уже наш. Я же говорила, совсем другой мир. Там нет дворцов.

— И денег нет? — спросил я недоверчиво.

— И денег нет.

— А чего ещё нет?

— Нет всех этих технических штучек, которых так много здесь. Нет технического прогресса. С точки зрения человека там каменный век. Нет спешки. Нет злобы, зависти, жадности.

— Понятно теперь, почему я такой добрый и не жадный.

Мама опять засмеялась.

— Зачем же ты ушла?

— Это сложно объяснить словами. Есть вещи, которые можно только почувствовать. Все дни кажутся одинаковыми. Завтра, как сегодня. Сегодня, как вчера. Вернее, там нет ни сегодня, ни завтра, ни вчера. Время — бесконечное, тягучее. Время и ветер. И всё это неизменно.

— Как ты красиво сказала! Но я не понял.

— Пойдём, ты сам посмотришь. Всё равно не спишь. Вот сейчас я поговорила с тобой, и мне опять кажется, что я тогда поступила правильно. Мы пришли в мир, который всегда в движении, здесь столько интересного и необычного.

— Я жил без семьи.

— Ты никогда не говорил мне, что тебе не хватает семьи.

— Наверное, ты смогла заменить мне её.

— А что ты чувствуешь?

— Сейчас — только любопытство. Расскажи немного про наш мир.

— Аурана — это мир воздуха. Воздух там всегда разный, переменчивый. Может быть прозрачным и невесомым, а может — серым и плотным. Бывает тёплым и ледяным. Там нет смены времён года. Как будто всегда осень. Погода меняется очень резко. Только что было тепло, вдруг холодный ветер или ливень. Не бывает жары, нет ярких красок. Мало деревьев, и бесконечные поля травы.

— Покажи мне этот мир. Давай пойдем прямо сейчас.

— Давай. Тем более, что нас там ждут.

— А как мы пойдём?

— Через зеркало.

И мы пошли в «волшебную комнату». Встали напротив зеркала с картины. У мамы в руке появился кристалл. Она быстро что-то проделала с ним, и зеркало засветилось белым матовым светом. Мама взяла меня за руку, между нашими ладонями лежал кристалл.

— Ну, что, готов?

Я кивнул.

— Поехали!

Мы стали подходить к зеркалу.

— Постарайся не отпускать руку. Если будет сильно жечь, скажи.

— Жечь?

И, действительно, чем ближе мы подходили к зеркалу, тем больше я чувствовал холод от кристалла. Мы подошли к зеркалу вплотную, и мама коснулась его свободной рукой. Холод от кристалла был нестерпимым, было больно, казалось, кожа на ладони лопнула от холода. Но я сжал мамину руку, старался не обращать внимания на боль.

Я хотел увидеть, понять, как мы будем перемещаться. Но всё произошло очень быстро. В одну секунду нас, как будто, заволокло туманом, а потом я увидел, что мы уже в том самом лесу, который я видел во сне.

Было также тихо и безветренно, как во сне. Под ногами лежал толстый ковёр опавших листьев. Я поддал их ногой, и они с шуршанием разлетелись. Я рассмеялся, мне было так легко, казалось, что достаточно подпрыгнуть, и я взлечу. Я подпрыгнул. Не взлетел…. Мама засмеялась. Она взяла меня за руку, так же, как в моём сне, и мы пошли: она легко, не касаясь земли, я — шурша листьями.

— Я тоже хочу летать, — сказал я.

— Возможно, это вернётся к тебе позже.

— А я летал?

— Конечно. Ауэрлейны все летают.

— Если я не летаю, может быть, я уже и не ауэрлейн.

Мама остановилась. Как и во сне — перед нами было зеркало. Огромное, бесконечное, с земли до неба. Я посмотрел на себя и себе не понравился. Я остался таким же, как был! Даже одежда не изменилась. Те же джинсы и футболка, взъерошенные волосы, обыкновенная, человеческая внешность. Совсем не похоже на будущего правителя. А я-то думал, что стану необыкновенным красавцем.

— А если я не смогу пройти? Ведь летать я разучился. Да и внешность моя осталась прежней, — засомневался я.

— Надо попробовать.

Мама подняла руку по направлению к зеркалу. В руке был кристалл. Я опять вспомнил сон и подумал, что сейчас, как во сне зеркало разлетится на осколки. Я встал между мамой и зеркалом.

— Оно сейчас разобьётся!

— Не разобьётся, с чего ты взял? Сейчас откроется вход. Я давно здесь не была, но знаю, что ничего плохого не случится. Встань рядом.

Я снова встал рядом с мамой. Она опять подняла руку с кристаллом к зеркалу. Я не удержался и закрыл глаза, мне все ещё казалось, что сейчас повторится мой сон. Зеркало стало молочно-белым, потом по нему пошла рябь, как по воде. Мама взяла меня за руку.

И мы шагнули в зеркало. Я не видел, как шла мама, но сам двигался с трудом. Я пробирался сквозь зеркало, как будто шёл через жидкий горячий металл. Понятно, что я никогда не ходил сквозь металл, но ощущение было именно таким. Если б мама отпустила мою руку, наверное, застрял бы внутри зеркала и расплавился. Но она буквально тащила меня за собой. Глаза обжигало, я закрыл их и шёл вслепую.

Вдруг стало холодно и легко. Я открыл глаза. Вот он, мой мир. Мир, где я родился. Я смотрел вокруг и понимал, что ничего не помню. Нет, я этого не видел даже во сне.

Бесконечное бирюзовое небо. И такое же бесконечное поле с высокой травой серо-голубого цвета. Деревьев не было видно, но недалеко от нас я увидел заросли чего-то похожего на кусты — невысокие, немного выше травы с тёмными листьями и ярко-голубыми ягодами (или чем-то похожим на ягоды). Краски неяркие, будто размытые.

Пейзаж показался мне космическим, как из фантастического рассказа.

— Это как другая планета, — сказал я маме.

— Это был наш мир. Как же давно я здесь не была! Только сейчас понимаю, что я скучала.

— А я ничего не помню. Куда мы теперь?

— Подождём. За нами придут.

Они слетелись, как огромные птицы, плащи развевались, как крылья. Их было очень много. Они будто возникали из воздуха, подлетали и становились вокруг нас. Разные лица, одежды, пёстрая толпа. Толпа двигалась и шелестела, как будто по морю пробегали волны. Но вот, они образовали полукруг напротив нас, склонили головы в поклоне.

Отец появился неожиданно прямо перед нами. Я сразу вспомнил его. Он почти не изменился. Отец долго смотрел на маму. Было тихо, казалось, даже ветер стих.

Отец заговорил, его голос звучал у меня в голове. Он говорил, а я вспоминал этот мир. Воспоминания вспыхивали внезапно, набегали, как волны. Я был немного не в себе. В голове был хаос из обрывков воспоминаний, мыслей, эмоций. Они кружились, налетали друг на друга, я не успевал за ними. Я вспомнил настоящее имя мамы.

Сосредоточился, собрался и стал слушать, что говорит отец.

— Мы счастливы, что вы вернулись. Каким бы ни было ваше решение, мы не будем препятствовать ему, — сказал отец.

«Я наследник. Я — будущий правитель этого мира. Я смог пройти сюда, значит я не человек, а один из них», — думал я.

Всё остальное отошло на второй план, стало неважным. Моя жизнь среди людей померкла и показалась неинтересной, скучной. Пока отец говорил, я думал, что не вернусь, останусь здесь, здесь мой дом.

— Мы рады, что вернулись. Благодарим за то, что уважаете наше решение, каким бы оно ни было, — ответила мама. И её голос также отозвался у меня в голове, хотя раньше такого не было.

По толпе прошли волны. Из неё вышел немолодой мужчина в плаще цвета ржавчины, отороченного густым чёрным мехом. Он встал рядом с отцом и обратился к нам.

— Приветствую благородную Тиáну! Мы ждали вас и верили, что вы вернётесь. Приветствую благородного Максиана, наследника и будущего правителя!

Все опять склонили головы в поклоне.

— Если он сам примет решение стать правителем, — сказал отец.

Толпа снова заволновалась.

— Вы пойдете с нами или вернётесь в мир людей? — отец обращался к маме. Всё это время он смотрел только на неё, на меня ни разу не взглянул.

— Мы идём с вами, — ответила мама.

Отец встал рядом с мамой, рядом со мной встал мужчина в «ржавом» плаще. Он и мама взяли меня за руки. И мы полетели с невероятной скоростью всего в нескольких сантиметрах над землей. Я не успевал ничего рассмотреть, в лицо дул холодный ветер такой силы, что мы должны были бы лететь назад. Но, мы неслись вперёд.

Наконец, мы прибыли, остановились. Я замёрз, зубы стучали, в ушах продолжал шуметь ветер. Мужчина накинул мне на плечи свой «ржавый» плащ. Я благодарно кивнул, говорить не мог, губы заледенели.

Наверное, это был город ауэрлейнов. Большие дома в форме шара или эллипса висели в воздухе примерно в метре над землёй.

Трава здесь была нежно-зелёного цвета, стелилась по земле, и казалась сделанной из шёлка. Я увидел несколько высоких деревьев, похожих на наши сосны, с длинным гладким стволом и густой тёмной кроной на самом верху.

— Домой? — спросил отец маму, — В твоей комнате всё осталось, как было.

— А ты, Максиан, — он впервые обратился ко мне, — выбери себе любую комнату, или две, или три. Сколько захочешь.

Я оглядывался, искал наш дом — величественное здание, парящее в воздухе. И был разочарован, потому что дом правителя был такой же, как и все остальные — в виде шара, только больше и висел над землей выше других домов.

Мама с отцом подхватили меня под руки и внесли в дом.

— Он прошёл сквозь зеркало, значит он не совсем человек. Но, он не может летать, значит, он не совсем ауэрлейн, — сказал отец.

Я смотрел вокруг. Как снаружи, так и внутри дом не был дворцом. Но он был уютным и мягким. Толстые ковры на полу, стены, обитые мягкой неяркой тканью, занавеси из ткани, похожей на бархат, кресла, покрытые мехом. Здесь, наверное, хорошо спать, тепло и мягко.

Комната, в которую мы пришли, была небольшой и круглой, как и остальные. Отец сел на стул с высокой резной спинкой, очень похожий на тот, что стоял у нас дома в «волшебной комнате». Мама сняла плащ и устроилась в кресле. Я вопросительно посмотрел на неё. Мама указала мне на что-то, похожее на кушетку. Я сел на неё, она приняла форму моего тела, изогнулась так, что спине стало комфортно и удобно.

— Спасибо, что пришла, даже, если это ненадолго.

— Ты не оставил мне выбора.

— Я тоже могу сказать, что ты не оставила мне выбора. Максиан — будущий правитель. Будет он править или нет, решать ему, но он должен знать.

— Он, действительно, сам может решить?

— Да. Если он выберет мир людей, Аурана не останется без правителя.

— Что ты будешь делать?

— Я покажу ему жизнь здесь и там, он должен знать всё. Ты что-нибудь ему рассказывала о нашем мире?

— Совсем немного. Но, зачем ему показывать мир людей, он знает его лучше вас, сам может многое рассказать.

— Я думаю, он его совсем не знает. Как любой человек, он знает только то, что хочет знать и видит только то, что хочет видеть. Он тяжело идёт по земле и не может освободиться от её притяжения, как никто из них не может освободиться от своих мыслей и желаний.

— Они устроены по-другому, потому и не могут взлететь.

— И никогда не смогут. Вернее, они летают с помощью разных приспособлений. Думают, что идут по пути прогресса. Придумывают всё новые и новые вещи, нагромождают их вокруг себя и уверены, что не могут без них обойтись. Чего только не делают люди, чтобы получить как можно больше вещей. Крадут, убивают, рвутся к власти любой ценой, унижаются, живут с теми, кого не любят, бросают детей. И всё для того, чтобы успеть собрать вокруг себя как можно больше вещей за свою короткую жизнь. Они не живут, и даже не понимают этого.

— Ты не любишь людей, потому что я ушла в их мир? Ты относишься к ним предвзято. Они разные, есть и другие, похожие на нас.

— На нас? Мы не убиваем, не отбираем последнее, не предаем, не унижаем, не…

— И не любим! Не живем в полную силу, не можем сами выбрать свою жизнь!

— Не любим? А они, конечно, любят. Кто-то себя, кто-то власть, кто-то славу. А кто-то разноцветные бумажки. Деньги.

— Не все такие. Есть те, которые умеют любить, которые помогают другим.

— Да, помогают, чтобы прославиться, чтобы все ими восхищались.

— Я не знаю, как объяснить… Но мир людей держится только любовью. Если её не станет, их мир погибнет.

— Ты ушла, потому что не любила меня? — спросил отец маму и его голос впервые дрогнул. До этого он говорил без эмоций, холодно и спокойно.

Он смотрел на маму, я тоже, мы ждали ответа.

— Я не хочу говорить об этом сейчас.

— Ты заговорила о любви, о чувствах, о выборе и не хочешь продолжать. Я знаю, что ты не выбирала меня. Но ты никогда не говорила со мной об этом, я не знал, что жизнь со мной тяготит тебя. Ты просто ушла, забрала сына, оставила меня одного. Может быть люди и умеют любить, не замечал… Если бы у меня были слова, чтобы рассказать, как я ждал тебя, как тосковал, как часто думал о тебе. Если бы я мог выразить, как сейчас я счастлив, что вижу тебя. Я не могу найти таких слов. Я любил тебя всегда и люблю сейчас. Только такие простые слова я могу сказать тебе. Я люблю тебя настолько сильно, что не буду держать, если ты опять захочешь уйти.

Мама не отвечала.

— Максиан, ты устал. Все разговоры потом, когда отдохнёшь. Тиана, ты помнишь, где твоя комната?

— Да, я найду.

— Проведи Максиана по дому, пусть выберет, где ему удобнее. Приятного отдыха.

Отец вышел из комнаты. Вот таким должен быть правитель. И, если он сказал, что я устал, значит, устал и надо идти отдыхать. Смогу ли я когда-нибудь стать таким же спокойным и уверенным в себе и своей правоте? Получится ли из меня достойный правитель этого мира?

— Ты устал, сынок?

— Нет. Ты знаешь, я почти ничего не помню. Ни этот мир, ни этот дом. Я не помню наш язык. Я слышал разговоры в толпе, но мне чудится, что это просто шелест листьев или травы.… Где была моя комната?

— Рядом с моей. Я сейчас понимаю, что очень скучала по этому дому.

— Здесь кормят? — я не устал, но был голоден.

— А как же!