Укус скорпиона

Микола Адам

Главный герой романа Костя и не подозревал, чем обернется его студенческий роман с девушкой Сашей спустя восемь лет после разрыва с ней. Время не излечило его от любви, несмотря на то, что Саша побывала замужем и родила сына. Однако Саша не так проста, как кажется на первый взгляд. Помимо Кости ее внимание обращено и на Тютрина, с которым также связано прошлое. Героев преследует причудливый, зыбкий, клубящийся мир внезапных встреч и утрат, непредвиденных сцеплений и разрывов, противоречивых эмоций и отрицающих одна другую ситуаций, погружая в слепоту (иллюзорность) и прозрение, которое, в свою очередь, может оказаться мнимым.

4

— Костян, ты чё, уснул?! Тормоз?!

Это Мишаткин — высокий, широкоплечий, скуластый грузчик лет сорока пяти. Он стоял на фуре, перемещая рохлей — ручной гидравлической тележкой-с подъемными вилами — к краю кузова поддоны с ящиками, которые Костя должен был снять при помощи штабелера. Штабелер — грузоподъемник с вилами ручной серии SYC — на складе был один, значит, и работал с ним один человек, а для того, чтобы поднять вилы на нужную высоту после очередного спуска поддона с фуры вниз, требовалось время. В случае с Костей образовался вынужденный стопор. Смена из пяти человек ждала одного его, поскольку работа с ножной педалью производилась им недостаточно быстро. Другими словами, он не успевал за остальными. К тому же тем, кто оказались на фуре, — Мишаткину и Максу, — повезло, что весь груз изначально стоял на поддонах. Обычно приходящие фуры забиты до отказа ящиками вразброс, и их приходилось самим складывать на поддоны, что увеличивало объем и сроки работы. В сложившейся ситуации основная тяжесть труда ложилась на плечи Кости, вернее, на ноги. Процесс работы в основном зависел от него. Двое на фуре всего лишь перемещали груз по фуре, двое внизу отвозили снятый штабелером груз на склад и распределяли его по складу. Косте требовалось поднять вилы до уровня высоты кузова фуры, подвести штабелер к фуре, просунуть вилы под поддон, оттянуть штабелер на себя, чтобы снять поддон с фуры и опустить его на землю. Потом откатить штабелер в сторону, чтобы спущенный поддон могли подцепить рохлей и увезти, и снова поднимать вилы, качая гидравлику ножной педалью.

Учитывая Костино состояние после Сашиного телефонного звонка, легко представить, что ему было не до работы. Хотя именно из-за Саши и ради Саши он оказался в грузчиках. Точнее, обстоятельства так сложились.

Бросив все, работу, дела, друзей, благополучие и комфорт в Борисове, где Костя жил последнее время, он приехал в Минск, сам не зная, на что расчитывая. Его вела любовь к Саше, которую он больше не мог потерять. Слепая любовь, вынесшая ему мозг и превратившая в того, кем он никогда не являлся. Она изменила его до неузнаваемости, отобрав достоинство и веру в дело, которому он служил. Его ничто не остановливало: ни отсутсвие жилья и работы в Минске, ни замужество Саши, ни ее ребенок. Первое — трудность временная и легко поправимая, второе вообще не принималось всерьез, а ребенок Костю обязательно полюбит. Он в этом не сомневался.

К счастью или так карта легла, но когда Костя собирал вещи в Борисове, запихивая их в сумку, ему позвонила сестра и предложила снимать квартиру в Минске вместе. Они никогда особо не общались. Юлька, моложе Кости на пять лет, как выскочила замуж почти сразу же после школы, так и пропала из поля его зрения. Разумеется, предложение сестренки Костю обрадовало, поскольку один он квартиру не потянул бы, а комната — не вариант, разве что на самый крайний случай. Не хозяин сам себе, по опыту знал, не понаслышке. Причины, побудившие Юльку к такому предложению, Костю мало занимали, но из вежливости он спросил, в чем дело. Оказалось, после девяти лет семейной жизни сестра развелась, детей у нее не было, да и не телефонный это разговор. Они договорились встретиться на ж/д вокзале. Юлька обещала ждать брата на платформе, куда прибудет электричка с ним из Борисова.

Они не виделись со дня ее свадьбы, созванивались, конечно, но не более того. Костя, тем не менее, сразу узнал сестру, Юлька почти не изменилась. В кожаном теплом приталенном полупальто с меховыми воротником и рукавами, в обтягивающих джинсах и в кожаных шнурованных полусапожках на каблуках, девушка пританцовывала, согреваясь от январского холода. Ее длинные светлые волосы свободно лежали на плечах, глаза щурились то ли от полуденного морозного солнца, то ли от напряженного поиска брата в несущейся на нее толпе.

— Привет, сестренка! — остановился рядом с девушкой выше нее на голову мужчина в ветровке, в теплом свитере под горло, с черной дорожной сумкой через плечо. Черные с проседью волосы зачесаны назад. Очки. Бородатое лицо дружелюбно улыбалось.

— Костя?! — она явно его не узнала.

— Ну, — подтвердил он. — Обнимемся, что ли?

— Давай, — тут же согласилась Юлька и первою бросилась на шею брату. Костя сжал ее в объятиях и поцеловал в щеку. — Седой, — провела по его волосам.

— Ну так не молодеем, — сказал Костя. — Зато ты цветешь и пахнешь, — добавил.

— Спасибо на добром слове, — зарделась Юлька, высвободилась из объятий брата и взяла его под руку. — Ладно, пойдем на троллейбус.

— Куда поедем?

— Квартиру обживать.

— Ты уже сняла?

— Да, вчера вечером. Так что ты мне должен половину суммы.

— Оперативно ты. Нормальная?

— Тебе понравится. Во всяком случае, надеюсь.

— У меня есть выбор?

— Выбор есть всегда, — ответила Юлька.

Они сели на 64-й троллейбус, чтобы ехать до конечной. По дороге Юлька призналась, что еще не развелась с мужем, но жить с ним, с его родителями и сестрами больше не может, к тому же у нее есть другой. Процесс развода запущен, так что она на стадии ожидания. Работала Юлька в «Альфа-банке» оператором колл-центра, на профессиональном жаргоне, «розеткой». Отвечала на телефонные звонки, консультировала клиентов банка по разным вопросам. Параллельно училась в БГУ на факультете социологии заочного отделения. Муж ее слесарил на моторном заводе, а по вечерам пропадал в гараже, вылизывал свою машину. Машина он ценил выше жены. Внимания, как такого, Юлька не получала даже в начале, как не получала и удовольствия от секса, поэтому появление мужчин, внимательных и заботливых, — следствие поступков мужа. Она не считала себя ни виноватой, ни жертвой. Она — женщина, и хотела ощущать себя женщиной, а не домработницей. Костя ее понимал. Да и как иначе, даже если она была бы тысячу раз не права. Они брат и сестра все-таки, родная кровь… Хотя внешне абсолютно не похожи. Юлька скорее в отца пошла, и характером тоже. Костя — копия матери: тихий книжник, спокойный, добрый, по крайней мере, таким Юлька его помнила.

Они ничего друг о друге не знали, несмотря на родство, исключая лишь то, что помнили из детства. Юлька понятия не имела, что за человек ее брат, так же, как и он не представлял, в кого выросла сестренка. Обстоятельства сложились таким образом, что они оказались вместе, а может, закономероность. В случайности ни Костя, ни Юлька не верили.

Они вышли на конечной, перешли дорогу, немного вернулись назад и повернули направо. Дом по улице Есенина, в котором им предстояло жить, одноподъездный столбик с длинными глубокими тамбурами на каждом этаже, встретил глухонемой настороженностью в виде четырех человек, общающихся между собой языком жестов. Юлька поздоровалась с ними, Костя кивнул, те заулыбались.

Квартира выглядела просторной, несмотря на обилие мебели: шкаф у стены слева, два дивана, один побольше, другой поменьше, обитые плюшем, над тем диваном, что побольше — книжные полки без книг; у окна справа — телевизор на тумбочке, дальше раздвижной стол, компьютерный стол, стул, кресло, обитое плюшем; пол паркетный. В прихожей тоже имелся шкаф и антресоли. Кухня была хоть и маленькой, за счет балкона, но с недавним ремонтом, новой мебелью и подвесным потолком.

— Располагайся, — сказала Юлька Косте, — пока. Я, думаю, к вечеру переберусь.

Костя развалился на диване, вытянув ноги.

— А сейчас куда? — спросил он.

— К мужу, — ответила сестренка, — за вещами.

Она ушла, и Костя остался один. Он позвонил Саше, сообщил, что приехал в Минск и уже снял квартиру. Саша пообещала, что обязательно заедет к нему в гости, и посоветовала, не откладывая, искать работу.

Он и не откладывал. Еще в Борисове решил, что придется податься в грузчики. Времени ходить по столичным театрам и показывать себя не будет, хотя нереализованные амбиции рвались наружу, как загнанные волки, почуяв столичный дух и море возможностей. Успеется. В сложившейся ситуации приоритет отдавался, к сожалению, быстрому и действенному способу зарабатывания денег. Помимо оплаты квартиры требовались средства на прожитье, не считая сумм, которые обязательно должны быть на кармане при встречах с Сашей. Работа грузчиком, по мнению Кости, подходила как никакая другая, разумеется, временно, пока все не устаканится. Он не стыдился своего выбора. Отец всю жизнь проработал грузчиком, и его многие уважали. Саша тоже поддержала Костю. Поэтому он ни секунды не раздумывал, когда набирал номер, оставленный для связи на одном из сайтов по поиску работы, компании «Биарком». Костя просто тыкнул пальцем, как в небо, закрыв глаза, в список предложений работодателей, положившись на удачу.

Ему повезло. Приятный женский голос сообщил, что Костя может приходить прямо сейчас на склад по Второму велосипедному переулку и приступать к работе немедленно, если его устроят условия труда и оплата. Естественно, Костя не мешкал. 64-м троллейбусом он доехал до Дружной, а там 127-м автобусом домчался до проспекта Рокоссовского и вышел напротив Гиппо. Склад находился в трех минутах от супермаркета.

Частное предприятие «Биарком» являлось поставщиком товаров народного потребления. Продукция, предлагаемая компанией, производилась в разных странах мира, как в близлежащих, так и в странах дальнего зарубежья, имела высокое качество благодаря многолетним совершенствующимся технологиям партнеров компании. Покупателю предлагагался широчайший ассортимент продукции, состоящий из более чем четырехсот наименований продукции чайно-кофейной группы, кондитерских изделий, продуктов быстрого приготовления известных торговых марок, презервативов, зажигалок. Также компания предлагала быструю доставку до конечного потребителя и индивидуальный подход к каждому клиенту.

Помимо погрузочно-разгрузочных работ в обязанности Кости и остальных грузчиков входило комплектование товара согласно заявкам. График работы предоставлялся посменный, пятидневный: первая неделя — с восьми утра до четырех дня, вторая неделя — с четырех дня до двенадцати ночи. Во время второй смены зачастую случались переработки до двух-трех часов ночи, иногда до восьми утра. Если была необходимость выйти в выходной день — смена оплачивалась в двойном размере. Каждая смена состояла из пяти человек, включая бригадира смены.

Костя поначалу оробел, оказавшись на складе, увидев, куда он попал. Мысли его и ноги криком кричали: беги отсюда. Бетон пола, стен и высокого потолка в обнимку с пылью обрушились прессом на мозг и вдавили серое вещество в черепную коробку, даже не расплескав ни капли, намертво. Костя задыхался, как астматик, скорее на улицу, прочь из этих стен, заставленных штабелями различных по виду и по размеру коробок, глотнуть свежего воздуха… Проходившие мимо занятые грузчики толкали его, насмешливо ухмыляясь. И было понятно, почему. Что забыл здесь этот интеллигентного вида очкарик?

— Курышь? — взяв за плечо, Костю отвел в сторону Заза — кладовщик, сорокалетний худощавый грузин с почти лысой головой и трехдневной щетиной. Это он объяснял ему несколько минут назад принцип и условия работы на складе в комнатке-офисе, расположенной неподалеку от входа на склад, где кладовщики переодевались, где имелись компьютерный стол непосредственно с компьютером и принтером, микроволновка, электрочайник.

— Что, простите? — не понял Костя, все еще находясь под впечатлением от увиденного.

— Курышь? — повторил вопрос Заза, доставая сигареты. Видимо, он почувствовал интуитивно или инстиктивно состояние нового соискателя и пришел на помощь.

— Пожалуй, — кивнул Костя.

— Ну, пошли тогда, — увлек Костю Заза за собой.

Они вышли на улицу. Свежий воздух едва не сшиб Костю с ног апперкотом. Он часто-часто открывал рот, как выброшенная на берег рыба, хватая кислород, словно жаба, охотящаяся на комаров.

— Дышы, дышы, — поддержал его Заза. — Нэ ты пэрвый.

Костя достал сигарету, прикурил, вроде полегчало после нескольких затяжек.

— Я нэ спрашываю тебя, зачэм тебе это надо, — продолжал Заза, — но если останешься, вэлком.

— Останусь, — твердо произнес Костя.

— Ну, тогда заутра прыходи к восьми утра.

— Приду.

— У нас ничего сложного нэт. Нагрузка, в основном, на ноги. Побегать прыдется по складу, собирая заяуки.

— Я приду.

И он пришел, и работал уже пятый месяц, когда позвонила Саша…