Искушение шутника. Психологический триллер

Мика Варбулайнен

Говорят, что деньги не пахнут. А если всё же они имеют запах? Запах плутовства и аферы. Но человек не думает об этом и соглашается на весьма сомнительные предложения, сулящие ему хорошую сумму денег.Данила поступает именно так и в результате оказывается в жутковатом, загадочном месте, покинуть которое, казалось бы, невозможно…

Глава 2

Люся вышла в прихожую:

— Опять на работе задержали? — спросила участливо она, когда увидела там Николая Петровича, снимающего куртку и сующего ноги в тапочки.

— Да. Совещание было. По новым инновациям, — легко и непринуждённо соврал Николай Петрович. Он так привык ей врать, что даже если бы он действительно был на совещании, то непременно придумал бы что-нибудь другое, например, что был у заказчика, или, что случилась авария с автобусом, на котором он ехал домой, что угодно придумал бы, но только не правду, ибо он уже и забыл, как это — сказать правду?

Люся, как всегда, поверила. А, может, сделала вид, что поверила. По крайне мере по лицу её было не заметно, что она что-то заподозрила. Когда Николай Петрович направился в комнату, сердце его сильно кольнуло, в глазах на мгновение потемнело, и сквозь эту темноту нарисовалось лицо незнакомца в шляпе, а в ушах прозвучал издевательски его голос:

— Нехорошо врать, Николай Петрович… Я же вас предупреждал — пересмотрите свою жизнь. Пока не поздно…

Николай Петрович схватился за грудь, испуганно обернулся, увидел удивлённое лицо жены, и медленно сполз на пол.

Люся кинулась к нему:

— Что, Коленька? Что? Тебе плохо? Врача?

— — Да, Люся, мне плохо… Только не надо врача. Валерьяночки лучше…

— Сейчас, сейчас! — засуетилась Люся и кинулась к холодильнику, где на дверце стояла бутылочка валерьянки, которую она иногда капала себе, когда надоедливые клиенты выматывали ей душу, как она частенько говорила.

«Вот он — кердык, кажется, наступает… — с тоской подумал Николай Петрович. — Накаркал мужик в шляпе…»

— Люсенька, — слабо позвал он, — помоги встать…

Люся с готовностью кинулась к мужу с кружкой в руке.

— На-ка, выпей сначала… — она наклонилась, подставляя кружку к губам Николая Петровича.

Он, не отнимая руку от груди, выпил содержимое кружки и поморщился.

— Не вкусно, да? — как маленького, спросила Люся. — Ничего, потерпи. Сейчас легче станет.

Она перехватила мужа под мышками и помогла подняться. Он слабо улыбнулся.

— Ты слишком много работаешь, Коля. Не бережёшь себя. Так нельзя, — опять, как маленькому, стала выговаривать она. — Так и до беды недалеко, — она усадила его на диван.

Голова Николая Петровича слегка кружилась, будто он выпил не валерьянки, а рюмочку водки. Он посмотрел на Люсю и с глуповатой улыбкой спросил:

— Люся, ты меня любишь?

— Люблю, Коля, люблю, — не меняя интонации, так же, как только что говорила про то, что Николай Петрович много работает, с готовностью ответила она.

— Даже если я тебе всё время вру, любишь?

— А чего это ты мне врёшь? — Люся насторожилась и удивлённо посмотрела на него.

— Да это я так, гипотетически, — вернулся Николай Петрович на старые рельсы, испугавшись, что сболтнул лишнего, — фигурально.

— Не надо мне никаких фигуральностей, Коля. Я знаю, что ты честный человек, и всегда говоришь правду, — при этом в глазах её мелькнуло сомнение, но голос прозвучал спокойно и уверенно. — Ты отдохни немного, а я ужин разогрею пока. Если что, зови, — и она направилась к двери, ведущей в кухню. На секунду задумалась о чём-то, остановилась и изменила маршрут — вместо кухни отправилась в спальню. Оттуда принесла подушку, помогла Николаю Петровичу лечь и укрыла его пледом. Он послушно подчинился её действиям и подумал, какая же она всё-таки хорошая.

Люся чуть приглушила светильник, висевший на стене рядом с диваном, задумчиво посмотрела на мужа, будто силилась решить какую сложную задачу, и вышла из комнаты.

Николай Петрович остался один. Он прикрыл глаза и прислушался к себе. Сердце работало ровно, нигде не кололо и не болело, только голова продолжала немного кружиться. Он вытянул ноги, руки зачем-то сложил на груди, и стал думать.

Что-то сегодня пошло не так. Хотя, начинался вечер прекрасно. У тридцатилетней Любаши, длинноногой, длинноволосой, с которой он познакомился где-то с месяц назад, приехав по заказу делать замер её окна в спальне, он провёл замечательных пару часов. Помимо любовных утех, наелся киви до отвала. Она почему-то любила этот экзотический фрукт. И запил всё это добротным коньячком, чуть-чуть, так, для лёгкого флёра. Потом Любаша проводила его до дверей, в полупрозрачном пеньюаре, немного повисела у него на шее, что-то ласковое и многообещающее щебеча в ухо, а потом он ушёл в благолепном настроении, мечтая о хорошем ужине, который умела готовить только Люся.

Киви он явно переел, ибо в животе у него всё урчало и крутило. Ну, да это пустяки, тем более, выйдя на улицу, живот утих, и настроение вновь стало прекрасным.

И всё бы было замечательно, если бы не этот странный мужик в шляпе. Испортил, мерзавец, всё настроение. Хотя, надо отдать ему должное, если бы не он, возможно, Николай Петрович сейчас лежал бы не на мягком диване, дожидаясь вкусного ужина, а валялся бы где на дороге, или же в подворотне, раздавленный колёсами шального автомобиля, точнее, шального водителя.

Николай Петрович тяжело вздохнул и согласился с мыслью, что мужику этому он должен быть благодарен, несмотря на его странные речи.

Появилась Люся.

— Ну, как ты? Отпустило? — её лицо, наполненное состраданием, склонилось над Николаем Петровичем, а рука заботливо легла на его грудь.

Николай Петрович поморщился, якобы от боли, хотя сейчас у него уже ничего не болело, подумал снова, что жена у него замечательная, и, что ни при каких обстоятельствах он не станет с ней разводиться, а потом плаксиво сказал:

— Люсенька, я так устал… Переутомился. Давай махнём куда-нибудь.

— Куда? — не поняла Люся и переместила руку с груди мужа на его лоб, проверяя, нет ли у него температуры.

Николай Петрович перехватил её руку и поднёс к губам.

— В отпуск, Люсенька… — сказал он, нежно целуя руку обомлевшей жены от таких нежностей, которых она не видела от него давненько.

— Ты сегодня странный какой-то… — недоверчиво посмотрела она на Николая Петровича, но руку не отняла.

— Будешь тут странным, — жалобно сказал он, — когда я сегодня чуть не погиб… Даже два раза.

Люся ахнула:

— Как чуть не погиб? Где?

И Николай Петрович в мельчайших подробностях рассказал жене о встрече со странным человеком в сером пальто и серой шляпе. И о его гнусных речах и вопросах. Умолчал только о вопросе насчёт измен. Но про намёки о том, что он, дескать, может быть не чист на руку, сообщил. В завершении рассказа воскликнул возмущённо:

— Вот кто он такой?! Чтобы вот так брать и приставать к людям на улице с такими вопросами?

— Коленька, ну какая разница, кто он? Он жизнь тебе спас. И это главное. Ну, подумаешь, брякнул что-то! Ты тоже, бывает, такое сказанёшь… — Люся ласково посмотрела на мужа и погладила его по голове. — Ты, давай лучше, на улице будь повнимательнее. На светофоры смотри. И, да, ты очень в последнее время много работаешь. Домой поздно приходишь. Так что, — она опять погладила его по голове, — я согласна с твоим предложением. Махнём в отпуск! — она чуть прикрыла глаза и мечтательно заключила: — На Канары хочу…

— Ну, это, ты, Люся, хватила, — разволновался Николай Петрович. — Я ж не миллионер! В Тулу, к тёте Маше. Это можно.

Люся переменилась в лице:

— В Тулу? К тёте Маше? Да там сейчас холодрыга и дожди. Давай хотя бы в Турцию. Там тепло.

— Ладно, подумаем, — смягчился Николай Петрович и посмотрел на жену особенным, ласковым взглядом. Права Люся: человек этот в сером пальто, действительно, совсем не важно, кто он такой, и, что он там городил про его, якобы, непутёвую жизнь, тоже неважно. Жизнь его, самая, что ни на есть, путёвая, а особенно — Люся. Он опять посмотрел одобрительно на жену и сказал:

— Я бы съел чего, Люсенька. Пока в отпуск не уехали. Домашненького. Живот от голода крутит… — Киви опять напомнили о себе, но он не мог об этом рассказать Люсе. Стать вот так, сразу, кристально честным человеком Николай Петрович не решился, но к Любаше захаживать надо, всё же, повременить, решил он. На всякий случай. Слова человека в шляпе никак не шли из головы и действительно заставили задуматься о его жизни.

Люся тем временем ушла в кухню, взяла мобильник и набрала номер брата. Когда он ответил, она прикрыла трубку рукой, чтобы муж не услышал и, хихикнув, тихо сказала:

— Димка, ну ты просто молоток! Спасибо тебе. Твой план, похоже, сработал. Представляешь, в отпуск поедем, в Турцию, — она опять хихикнула, — такой весь романтичный сегодня, все руки мне исцеловал. Ребятам спасибо передай. Нужное дело делают.

В этот момент из комнаты раздался голос Николая Петровича:

— Люся, ты с кем там? Есть очень хочется.

Люся быстро попрощалась с братом, положила трубку, и крикнула:

— Сейчас, милый! Ужин уже почти готов. Тебе показалось. Это я сама с собой разговариваю. Руку о сковородку обожгла.

— Осторожней там, — жалобно проговорил Николай, — ты мне нужна живая и здоровая.

Люся довольно улыбнулась и принялась расставлять на столе тарелки.