Третье чудо

Меллори Кейн, 2015

Тристан Дюшод, тайный агент внутренней безопасности, записал телефонный разговор директора нефтепромысловой платформы с неизвестным, из которого следовало, что некие круги замышляют крупную преступную операцию. Заподозрив Тристана в слежке, директор приказывает бросить его в море. Однако основательно покалеченного акулами агента спасает и выхаживает его старый друг Бодро. Тристан скрывает, что он жив, но ему все же приходится «воскреснуть» для жены. Теперь обоим супругам угрожает опасность, бандиты подозревают, что Тристан не погиб…

Security Breach Copyright @ 2015 by Rickey R. Mallory

«Третье чудо» © ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016

Глава 1

Родителей Мюррея Чо убили, когда он был еще совсем мальчишкой. С тех пор Мюррей трудился не покладая рук. Повзрослев, он эмигрировал в Америку. Но так называемая страна неограниченных возможностей повернулась спиной к бедному иммигранту из Вьетнама. С огромным трудом ему все же удалось накопить денег и купить лодку для ловли креветок в городке Бон-Шанс, что на юге Луизианы. Он стал неплохо зарабатывать, женился, а вскоре у них родился сын Патрик.

Мальчику было всего пять лет, когда сбежала его мать. С того дня Мюррей один растил сына. Они хорошо ладили, и денег на жизнь хватало, но однажды контрабандисты спрятали оружие в старом сарае Мюррея, и его заподозрили в сговоре с ними. Пришлось отцу с сыном перебраться в другое место — поближе к бухте Галфпорт.

Две недели Мюррей радовался, что сообразил сменить место жительства, как вдруг ему позвонили на сотовый. Неизвестный угрожал расправиться с Патриком, если Мюррей не выполнит его указания. Рыбак должен был выкрасть планшет из дома Тристана Дюшода.

Патрик объяснил отцу, как отключить охранную сигнализацию в доме, и Мюррей выкрал планшет. Отца не интересовало, откуда сыну известны такие вещи. Он думал только об одном: поскорее доставить украденную вещь в указанное место и вернуться к прежней жизни. Так хотелось надеяться, что на этом все и закончится.

Мюррей подтащил лодку к причалу и закрепил канат на тумбе, прошел через пристань, вышел за ворота и запер их за собой. Автофургон, в котором они с Патриком жили, стоял сразу за автомобильной парковкой. Он был маленький, но удобный.

Подойдя к фургону, Мюррей обнаружил, что дверь не заперта. Патрик должен был запирать дверь, когда ложился спать, но чего ожидать от парня, которому не исполнилось восемнадцати. Он не то что запереть, но даже прикрыть дверь частенько забывал.

Внутри было темно и тихо. Шел одиннадцатый час, и сын должен был делать уроки или уже лечь спать. Возмущенный и встревоженный, Мюррей позвонил Патрику на мобильный. Тот не ответил. Но не успел погаснуть экран, как раздался звонок.

— Патрик! Ты где?

— Мюррей Чо? — раздался знакомый голос; это был человек, заставивший Мюррея выкрасть планшет из дома Тристана.

У Мюррея тревожно забилось сердце.

— Где Патрик? Если вы что-нибудь с ним сделали…

— Молчи и слушай. Твой сын у нас, он жив… пока жив.

— Что?! Что значит, пока жив? Что происходит? Я хочу говорить с ним.

— Я сказал, слушай и молчи! Ты хорошо поработал, достав нам планшет. Теперь у нас есть для тебя новое задание. Жена Дюшода вернулась в дом своего мужа. Моего босса интересует, почему она не осталась у свекрови. Что ты знаешь о Тристане Дюшоде?

Мюррея охватил ужас.

— О Дюшоде? Так ведь он умер, утонул!

— Это точно? Откуда тебе это известно?

— Б-были же п-похороны. Пожалуйста, позвольте мне поговорить с Патриком.

— Мы заключим с тобой сделку. Ты добудешь нам доказательства, что Дюшод жив, и мы не убьем твоего сына.

— Нет, умоляю вас! Я сделаю все что угодно, только не трогайте сына!

— Прекрати, Чо. Какой смысл просить меня? Я должен получить эти доказательства, иначе мне самому не поздоровится. Выбор пал на тебя потому, что в тех местах ты свой и не вызовешь подозрений, оказавшись на берегу или у дома Дюшода.

— Я… я не понимаю…

— Послушай, мы не желаем зла ни тебе, ни твоему сыну, но если не выполним этот приказ, с нами будет… покончено. Это еще одна причина, почему я выбрал именно тебя. У тебя есть сын, так что ты не сможешь отказаться. Словом, достань мне эти доказательства. Если он жив, мой босс хочет получить доказательства. Если же он мертв… — Человек усмехнулся. — Хотя это будет труднее доказать.

— А кто ваш босс?

— Никто. Слушай, Чо, уж не думаешь ли ты, что я назову тебе его имя? Делай, что тебе сказано, и не задавай глупых вопросов.

Мюррей горестно покачал головой. Выбора у него нет. На кону жизнь его сына.

— Мы позаботимся о твоем сыне. А тебе нужно сосредоточиться на задании.

— Ваш босс хочет получить доказательства, что Тристан Дюшод жив? Но ведь он умер! Его похоронили. Я не могу доказать, что он жив.

— Ты не поможешь ни себе, ни твоему сыну, если станешь упорствовать. Мы будем звонить тебе каждый день. Советую не затягивать с этим делом. Вздумаешь заявить властям, обречешь сына на мучительную смерть, уж поверь мне.

С этими словами неизвестный прервал разговор.

Мюррей ошеломленно смотрел, как гаснет экран, а зловещий голос продолжал звучать у него в голове. «Ты добудешь доказательства, и мы не убьем твоего сына».

Он должен спасти Патрика. Но как? Как он может доказать, что мертвец жив?!

Наступили сумерки. Постепенное угасание дня неизменно навевало на Сэнди Дюшод грусть и уныние. Ей больше нравился рассвет, начало дня. Каждый восход солнца нес с собой предвкушение чего-то нового. Она будила Тристана, готовила ему кофе, он садился рядом с ней, и они вместе встречали рассвет. А ему нравилось вытаскивать ее на прогулку на закате дня. С Тристаном она легко преодолевала грусть, всегда возникающую в душе при виде медленно гаснущего неба.

Но Тристана уже не было, и ее не радовал даже восход солнца.

— Ты знаешь, горошинка, какой сегодня день? — спросила Сэнди своего еще не родившегося ребенка, поглаживая округлившийся живот. — Нет? Но, горошек мой, ты должен его запомнить. Сегодня уже два месяца, как умер твой папа… — К горлу подступили рыдания, но она мужественно подавила их. — Ну, не буду, не буду. Ладно, давай распакуем вещи.

Вчера днем она в первый раз после похорон мужа вошла в их дом на окраине Бон-Шанс. Он стоял такой темный, пустой, заброшенный. Сэнди страдала, думая о том, что Тристан больше никогда не войдет в их дом. Но чем дольше она смотрела через высокие застекленные двери на высившиеся за патио и подъездной дорожкой стройные деревья, увитые ползучими лианами, на мшистые болота, окружающие Бон-Шанс, тем на душе у нее становилось яснее и безмятежнее.

Слабый шум прибоя и легкий шелест листвы вокруг дома усиливали состояние мира и покоя. Их дом был полон прекрасных, а теперь и тяжелых воспоминаний. В звуках природы ей слышался смех Тристана. Он, как солнце, притягивал ее к себе.

Забыв о чемоданах, она распахнула двери и вышла в патио. В июне погода на юге Луизианы редко бывает прохладной. Правда, порой во время шторма из залива дует промозглый ветер. Но прохлада была приятной; хорошо сидеть днем на открытой веранде — над головой с тихим шумом вращаются лопасти вентилятора, на столе — спелые ломти арбуза или стакан чая со льдом — и лениво рассуждать о клеве рыбы.

Сэнди подняла голову, подставив лицо легкому вечернему ветерку, который взметнул ее длинные волосы. Когда она открыла глаза, небо на западе было еще окрашено в нежные розовые тона.

— Что ж, не буду спорить, в закате есть своя прелесть, — признала она. — Здесь я тебе уступаю. Но, к сожалению, уже через четверть часа его сменит непроглядная темнота. Сегодня днем я собиралась прогуляться на пристань и обратно, но упустила время. А сейчас уже поздно.

Накануне вечером она ходила на пристань, сама не зная зачем. Может, надеялась почувствовать Тристана там, где они так часто бывали. В детстве пристань была еще одним любимым местом Тристана. А главным — хижина Бодро.

Тристан любил плавать в заливе в это время дня. Он объяснял ей, что, когда солнце заходит, все вокруг стихает — умолкают ветер, птицы и животные, и вода в заливе становится спокойной и гладкой как стекло. Как будто весь мир замирает из уважения к вечерней молитве.

Сэнди вспомнила, что заметила вчера в море темный силуэт, стремительно плывущий и ныряющий на некотором расстоянии от берега. Она смотрела на заходящее солнце, на гибкий силуэт, скользящий между волнами, похожий на дельфина. Но сейчас ей стало казаться, что она видела человека.

С каждой секундой тьма сгущалась. Сэнди повернула к дому, но ее остановил звук, похожий на слабый шепот. Она замерла, прислушиваясь. Встревоженный ее испугом, ребенок толкнулся в животе. Она успокаивающе погладила живот.

Мгновение спустя звук повторился, и она поняла, что ошиблась. Это были не человеческие голоса, а шуршание листвы и ветвей, как будто кто-то пробирался сквозь густые заросли на болотах. Кто-то большой.

Но кто, человек или зверь? И был ли он так близко, как слышалось? Она вздрогнула. На болотах водились дикие животные, были даже аллигаторы и медведи. Но Сэнди жила здесь с рождения. Ее не страшила встреча с диким животным.

Она вспомнила о темном силуэте, скользящем в заливе. Был ли это человек? Кто мог плавать в глубоких сумерках и потом идти сюда через болота, как это делал Тристан?

Нет, пора уже перестать слышать в каждом шорохе волн и видеть в каждом шевелении шторы от ветра Тристана или его призрак. Ничего таинственного в этих зарослях нет: кто бы ни пробирался сквозь заросли, он производил обычный, вполне естественный шум.

И с чего это кому-то идти к их дому, тем более в такой поздний час, да и в любое другое время дня. Дом расположен в восьми милях от Бон-Шанс. Каждому известно, где находится этот красивый дом, но за две мили от него асфальтовое покрытие дороги сменяется ракушечным и гравийным, так что случайный водитель и не подумает свернуть на нее.

Тишину снова нарушил слабый треск сучьев и шорох листьев. Человек ли то был, или животное, он не старался соблюдать тишину. Сэнди осторожно попятилась, а потом кинулась к дому. Она вбежала в свое жилище, будто за ней гнались черти, заперла высокие двери, включила охранную систему, и только тогда перевела дыхание.

— Извини, горошинка, — прошептала она, — это, конечно, глупо, но я испугалась.

И вдруг у нее защипало глаза. Усиленно моргая, она пыталась удержать слезы, но они упрямо текли по щекам.

— Черт, не хватало еще, чтобы я в собственном доме дрожала от страха! Но мы с тобой одни здесь. Нужно быть осторожными. К тому же это наша пристань — пристань твоего папы, — говорила она, и голос ее дрожал от горя.

О, Тристан! — прошептала она. — Как же ты мне нужен! Я пытаюсь научиться жить без тебя. Но ты по-прежнему здесь. — Она стукнула себя по лбу. Голос ее снова прервался рыданием. Она крепко сжала губы, чтобы не плакать, не тревожить свое дитя.

За годы знакомства, а затем брака с Тристаном — по существу, всю их жизнь — она никогда ничего не боялась, но эти шаги в темных зарослях нагнали на нее страху.

— Не бойся, моя горошинка, я не стану пугливой кошкой. Я вернулась сюда, чтобы жить в покое, и никакой аллигатор или браконьер — или кто там есть — не заставит меня убежать отсюда. — Ей стало легче, и только теперь она поняла, как устала.

Она проверила систему сигнализации на окнах и двери и направилась в спальню. Проходя мимо закрытой двери в кабинет, в котором они решили устроить детскую, она вспомнила, что забыла проверить электронную почту. Видно, слишком увлеклась воспоминаниями.

Сэнди включила свет, но планшета на столе не оказалось. Она машинально огляделась, не понимая, кто мог положить его на другое место, пока она жила у свекрови в Батон-Руж? И когда? По спине ее пробежал холодок при мысли о том, что в ее доме побывал кто-то чужой.

«Стоп! — приказала она себе. — Нечего паниковать. Лучше подумай, у кого был доступ к твоему дому». Это могли быть Мэдди Тирни или Зак Уинтер, но Мэдди обязательно сказала бы ей. Тогда… полицейские, расследовавшие похищение Мэдди директором буровой платформы «Созвездие Чайка». Но улики, подтверждающие ее похищение, находились в спальне. Зачем им понадобилось забирать планшет?

А если это не они? У нее бешено заколотилось сердце. Что, если это был Тристан? Что, если он где-то прятался, и ему понадобились какие-то данные из планшета?

«Прекрати! — прикрикнула она на себя. — Нечего думать об этом каждый раз, когда случается что-то странное или слышатся непонятные звуки. Он умер, и ничто не вернет его к жизни!» Она часто заморгала, будто прогоняя мысли о Тристане.

Забыть все, что касается его смерти. Все, кроме одного факта. Он упал с платформы в полные опасности темные воды залива и так и не появился. Значит, действительно погиб. Будь он жив, свернул бы горы, но обязательно пришел к ней. Тристан скорее бы умер, чем позволил ей поверить в его смерть.

Тряхнув головой, она постаралась сосредоточиться только на пропаже планшета. Прежде всего, нужно связаться с Мэдди и Заком. Возможно, им понадобилось забрать его, чтобы просмотреть жесткий диск и карты памяти. А может, он понадобился органам внутренней безопасности? Но в планшете не было ничего, что представляло бы интерес для посторонних.

Она взглянула на часы: десять с минутами. Значит, на Западе уже одиннадцать. Помедлив, она достала из кармана сотовый телефон. Мэдди просила ее звонить в любое время.

Когда подруга ответила, Сэнди сразу спросила:

— Мэдди, ты или Зак брали мой планшет?

— Что? Сэнди, с тобой все в порядке?

— Да, все хорошо. Кто-нибудь из вас брал мой планшет или, может, видел, что его взял кто-то другой?

— А что, его нет дома?

— Нет. Он всегда лежал на столе в детской. Всегда. А сейчас его нет.

— Да нет, мы его не брали. Мы только просмотрели его. Помнишь, ты назвала нам пароль? Мы просмотрели все сохраненные файлы в поисках каких-либо данных, связанных со смертью Тристана или с контрабандой оружия, но, когда я уходила, он лежал на столе. — Мэдди помолчала. — А есть какие-либо признаки, что кто-то побывал в вашем доме?

В животе у Сэнди проснулся и заворочался ребенок.

— Кажется, нет. Я не заглядывала только в детскую. Ты уверена, что он был в комнате, когда вы уходили?

— Конечно, — сказала Мэдди. — А ты не узнавала у полиции или шерифа?

— Нет, ты первая, кому я позвонила.

— Тогда позвони им. Если они его взяли, то должны были оставить расписку. Может, забыли.

— Значит, он исчез после вашего ухода. — Сэнди задумалась. — Минутку. Сейчас я вспомнила, что вчера, когда я вошла в дом, сигнализация не была включена, сигнал не сработал.

— Выходит, тот, кто забрал планшет, отключил ее. А что, многие знают твой код?

— Нет, только мы с Тристаном.

— Может, полиция не знала, как ее включить, и не знала, что тебя там нет.

— Выходит, в доме кто-то побывал, — пробормотала Сэнди.

— Послушай, Сэнди, может, это ничего не значит, но, думаю, на всякий случай тебе лучше уехать в деревню и остановиться в отеле или вернуться в Батон-Руж.

— Нет, не хочу, — сказала Сэнди. — Это мог быть какой-то мальчишка.

— Погоди минутку.

Она слышала, как Мэдди разговаривает с Заком, а затем вдруг в трубке стало тихо. Должно быть, Мэдди отключила звук. Но Сэнди все равно знала, что они обсуждают, грозит ли Сэнди опасность в Бон-Шанс.

— Мэдди! — позвала Сэнди. — Ну, давай скорее.

Наконец Мэдди включила звук.

— Сэнди, давай договоримся, что, если что-то случится, ты позвонишь мне, хорошо? Мы уже не занимаемся этим делом, но оно еще не закрыто.

Вот так Сэнди узнала, что министерство внутренней безопасности и АНБ вовсе не перестали заниматься историей с контрабандистами в Бон-Шанс и обстоятельствами гибели Тристана.

— А зачем им это надо?

Мэдди явно не ожидала этого вопроса и ничего не ответила.

— Мэдди? Ты же сказала, что все контрабандисты арестованы и что Бодро убил их главаря. Я думала, на этом все закончилось.

— Есть кое-какие вещи, о которых нам нельзя говорить и даже знать.

— Но ты-то о них знаешь? Я чувствовала, что вы с Заком что-то недоговариваете. Это касается смерти Тристана, да?

— Не надо, Сэнди, не выпытывай.

— Мэдди, если ты не расскажешь мне все, понимаешь, все до конца, то я не знаю, что я с тобой сделаю!

— Подожди минутку…

— Нет, постой…

Но Мэдди не было слышно. Секунд через двадцать она вернулась на связь.

— Сэнди, слушай внимательно, потому что я могу сказать это только один раз. Существует вероятность — только вероятность! — что смерть твоего мужа не была несчастным случаем.

Сэнди опустилась на стоявший рядом стул.

— Что?! Значит, Зак был прав! А что случилось? Появились какие-то новые данные?

— Послушай меня. Мы провели в вашем доме целую неделю, пытались понять, что случилось с Тристаном. Но пришли только к одному выводу: его гибель очень подозрительна. — Мэдди глубоко вздохнула. — Внутренняя безопасность активировала подслушивающие устройства и вместе с береговой охраной ведет наблюдение в районе нефтяных вышек. По-видимому, они опасаются, что там может существовать еще одна преступная группировка, которая что-то замышляет. Бон-Шанс — самое малолюдное и неприметное место на всем побережье залива. В нем даже нет уличного освещения, за исключением Мейн-стрит.

— Да, даже в ясную ночь отсюда едва видны городские огни, вот когда там случается пожар, то мы видим огонь и дым.

— Ну вот, эта темнота и удаленность привлекают контрабандистов.

— Мэдди, ты обязана сказать мне, почему Зак…

— Сэнди! — прервала ее Мэдди. — Что я тебе только что сказала?

— Ты наговорила кучу всего непонятного, и ничего не объяснила. Что ж, прекрасно! Я дам тебе знать, если что-то случится. То есть если у меня будет возможность позвонить, — с нехарактерной для нее язвительностью уточнила Сэнди.

— Сэнди, позвони шерифу, пусть он снимет со стола отпечатки пальцев. Так легче будет определить, кто взял твой планшет.

— Ну да, если эти отпечатки есть у полицейских. А если их нет?

— Все равно, Сэнди, позвони шерифу, обещаешь?

— Хорошо, позвоню. Может, поговорим о чем-нибудь другом?

— Конечно. Как ты себя чувствуешь? Как ребенок?

— У нас все прекрасно.

— А уже видна эта фитюлька?

— Какая еще фитюлька? Ах да! Доктор тоже так сказал, когда смотрел мою эхограмму.

— Так он подтвердил, что это мальчик?

— Не то чтобы подтвердил, но говорил довольно определенно. — Она грустно улыбнулась. — Знаешь, Тристан был уверен, что у нас будет мальчик.

— Ох, дорогая моя…

— Ничего, не волнуйся, я держусь. — Сэнди заставила себя засмеяться.

— Ты уже думала, как его назвать?

— Нет еще.

— Значит, ты вернулась в Бон-Шанс. И думаешь здесь остаться?

— Да, наверно. Но ближе к родам могу снова поехать в Батон-Руж. Там мне сможет помочь мать Тристана.

Мэдди стала убеждать ее, как было бы хорошо, если бы она вернулась в Батон-Руж. Наконец Сэнди удалось ее прервать, и она сказала, что очень хочет спать. Мэдди напомнила ей, чтобы она обязательно позвонила шерифу, и они попрощались.

— Ну, малыш, что скажешь? Думаешь, стоит позвонить шерифу насчет планшета? Да? Я тоже так думаю. Но завтра обязательно схожу к Бодро, скажу ему, что вернулась, и спрошу, не видел ли он кого у дома.

Она улыбнулась и ласково погладила живот.

— Хотя, если Бодро заметил, что во время моего отсутствия какой-то незнакомец забрался в дом, он мог его застрелить.