Гибискус и Герда: чёрный век

Меллиса Костровая

Рудовой Валентин Михаилович был заместителем магистра-учёного по нейрологии, пока лунатизм не предрёк ему очень горькую судьбу. После странствий, путешествий и работы в бродячем цирке, Валентин получил кличку «Гибискус» и отправился путешествовать со своими друзьями, чтобы развлекать прохожих и заниматься волонтерством. Так Валентин и жил бы дальше, если бы не познакомился со сбежавшей из дома Мармеладовой Настасьей Александровной. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 5

Настасья рассматривала керамические материалы в строймагазине, пока Гибискус искал белую краску с желаемой маркой клиента.

Сегодня шёл дождь, поэтому Валентину и Настасье пришлось надеть чёрные элегантные плащи, чёрные деловые брюки, ботинки на толстой подошве, белые водолазки и взять чёрные зонты.

— Проклятье. Как же меня всё бесит, — Гибискус громко поставил банку краски под ноги Герды, — возьми эту чертовщину, пока я не пнул её на глазах у людей.

— Сладкий, ну ты чего-о-о? — едва не улюлюкала Настасья, послушно взяв краску. Повернувшись, она влюблённо ахнула при виде двух красок в руках Валентина, — Держу, уже держу.

— Проклятье… Ну какого черта я должен заниматься большой закраской бесплатно, — ворчал Валентин, направившись к кассе, — Герда, не отставай.

— Да, Омежка, — едва не пропела Настасья, бодрой походкой идя за измученным «отцом», — по пути заедем куда-нибудь?

— И не думай. Этот мужик владелец малого бизнеса, придирчивый донельзя. Пожалуйста, только не стой к нему задом, иначе я ему яйца вырву, — просил он, пряча за маской свои мешки под глазами, — пока будем ездить в автобусе, сиди рядом и охраняй краску… Надо развлечь депрессивный народ, куда же без этого.

— Ладно, — кивнула Герда, но тут же её взгляд опустел. Было беспокойство насчёт кое-чего, — Сладкий, а ты уверен, что нам хватит запасов дождаться зрелости овощей? Жить в заброшенной деревне, пока всё не уляжется, это дико.

Гибискус промолчал, дойдя первым до кассы.

Оплатив покупки, они свернули влево, прошли светофор справа, и дошли до ближайшего кладбища. Оставив краску там, оба взялись за руки и быстрым шагом ушли в сторону нужной остановки. Сев на пятый троллейбус, они опустили головы и сняли шапки.

Вчера Гибискуса прижали к стене, а потом заставили рыть себе яму на кладбище — и он в истерике пообещал продать «дочь». По крайней мере, Валентин отчётливо помнил это.

Придя на Андреево Кладбище, Валентин и Настасья оставили три банки краски, до этого прикупив двадцать тюбиков суперклея — теперь они ехали в садовнический магазин для покупки семян овощей, последними которыми они будут давиться пять лет предположительно.

Доехав и купив семена, оба плотно поели в Пицце Мии — и тронулись в путь.

Шли они по улицам, подобно обычным гулякам в их выходной. Казалось, на них не обращал кто-либо внимания — несмотря на волосы Валентина до поясницы.

— Валентюш, мне страшно… — шептала Герда на ухо Гибискусу, держа пакет с семенами, — Ты точно знаешь верный путь?

— Навигатор нам на что, — Валентин позволял Настасье держать его под локоть, смотря в телефон, — будем добираться до туда два месяца. Хорошо, когда летом печёт. Не правда ли?

До Герды внезапно дошло.

— Валентин… А ты… Вчера, помню, ты под солнцем лежал и я тебя откачивала холодной водой, — осторожно напомнила Настасья, посмотрев в испуганные глаза Гибискуса, — ты во сне кричал о помощи… И я тебя будить пыталась.

Оба остановились.

— Постой. Ещё раз. Быть того не может, чтобы мне это приснилось, — он с безумием глянул на испуганную Герду, — это было очень реалистично, в таком случае.

— Ты же лунатик, Валентюш. Тебе нельзя получать солнечный удар, иначе ты можешь сойти с ума и потерять связь с реальностью. Я в интернете читала, — она робко встала перед замершим Гибискусом, обняв его. По её щекам текли слёзы от бессилия, — пожалуйста, давай не будем уходить от цивилизации! Я буду слушаться тебя, честно-честно! Просто признай, что тебе это приснилось! Я прекрасно помню тот день, тебя даже скорая помощь откачивала!

Валентин посмотрел назад. Настасья посмотрела туда же, куда посмотрел он.

— Вот же… — Валентин взял за руку Настасью, побежав за оставленной краской.

***

Дав запеканке полностью остыть, Настасья посыпала её какао-порошком и украсила вишней без косточки. Себе она нарезала два куска, а Валентину целых шесть: чтобы дождался собы с куриным мясом и жареными овощами. Как он так много ест и не толстеет — настоящая загадка для всех.

Поставив тарелки, Герда, будучи без маски, направилась в душ: убедиться, что Гибискус не запер дверь за собой.

— Лапуль, у тебя не болит чего-либо? — Настасья обеспокоенно наблюдала, как Валентин смотрел вверх и дрочил под звуки включённого кипятка. Сам он был в маске и шапке. Герда поспешила выключить воду и залезть в ванну, несмотря на своё блекло-зелёное платье с короткими рукавами и узорами-маленькими ромашками, — Валентюш, ты меня слышишь? Э-э-эй…

Он не реагировал, продолжая дрочить.

Она положила правую ладонь на подбородок его маски, получив резкий шлепок по ладони.

— Валентюш, ты прекрасен, неважно что говорят о твоих ожогах. Ты добрый и обаятельный, кто тебя захочет предать? — Герда ласково положила ладони на его скулы, поцеловав в губы эстрадную маску, — давай я тебе сниму стресс или принесу обед.

— Я просто пы… Хотя, давай, я все равно чистый, — он осторожно отстранился от расстроенной Настасьи, выйдя из ванны, — идём.

Дойдя до кровати, Гибискус снял шапку и лёг на подушку Настасьи. У него была очень странная привычка брать подушку Герды, потому что «после моей Настасьи любая подушка пахнет кремами, шампунями, да и вообще на ней удобнее лежать» — волосы рассыпались по всей подушке, блестя на свету потолочной люстры.

— Ты меня не любишь. Ты просто пользуешься мной, — шмыгала носом зарёванная Настасья, взяв подушку и с ненавистью ударив ею по маске отвернувшегося Валентина, — что, даже не наорёшь на меня? Я так стараюсь соответствовать мужским стандартам в выборе достойной женщины, даже пятьдесят пять рецептов выучила наизусть, а ты даже этого не ценишь! Что, тебе скучно со мной?! Давай. Дава-ай. Скажи мне это, Валентин! Скажи мне в лицо, что тебе скучно со мной!

— Настя, перестань! Сейчас же! — Валентин повернулся к красной от гнева Настасье. Он хотел показать ей кулак, но передумал, — Ну скучная ты немного, и что?! Мне абсолютно комфортно с тобой!

Ещё раз ударив подушкой по маске Валентина, Настасья подошла к шкафу и начала копаться в вещах. Привстав на локтях, Валентин посмотрел на неё с равнодушием.

— Ты куда, истеричка? — поднял бровь Гибискус, сев.

Герда с бесчувственным видом вытащила чёрные джинсы, надев их под платье.

— Я ухожу. Ты мне надоел, от тебя всегда ноль эмоций и благодарности. Иди, ищи женщину достойнее меня, — найдя чёрную рубашку, она поспешила снять платье.

— Ага. Захвати мне биолакт и халву на фруктозе по пути, — махнул рукой он, подойдя к этому же шкафу, — подвинься.

Послушно подвинувшись, Герда проигнорировала поглаживание её груди — закончив проводить и хватать рукой каждую из грудей Настасьи, Гибискус подумал и достал чёрные деловые брюки вместе с тёмно-синими трусами-боксёрами.

— А ты куда пошёл? — раздражённо щурилась Настасья, наблюдая за переодеванием Валентина. Она заметно облизнула губы, вызвав у Гибискуса нервный смешок.

— Туда же, куда и ты. Хочу халву выбрать самостоятельно, — Валентин надел чёрную рубашку с вышивкой-человеческими черепами рядом с плечами, — вдруг тебя похитят, пока ты будешь идти в наш продуктовый.

— Мы живём в трёх минутах ходьбы от нашего «Белого Балтыма», Валентюш, — напомнила Герда. Переодевшись, она направилась к своей тумбе с тремя расчёсками и большим набором косметики, — тебя халва заботит больше, чем я?

— Бред не неси, пожалуйста, — раздражённо процедил он, отодвинув дверцу шкафа и достав оттуда любимый летний плащ чёрного цвета, — что скажут обо мне люди, если моя дочь пропадёт без вести?

— Ах, во-о-от как мы заговорили! — нервно хохотала Настасья, прыснув на шею духи с ароматом малины и винограда, — Сиди дома! Ты и так ходишь туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда, как муравей-труженик! Только мазолишь людям глаза!

— Ты у меня сейчас договоришься, и клянусь, ты однажды пожалеешь об этом! — Гибискус закрыл шкаф, дойдя до косметики. Найдя насыщенно-розовый цвет с едва заметным бледно-красным отливом, он снял маску и взял помаду. Настасья даже не поморщилась, облизнув губы под нервозный смех Валентина, — А если серьёзно… Зачем ты пошла куда-то? У нас всё в доме есть.

Поджавшая губы Настасья поднесла открытое зеркальце Валентину, на что он начал красить верхнюю губу. Закончив, он равномерно растёр помаду.

— Я просто сбежать от тебя хотела, — спокойно, но честно призналась Герда, — думала, тебе будет лучше с какой-нибудь богатой фифой, которая бы тебя содержала.

Гибискус молча посмотрел на неё.

Обхватив помаду покрепче, он нарисовал ею спираль, — против часовой стрелки, — на правой щеке Настасьи. Та чуть не сплюнула, не желая верить в такое унижение.

— Ты дура, нет? Я не держу тебя ради унижений или что-то вроде того. Не так уж мне с тобой скучно, — улыбнулся Гибискус, — если ты хочешь сходить в Белый Балтым, я пойду вместе с тобой.

Дошло до Настасьи, не зря этот самец ходит возле неё голодным змеем.

— Валентюш. Твой пах. Он очень тяжёлый сегодня, — подняла брови Герда, скрестив руки на груди. Эта фраза значила «заткнись, пожалуйста», — полежи и подрочи, пока я за твоей халвой схожу.

— Я хочу выбрать сам, — продолжал улыбаться Гибискус. С ожогами его улыбка всегда выглядела измученной и натянутой.

— Bievel нам на что? Я буду на связи, по фотографиям выберешь нужную халву и биолакт, — Настасья взяла красную помаду и принялась красить верхнюю губу, когда переставший улыбаться Гибискус грубо выхватил и поднёс зеркальце к ней, — сегодня я выйду без маски, чтобы не привлекать внимания. Сам знаешь, после той истории с оставленной на кладбище краской…

— Рот закрой, пожалуйста, — добрым голосом сказал Валентин, подняв уголки губ.

Равномерно растерев помаду, Настасья нанесла тёмно-коричневые тени на нижние веки, а голубые тени с блёстками нанесла на верхние веки: чтобы её не узнали как пропавшую без вести.

— Красишься как поношенная шлюха, — фыркнул Гибискус, закрыв зеркальце и вручив недоумённой Герде, — мне все равно. Я пойду с тобой. Точка.

Подойдя к шкафу, Валентин открыл верхний ящик. Рядом с аккуратно сложенными трусами лежало пять эстрадных масок.

— Держи. Сегодня ты пойдёшь в моей маске, — Валентин достал эстрадную маску, из левого глаза которого виднелся узор фиолетового гибискуса. Подойдя к красящей ресницы Герде, он положил маску на её макушку. Настасья чуть замедлила движения, чтобы маска не упала, — всех англо-швейцарок давно выловили, а твоя косметика не поможет скрыть твою красоту.

— Хорошо-о-о, — беззаботно тянула губы Настасья, докрасив ресницы и отложив тушь к остальным пяти. Аккуратно взяв маску с макушки, она поспешила надеть её, — о-о-о, аромат древесного парфюма не выветрился. Подскажешь марку?

— Пошли уже, — Гибискус взял Герду за воротник сзади, после чего отпустил и направился в коридор, — не хочу шататься здесь до темноты, когда мы можем за девять минут купить необходимое.

— Потом накупим мороженого? Закажем доставкой, сегодня это будет дёшево, — Настасья довольно улыбнулась под маской, подходя к замершей спине Валентина, — я смотрела цены сегодня утром, пока ты дрочил в ванне.

Воцарилось молчание.

Подумав, Гибискус пнул свои ботинки к двери и вручил свою маску в руки хихикающей Герде.

— Сладкий, ну ты чего-о-о? — умилялась Настасья, идя за ним следом.

Маленькая месть удалась.