Госпожа отеля «Ритц»

Мелани Бенджамин, 2019

Легендарный «Ритц» – место, в котором властвуют шик и роскошь. В его стенах любая женщина чувствует себя красивой и элегантной, а каждый мужчина становится неотразимым. Хемингуэй, Фицджеральд, Коко Шанель и чета Виндзор – знаменитые гости, которых принимают блистательные супруги Бланш и Клод Аузелло. Кажется, что жизнь этой пары – праздник, который никогда не закончится, но июнь 1940 года приносит страшные перемены и новых постояльцев… «Ритц» – бессменный символ парижского лоска – становится штаб-квартирой нацистов. Оккупированная столица задыхается, теряет былой блеск, но Бланш и Клод должны сохранять лицо даже в такие времена… Для того чтобы выжить и нанести удар своим нацистским «гостям», им придется сплести сеть обмана, которая может разрушить не только отель, но и их судьбы…

Глава 3

Бланш

Июнь 1940 года

Бланш отворачивается от зеркала. Она чувствует отвращение к самой себе — из-за грязи, въевшейся в лицо, грязи в волосах (и темных корней длиной в несколько сантиметров), глаз, покрасневших от паровозного дыма, пятен на одежде, порванного чулка и сломанного каблука. Как бы ей ни хотелось пить, она сначала набирает ванну, достает из чемодана коктейльное платье Скиапарелли и вешает его рядом с горячей водой, чтобы отпарить. Она знает, что могла бы позвонить и попросить погладить платье (черт возьми, здесь, в «Ритце», она могла бы позвонить и попросить купить ей новое!), но хочет как можно скорее сбросить грязную кожу беженки и снова стать собой, стать хозяйкой «Ритца».

Она убирает всю косметику с туалетного столика, выстраивает в ряд баночки и горшочки, опустевшие за месяцы ее отсутствия. Нужно спуститься вниз, чтобы проверить, хранятся ли какие-то из ее (настоящих) драгоценностей в маленьком сейфе в кабинете Клода. Потом Бланш вспоминает, что это уже не его кабинет. Поэтому ее драгоценностей, наверное, больше нет.

Такова жизнь.

После ванны, которую мадам Аузелло принимает не так долго, как ей хотелось бы, но достаточно, чтобы смыть верхний слой грязи, она одевается, распыляет остатки духов за ушами и достает пару туфель.

Пару атласных туфель на заказ от «Хеллштерн и сыновья»; за все время пребывания в Ниме Бланш ни разу не надела их — господи, о чем она только думала, собирая вещи! Как будто ехала на светский раут, а не сопровождала мужа-солдата в маленький гарнизон в глуши! Туфли чудесного яблочно-зеленого оттенка; Бланш просовывает в них усталые, опухшие ноги и вздыхает. Она помнит, как Клод впервые повел ее снимать мерку для обуви в магазин и как она была взволнована, увидев деревянную туфлю с надписью «Мадам Аузелло».

Это первая вещь, которой была присвоена ее новая французская фамилия. Первая покупка, которую Бланш с гордостью попросила записать на счет месье Аузелло. Она чувствовала себя такой европейской, такой утонченной, даже эмансипированной. На самом деле, как ей еще предстояло узнать, все было иначе… Но в тот день, когда на счет ее мужа-парижанина записали заказные туфли, Бланш почувствовала себя бунтаркой. Дома младшая незамужняя дочь немолодых родителей была вынуждена довольствоваться ежегодной поездкой в «Лорд энд Тейлор», чтобы пополнить свой скромный гардероб. Во всяком случае, пока она не станет кинозвездой…

Этого так и не случилось. Но погоня за славой привела ее в Париж, к Клоду, к счету в «Хеллштерн и сыновья». Когда Бланш в первый раз надела туфли, сделанные на заказ, она заставила Клода пригласить ее на танцы на Монмартр — что он сделал неохотно. Там ей удалось почувствовать себя настоящей парижанкой, совершенно другим человеком! Настоящей мадам Аузелло.

Когда-то стать мадам Аузелло было ее мечтой. Потом мечта стала явью.

Иногда Бланш задается вопросом, какой была бы ее жизнь, если бы она не позволила какому-то напыщенному французишке ходить за собой по пятам в ту первую парижскую неделю. Он читал ей лекции и вдавался в подробные объяснения, а потом, в самый неожиданный момент, брал за руку и целовал с гораздо большей страстью, чем позволяли заподозрить его аккуратные усики. Он покупал ей охапки роз и романтические картины с видами Сены, показывал достопримечательности, которых не было ни в одной туристической брошюре, — например, маленькое сердечко, много веков назад выложенное каменщиком в честь возлюбленной на дороге перед Домом инвалидов. Что бы стало с Бланш, если, показывая эти личные маленькие уголки Парижа, он бы не открыл ей свое удивительно нежное сердце?

Она не собиралась к Клоду Аузелло, когда паковала чемоданы, весело прощалась с убитыми горем родителями и поднималась по трапу корабля, направлявшегося во Францию из нью-йоркской гавани. Нет, она ехала не к Клоду Аузелло, а совсем к другому человеку.

И уж точно она не собиралась в «Ритц».

Теперь она разглядывает свою ногу, обтянутую чистым атласом, и думает: «Я чистая, я модная, я дома». Давным-давно «Ритц» и Бланш заключили сделку.

Она будет хорошо себя вести в его позолоченных стенах — вести себя как настоящая леди; она окажет честь своему мужу, станет для него ценным приобретением. А взамен?

Эти позолоченные стены защитят ее — возможно, даже от нее самой. Потому что в «Ритце» не может случиться ничего плохого; он создан для удовлетворения любой прихоти, какой бы нелепой она ни казалась. Не хотите ли понюхать свежий букет, пока будете купаться в огромной ванне с золотыми кранами? В «Ритце» это устроят. Хотите, чтобы ваша собака гуляла, пока вы пьете чай во дворике с пальмами, а ее еда — приготовленная тем же шеф-поваром, что и ваша, — лежала на атласной подушке у ваших ног? В «Ритце» это устроят. Муж изменил вам вчера, и вы хотите отомстить, но на примете нет ни одного подходящего молодого человека?

В «Ритце» и это устроят.

А еще тут умеют молчать. Впрочем, секреты есть не только у богатых; самая бедная горничная по неосмотрительности может потерять больше всех. Но это не имеет значения, потому что, как только вы входите в «Ритц», вы дышите свободнее и балуете себя так, как не стали бы баловать в другом месте. Потому что в «Ритце» вы будете в безопасности — у вас нет другого выбора, кроме как поверить в это.

Но что будет теперь? Теперь, когда знаменитую парадную дверь отеля охраняет не швейцар в цилиндре и черном пальто, а нацистский солдат?

Бланш вздрагивает, потом хватает свою сумочку и идет искать мужчину, который предложит ей выпить.

«Ритц» может обеспечить и это.