Байки из канадской истории

Меган Хорхенсен, 2020

Перед вами, уважаемые читатели, сборник коротких рассказов из истории Канады, рассказанных вдумчивым, умудрённым котом по имени Пуша. Это не учебник, не энциклопедия, не научное исследование. Это просто интересные эпизоды из разных времён, которые, как надеется их автор, привлекут ваше внимание, вызовут улыбку, а иногда заставят переживать за героев и сочувствовать им. И, наверно, разбудят во многих из вас интерес к истории страны. Читайте «Байки из канадской истории”, рассказанные замечательным котом по имени Пуша, и улыбайтесь. Приятного чтения!

1664 год: Суд над индейцем-насильником

Расскажу-ка я вам, любезные мои читатели, о грустном эпизоде из канадской истории. Но в чём-то симпатичном. Судите сами.

Весной 1664 года Марта Юбер, жительница острова Орлеан (это большой остров, расположенный прямо перед городом Квебек, тогдашней столицы Канады) пошла в лес за хворостом. В лесу девушку заметил индеец (какого племени, мы не знаем, но из союзников французов). Молодые люди мило поболтали, потому что были знакомы, а потом, слово за слово, юноша потерял голову, набросился на девицу и изнасиловал.

Марта прибежала домой в слезах, жители тут же помчались в лес, но юноши и след простыл, разумеется. Сообщили полицейским (тогда их называли archers — лучники или даже «стрельцы»). Те отправилась в индейское поселение, где молодого человека быстро нашли и арестовали.

Правосудие в те времена вершилось быстро, поэтому судебный процесс длился всего один день. По закону, за изнасилование полагалась смертная казнь. Молодой индеец — в бумагах он фигурирует, как Угрюмая Сова с Топором — был приговорён к казни. Но смертный приговор должен был утвердить Высший совет Канады (Новой Франции), а поскольку речь идёт об индейце, на заседание приглашены вожди индейских племён, поселения которых расположены около города, под защитой городских орудий, так как идёт война между ирокезами с одной стороны, и остальными народностями, состоящими в союзе с французами с другой.

Заседание Совета состоялось 20 апреля 1664 года. В нём приняли участие вожди алгонкинов, гуронов, тадусаков, неписингов, абенаков и одного из племён ирокезов, которое держало нейтралитет. Секретарь Совета вёл протокол заседания на французском языке. Два переводчика вели протокол на двух индейских языках.

В ходе разбирательства председатель Совета заявляет, что по закону насильник должен быть повешен незамедлительно, но ему предоставляется право на крещение и исповедь, если он желает умереть христианином. Желают ли уважаемые представители индейцев что-то сказать?

Поднимается вождь алгонкинов и заявляет, что он уполномочен говорить от имени остальных вождей. Те благосклонными кивками подтверждают правоту выступающего.

В начале выступления вождь алгонкинов приносит извинения девушке и признаёт вину молодого индейца. Преступление юноши не подлежит сомнению и он должен быть сурово наказан!

Но, — продолжает вождь, спросим себя: а французская молодёжь подаёт ли пример юношам-индейцам? Достаточно пройти по лесу в погожий денёк, и мы везде увидим сцены прелюбодеяний, где незамужние и неженатые поселенцы предаются утехам. Так это или нет? Так! А не счёл ли наш юноша в таком случае, что раз девушка пошла в лес в одиночестве, она была согласна на мимолётные отношения, тем более, что она не прервала разговор с юношей, а мило болтала с ним, одновременно подоткнув юбку и постоянно наклоняясь за хворостом, стоя при этом то грудью, то задом к молодому человеку (тезис «сама дура виновата», как видим, применялся в ходе разбирательств уже в те времена). Вина, таким образом, лежит на нравах французской молодежи, которая подаёт не лучший пример подрастающему индейскому поколению.

Что ещё более важно, и что должно быть решающим при вынесении приговора, так это тот факт, что впервые за всю историю полувековых дружеских отношений между индейцами и французами индейцы узнают, что за изнасилование полагается казнь. Ни разу, ни в одном соглашении не упоминается о таком наказании за это преступление.

Индейцы предлагают, таким образом, на первый раз не применять смертную казнь, а ограничиться наказанием по индейским законам — крупным штрафом в пользу семьи девушки.

Губернатор резонно возражает, что недостойное поведение других молодых людей не является оправданием изнасилования, которое свершилось в первый раз и которое должно быть примерно наказано, дабы устрашить остальных возможных насильников. Тем более, что незнание закона не освобождает преступника от вины.

Посовещавшись, индейские вожди признают правоту французов и соглашаются на смертную казнь. Но тут же заявляют, что выплата всех долгов индейцев торговцам-французам отменяется, а советы племён завтра соберутся на обсуждение вопроса о разрыве союза и об объявлении войны французам.

Затем вождь поясняет, что согласно старинным законам, если одно племя казнит представителя другого племени за преступление, то это означает объявление войны. Губернатор колонии удивленно задает вопрос: — «А почему мы не знали о таких традициях?» Индейцы пожимают плечами: «так случая не было рассказать. А незнание закона вину не отменяет. Воевать будем с вами, а что делать. Не хотим, а надо».

Высший совет пересматривает решение тут же. Насильник приговаривается к выплате большого штрафа. Стороны вносят в действующий договор о мире и дружбе добавление о смертной казни за изнасилование любой стороной представительницы другой стороны.

Угрюмая Сова с Топором выплатил половину штраф, после чего ушёл на войну с ирокезами, обязавшись заплатить остаток по возвращении из похода. Он погиб в бою — в следующем, 1665 году. Остаток штрафа выплатило племя.

Примечание Пуши: Хоть штраф заплатили, и то хорошо.