«Эффект братьев»

МеРи Назари, 2023

Через колодец в археологическом отвале два брата проникают в ранний период развития земной жизни.Братья в восторге. Но в далеком прошлом их встречают зловещие эффекты. Это всем известные «эффект бабочки» и «эффект дедушки». Что-то сулит им не известный доселе «эффект братьев»?

"В 2010году Королевское общество включило Мэри Эннинг в число 10-ти британских женщин, оказавших наибольшее влияние на развитие науки. Меня сейчас интересует только один аспект из ее истории. Большое впечатление может произвести на подростка самостоятельно сделанное открытие. Совсем небольшое, оно способно увлечь на путь научных исследований…Это оргумент в пользу поиска крупицы истины, как это когда-то делали первооткрыватели".

Д-р ф.-м. наук Алексей Семихатов

Часть 1. Таинственная пандерихтида

Глава 1. Аксиома

За прохладным утром тут сразу наступает жара. Выскакиваешь из палатки, как из мешка лисы Алисы и кота Базилио, и мчишься на спортплощадку. И если ты не деревянный Буратино, а настоящий мальчик, то тебе придется пробираться короткими перебежками от дерева к дереву.

Жара, жара…Августовская жара…

–Беги, пострел, — гогочет вслед экскаваторщик Петрович. — Давай жми! Рви когти! А то веснушки подгорят! Как пельмешки на жаровне!.. Ха-ха!

Пострела уже и след простыл — только раздается смех эхом на всю улицу.

А улиц тут всего одна просека, по которой и мчит преследуемый солнцем бедолажка.

…Остается тропинкой завернуть за малинник…и фух!.. Наконец Захар на лесной поляне.

Тут можно расслабиться. Ни одно щупальце зноя не проберется сквозь дубовую крону.

Захар отирает ладонью пот с лица. Заодно и нос проверяет: не вспучились ли пузырями веснушки? Берет ракетку.

Посреди поляны еще с весны обитатели лесного лагеря установили теннисный стол.

Захаркин папа утверждает, что тут взрослых — 99 процентов.

— А захарок — один процент.

Потому как этот лесной лагерь не для детей. Это аксиома, то есть, по-научному, утверждение, которое не нуждается в доказательстве.

Это слово здесь правит бал. И это тоже Захаркин папа так говорит.

В лагере слово «аксиома» — родное и привычное, потому что живут и работают тут палеонтологи.

Палеонтологи — это такие ученые, которые исследуют прошлое биосферы. Для этого экскаватор поднимает слои грунта, а палеонтологи собирают материалы в отвале, как картошку в борозде, и анализируют их разными способами.

А ученые любят заковыристые слова.

–Все это супер важно и очень серьёзно, — приговаривает Захаркин папа и хмурит брови.

Он тоже палеонтолог, и он любит так приговаривать.

Но в столовой по утрам он приговаривает другое. И уже с улыбкой.

–Пирожное и мороженое ребятне положено! — И отодвигает от себя порцию ванильного десерта в пользу Захарки. Потому что папа, на самом деле, добрый.

А еще, тут просто принято делиться с детьми самым вкусным. Это даже не аксиома. Это просто плюс. Захар тут вне закона и в списках не значится. И потому утопает в мороженом, когда его дают на завтрак.

Но плюсов без минусов не бывает. Мороженным хоть объедайся — но на раскопках работать ЗАПРЕЩЕНО.

Вот отчего Захар САМ с СОБОЙ грает в теннис.

–Команда Вторника против команды Понедельника, — объявляет он и подкидывает мячик. Бьет ракеткой по нему о поверхность стола. Отбивает, считая отскоки. Сравнивает результат с прошлым достижением… — Выигрывает команда «Понедельник»! — объявляет он.

Но Захар не только играет.

Все работают вокруг, и у него тоже есть своя работа. И для нее он тоже собирает материалы, хоть и каникулы.

Он уже припас химический карандаш и листок, который постоянно носит в кармане. Но пока на листке только название дела. А название обычное:

Сочинение «Как я провел лето».

Его задала Ксения Петровна на лето.

Но в нем пока одна строчка.

«В лесу было много земляники, черники и малины».

Глава 2. Как аргонавты в старину

В лесу нет интернета, и играть в «Мордор-9» нельзя.

Зато написать сочинение было б без проблем. Надо только дать нейросети завлекательное задание. Чтоб увлеклась и работала, не останавливаясь. Это не проблема. Нечерничное такое название, некостяничное, немалиновое, а…а…а…

А какое бы? Ну, другое. Без проблем.

А приходится играть в свой собственный теннис без названия. Просто лень придумывать. И потому игра без названия. Без названия и без пары.

И он сам придумывает для нее правила.

Когда теннисный мячик откатывается далеко в траву, наступает второй раунд.

На этом уровне Захар — аргонавт Ясон. У него продвинутый статус и высокий рейтинг.

О похождениях аргонавтов мама читает Захарке перед сном каждый вечер…

Каждый вечер, но только не вчера… Но о вчерашнем вечере Захарке сейчас вспоминать не хочется. Лучше в другой раз.

…Раунд. Главная задача второго уровня — нанести максимальный урон врагам. Чем больше размер поверженного врага, тем больше баллов на шкале достижений. Главное заполнить все клетки таблицы. А сама таблица мелом вычерчена на зеленой поверхности стола.

Итак, индекс уязвимости — 6. Уровень причинения ущерба — 8. Другие атрибуты не существенны.

Игра у Захарки в стадии разработки, но виды оружия хорошо продуманы.

Лопухи и папоротники истребляет боевая сабля. Это штакетина, острая сбоку, с изоляцией для руки. Против чертополоха хорош эспандер, заряженный булыжником. Резиновые перчатки подходят для сраженья с крапивой.

Пока нет ни одной секретной локации. Тут не заблудится даже ёжик. Одна локация — Лагерная поляна, вторая — улица с названием Просека.

Просекой палеонтологи «просекают» лес от Лагерной поляны до делянки, где ищут в земле древности. На Лагерной поляне живут в палатках. А за палатками — ельник. За ельником — озеро. В нем можно купаться, но только с родителями. Вода в нем — хо-лод-ню-ющая! Уже выбравшись на берег, долго выбиваешь барабанную дробь зубами…

Папа шутит, что под такую дробь можно награждать героев. «А кто у нас герой? — спрашивает и сам отвечает: — Конечно, ты». «Почему?» — спрашивает, моргая глазами, Захарка. «Потому что это вызов». Моргание учащается. «Кому вызов?» — «Жаре, в первую очередь». «А я уже написал…наполовину», — вылетает вдруг из Захарки. «Вот здорово! — говорит папа. — Я так и думал. Кто помогает себе, тот помогает нам, а помогая нам — помогает Пандерихтиде».

Непонятно, причем тут Пандерихтида?!

Глава 3. Ходячие мертвецы

Кто такая Пандерихтида?

Почему ей надо помогать?..

Захар в раздумье катает мячик ракеткой по столу…

Припоминаются вечерние разговоры у костра. Такое чувство, что в них и прячется ответ.

…Ученые часто пьют чай, сидя на бревнах вокруг костра и ведут разговоры на разные темы.

Отец Захарки говорит, что сочинять проще простого. Вот научная статья — это тяжкий труд. — В сочинении, — продолжает отец, отхлебывая из кружки чай, — варгань себе, что в голову приходит, против ни один не скажет. Написать научную статью — дело другое. Тут каждый эксперт должен сказать свое «мяу» и, по возможности, опровергнуть авторскую идею. Это полезно для всех. В первую очередь — для самой статьи. Автор проводит работу над ошибками, и после критики она начинает сверкать, как этот самовар после чистки.

— А если не проводит? — спрашивает Захарка. — Что тогда?

— Тогда это не статья, а брехня. А за горе-учеными закрепляется имя лжецов.

–Лжецов надо в землю закапывать, — проворчал экскаваторщик Петров.

— С другой стороны, лжецы тоже нужны, — говорит папа.

— Вот те на! — говорит Петрович. — Тебя не поймешь, Андреич.

— А как же: надо ж кого-то опровергать. Когда все согласны — наука мертвеет. Потому кому-то надо и ошибаться. Только мертвые не делают ошибок.

Петрович хитро щурится.

–Знаем мы этих…знаем, а как же… по честноку. Ходячими мертвецами прозываются. Те, что померли, но пока ходют.

–-Как это — ходячие мертвецы? — заинтересовался Захарка.

–Петрович, — отвечает папа, повторяя прищур, — ну признайся «по честноку»: не ты видел ходячих мертвецов, а твои знакомые.

–Хуже. Знакомые знакомых! — рапортует экскаваторщик, не моргнув глазом.

Вокруг загудели, и самовар — с ними.

Папа смеется, хлопает Петровича по плечу и говорит «браво», как в театре.

–Не увлекайся байками, — прибавляет он, кладя руку на плечо Захара. — Держи научный формат. Честность для палеонтологов — главное. Это аксиома.

…

Захарке в ту же ночь снится странный сон.

Шел сильный дождь. В дверь позвонили. Захар подошёл и спросил: «Кто там?». «Мне нужен мальчик-лжец», — ответили снаружи.

Захарка удивился, но ответил:

–Лжец? Здесь таких нет. Вы, вероятно, ошиблись адресом. Моя фамилия Горностаев.

За дверью хихикнули.

–Одно другому не мешает.

–Все равно вы ошиблись. Здесь никто не живет с таким именем.

–Э-э…Ничего подобного. Я никогда не ошибаюсь. Пусти меня немедленно.

–Я не могу. Взрослых нет дома.

–Ага, вот и соврал! А говоришь, что не лжец.

–Вы хотите сказать, что я врунишка?

–«Врунишка», хи-хи…Да, именно это я и хочу сказать. Ты сказал, что не можешь открыть. А я говорю, что да. Поверни ручку — дверь и откроется.

–Ничего я не вру! Дома никого нет!

–Ага! Опять соврал! «Дома никого нет» — а ты? Глянь-ка в зеркало. Там что-то такое отражается. Я не прав? Чья рожа веснушчатая? Не твоя ли?

–«Рожа» — плохое слово, и я не хочу больше с вами разговаривать!

До ушей донесся зловещий хохот.

–Ага, еще раз. Третий гол в твои ворота! Скажу тебе по секрету: ты хочешь со мной разговаривать, да ещё как! Если бы не хотел, то молчал бы себе в тряпочку. Стал бы ты со мной разговаривать тогда. Я тебя насквозь вижу. Ты соврал снова! Третий раз. Кто соврал три раза, делается нашим подданным на все жизненное время, и будет врать всю вечность, до скончания времен. А ну открывай, или мы войдем сами! Ведь мы — ходячие мертвецы!

Захарка отступил к стенке и стал медленно оседать на пол… Вдруг услышал над собой мамин голос:

–Захарка! Вижу тебя! Сам-то спрятался, а нога торчит из-за обувной полочки. А ну вылезай! Я эскимо купила. Твое любимое — фисташковое!..

Вот почему Захарка тормозит с сочинением. А вдруг ходячие мертвецы, и правда, пойдут по квартирам?..

Глава 4. Научный подход и скукота

Захар давно заприметил, что палеонтологи начинают с нумерации объекта. Для того постоянно носят химический карандаш в кармане. Потом пишут название и описывают все, что с ним связано.

… Подкатив пустую бочку, Захар поставил ее торцом, уселся на донышко, развернул листок на столе. И взялся за дело.

Зачеркнул всю первую строку «В лесу было много земляники, черники и малины».

Взамен толстыми буквами написал:

«Местонахождение: комариный лес. Слой: современный…………………………………………………………………………………..»

Перечислил объекты. Потом кое-что вычеркнул и опять написал.

Осталось:

…Объект №3 — малина. Повар Матвей дает за нее мармелад и другие вкусняшки. Не забыть корзинку и громко декламировать «Мойдодыра», чтоб отпугнуть медведей. Они любят малину вместе с поваром.

Объект №4. — Забыл, как называется. (Спросить у мамы). Его можно найти, если повернуть налево и пройти 100 шагов по лесным завалам, там много комаров, поэтому корзинку лучше не брать. Все равно ничего не насобираешь.

Объект №7… Это дом для рыжих муравьёв. Они против человека, потому что их на земле пять(5) миллиардов, а людей в два раза больше(10). Уточнить у папы.

Объект №21…их собирают лоси и Петрович.

Захар перечитал написанное, перенумеровал — и остался недоволен.

–Нескладно, короткие предложения и простые слова. Не как у ученых. А ведь у меня правда, правда и только правда. Но почему-то неинтересно. Скукота. Тоска зелёная.

Поставил точку и на всякий случай прибавил еще две… Получилось загадочно. Как будто автор не знает точно, но догадывается о чем-то. Или, наоборот, знает, но не известно, расскажет ли что кому.

Кажется, стало поинтересней… Или нет?

Ясно одно: тут дело не только в правдивости…

Вспомнил папины слова про таинственную пандерихтиду. Вот тут она точно будет на месте. Записал:

«Как помочь пандерихтиде»

И тут Захар почувствовал, как мысли просто вскипают в голове.

Пандерихтида представилась ему страной, терпящей бедствие…

Может, она тонет.

Может, голодает.

Может, замерзает.

Может, вся горит?..

Странно, но писалось о ней очень легко и интересно.

Странно, что он о ней ничего толком не знал, хотя она где-то рядом. Может, за озером. И не то, чтобы о ней не знал ничего толком — а вообще ничего не знал.

Хотя кое-что знал. Она ждет сочинения. Ведь сказал же папа, что если он поможет себе, то поможет и Пандерихтиде. Только это известно Захару про нее…

–Ку-ку, — раздалось над головой.

–Попрошу не мешать! Я занят!..

Птица снялась с ветки и, притормозив над Захаром, полетела вглубь леса.

Он смахнул с листа лесной мусор с перышком, подпер голову кулаками и задумался.

Вот неудачный день. То игра в рекорды не пошла, то кукушка насмехается. А что насчет сочинения? Голова кипит, как котелок, от мыслей, но только совсем не от тех, что нужно. Попробуй-ка, поймай нужную…

…Стрекотали кузнечики, щебетали птицы, цокали белки. Лесные обитатели словно сдурели, как бывает перед грозой. Такой подняли гвалт, что последние мысли из «котелка» испарились.

Зевнув, Захар отодвинул начатый лист подальше от себя и положил голову на снятую тенниску. В конце концов, еще целый день впереди.

В тот же миг послышался треск сучьев под чьими-то ногами…

Глава 5. Таинственный разговор в лесу

–У нас и так осталось всего полдня, — донесся родной голос. — А тут еще погода подсуропила.

Говорил Захаркин отец. Он вместе с коллегами возвращался по просеке в лагерь. Хруст малины и ворчание грома глушили его голос.

Сон с Захарки как рукой смахнуло.

Вот так дела! Он не заметил, как небо заволокло тучами и стал накрапывать дождик. Группа людей миновала поляну со стороны песчаника, где велись раскопки.

–…Ничего, не волнуйся, Андреич, — отвечал отцу голос экскаваторщика Петровича. — За свой счет копать будем, ежели чего… Ископаемые вымерли, а мы устоим! И всех откопаем!..

–Готовьтесь, коллеги, морально, — словно не слыша подбадриваний, сказал отец, — каков бы ни был результат, завтра сворачиваем палатки и уезжаем. Многим из нас пора детей собирать в школу. В конце концов, мир на нас клином не сошелся и не погибнет без нашего участия. Мы сделали все возможное.

–Позвольте выразить несогласие, — возразил белобородый ученый. Захар давно заметил, что к его мнению остальные прислушивались. — Не все мы сделали. Потому что не учли один важный момент. Это — во-первых. А во-вторых, не зная истинное положение дел, человечество может неправильно представлять будущее. Уж сколько раз твердили миру…

–Можно ли полюбопытствовать, милейший Семен Автаркович, — спросил отец, — что конкретно мы не учли?

–Мы так и не нашли переходное звено от холоднокровных к теплокровным, а значит, схема эволюции до сих пор не только не полна, но и под вопросом для десятка миллиардов дилетантов.

–Но мы нашли следы пандерихтиды…

–Честь нам и хвала. Но до тех пор, пока среди останков нет основополагающих признаков перехода от одного таксономического звена к другому, нам не позволят определить место пандерихтиды в филогенетическом ряду. Слишком много расплодилось антидарвинистов, которых хлебом не корми, а дай подкопать фундамент эволюции. Если бы мы нашли стремечко с наковальней…

–Я им так подкопаю, — встрял в разговор экскаваторщик, — что до…(Захар четко не расслышал). Одним словом, найдем и стремечко, и наковальню¹, и кузнечные меха, если надо. Дай только срок, Автаркович. Раз-два — и в дамки.

–Да ведь срока-то и нет, — ответил чей-то знакомый голос, но Захар не вспомнил его обладателя. — Пора сматывать удочки. Но мы готовы…

–Спасибо за поддержку, друзья, — остановил спор Захаркин папа, отчего-то сердитым голосом. Сквозь верхушки малинника Захарка увидел его руку, указывающую на хмурую тучу: — Человек предполагает, а начальство располагает. Хорошо, что успели до дождя установить навесы. Прослушаем доклад — и айда за работу!

Захар прижал ракеткой мячик, чтоб тот не скатился в траву, и, продравшись сквозь мокрый малинник, бросился вдогонку…

Вслед за учеными Захар пересёк ещё разогретую солнцем, но уже прибитую дождем, Лагерную поляну. Миновал жилые палатки и отогнул полог шатра. Что сегодня тут происходит?

Палатка с надписью «Конференц-шатер» отличалась от остальных жилищ палеонтологов округлым основанием и большими размерами. Глядя на нее, Захар вспоминал иллюстрацию из учебника по истории в разделе «Кочевники».

Шатёр гудел как улей. Голоса ученых сливались с работой кондиционеров.

Здесь было явно прохладней и суше, чем снаружи. Стирая кепкой с лица следы дождя, Захар радовался, что это были капли воды, а не пота. Как же славно, когда жара отступает!..

Никем не замеченный, он прошел внутрь к заднему ряду кресел, под прикрытие влажных дождевиков, которыми вошедшие обвесили все вокруг. В общей куче Захар заметил и клетчатую папину ветровку.

Глава 6. Негостеприимный Девон

Со стороны длинного стола, за которым сидели не знакомые Захару участники, донеслась неразборчивая фраза — и все присутствующие засмеялись.

«Весело у них», — позавидовал Захар.

Накинув на плечи ветровку отца, он сел послушать сообщения.

Тут же объявили:

–С научным обозрением выступит ихтиолог Горностаева. Профессор, просим вас на сцену!

Ихтиолог Горностаева и профессор Горностаева — это одно и то же лицо, и всё это мама Захара.

«Так вот почему она не посидела со мной вчера перед сном, — догадался Захарка. — Готовилась к докладу».

Вечером родители, ничего ему не сказав, просто пораньше уложили спать. «Несправедливо! — подумал Захар, но причина недовольства теперь была другая: — Я мог бы помочь. Большой уже».

…Вместе с мамой на возвышение поднялся папа и помог развесить диаграммы и таблицы. Профессор Горностаева направила лазерную указку на название центрального периода в схеме «Палеозойской эры» и прочла выразительно:

–«ДЕВОН».

С мест зааплодировали. Захарка также захлопал. А мама продолжила:

–Представленные мной данные относятся также к предшествующим периодам раннего палеозоя: ордовику и силуру — то есть, времени зарождения того, что достигло расцвета в девоне. Эту эпоху за богатство водной фауны часто называют «веком рыб». Примитивность его обитателей — один из мифов, прочно, но необоснованно, укоренившийся в среде ученых. Ранее считалось, что самое большое, чего ископаемые рыбы в этот период достигли — это способность хватать наземных животных горизонтальными челюстями…

–А раньше они хва…хвастались вертикальными? — прозвучал вопрос с кресел, амфитеатром окружающих кафедру.

По голосу Захар узнал «самого главного палеонтолога» изыскательской экспедиции. Экскаваторщик Петрович снискал уважение научного сообщества тем, что задавал на семинарах прямые и неожиданные вопросы, ставя их ребром. Но сейчас на него зашикали, возможно потому, что на этой конференции присутствовали гости.

Петрович спрятался за спинами слушателей, а мама продолжила доклад.

–Уже давно в научной прессе прошло сообщение об открытии придонного лаккогната. Другое название данного вида — ямкочелюстник. И то и другое означает одну и ту же хищную первобытную рыбу, атакующую из засады. Это существо, судя по фрагментам скелета, достигало двух метров длины и было пострашнее ракоскорпиона — грозы девона. Реконструкция показала, что лаккогнат имел широкую голову с узко посаженными глазками и крепкие челюсти с колющими зубами…

Обрисовав образ «громилы» отдаленной эпохи, докладчица пошутила:

–Я бы не советовала переплывать водоемы там, где обитает данный объект с ярко выраженными структурными элементами разбойника.

–Поясните, пожалуйста, свою мысль, — попросил Петрович, вежливо подняв руку. — Почему не советуете?

–Поскольку исход данной встречи знает один лишь ветер в поле, — деликатно ответила профессор Горностаева.

Но Петровича не успокоил этот ответ.

— Ветер в поле, даже если и знает, то ничего нам не скажет — это аксиома, — сказал он. — Не могли бы вы, уважаемый профессор, рекомендовать нам, как обезопасить себя от случайного залета в этот негостеприимный девон! А то прямо мурашки по спине.

На этот раз Петровича поддержали многие слушатели.

–Да-да, — отозвалось несколько голосов. — Как нам не стать палеозойскими попаданцами?

–Спасибо за правильный вопрос…

Пока слушатели добродушно похохатывали, мама поправила прическу и уже собралась было прореагировать на смешки, но дяденька за столом постучал молоточком.

–Попрошу не мешать докладчику!

Затем он отключил вентилятор, ближайший к только что выступившему эксперту.

–Уверен, что теперь мурашки покинут гостеприимную спину нашего уважаемого господина Петровича.

Доклад продолжился по намеченному плану, теперь снова в глубокой тишине:

–«Заказ» на создание тетрапод, то есть животных с четырьмя конечностями, способных передвигаться по суше, был дан биосферой не одному, а сразу нескольким «конструкторским бюро». Двоякодышащим рыбам, во-первых. Кистеперым, во-вторых. Амфибиям, в-третьих. «Выиграла конкурс» в конечном итоге группа кистеперых, которая «создала» тетрапод современного типа.

Профессор сделала паузу и отпила воды из стакана. И в полной тишине добавила:

–Тетраподы — это я поясняю персонально для господина Петровича — животные с четырьмя конечностями, служащими для передвижения.

–Вот тебе и раз, — обрадовался Петрович новой возможности разрядить академическую обстановку. — Значит, мой экскаватор — тетрапода?

Захарка видел, как мужчины в зале наклонили голову, покашливая, а женщины стали сморкаться в салфетки, героически стараясь не засмеяться.

А докладчица, меж тем, продолжала:

–Условия обитания изменялись. Сгинуло множество интереснейших переходных форм. Но весьма долго под натиском природных изменений существовали некие полуводные животные, открытые палеонтологом Х.И.Пандером² и названные по его имени пандерихтидами.

Захар чуть не упал со своего места, когда это услышал. Так вот что значит пандерихтида! Совсем не материк, родственный Атлантиде. Как же он опростоволосился!

Профессор Горностаева продолжила:

–Пандерихтиды сочетали признаки рыб и амфибий, что дало возможность ученому предположить, что звено ценно в эволюционной реконструкции. Очень перспективное, я полагаю, звено в свете происхождения млекопитающих. Однако оно до сих пор не рассматривалось всерьез в силу некоторых «но», в первую очередь, из-за недоказанного пока наличия у них среднего уха…

Петрович «красноречиво» заелозил в кресле, его рука потянулась к затылку, словно в поисках среднего уха, а Захарка почувствовал на лбу испарину, но не от жары, а от стыда за вчерашнее поведение… Он просочился между заваленными одеждой рядами и спрятался в складках входного полога…

–…стремечка и наковальни… — услышал он продолжение доклада и вслед за тем неразборчивое замечание Петровича.

Дружный смех Захар отнес к себе. Ученые знали о вчерашнем! И смеялись над ним, Захаркой. Это несомненно. Как он сразу не сообразил?

Сжав руками пылающее щеки, Захар выскочил из шатра и бросился в чащу, к спасительному теннисному столу…

Глава 7. Решая свою задачу

Планы и дела палеонтологов до сих пор мало заботили Захара.

Но теперь почему-то всё изменилось…

По мере удаления от шатра, шаги Захара замедлялись. Эпизод за эпизодом он восстанавливал воспоминания о вчерашнем вечере. И расстраивался все больше.

Оказывается, он так мешал маме!

Клянчил, чтоб почитала книжку перед сном. Или спела песенку. Отказывался от пижамы, уверяя, что в ней комары кусают сильнее…Вот нашло! Папа сказал, что сын «превзошел пределы всякой фантазии».

Заменить маму папа не решался с прошлой пятницы, когда мама с позором изгнала его из палатки. За то только, что он, вместо сказки, попытался рассказать сыну о «деривате диффузного плексуса».

–В том нет моей вины, что странные слова любят соединяться, как Винни Пух с вареньем, — смешно оправдывался папа.

Но он бывает не только смешным.

Захар вдруг вспомнил одно его серьезное наставление: «Решая свои задачи, ты решаешь наши».

«Значит, я смогу помочь ученым?»

Мысли словно невидимым тумблером переключились и потекли в неизвестном направлении…

Глава 8. Волшебная дверь

…От мокрого стола листок повлажнел еще больше. И надо было подождать, пока высохнет, а то карандаш рвал бумагу. Захарка принялся дуть на листок, время от времени проверяя крепость карандашом. Тот перестал рвать бумагу, но и следа пока не оставлял…

Захарка продолжал дуть, набирая полный рот воздуха…

…Как час назад, под чьими-то шагами захрустел валежник…

Кто пожаловал на этот раз? Не медведь ли собственной персоной?..

Какая радость! Из густого малинника показался юноша с огромным рюкзаком за плечами и сразу же повернул к Захарке.

–Игорь!

Братья обнялись. Старший брат Захара, студент университета, сбросил с плеч рюкзак. Сказал, что хотя практика не закончилась, душа не выдержала.

–Понимаю, — сказал он, глядя на удивленного братишку. — Никто не ожидал, и вдруг опять!

–А как же практика?

–Если очень захотеть, то можно, — рассмеялся Игорь, обнимая брата. — А если серьезно, то сейчас короткий перерыв между практическими курсами. Мы хотели с друзьями сделать восхождение на пик Беркута, но я решил, что это подождет — родители важнее. Я прослышал, что они заканчивают сезон… и по-прежнему безрезультатно? Скажи по честноку — это правда?

–Я тоже переживаю, — погрустнев, сообщил Захар. — Они приехали сюда для решения важного вопроса — узнать, кто был предком млекопитающих, а я…

–Что — ты?

–Мешал им, вот что. Все лето мешал…С аргонавтами и золотым руном.

–Золотое руно? С этого момента поподробней, пожалуйста. Какие аргонавты?!

–Обыкновенные. Которые с Ясоном за золотым руном в Колхиду ходили.

–Насчет Ясона я в курсе. И я, кстати, из региона Колхиды. Как раз он там высаживался. Только не понимаю, ты-то причем?

–Понимаешь, наш мир в старину играл в золотое руно. Точнее, был фанатом золотого руна.

–Фанател — другими словами? М-мда…

–А сейчас всех заинтересовало, откуда взялись коровы.

–Да, это важно. Коровы…Ну, положим. М-мда…Прости, в упор не понимаю.

–Просто я каждый день играл в рекорды и во врагов… Проходил уровни разной сложности…В то время как это племя… то есть, не племя…

–Стадо?..

–Нет…просто взрослые… — Захар вздохнул и стал всхлипывать. — В общем, они хотели, чтоб я им помог… — всхлипы участились. — А я это сочинение так и не… дописал! А мама сказала…

Тут Захарка расплакался в голос.

И хоть Игорь по-прежнему пребывал в недоумении, но отчасти проникся проблемами брата. Обнял его и сказал:

–Прости, относительно сочинения я ничего не понял, но было очень интересно. А вот насчет предков согласен. Они полгода выбивали деньги на экспедицию. И как всегда — по изысканию ископаемых останков гипотетической Пандерихтиды. Автор гипотезы — небезызвестный Христиан Иванович Пандер — основоположник русской палеологии.

Захар, размазывая слезы, энергично закивал.

–Подходящую сумму им выделили, — продолжил Игорь, — но предупредили, что это в последний раз. Пора уж, мол, закрыть тему и больше к ней не возвращаться. Потому как бесперспективняк. И вот уже лето кончается, а доказательств гипотезы у них кот наплакал.

–Я знаю, что это без…этот…бес…понтивняк…

–Так у нас еще целый, считай, день! И мы поможем им — этому племени беспонтивняков и неудачников! Напрямую. А не посредством сочинений.

Решимость брата развеяла тоску Захара. Слезы сами собой высохли, и он улыбнулся.

Узнав, что все на отвале, Игорь подмигнул братишке.

–Иди ко мне помощником! Вот, держи зонт. Он волшебный. Будешь спасать найденные артефакты от дождя.

Игорь всё называл артефактами. Будь то окаменелость или фундук в шоколаде — без разницы. Да и слово «волшебное», у него как сорняк. Может, зонт он и не считал волшебным, а сказал так только потому, что принимал младшего брата за малы…Ну, если не за малыша, то за не вполне взрослого человека.

Захар все это понимал, но так хотелось верить в волшебное…

…Ромбовидная лопатка слой за слоем снимала пласты с намеченного квадранта. Ничего. И вдруг что-то звякнуло.

Игорь осторожно обкопал плоский деревянный щит. В проржавелой петле торчал не менее ржавый замок. Сбить его не составило труда…

Приподняли щит. Под ним обнаружился колодец.

–Чего б кинуть туда? — задумался Игорь.

Кинули теннисный мячик. Он оказался в кармане клетчатой ветровки. Твёрдый звук удара раздался мгновенно — значит, тут не глубоко.

Не теряя времени, Игорь прыгнул в темень. Из глубины, как из бочки, донесся его глухой зов. После приказа «Прыгай вниз, не бойся!», протянул руки и поймал падающего на него сверху братишку.

–Хо-хо, ты и в колодец — с зонтиком, — сказал Игорь, получив легкий удар рукояткой по затылку. — Правильно. Солдат без оружия — не солдат. Скажу тебе по секрету, это не простой зонт — он из самшита.

–Из самшита? А ты говорил — волшебный.

–Ничего ты не понимаешь в произведениях искусства! — вскипел вдруг брат. — Самшит — дерево с самой твердой древесиной, заруби себе на носу. Ручка зонта вырезана из нее. Я загодя заказал такой для восхождения на пик, для надежности… Мастер аксакал проговорился мне про это волшебство. Хоть мне по барабану. Я же ученый и в чудеса не верю. Но не будем о грустном — времени до конца раскопок и так чуть…А тут еще колодец на нашу голову свалился.

–По-моему, это мы в него свалились, — сказал Захар.

Брат не ответил, озираясь вокруг.

Захарка тоже огляделся и понял, почему брату стало не до бесед об интересном. В пору было задуматься о колдовском: меркнущее подземное помещение предстало перед глазами…

–О, да тут ступеньки! — воскликнул Игорь уже с противоположного конца подземелья.

Захар устремился к нему. И тут же упал. Со ступенькой промахнулся.

И немудрено — слишком уж быстро темнело. Как будто кто-то подкручивал ручку реостата, погружая все в непроглядную темноту.

Голос брата успокоил:

–Сейчас за зажигалкой сгоняю. Да ты не бойся, она в рюкзаке, я мигом.

Сначала было слышно, как враскорячку он карабкался по срубу «колодца». Потом сверху посыпались камешки — а за ними на дно колодца ухнул рюкзак. На него брат и приземлился.

–Взял весь свой «бездонный», чтоб не скакать туда и обратно за каждой мелочью, — объяснил он.

«Бездонным сезамом» окрестил Игорь свой рюкзак за нестандартную вместительность.

Вспыхнул огонек зажигалки.

–Тяжеленький, — уважительно отозвался Захар, попробовав приподнять «мешочек».

–Да уж. В нем коллекция камней для курсовой… Но мы же с тобой не на край света собрались, а?.. Не сломаемся?

–Я с тобой и на край света пойду… — заявил братик. — Девонским попаданцем даже!.. И рюкзак поднесу…по честноку!

Игорь рассмеялся. Потом закашлялся. Хотел скрыть иронию. Младшего не проведешь. Уж он-то изучил повадки старшего!

–Как ты сказал? Девонским?! — сказал Игорь, наконец прочистив горло. — Ну ты и загнул. Ты на полном серьёзе? Спасибо, братишка, ты сделал мне день. За мной, однако!

Хохоча, кашляя и восклицая что-то еще под раскаты эха, он бросился в раствор узкого коридора, открывшегося в дрожащем свете зажигалки. Слова его уносились вперед, и Захарка, едва поспевая следом, мало чего разбирал изо всей этой какофонии. Но вдруг Игорь застыл на месте. Остановились и последние фразы:

–…пока мы с тобой подземные попаданцы. Истинные землепроходцы, прямо изнутри. Таких сочтешь на раз-два. Не дрейфь, выдюжим!

Огонек раздвинул темноту и обнажил глинистые стены.

Над подземными попаданцами захлопали крылья.

–Летучая мышь, — успокоил Игорь. — Не бойся.

–Я и не боюсь! — обиделся братишка. — Вот ещё! С закрытыми глазами могу сбегать до стены и обратно.

–Верю.

Игорь обнял брата за плечи.

–Только чего она здесь летает? — сразу же дал волю возмущению Захар. — Тут же дыра на замок закрыта была, да еще завалена землей!

–Не знаю, — лаконично ответил брат. Он протянул руку с огоньком вслед летучей мыши, а левой — взял Захара за руку. По-видимому, он был слишком заинтригован здешней локацией. — Интересно, куда ведет этот коридор?

Пройдясь по скрипучему настилу, они остановились, завидев тонкую полоску света. Он сквозил через скособоченный дощатый щит.

–Дверь… — прошептал Захар с широко раскрытыми глазами. — Волшебная! Как в каморке у папы Карло!..

При незначительном нажатии одна доска поддалась и вылетела из грубо сколоченного заграждения.

Глава 9. Палеозойские попаданцы или

тут

и

тогда

Лучи ярчайшего света хлынули навстречу «землепроходцам». А те один за одним бочком протиснулись в щель.

…Выбравшись из подземелья, братья оказались посреди громадной световой сферы. Немножко не полной — так как четверть ее занимала плоскость, которую условно можно было назвать земной поверхностью. Преимущественно красная поверхность сливалась вдали с горизонтальными полосами светлых оттенков.

Рассветное солнце проложило к братьям ослепительную дорожку от горизонта до горизонта через весь мир. Соединило границы земли и неба.

Низкая растительность да невысокие каменные столбики выглядели, как нежный пушок на новорожденной коже… И над неповторимым буйством красок — дымящийся от слепящего солнца воздух!..

–Я сейчас… — сказал Игорь и ринулся назад за оставленным в подвале вещмешком. Захар раскрыл зонтик. При восходящем солнце, его надо было держать в положении щита.

Тишина здесь была такая, какой в наши дни не представишь.

Точно, и вправду, Волшебная страна.

Захар едва не скрутил себе шею, рассматривая лучисто-полосато-лоскутной мир, и сразу заметил их поочередную смену. В лесу никогда не наблюдалось цветовых изменений с такой быстротой.

Прокрутился на ноге — и разноцветные пятна слились в длинные полосы, как бы штрихуя изнутри диковинную сферу. Она вся находилась во власти сменяемых цветов, и потому везде одинаковая.

Фи! Какой-то мыльный пузырь… Разработчики «Мордора» и не такое придумывали! На волшебную страну не тянет.

Но понять новую локацию было непросто из-за солнца. Оно нещадно резало глаза и не давало как следует осмотреться.

Постепенно ситуация прояснялась. Здесь настолько все было не похоже на виденное ранее, что Захару поневоле припомнились слова Гришки Тельняшкина о том, что, заигравшись, можно перейти в саму игру и жить в ней. А что, если Гришка прав, и Захар попал в игровую реальность? Упс. Да еще и брата туда затянул?

Гришка, конечно, фанат всего такого. У него папа полярник. А Захару не хотелось сбрасывать со счетов вариант волшебной страны.

Прикрываясь зонтиком, как щитом, от опасной лучезарности, Захарка оперся на один из мягких изумрудных бочонков. Ими местность была так густо утыкана, что напоминала шашечную доску. Он воткнул в его мягкий бок ручку зонта…И сразу же увидел странное растение.

Растение походило одновременно на лопух, крапиву и чертополох, так хорошо известные Захару по баталиям на лесной спортплощадке.

Зубчатые, как у крапивы, лопушиные по размеру, листья отходили от мясистого стебля, покрытого жестким пухом. Все тело растения — в лиловом окрасе, как цветки чертополоха. А вот самих цветков не было. Как только Захар подвинул ногу, раздался тихий хлопок. Растение буквально «выстрелило» бессчетным числом мельчайших шариков лилового цвета.

Споры. Конечно, Захар сразу понял, что это было. Не даром же все лето провел с палеонтологами. Споры осели на всем вокруг, окрашивая землю, футболку и голые коленки. Сам же бочонок стал фиолетовым от смеси своей собственной изумрудности с лиловым. «Стрелковое» растение меж тем сжалось до бесформенного мешочка. Он так быстро уменьшался, что через минуту его не стало. Только пятнышко красовалось на его месте. Тоже лиловое.

Захар присел, рассматривая пятно. И сразу ощутил толчок в плечо. Зонтик мешал понять, что случилось. Сначала перед ним возникли ноги Игоря, затем мячик в его руках, потом и он сам.

–Долго искал в темноте. Думал, всё, — сказал он, напряженно щурясь.

Толком не видя, он сунул мячик под нос Захару. Захар от неожиданности оттолкнул руку, и мячик упал на лежащий на земле коврик защитного цвета.

–А как рюкзак?

–Не узнаешь? Это потому, что мне пришлось его едва ли не в блин превратить, чтоб он в щель пролез. Блин! Ну тут и солнце! Глаза выжигает.

Захар фыркнул на «блины», а Игорь, прикрывая локтем глаза, покопался и извлек со дна «сезама» пару козырьков для защиты глаз. Примерившись зонтиком к солнцу, он понял его бесполезность при стелящихся по земле рассветных лучах. Поэтому, помахав зонтиком в раздумье, Игорь закрыл его на защелку и сунул в рюкзак.

–Сейчас эта штука бесполезна, но она нам еще пригодится.

Чтобы предохранить кожу от солнечной радиации, Игорь отдал брату свою рубашку, связав узлом длинные полы на животе. На себя же накинул отцовскую ветровку. Получилось, что обе вещи подошли обоим более-менее по размеру.

–А что будем делать с ногами? — спросил Захар, показывая на свои, оголенные ниже шорт. Игоревы — были благополучно закрыты джинсами.

–Твоими? — уточнил Игорь и глянул на торчащие из шорт ноги. — Их мы намажем мазью для загара.

–Почему — не «от загара»?

–Потому что «от» у меня нет. Но и «для» подойдет, не беспокойся. Просто они загорят.

–Так я и так загорелый.

–Теперь твой загар станет ровным и без пятен.

Захар накрутил вихор на палец и согласился.

–Мой «сезам» чуть опустел, — пошутил Игорь, постукивая по рюкзаку пальцами. — Когда сдуется совсем, скатаем и будем использовать, как эквилибристы в цирке используют шест для соблюдения равновесия. Впрочем, сложенный зонтик для этой цели использовать лучше.

Надвинув противосолнечные козырьки тесно на глаза, братья снова огляделись.

…Разгоралась утренняя заря, и доля солнца над горизонтом постепенно увеличивалась. И вот покрасневшее, будто разгневанное своим ранним пробуждением, светило быстро оторвалось от земли. Оторвавшийся от земли диск мало было назвать обычным именем солнца. Это был гигантский распаленный очаг. Ореолом отходящие от него лучи напоминали широкую корону на всю половину неба.

–Может, мы попали на Венеру? — предположил Захар. — Петрович сказал, что она ближе к Солнцу, чем Земля. Причем, железобетонно.

–Ближе. В том, что солнце на венерианском небе должно быть больше, ты прав, конечно. Это аксиома. А вот Петрович не прав: мы не преодолевали безвоздушного пространства!

Захар вспомнил дискуссию, услышанную сегодня в Конференц-шатре.

— Тогда есть мнение…то есть некоторые ученые утверждают… Нет, не то…В общем, я полагаю, что мы стали…палеозойскими попаданцами!

Игорь снисходительно посмотрел на братишку.

–Любая гипотеза нуждается в проверке. Это тоже аксиома. Я тебя услышал и сейчас займусь экспертизой.

Он покопался в «сезаме» и вынул оттуда папку с надписью «Конспекты», а затем книгу под названием «Палеоботаника».

–«Сборник статей Академика Пчёлкина», — прочел вслух Захар надпись мелким шрифтом.

Старший углубился в чтение, время от времени отрывая от книги взгляд, чтобы сравнить изложенное с реальностью.

Неожиданно он вскочил, указывая на то место, на котором сидел.

–Данный артефакт подтверждает твою правоту, Захар.

–То есть ты тоже считаешь… — удивился младший столь быстрой экспертизе, — …что мы…Нет, так не бывает…

Сказать по правде, он сомневался в верности своего предположения.

–Это типичный для девона строматолит, — сказал Игорь, ткнув бочонок расчехленным скальпелем, извлеченным из кармана джинсов. — Даже древнее. Ордовик, силур — под вопросом. В общем, начало палеозойской эры. Нет, я не буду его препарировать, — сказал он, вытирая лезвие о клок водорослей. — В данном случае это излишне. Но он самое главное доказательство того факта, что мы находимся в невероятной глубине времен.

Захар попрыгал на упругом бочонке.

–Ух, здорово, прямо, батут! Вот бы один такой нам на площадку… Всего один маленький строматолитик! Он очень подходит по цвету теннисному столу. Вот бы перетащить к нам эту миленькую бочечку, а? Ну, пожалуйста!..

Но старший, не слушая его, продолжал свои рассуждения:

–Строматолиты, и правда, впервые возникли в палеозое… До наших дней редкие дожили с неизменным составом…Это уникальные сообщества бактерий и водорослей, а также минералов. Домá их, по сути. В наши дни они не так шикарны, а тут смотри их, столбчатых красавцев, сколько! Бездна!

Захарка потеребил вихор и признал, что не прав, настаивая на своей просьбе. Конечно, только с научной точки зрения.

–Прости, а как правильно говорить: «тут» или «тогда»? — поинтересовался он.

Игорь будто обрадовался смене темы.

–Спасибо за правильный вопрос! — ответил он с энтузиазмом, как на научном симпозиуме. — Конечно, не «тут». И обязательно — «тогда». Ведь мы, как были «тут», так, надеюсь, тут и остались. Изменилось только время.

Увлеченный своими рассуждениями, он не обратил внимания на то, что на практике поступал по-другому.

Захару было странно говорить «тогда», если ты находишься здесь сейчас. Но он вовремя вспомнил свой опыт с летним сочинением, когда намотал себе на ус, что лучше не щепетильничать, иначе помрешь со скуки. Поэтому он повторил Игореву присказку:

–Если очень хочется, то можно…

–Угу, — отозвался Игорь механически.

Было видно, что его сейчас больше волнует сам мир, чем отвлеченные вопросы. Типа того, как они сюда попали. Он сравнивал учебные картинки с реальностью, уже отключившись от беседы.

Захар это понял по блеску глаз брата, но все же не смог удержаться с вопросом.

— А па-лео-зой — это то, что было полмиллиарда лет назад?

–О да. Как хорошо, что ты подружился с палеонтологами. С тобой можно разговаривать почти наравне. Понимаешь с полуслова.

–Но я ни разу не считал до полмиллиарда…

–И не сосчитаешь.

–А Ксения Петровна?

–Не знаю такую, но и она тоже. Сто процентов.

–Это наша классная.

–Самый классный человек Земли, запомни, не способен досчитать до полмиллиарда.

Младшенький продолжил «пытать», пораженный этим открытием:

–А инопланетяне могут? — И посчитав молчание за согласие, уточнил: — Значит, они нам всё это устроили?..

–…всё это?.. — переспросил Игорь, вынужденно опускаясь на землю. Он вспомнил лицо старца, испещренное морщинами, его попытки объяснить действие волшебства… И тут ошарашил младшего восклицанием: — Неужели старый аксакал со своим зонтом во всем этом виноват?..

Он стал наворачивать круги вокруг бочонка, на котором, поджав ноги, сидел младший. Остановился.

–Да нет, это ерунда!..

–Почему — ерунда?

–Потому что проще признать экзотическую материю, чем какое-то волшебство.

–Экзотическую материю?..

–Да. Физики утверждают, что все, что сделано из нее, обладает свойством переноса во времени. В нашем случае это уравнение с тремя неизвестными. Либо колодец, либо мячик, либо…

–Либо… — что? Договаривай!

–…либо — летучая мышь…Ты сам сказал, что так не бывает… забыл?..

–Значит, это мышка из сказки?.. На самом деле?

–Пф-ф-ф…Ты опять за свои сказки, а я-то посчитал тебя почти взрослым.

После такого фырканья Захарке стало стыдно за свои мысли о волшебной стране, за папу Карло и Буратино. Хорошо, что еще про золотой ключик не проболтался!..

Установилась тишина. Братья, каждый на свой лад, обдумывали ситуацию.

«Но как же можно так глубоко провалиться в прошлое, что даже нельзя узнать глубину?.. — думал Захар. — Как мы пролетели столько лет и не заметили?.. И почему мы пролетели не расстояние, а время? Кто это выбрал? Вот кукушка, летела сегодня на одном месте. Время шло, а она как будто висела в воздухе надо мной, маша крыльями». Это она сама решила лететь и оставаться на месте…То есть поменяла расстояние на время. А кто нам поменял время на расстояние?!»

Он взглянул на брата с вопросом на губах. Но вопрос застрял в горле, как только он наткнулся на сверкающие глаза, с любопытством озирающие окрестность…

По всему, Игорь застрял с головкой в том мире, куда не довелось проникнуть его маститым учителям при всем их опыте и мудрости. Дорожный маршрут волновал его меньше всего.

Но засевший в горле комок слов не давал покоя Захару и требовал выхода. И он, неожиданно даже для себя, выдал:

–А я знаю, какой у зонта заговор.

–Ну?

Игорь развернулся на пятке и застыл перед братом.

–Йорики-скорики-мухоморики… Вот!

Он думал, что старший слушает его, и сейчас, по крайней мере, рассмеется и снисходительно погладит его, как маленького, по голове. И что же он получил в ответ?

Листая конспект-карты, Игорь сказал:

–Ты прав, это палеозойская эра. И конкретно то, что называется двумя словами «ранний палеозой». Он включает в себя кембрий, ордовик и силур. А следующий период — девон — он как бы делит эру пополам на ранний и поздний. Мы в прошлом семестре его изучали. — Он развел руки и с изумлением добавил: — Я сдал тему на пять баллов! Но, глядя на все это…Нет, я не нахожу слов…

Все стало ясно. Игорь просто завис. Элементарно завис, как программа в компьютере. Ни один из пунктов дорожной карты не волновал его. И он не согласился бы ни за какие баллы вернуться в исходную точку времени и пространства. Ни за волшебный зонт, ни за заговорные слова, ни за глубину колодца…

Примечания

1

Стремечко и наковальня(здесь) — части среднего уха ископаемого животного

2

Христиан Иванович Пандер (1794–1865) — основоположник русской палеонтологии; в честь него назван род девонских кистеперых рыб Panderichthys(пандерихтиды).