Нет никого страшнее меня

Маша Храмкова, 2022

Рожденный в преисподней Лекс учится в обычной школе Ливенворта, скрывая ото всех свой истинный облик. Однако влюбившись в свою соседку по парте, земную девушку Адель, он оказывается на грани разоблачения: жуткий демонический облик проявляется, стоит Лексу испытать сильные чувства.

Глава 2 — Дисциплинарный комитет

Адель проснулась от странного чувства. Словно кто-то стоял в ее комнате, прямо над кроватью, и пристально рассматривал ее спящую.

Встрепенувшись, Ада резко села. За окном все буквально утопало в молоке. Подойдя ближе, она распахнула створки, и густой туман полился в комнату вместе с тишиной. Приглядевшись, Ада все-таки различила старые качели на бэкъярде: они были подвешены между двух высоких сосен и легонько покачивались, словно от ветра.

— Как странно, — пробормотала Адель и взглянула на часы. — Четыре утра? Да ладно!

Она никогда не вставала так рано без будильника: подъемы даже к восьми утра были для нее пыткой. И все же, странное чувство в груди, ощущение дежавю, красноречиво говорило о том, что больше заснуть ей не удастся.

Спустившись вниз, Адель налила себе воды. Дом спал. Тихо тикали настенные часы (Ада не помнила их; значит либо новые, либо от старых хозяев остались), горел светильник возле входной двери (наверняка мама забыла выключить), рамочки с фотографиями ровным строем расположились на декоративном камине. Лимонно-желтые занавески с успехом скрывали нашествие тумана, поглотившего Ливенворт — распахнув одну из них, Ада увидела краешек отцовской машины, покрытой изморосью…

Что-то определенно было не так. Вернувшись к фотографиям, Ада пристально вгляделась в одну из них. На ней отец и мать стояли в обнимку, а на фоне виднелся водопад, разбивающийся о скалы.

«Странно, и когда это они успели?» — подумала Ада, рассматривая снимок, явно сделанный не так давно: у мамы уже были новые очки-треугольники.

— Ты чего не спишь? — мама неслышно вошла на кухню, и Адель вздрогнула от неожиданности.

— Воды выпить захотелось, — сказала она, протягивая маме фотографию. — Мам, не напомнишь, когда это вы?

— Хммм, дай подумать, — Маша Хортон надела очки, висящие у нее на груди на длинной цепочке. — Кажется, прошлым летом.

— Но разве прошлым летом мы были не в Калифорнии? — наморщила лоб Ада.

— Значит, этой весной в Вашингтоне. Надо у отца спросить, — рассеянно ответила мама и зевнула, прикрывая рот кулаком, — Пойду-ка я еще посплю, и ты давай ложись.

Автобус останавливался на углу Пятой. Выйдя из дома пораньше (доспать так и не удалось), Ада медленно прогулялась вдоль трассы, пугая зайцев и белок, которые при виде девушки подскакивали и удирали прочь как сумасшедшие. К семи тридцати туман почти рассеялся и — о чудо! — из-за туч даже выглянуло солнце. Неужели сегодня будет хорошая погода?

Желтый школьный автобус прибыл без опозданий. Поздоровавшись с водителем, Адель прошла в самый конец — насколько она успела просканировать салон, знакомых лиц среди пассажиров не было. Однако это продолжалось недолго; через две остановки к Аде подсела зеленоволосая девушка из ее школы.

— Ты Ада, верно? — громко спросила она.

— Да, — на пару секунд взгляд Адель невольно зафиксировался на ярко-голубых линзах соседки. Из-за них раскосые глаза девушки выглядели дико завораживающими.

— Давай начистоту, — продолжила та довольно резким тоном. — Ты запала на Рафа?

Ожидая ответа, она нервно накручивала на палец зеленую прядку, а ее нога в Мартинсах отстукивала рваный ритм.

— Запала на Рафа? Нет, конечно, нет! — наконец выпалила Ада. — С чего бы мне?

— Точно? Вы так мило беседовали с ним вчера на перемене.

— Я просто искала свою аудиторию — Ада нервно хмыкнула: в чем в чем, а в таком ее еще никогда не обвиняли. — Меня не интересует Раф, понятно?

— Фух, ну ладно, — зеленоволосая облегченно вздохнула и выдула большущий розовый пузырь из жвачки. — Кстати, я Ким. Ким Ёсида.

— Ада Хортон, — Адель пожала протянутую руку Ким.

— Да, знаю, — улыбнулась та и тут же добавила: — В смысле, мы с тобой в одном классе по математике и биологии.

— Ну да.

Автобус в этот момент остановился, чтобы впустить оживленную группу подростков.

— Так значит, у тебя есть виды на Рафаэля? — Ада с улыбкой прервала затянувшееся молчание.

— Хорошо, что ты спросила. Да! Еще какие, — Ким развернулась к ней и с жаром принялась рассказывать — словно плотину прорвало. — Ты знаешь, я давно хочу замутить с ним, еще с младших классов, и я даже сделала это — почти — написала ему письмо… И тут появляешься ты! Такая, такая…

Адель нахмурилась, догадываясь, что скажет дальше Ким.

— Такая Аня Тэйлор-Джой! Только рыжая и глаза зеленые! — выпалила та, и Адель удивленно фыркнула. — Нет, серьезно! Выглядишь как селебрити!

Похоже, Ким и вправду не шутила. В Орегоне что все действительно говорят то, что думают?

— Скажешь тоже! — Ада машинально перебросила волосы на другую сторону, так, чтобы пятно было меньше видно. Заметив это, Ким подмигнула ей:

— Не прячь, это твоя фишка!

— Ты серьезно?

— Ада, сотни людей готовы пойти на все, лишь бы хоть как-то выделиться из толпы, — сказала Ким. — А у тебя уже есть изюминка! С рождения.

Вместо ответа, Адель расплылась в улыбке. Ну надо же: то, что в Бруклине делало ее посмешищем, здесь неожиданно превратилось в… преимущество?

Они вышли из автобуса, и Ада окончательно поняла, почему одноклассницу так заинтриговала ее внешность. Вся Ёсида от макушки и до массивных Мартинсов представляла собой одну сплошную фишку: зеленое каре, фантастические глаза, пухлые губы, накрашенные темно-алой помадой, длинная шея с чокером, облегающий топ с открытой спиной и широчайшие джинсы, болтающиеся на самых бедрах. Многие студенты бросали шепотки и провожали Ким придирчивым взглядом, но той, казалось, нет до этого никакого дела.

«Она настоящая селф мейд! — невольно подумала Ада. — Классно было бы иметь такую подругу!»

Всю дорогу до школы (оставалось миновать поляну с сосной), Адель и Ким болтали о парнях, учителях и погоде — с ней Хортон чувствовала себя так легко, словно они были знакомы сто лет.

Настроение Ады и вовсе скакнуло от хорошего в превосходное, когда теплый ветерок разогнал последние тучи. Трава подсохла, и под деревом расположилась группа студентов с ланчбоксами.

— Присядем? — предложила Адель. — Еще минут пятнадцать есть.

— Почти как в Центральном парке, верно? — усмехнулась Ким, когда Адель улеглась на спину.

— О нет! Тут у вас темпы улитки, а там…

— О боже, смотри! — перебила ее Ким.

— Что там?

— Это он. Клифт со своей свитой.

Адель приподнялась на локтях: и правда, прямо к школе подъехала серебристая ауди. За рулем сидел сам Рафаэль, в черных очках и безупречном костюме. Клифт лихо затормозил, и парни принялись выпрыгивать — все как один на стиле, в дорогих костюмах и исключительно модельной внешности.

— Он что, из какого-то братства? — Ада удивленно вскинула бровь, наблюдая, как «стиляги» дурачатся и отпускают шуточки по поводу других студентов.

— У них типа дисциплинарный комитет, — Ким почти не смотрела на ребят, а ее грудь быстро вздымалась и опускалась. — А Рафаэль его глава.

— Сколько пафоса, — заключила Ада, за что тут же получила от Ким локтем в бок.

Заметив, что лидер школы отстал от группы и принялся что-то искать в телефоне, Адель наклонилась к Ким:

— Поговоришь с ним? — негромко спросила она.

— Что? Конечно нет! — Ким отвернулась и замотала головой. — Не сегодня!

В этот момент Раф вдруг поднял голову и посмотрел прямо на девушек. От этого пронзительного взгляда Адель стало не по себе.

— Кстати, Ким! — она вдруг вспомнила кое-что важное. — Ты не слышала вчера ночью кое-то… хмм… странное?

— Ты, наверное, имеешь в виду Горного Беса, — усмехнулась Ёсида.

— Горного… кого?! — Ада подтянула к себе ноги и уселась поудобнее.

— Беса, — Ким поправила чокер на шее. — Если коротко: уже сотню лет в старом маяке живет Бес. Каждую ночь он варится в дьявольском котле, чтобы наутро превратиться в прекрасного юношу. Этот процесс невероятно мучительный, поэтому уже сто лет ровно в полночь Ливенворт сотрясают его холодящие кровь вопли. А еще он пьет кровь девственниц, так что берегись!

Ада нервно усмехнулась. По правде говоря, она надеялась услышать что-то, что развеяло бы ее тревоги.

— А если серьезно? Зачем там маяк, Ким?

— Ой, да какая разница, — Ким посмотрела на часы и лениво поднялась с травы. — Погугли. Или поищи в архивах нашей библиотеки. Все, на урок опоздаем!

Когда Адель вошла в кабинет математики, ее мрачный сосед уже сидел за последней партой. Так как все остальные места оказались заняты, Аде ничего не оставалось, как сесть рядом с ним. Послышался недовольный вздох.

«Ничего, потерпит, — подумала Ада, раскладывая школьные принадлежности. — Я тоже здесь учусь вообще-то».

Вдруг одна из ручек соскользнула и упала под стол. Негромко выругавшись, Адель нырнула под парту, чтобы достать ее.

— Эй, Хортон! — ее окликнул Рафаэль, проходящий мимо. — Как тебе ночь на новом месте?

От неожиданности Ада слишком резко поднялась и больно ударилась головой о парту.

— Спала, как подстреленная собака, — мрачно отрезала она, потирая ушибленную макушку. Черт возьми, как же это больно! Кажется, даже из глаз слезы брызнули. — А вообще — это не твое дело!

Краем глаза она заметила, как этот Калибан улыбается. Обида и гнев мигом взыграли в ней:

— Чего смешного?! — выпалила она.

— Прости, я смеюсь не над тем, что ты ушиблась, — сосед протянул ей упавшую ручку. — А над тем, как ты ответила Клифту.

Адель невольно уставилась на него. Неожиданно странные чувства захлестнули ее: она определенно видела этот взгляд раньше! Голубые глаза в обрамлении длинных черных ресниц — как же это красиво!

Заметив, что Ада рассматривает его, Калибан отвернулся.

— Мы с тобой почти во всех классах вместе? — она хотела еще поговорить с ним, как-то отблагодарить за поддержку.

— Да, — отозвался тот не глядя. — Совпадение…

— Наверное. Кстати, хорошая погода сегодня! — продолжала Ада. — Как часто у вас бывает солнышко?

Калибан повернулся к ней, резко, гневно. Взглянув на его лицо, Ада похолодела — столько ненависти было в нем! Но почему, почему он так ненавидит ее, ведь они же совсем не знакомы! Неужели, все дело во внешности?

— Ты весь урок будешь болтать, как идиотка?! — выпалил он.

Это было уже слишком. Да, Ада и раньше сталкивалась с плохим отношением к себе, но так ее еще никто не третировал. Не говоря больше ни слова, она покидала учебники в портфель и вылетела из аудитории. В дверях она почти столкнулась с преподавательницей миссис Гроу.

«У меня будут проблемы, — мелькнуло у Ады. — Родителям напишут, что я прогуливаю… Ну и плевать! Этот придурок меня достал!»

Минут пятнадцать она проплакала в туалетной кабинке. Глаза распухли от слез, которые все лились и лились из глаз ручьями. И почему она так расстроилась из-за какого-то одноклассника?

В дверь кабинки постучали.

— Ада, ты в порядке? — это была Ким.

— Да, — Ада принялась вытирать слезы. — В смысле нет.

— Может, выйдешь? — Ким говорила очень спокойно.

«Наверное, все думают, что я какая-то истеричка».

Глубоко вздохнув (вздох получился прерывистым), Адель наконец вышла из своего убежища. И рассказала, что произошло.

— Иди сюда, — выслушав, Ким притянула девушку к себе. — Он просто кретин, каких поискать!

Ада закивала, вновь начиная плакать. Несколько минут они так и стояли обнявшись.

— В классе обсуждают меня? — Адель решила, что хочет знать всю правду. — А что миссис Гроу сказала?

— Да все забыли уже, — махнула рукой Ким. — Я наплела Гроу, что у тебя трудности с адаптацией.

— Спасибо тебе! — Адель слабо улыбнулась; плакать уже не хотелось.

— Знаешь, этот Калибан, — начала Ёсида, когда девушки покинули-таки туалет, чтобы подышать свежим воздухом на заднем дворе школы. — Он вечно где-то пропадает. Приходит перепачканный, драный, одетый черт знает во что, со странными порезами…

— Он что, наркоман? — нахмурилась Адель.

— Не знаю, — Ким пожала плечами. — Мистер Нортон, директор, много раз пытался уличить его в употреблении наркотиков, но так ничего и не нашел.

— А его родители? Их в школу не вызывали? — Адель хотелось найти как можно больше грязных фактов об этом Калибане.

— Об этом я ничего не знаю, — Ким достала пачку сигарет и закурила. — Наверное, алкаши. Не приходили ни на одно собрание, ни на одну игру. Никогда.

На мгновение сердце Адель сжалось: ее мама и папа всегда и во всем поддерживали Аду, не пропускали ни одного ее соревнования в секции карате. Но даже то, что у Калибана были проблемы с родителями, не оправдывало его отношения к ней.

— Просто игнорируй его, забей, — Ким выпустила струю дыма. — Попроси пересадить тебя от него.

«Точно, именно так и сделаю!» — подумала Ада.

Однако на следующее утро ее ждал сюрприз.

— Это еще что? — на парте Адель лежала красивая белая роза, перевязанная алой ленточкой.

— Это тебе, — Калибан, которого она решила игнорировать, снова явился раньше.

— То есть, вначале ты меня обзываешь, а теперь даришь цветы? — язвительно спросила Адель.

— Прости меня, — Лекс смотрел на нее исподлобья. — Я очень сожалею о том, что сказал вчера.

Адель молча уселась рядом. Похоже, он действительно раскаивался: Адель видела, как Лекс нервно крутил карандаш в руках. Она коснулась цветка — и тут же отдернула руку. На указательном пальце выступила капля крови.

— Дай посмотреть, — не дожидаясь ответа, Лекс взял ее руку в свою. Его ладони были горячими и шершавыми, а черная водолазка с длинным рукавом не позволяла рассмотреть те самые отметины на запястьях, которые Ада видела раньше. — Ну вот, я опять все испортил.

— Это ерунда, — Адель улыбнулась, видя замешательство на его лице, — Спасибо за розу, она очень красивая. Правда.

— Значит, мир? — Лекс улыбнулся, и Ада отметила, что улыбка ему очень шла.

— Мир, — ответила она, пожав его ладонь.

— Кхм, — раздалось над их головами. Рафаэль Клифт вместе с парой ребят из «дисциплинарного комитета» стоял возле их парты, не сводя черных глаз с Калибана. — Что это, можно узнать?

Его голос был спокоен, но Ада буквально кожей ощущала то напряжение, которое повисло между Рафом и Лексом.

— Он просто подарил мне цветок, что тут такого? — нахмурилась Адель. — Или твой комитет это запрещает?

И почему она вдруг встала на сторону Лекса? Явно было, что между этими двумя искрят молнии, вот только почему?

— Мой комитет призван наблюдать за тем, чтобы некоторые студенты вели себя, как подобает, — процедил Раф, сделав акцент на слове «студенты». Он с вызовом смотрел на Лекса, а парни позади него стояли, скривив губы.

— Как видишь, ничего запрещенного не происходит, — расслабленно произнес Калибан, откидываясь на стуле. — Это просто цветок.

Рафаэль сжал зубы, но так и не нашел, к чему придраться.

— Пошли, — наконец сказал он своей свите.