Училка и медведь

Маша Малиновская, 2023

Он прямой как рельса. Здоровенный рыжий медведь. Солдафон, не понимающий никаких границ. Я застукала мужа на измене, а он просто попался под руку и… оставил о себе на память две полоски на тесте. – Уйди с дороги, – смотрю на мужчину, что стоит у дверей клиники, скрестив руки. – Нет, ты сюда не войдёшь. Не для того, чтобы избавиться от моего ребёнка. – С чего ты вообще взял, что я собираюсь… – сжимаю кулаки, чтобы скрыть дрожь в пальцах. – С того, что у тебя глаза опухли, – делает шаг ко мне. – С того, что тебе страшно. А со мной не будет.

9

Впуская Богдана в свою квартиру, я чувствую себя странно. Из мужчин тут бывали только отец и Коля. Ну да ещё фельдшер скорой как-то, что приехал на вызов, когда Коля гриппом заболел и ему совсем худо было.

Рыжий скидывает в прихожей туфли и осматривается внимательно. Да так, что мне даже становится немного стыдно за свой простенький ремонт и отодранный снизу у обувной полки кусочек обоев. Наверняка же Богдан привык видеть более шикарное жильё. Катя говорила, он работает у Макарского начальником службы безопасности всей его сети магазинов по стране, а «Орешки» у нас есть везде. Да и вроде бы своя даже какая-то охранная фирма есть. То есть человек он обеспеченный, ну а я что — простая учительница, да и Колька мой (ой, не мой уже совсем!) — просто менеджер среднего звена в сети мобильных операторов. В общем шиковать и делать евроремонты нам было особо не на что.

— Ванная там, чтобы руки помыть, — указываю в направлении уборной. — Резко не открывай, а то бывает напор даёт и может струёй брызнуть сбоку, там кран чуть прохудился.

— Разберёмся.

— А я пока пойду посмотрю, что у меня поесть завалялось.

Про «завалялось» я слегка преуменьшила. Есть у меня такая особенность — я люблю готовить. Сама почти не ем это всё, но руки так и тянутся к кухне, особенно когда нервничаю.

Вчера я нервничала.

Когда Богдан возвращается на кухню, которую находит сам, то я уже успеваю выставить подогретые в микроволновке голубцы, салат с куриной печенью и корейской морковкой и яблочно-вишнёвый пирог. Долго как-то он, кстати, руки мыл.

— Завалялось, однако… — поднимает брови, глядя на стол, а я смущённо улыбаюсь и мне хочется приложить к щекам прохладные ладони.

Богдан, кажется, действительно голоден. Он ест активно и с аппетитом, а мне от этого как-то становится так приятно, что хочется расплыться в улыбке. Коля тоже ел мою еду, но частенько ворчал, что я то недосолила, то слишком много положила специй, то прожарила не так как ему нравится. Я старалась такие моменты сознательно не замечать, но всё же это задевало.

— А сама почему не ешь? — спрашивает, прожевав, и смотрит с прищуром.

— Да не хочется как-то.

— Фигуру бережёшь?

— Типа того, — смеюсь в ответ.

— Она у тебя и так офигенная, можно чутка и поесть.

И вроде бы сказано как бы между прочим, но комплимент так цепляет, что я смущённо опускаю глаза, в который раз удивляясь сама себе, куда это подевалась бойкая и резвая Карина.

Ответить я не успеваю, потому что в дверь раздаётся стук. Точнее громкий и нетерпеливый грохот. Я от неожиданности аж на месте подпрыгиваю и с испугом смотрю на Богдана. Тот тоже замирает, а потом стук снова повторяется ещё более интенсивно.

— Минутку, — подскакиваю, понимая, что кроме Коли так нагло никто ломиться не будет.

И действительно, из-за двери в прихожей слышен его голос.

— Карина, открывай! По-хорошему пока прошу!

— Сиди, — поднимается Богдан, отложив вилку, и кладёт мне на плечо свою огромную ладонь, удерживая на месте. И очень горячую, я это даже через ткань платья почувствовала.

Он выходит из кухни и направляется к входной двери, а у меня внутри всё сжимается и начинает трепетать. Нет, я не за Колю испугалась, он меня реально достал, ещё и угрожать удумал. Просто я не люблю скандалы и боюсь их. Потом соседи будут судачить. До школы дойдёт.

Но, кажется, поделать я уже ничего не могу. Поздно. Решение вопроса на себя взял Богдан.

А я… в сторонке постою, что поделать.

— Чего надо? — Богдан широко распахивает дверь и уставляется на моего бывшего мужа.

Я стою сбоку за спиной Богдана и вижу, как столбенеет Коля, забыв даже после своих возмущений рот захлопнуть. Не ожидал.

— А ты ещё кто такой? — спрашивает он возмущённо, но уже на порядок тише, чем звал из-за двери меня. — И что тут делаешь?

— Смекай быстрее, — абсолютно спокойно и ровно отвечает Медведь. — Что мужик делает ночью у женщины дома? А у тебя есть возражения?

Я снова ловлю волну смущения. Понимаю, что он хочет отбрить моего назойливого бывшего мужа, но…

— Ахринеть, — кривляется Коля. — Ещё как есть! Это, вообще-то, мой дом! Я тут живу.

— Больше нет, — пожимает беспристрастно плечами Богдан и просто захлопывает дверь перед ошалевшим Колей.

Но тот снова начинает возмущённо царапаться из-за двери, и, кажется, терпение у моего рыжего защитника заканчивается. Богдан снова открывает дверь резко, хватает одной рукой за грудки ошалевшего Колю и буквально приподнимает его над полом. Одной рукой!

— Слушай сюда, чмо, — говорит приглушённо и отрывисто. — Хата не твоя. Женщина тоже. Ты сейчас разворачиваешь свои тщедушные оглобли и пиздуешь отсюда хоть галопом, хоть иноходью. Усёк?

Коля молчит, глядя на Богдана выпученными глазами, а я втягиваю голову в плечи.

Ой-ой. Вот это конкретика.

Но… я Богдана, почему-то, совершенно не боюсь. Мне он не кажется опасным. Для меня, по крайней мере.

Мистер Медведь встряхивает бывшего мужа и спрашивает ещё раз.

— Ты оглох или прикинулся?

И только когда Коля кивает, Богдан его отпускает. Хлопком приглаживает куртку на груди и мило улыбается.

— А теперь давай дёргай отсюда. И помни: увижу хоть в пяти метрах от Белочки — яйца оторву.

Коля пятится, бросает на меня острый взгляд, полный презрения и ненависти, а потом разворачивается и бегом спускается по степеням. А Богдан закрывает двери и поворачивается ко мне.

— Все мы ошибаемся, Белочка, не расстраивайся. Ты была замужем за мудаком, а я женат на шлюхе. Такое бывает. Забей.

Я сначала даже не знаю, как реагировать на эту его откровенность. И приятно понимать, что он не осуждает по типу “куда же твои глаза смотрели, когда такое выбирали”. И свои болезненные ошибки признаёт.

— Спасибо тебе, — улыбаюсь, глядя в его чистые голубые глаза.

У Богдана очень светлый, открытый взгляд, пусть и немного тяжёлый. Он притягивает как магнит. А ещё я вдруг испытываю сильное желание прикоснуться к его рыжей бороде. Интересно, она колючая или мягкая и шелковистая на ощупь? Пахнет шампунем? Колет при поцелуе подбородок?

От собственных мыслей у меня по рукам бегут мелкие мурашки.

— Иди уже ко мне, Белочка, хватит там стоять стесняться.

Он не настаивает, не напирает. Раскрывает руки, приглашая, и смотрит в глаза. И меня этим взглядом приманивает, как магнитом. Я закусываю губы и делаю к нему сначала несмелый шаг, а потом и более уверенный.

Мне просто очень-очень хочется потрогать его бороду…