Любовь в заказе не значится

Марья Коваленко, 2022

Она красивая стерва, журналистка, известная разоблачениями знаменитостей. Он успешный бизнесмен, создавший собственную силиконовую долину и спасающий больных детей. У нее в прошлом тайна, которая не мешает верить в нимбы над головами мужчин, а в настоящем репутация сердцеедки. У него – несостоявшийся брак, а сейчас – только работа. Он – ее новый заказ: «Разоблачить и стереть в порошок», даже если это разобьёт ей сердце. Она – его неожиданная удача, искушение и любовь.

Глава 3. Женщина

Поздно ночью Ольга точно знала одно — если когда-нибудь она плюнет на журналистику и решит начать писать жаркие любовные романчики, описание ночи с Варшавским станет бестселлером.

Секс с Игорем можно было прописывать как лекарство — интенсивная терапия членом как раз для таких, как она, уставших, вымотанных нерешаемыми проблемами и полностью разочаровавшихся в мужиках.

Пожалуй, Лобанову она будет должна за заказ. Не вспомнила бы уже, когда последний раз ее так накрывало бесконтрольным желанием, и кости плавились от блаженной расслабленности.

А ведь повело еще в ресторане, когда подсела к Варшавскому и вдохнула его запах. Наверное, было что-то в теории про ароматы тела и мгновенную влюбленность. Не разучись она верить в слово «любовь», влюбилась бы в Варшавского с первой затяжки.

Даже коньяк не смог перебить его аромат: теплый смолистый кедр, обволакивающий уютом мед с тонкой ноткой корицы и запах сильного, здорового мужского тела. Ее собственная слабость, о которой не знала до встречи с этим мужчиной.

По уму нужно было бежать. Хуже секса по расчету могло быть только утро после душевного порыва. Но уже на улице бежать расхотелось. Дома, как всегда, ждала одинокая кровать, черный прямоугольник телевизора на стене и мысли, опять невеселые.

К счастью, судьба в этот раз решила сыграть с ней в одной команде. Черный Рендж Ровер, возле которого она умудрилась задержаться, оказался Варшавского. А спустя несколько минут стало ясно, что заниматься с ним сексом было во много крат слаще, чем втихаря вдыхать аромат.

Она не ошиблась ни в глазах, ни в губах, ни в носе. Впустив на свою территорию, Варшавский не церемонился. Еще в прихожей он стянул с нее платье, избавился от бюстгальтера и, сдвинув в сторону кружевные стринги, пальцами заставил испытать первый оргазм за вечер.

Когда мужчина знает, что делать с женским телом в кровати, отдаваться ему особый кайф, и она отдавалась. Быстро, медленно. Матерясь как сапожник от острых ощущений. Вылизывая его с такой же одержимостью, как он лизал ее. Срывая голос от крика удовольствия и давясь смехом, когда потом, уставшую и разнеженную, он щекотал ее, выпытывая имя.

«Ольга», — она прошептала на четвертый раз. Ненавистное для всех японцев число стало самым счастливым. Игорь не торопил ее. Не мял истерзанную поцелуями и укусами грудь. Не шептал на ухо пошлости и не изводил душу тяжелым внимательным взглядом.

Все это было до. В четвертый раз он посадил ее к себе на колени, заставил обнять ногами бедра и медленно, раскачиваясь навстречу друг другу, вынудил окончательно потеряться.

Отлепляться от него после оргазма было сродни ампутации. Казалось, сердце прекратит биться, стоило разъединиться на миг, и руки сами сжимались на плечах.

Не на это она рассчитывала, отправляясь на день рождения к Басманскому. За вечер всего-то нужно было выяснить, что за тип ее новая цель, и попробовать разнюхать слабости, с которых стоит начать копать.

План был прост, но вышло как в сплетнях. Запах тела, вкус спермы и много еще чего, о чем не напишешь и лучше было бы вообще забыть.

Однако она не жалела. Ни о чем. Почти.

— Почему ты не целуешься в губы? — после четвертого оргазма тело не способно больше было ничего ощущать, а сон все еще не шел.

Игорь закинул руку ей за голову, придвинув к горячему боку и лишив возможности смотреть в глаза.

— Это для протокола? — сунул в уголок рта сигарету, но так и не зажег.

— Нет. Для меня.

— Не умею.

— Дожил до тридцати семи, и не умеешь, — она все же вывернулась. Уставилась не него недоверчиво.

— Не научился, — темно-синие глаза покосились в ее сторону. — А что, не хватило?

— Это из-за какой-то женщины?

— Вас, ба… женщин, хлебом не корми, дай найти в мужском прошлом какую-нибудь сопливую историю.

— Так была? — Ольга сама не смогла бы понять, кого в ней сейчас было больше: женщины или журналиста.

— Не было ничего. — Варшавский хмыкнул и перекинул сигарету из одного уголка губ в другой. — Ни трагедии, ни любови. Просто не научился.

Едва касаясь, Власова провела ногтем по мужской груди в районе сердца и разочарованно вздохнула.

— Жаль, что ты не даешь интервью…

— А как же аура таинственности? — несмотря на усталость, силы шутить у Игоря остались. — Кому на фиг потом сдамся со своей скучной подноготной?

Власова закинула ногу на мужское бедро и зевнула.

— Я бы взяла тебя в сексуальное рабство. Ненадолго.

— Все вы бабы одинаковые, — Игорь не стал дожидаться, пока она уснет, перевернулся на бок и притянул Ольгу к себе изгиб в изгиб. — Вам бы только поматросить и бросить. — Тоже зевнул. В затылок. Даже не подозревая, как непозволительно хорошо ей стало от новой позы и этого расслабленного зевка.

* * *

Утро после сказочной ночи обычно превращается в лютый трэш — это Ольга знала по опыту, и исключений пока не было. Однако, Варшавский, похоже, решил перечеркнуть и эту ее примету.

Нет, он не оказался рядом в кровати и даже не смылся на работу, оставив прощальную записку с ключами. Игорь по-прежнему был в квартире. В тонких домашних штанах, которые на его крепкой заднице сидели так низко, что хотелось укусить выступающие косые мышцы и по-хозяйски забраться под резинку.

Но вместо того, чтобы как нормальный бизнесмен с целой IT-империей сидеть, уткнувшись в ноутбук, или глотать кофе с телефоном у уха, он поворачивал что-то на сковороде и тихо насвистывал себе под нос прилипчивую мелодию.

— Ты точно реальный? — нисколько не смущаясь своей наготы, Ольга подошла поближе и прижалась виском к дверному косяку.

— Привет. Жрать хочу зверски. Ты случайно не знаешь, почему? — он окинул ее оценивающим взглядом и хитро, с уже знакомым Власовой прищуром, усмехнулся.

— А где повара, горничные, официанты? — Ольга ни за что бы ему не призналась, но этот вид с лопаткой в руках возбудил ее сильнее, чем вчерашний в дорогом костюме. — У тебя что, прислуги нет?

— Три этажа, — Варшавский открыл шкафчик с посудой.

— А если серьезно?

— Я с голыми женщинами серьезно не разговариваю, — он разложил содержимое сковородки по двум тарелкам и переставил их на стол. — Женской одежды нет, но в шкафу возле окна есть майки. Бери любую и быстро за стол.

— Даже познакомиться нормально не успели, а уже командует. Мужчина! — с показной обидой бросила она, но все же развернулась в сторону спальни.

— И поживее! А то забуду, что голодный, а потом придется греть, — донеслось все тем же командным тоном в спину, и Ольгу словно теплым ветром обдало.

Все же он был нереальный. Хороший секс, приготовленный своими руками завтрак, намек на то, что не прочь продолжить ночные подвиги… Где-то в этой бочке меда должен быть деготь. Много! Чтобы как у всех — хлебнуть, и отвернуло навсегда с первой ложки.

Единственный минус, о котором удалось узнать — отказ в поцелуях — не тянул даже на пипетку того самого дегтя. Он скорее был усилителем вкуса, вызовом, на который хотелось поддаться и научить-таки этого упрямого чурбана целоваться до звезд из глаз.

Первый раз в жизни ее профессиональный нюх молчал. Как натасканная на героин овчарка, Ольга пыталась почувствовать аромат отравы, которой за много лет сама пропиталась насквозь, и ничего не понимала.

«Чисто», — единственный ответ, крутившийся в голове.

«Чисто-чисто-чисто!» — звенели тревожные колокольчики, и наперекор дикому, незнакомому желанию остаться, мозг настойчиво требовал поскорее уйти.

* * *

Игорь знал, что женщина, оказавшаяся этой ночью в его постели, здорово отличается от всех предыдущих, но то, что она явится из спальни в платье и попрощается, стало для него неожиданностью.

Дверь хлопнула, и он непонимающе уставился на вторую тарелку с фирменной глазуньей. Были в его жизни дамочки, которые по утрам пили только кофе. Были такие, которые пытались вырвать из рук лопатку и поиграть в хозяйку. Были даже любительницы опустошить холодильник. Но вот так… Уйти, не взглянув на то, что он готовил…

Не зная, как правильно трактовать уход Ольги, Игорь переложил ее глазунью на свою тарелку и достал из микроволновой печи мясо, которое на ужин привезла секретарша.

Еды получилось дохрена. Даже после насыщенной ночи впихнуть столько в одного было нереально, но выбирать не приходилось. Старая, вбитая в подкорку программа «не выбрасывать еду» не взламывалась никакими доводами рассудка или цифрами на банковских счетах.

Об Ольге он больше не думал. В его «под сорок» было уже поздно ломать голову над бабскими причудами, или «выебонами» как он называл их про себя. К тому же не оставляло подозрение, что они еще встретятся. По его инициативе или по ее — разницы не было, но за глазунью, идеально поджаренную, с ароматным жидким желтком, стало обидно как за самого себя.

Идеальным после такого сытного завтрака было завалиться на боковую и, как удав, медленно переваривать. Будь сегодня суббота или воскресенье, Игорь так бы и сделал, но в среду выбора не было — работа уже ждала.

Не три этажа прислуги, как он сказал Ольге, а три корпуса новеньких семиэтажек с программистами, тестировщиками, проект-менеджерами и толпой обслуживающего персонала. Каждый знал, что делать и в какие сроки, но, несмотря на все попытки построить работу автономно, некоторые вопросы все еще требовали его решений.

* * *

Секретарша Кристина встретила его у двери уже с папкой в руках. Спустя три года совместной работы Игорь так и не понял, как она чувствовала его приближение, но сегодня такая предсказуемость была как бальзам на сердце.

— Утро доброе, — он открыл перед ней дверь, запуская в свой кабинет. — Что у нас?

Словно это была часть ритуала, Кристина положила на край стола документы на подпись, а потом без блокнота, по памяти стала перечислять, кто из замов и начальников отделов успел застолбить утром его время и последние новости.

Последних было много. Иногда Игорь даже завидовал каким-нибудь начальникам колхозов, чья работа заканчивалась с заходом солнца. В фирме, работающей на Штаты, Канаду, Австралию она не прекращалась ни на миг, и постоянно случалось что-то новое, непрогнозируемое.

К десятой минуте отчета Кристины он уже знал, что застрял сегодня в офисе до вечера, и, скорее всего, обедать придется тоже здесь. При мысли о еде полный желудок тут же отозвался непривычной тяжестью, а следом перед глазами возник образ женщины. Красивой донельзя, убийственно голой и на его кухне. Счастье, что Кристина не могла видеть сквозь крышку стола, иначе Игорю впервые стало бы неудобно перед собственной работницей.

— А еще, — не обращая внимания на задумчивость босса, продолжила секретарша, — звонил Кравцов из тендерного. Сказал, что, по слухам, «АльянсГрупп» тоже планируют участвовать в федеральном конкурсе.

— Кравцов не пробивал, это не дочка ли «АльянсПрома», который в прошлый раз пытался увести у меня заказ для сети Басманского?

— Он сказал, что они. Учредители общие.

— Твою ж… Только проблем с этим тендером еще не хватало. Три месяца на подготовку угрохали, — образ голой Ольги сменился воспоминаниями, как в прошлый раз он чуть не потерял двух своих тимлидов, которых нахально пытался перекупить вместе с последними наработками «АльянсПром».

Стараниями его службы безопасности дело чуть не закончилось судом. Нервов на расследование ушло много, были даже увольнения. Как игра пройдет сейчас, оставалось лишь догадываться. Однако предчувствия были не самые лучшие.

— Ладно, безопасникам я дам задание сам, — Игорь сделал себе пометку в блокноте поговорить с Мартыновым, начальником его СБ. — Еще что-то ждет?

— Из рабочих вопросов все, — Кристина будто провела в воздухе невидимую черту. — Остался один, личный.

Уже решивший, что утренний разбор закончен, Игорь снова поднял голову.

— Звонила Дарья Юрьевна, — уже совсем другим, более эмоциональным тоном заговорила секретарша, — сказала, что сын снова заболел. Ничего серьезного на этот раз, но самолет пришлось отменить.

— И что моя сестра хочет, чтобы я сделал? — уточнил Варшавский, уже точно зная, что раз Дашка позвонила не на личный, а Кристине, то дело будет общественное.

— В «Русфонде» нужна помощь. Они не успевают собрать деньги для двух пациентов из хосписа.

— Что и следовало доказать, — под нос произнес Игорь, но еще одну пометку в блокнот все же внес.

* * *

Как и прогнозировал, день закрутил Варшавского делами с утра до самого вечера. Тот, кто хотел бы управлять своей собственной небольшой империей, был бы счастлив оказаться на его месте, но сам Игорь таким не был.

Он управлял, потому что так сложилось. Его не нанимали и не назначали, он сам с нуля двенадцать лет назад влился в первый стартап, а потом, когда поперло, просто не смог остановиться.

Знакомые как один называли его гением, а за глаза — завистливо везунчиком. Невеста, которая сбежала от бесперспективного программиста, продавшего все, кроме компьютера, ради операции племянника, кусала локти. И только Дашка, вытащив с того света своего ребенка, активно использовала, чтобы вытаскивать и чужих.

Все смотрели на него снизу вверх, даже, когда пыжились изобразить обратное. Только сам Игорь день за днем все больше ощущал, что устает. От работы, которой в принципе никогда не горел, а она просто получалась. От карусели одинаковых баб, утверждавших одно, а желавших, само собой, другое. От приступов бессонницы и острого желания послать всех нахер и свалить куда-нибудь на рыбалку.

Чтобы только он, река, какая-нибудь избушка хотя бы с минимальным набором удобств и… хрен с ней, с удочкой.

Сегодня почему-то в эту мечту затесалась еще бойкая брюнетка с уставшими глазами и грязным языком.

Уже вечером, перед самым отъездом домой, он снова вспомнил встречу с Ольгой и, словно зеленоглазая ведьма стреноживала мужиков оптом, по ее душу позвонил Басманский.

— Игорь, привет. Не отвлекаю?

Уже одного этого «не отвлекаю» хватило, чтобы понять — о делах разговора не будет.

— Привет. Слушаю.

— Тут такое дело… Та баба вчера, в красном — она после меня к тебе подсела. И вы о чем-то вроде разговаривали.

— А что?

— Да она… Хвостом покрутила, а когда моя жена подошла, тут же смылась. Сучка, даже имени не сказала, — Эд так тяжело вздохнул, словно от него не баба ушла, а валютный контракт уплыл.

— Ольга, — Варшавский закрыл глаза.

— Что?

— Сучку зовут Ольга.

— Лядство… А фамилию она не сказала? — Басманский, судя по напору, как борзая взял след и готов был переть к своей добыче. — Я бы через пригласительные пробил, да организацией жена занималась. Неудобно.

— Фамилию не знаю, прости, — очередной раз удивляясь самому себе, соврал Игорь.

— Ясно. Понятно, — судя по голосу, Эд не расстроился.

— Чем могу.

— Ладно. Спасибо за имя. Созвонимся еще на днях.

— Обязательно.

Басманскому, видимо, припекало, потому что больше разговаривать он не стал. Только успев ответить, Игорь услышал в трубке короткие гудки. «Хорошо поговорили», — подумал он, и правая рука потянулась к неприметной черной папке, с обеда лежавшей на его столе.

У каждого нанятого им работника были сильные и слабые стороны. Текучки в «ТоталЭнерджи» не было, потому за несколько лет всех, с кем работал напрямую, Игорь успел изучить. Начальника СБ Виктора Мартынова — в первую очередь.

После двадцати пяти лет в работы в органах Виктор, несмотря на подполковничьи погоны, как был следаком, так по духу им и остался. Иногда слишком старательным, с параноидальной подозрительностью и рвением коммунистов в октябре семнадцатого.

Дай ему волю, он бы откатывал пальцы всем бабам, которых его босс только думал уложить в свою кровать, и пропускал бы через полиграф тех, кто из этой кровати встал.

Сегодня рвение Мартынова вылилось в досье на некую Ольгу Власову, хотя Игорь не просил ничего искать и даже не говорил никому, что вообще с ней пересекался.

Полдня, занятый делами, Варшавский игнорировал папку. Привычка не думать на работе о личном возникла в те же времена, когда и привычка доедать еду. Но сейчас звонок Басманского все же заставил ее раскрыть.

Появление на горизонте «АльянсПрома», журналистка, которой дали задание написать о нем статью, просьба сестры — за короткий срок судьба скинула слишком много козырных карт. Возможно, не все они были совпадением, возможно некоторые были возможностями, но даже уставший, мечтающий о тихой рыбалке Варшавский не мог забить болт и не попытаться разыграть эти карты по-своему.