Любовь в заказе не значится

Марья Коваленко, 2022

Она красивая стерва, журналистка, известная разоблачениями знаменитостей. Он успешный бизнесмен, создавший собственную силиконовую долину и спасающий больных детей. У нее в прошлом тайна, которая не мешает верить в нимбы над головами мужчин, а в настоящем репутация сердцеедки. У него – несостоявшийся брак, а сейчас – только работа. Он – ее новый заказ: «Разоблачить и стереть в порошок», даже если это разобьёт ей сердце. Она – его неожиданная удача, искушение и любовь.

Глава 2. Циник

Празднование дня рождения владельца известной видеоплатформы «Смотри. тв» Эдуарда Басманского было в самом разгаре, когда среди гостей появился новый и самый перспективный партнер именинника.

Поздоровавшись с некоторыми из гостей, он заказал у бармена коньяк и устало после тяжелого дня стал рассматривать местную сверкающую бриллиантами и винирами публику.

К сожалению, долго наслаждаться одиночеством и покоем не удалось.

— Игорь! — послышался за спиной знакомый, немного сиплый мужской голос. — Варшавский! Все-таки пришел.

— Эд! — гость встал со стула и протянул имениннику руку. — Я предпочел бы поздравить потом, где-нибудь в другом месте, но ты бы мне печень проел.

— Я точно нет! — Басманский оглянулся в сторону публики. — Сам не прочь отсюда свалить, но жена… С каждым днем рождения у меня все сильнее впечатление, что она репетирует поминки. Духовой оркестр, бабы, как одна, в черных платьях, икебаны в каждом углу… И вид у всех такой важный, словно не бухать пришли, а провожать в последний путь.

— Ну я однозначно не из похоронной процессии, — Варшавский отсалютовал бокалом и пригубил коньяк.

— Судя по тому, что ты тут один без удавки на шее, я так и понял, — не обращая внимания на ожидающие взгляды за спиной, именинник устроился на стуле рядом и тоже потребовал коньяк. — В море хочу под парус или на необитаемый остров. И чтобы никого рядом.

Варшавский понимающе усмехнулся. Пусть в свои тридцать семь он не знал, что такое семейная жизнь, но сейчас тоже не отказался бы от чего-нибудь подобного. Свалить от всех. Чтобы никакого выедания мозга заказчиками, экстремальной езды по ушам последней любовницей и гребаной бессонницы, которая, кажется, решила его доконать.

— А ты сам чего один? — снова оживился Басманский. — Где твоя Наташка или Ирка… Не помню, как там ее.

— Алина. После совместной недели в Штатах она увлеклась изучением колец. Обручальных, — Варшавский потер глаза. — Пришлось взять тайм-аут.

— Да. Тяжела холостяцкая доля, — с завистливым вздохом протянул именинник.

Варшавского так и подмывало ответить, что некоторые умудряются кутить даже расставшись с холостяцкой жизнью, но взгляд зацепился за скучающую фигуристую брюнетку в алом платье, и вместо пустого трепа он поднес к губам бокал.

— А это что у нас за птица без траура? — то ли Басманский проследил за взглядом партнера, то ли увидел брюнетку сам.

— Твой день рождения, — заметив встречный заинтересованный женский взгляд, Игорь откинулся на спинку стула. — Тебе видней.

— Точно! — Эдуард щелкнул пальцами и поднялся. — Надо поздороваться. А то как-то неприлично.

* * *

Варшавский бы солгал, сказав, что это первый случай, когда кто-то из его партнеров или знакомых подкатывает к «свободной кассе» прямо на глазах жены. Подобное было нормой и встречалось сплошь и рядом.

Красивые свадьбы с толстыми брачными контрактами, ненужные никому скандальные разводы и неизлечимая, сопутствующая любому пресыщению скука толкали на многое. Измены, запои, азартные увлечения затягивали с головой через одного. Они же были причиной, почему Варшавский сам до сих пор не женился.

«Нет штампа — нет цепей», — решил он для себя еще в тридцатник, но и разовые знакомства в последнее время скуку возникали не меньшую. Какая бы женщина ему ни попадалась, алгоритм всегда был один и тот же: набивание цены в начале, восторг и любопытство, когда мужчина изобразил заглатывание наживки, и путь в кровать. Последнее чаще в два этапа: вначале ресторан, потом койка, будто это путь к женскому сердцу лежал через желудок.

Наблюдая, как Басманский принялся окучивать брюнетку, Игорь чуть не зевнул. Бессонница и скука все же плохо на него действовали. Даже на шумном дне рождения после кофе и коньяка.

Нужно было уходить. Свой долг обществу он отдал. Дома ждали лучшие спутницы любого мужчины: заказанная исполнительной секретаршей готовая еда, тишина просторной квартиры и кровать. Изменять им Варшавский сегодня не планировал.

Машина с водителем уже ждала у входа, но подняться с места Игорь не успел.

— Вам не говорили, что так откровенно пялиться на других — дурной тон?

Вначале он не понял, кто так нахально учит его жизни, а потом, повернув голову к соседнему стулу, заметил ноги. Красивые, длинные, в туфлях на высоких острых каблуках, которые были словно предназначены красоваться на мужских плечах. Следом за ногами Игорь увидел край алого платья.

— Сложно не заметить того, кто хотел выделиться, — Варшавский повернулся корпусом и, ни секунды не смущаясь, мазнул взглядом по точеной женской фигуре. Взгляд на один миг задержался в районе декольте и на глазах. И первое, и второе производили одинаковое впечатление — смотреть хотелось дольше. Странно, что Басманский так быстро слился в толпу.

— И как? — не спрашивая разрешения, незнакомка взяла его бокал и, сделав глоток, махнула бармену налить ей того же.

— С такой упаковкой Вы явно не внутренним миром пришли поражать, — сон и тишина все еще были в приоритете, потому Игорь ответил прямо.

Собеседница, вопреки ожиданиям, не отвернула нос и даже не надула губы.

— Я вас умоляю, — она без всякого кокетства поднесла к губам свой коньяк и вдохнула аромат, — кому он сейчас нужен?

Все так же не глядя на него она сделала первый глоток. Без кокетства, по-мужски щедро, не скривилась в конце, как обычно это делали другие женщины, и с блаженным стоном откинулась на спинку.

Этот звук вкупе с видом на идеальную грудь под натянувшимся платьем заставили Варшавского сменить позу. Итальянские костюмеры, конечно, знали толк в крое мужских костюмов, но вздыбившуюся эрекцию не способны были скрыть даже их брюки.

— Тогда за понимание, — удивляясь мгновенной реакции собственного тела, Игорь отсалютовал незнакомке бокалом и глянул на часы. Водитель ждал уже минуту.

— За нее, — во второй глоток девушка допила свой коньяк и встала. — Какой день рождения, такое и пойло — отстой.

— А есть желание усугубить?

— Не здесь точно, — порывшись в сумочке, незнакомка выудила из ее недр пару крупных купюр и, не дожидаясь расчета, оставила их на барной стойке.

Варшавский снова будто выпал из зоны ее видимости. Высокие каблуки зацокали в сторону выхода, и ни «прощайте», ни «до свидания» поборница морали не бросила. «Что вообще это было?» — спросил он сам у себя, но ответ, ожидаемо, не пришел.

Все алгоритмы, которые Варшавский со скукой вспоминал недавно, были взломаны к хренам. Если бы не новое столкновение через минуту на улице он бы всерьез поверил, что их встреча действительно случайность.

Все такая же вызывающе красивая, она со скучающим видом ждала его возле машины. Первым порывом Игоря было толкнуть ее в салон и попросить водителя Николая погулять где-нибудь минут пятнадцать. Потом стянуть зубами бретели алого платья и впиться губами в соски, вид которых уже несколько минут мучил его дубовым стояком.

От этой мысли ощущения за ширинкой стали еще более невыносимыми. Вероятно, аукался двухнедельный целибат.

— Эскорт или СМИ? — поравнявшись, спросил он.

Растягивать игру больше не было никакого желания. К счастью, у незнакомки — тоже.

— Мне заказали о Вас статью. Довольно дорогую, — зеленые глаза даже не моргнули.

— Я не даю интервью. Думаю, Вам известно. А личный опыт… — Варшавский многозначительно посмотрел на их совместное отражение в окне машины, — … его в газете не напечатаешь.

— Не напечатаешь. Это точно, — незнакомка согласилась без всякой тени сожаления.

— Тогда…

Варшавский постучал носком ботинка по колесу. Нужно было ехать. Тянуть время не имело смысла, но что-то держало. Наверное, то, что впервые журналистка говорила ему так прямо о своих намерениях, а не пряталась под видом мамаши, нуждающейся в спонсорской помощи для больного ребенка, или бойкой соискательницы на должность его секретарши.

— А если я и не собиралась ни о чем расспрашивать? — брюнетка закрыла глаза, а когда открыла, бесконечная усталость сменилась в ее взгляде чем-то новым.

— И какая цель игры?

— Игры нет. Информацию о Вас я найду и так, и так, — опершись одной рукой о машину, она сняла вначале одну туфлю, потом вторую. Словно выбрасывала белый флаг. — Считаете, кроме болтовни больше нечем заняться?

— Моя квартира в нескольких кварталах отсюда, — больше не взвешивая «за» или «против», Варшавский открыл дверь. — Но даже не надейтесь ничего выведать.

Незнакомка убрала с лица шоколадную прядь и красиво, как и все, что она делала до этого, опустилась на заднее сиденье.

— Не беспокойтесь. Но если вы один из тех извращенцев, что трещат без умолку во время секса, пожалуй, нам придется заехать по пути в секс-шоп и купить кляп.

— Я как-нибудь справлюсь и так. — Игорь обошел машину и устроился рядом. — Но только туфли Вам придется надеть.

Красотка удивленно нахмурила брови, и пришлось пояснить:

— Не дает покоя мысль, как ваши ноги в них будут смотреться у меня на плечах.

— Фетишист, — хмыкнула брюнетка, и изящные женские ступни снова оказались в обуви.

— Взаимная честность, — кивнув водителю, чтобы ехал, Варшавский расстегнул душившие его весь вечер верхние пуговицы на рубашке. Так было гораздо лучше.

Еще лучше было бы сразу оказаться в сидящей рядом женщине. Проверить, так ли честно ее тело, как язык. Но следовало подождать, совсем чуть-чуть. И если после у него появится хотя бы мизерный повод пожалеть о сегодняшней слабости, юристы будут долго и с особым цинизмом стирать журналистку в порошок. Хотя этого почему-то не хотелось совсем.