Загадочное ночное убийство собаки

Марк Хэддон, 2003

Пятнадцатилетний Кристофер Бун – аутист. Он талантливый математик и очень умный парень, вот только его цепкая память и живой ум совсем не помогают ему в жизни. Пока однажды – если быть точными, в семь минут первого ночи – его не застают на заднем дворе соседей. Рядом лежит обезображенный пес. Теперь Кристофер – подозреваемый! Сможет ли мальчик провести расследование и доказать окружающим, что он не имеет никакого отношения к смерти беззащитного животного. Или имеет?

47

На следующий день по пути в школу мы проехали в автобусе мимо четырех красных машин подряд, что означало хороший день, — так что я решил не грустить о Веллингтоне.

Мистер Дживонс, школьный психолог, однажды спросил меня, почему четыре красные машины подряд обозначают хороший день, а три красные машины обозначают довольно хороший день, а пять красных машин обозначают очень хороший день. И почему четыре желтые машины в ряд означают черный день, то есть такой день, когда я ни с кем не разговариваю, не ем свой ланч и сижу один, читая книги, и не предпринимаю ничего рискованного. Он сказал, что считает меня очень логичным человеком, и потому его удивляет, что я мыслю подобным образом. Поскольку это не слишком-то логично.

Я ответил, что люблю, когда вещи находятся в правильном порядке. И один из способов упорядочить вещи — это быть логичным. Особенно если эти вещи — числа или аргументы. Но есть и другая возможность выстроить вещи в правильном порядке. И вот почему у меня были хорошие дни и черные дни. Я сказал, что некоторые люди, которые работают в офисе, выходят по утрам из своих домов и видят, что светит солнце, и тогда они чувствуют себя счастливыми. Или видят, что идет дождь, и им делается печально. Но для них нет разницы, какая на улице погода, потому что они работают в офисе, и погода никак на них не влияет — ни солнечная, ни дождливая.

Я сказал, что, когда отец встает по утрам, он всегда надевает брюки прежде, чем носки, и в этом нет никакой логики, но он всегда делает именно так, потому что он любит правильный порядок, как и я. Еще, когда отец поднимается по лестнице, он шагает через две ступеньки и всегда начинает с правой ноги.

Мистер Дживонс сказал, что я очень умный мальчик.

Но это вовсе не означает, что я умный. Я просто замечаю, как происходят всякие вещи, и с умом это никак не связано. Это просто наблюдательность. А быть умным — это когда ты смотришь, как происходят события, и делаешь выводы. Или понимаешь что-то новое. Например, как расширяется Вселенная или кто совершил преступление. Или же ты составляешь шифр. Например, можно взять чье-нибудь имя, придать каждой букве порядковый номер по алфавиту (а = 1, b = 2 и т. д.), а потом сложить все эти числа вместе. И тогда можно увидеть, что иногда получаются простые числа, вроде Гилберт Кийт Честертон (271) или Дональд Дак (103).

Мистер Дживонс спросил, верно ли он понимает, что я чувствую себя комфортно, когда вещи располагаются в правильном порядке, и я сказал, что да.

Тогда он спросил меня, может быть, мне не нравится, когда что-то меняется. А я сказал, что вовсе не возражаю, чтобы что-то менялось. Например, если все изменится так, что я сделаюсь космонавтом. Это одно из самых больших изменений, которые я могу себе представить. Сложнее представить только то, что я стал девочкой, и то, что я умер.

Он спросил, хочу ли я стать космонавтом, и я ответил: «Да».

Мистер Дживонс сказал, что стать космонавтом очень трудно, а я ответил, что я знаю. Для этого нужно сперва стать офицером военно-воздушных сил, и подчиняться приказам, и приготовиться к тому, что придется убивать других человеческих существ. А я не готов выполнять чужие приказы. И еще у меня нет стопроцентного зрения, которое необходимо пилоту. Но я сказал, что можно хотеть чего-то, даже если знаешь, что это вряд ли случится.

Терри, старший брат Френсиса, который учится в нашей школе, сказал, что лучшая работа, на которую я могу рассчитывать, — это собирать тележки в супермаркете или чистить конюшни. И что никто не позволит всяким припадочным водить ракеты, которые стоят миллиарды фунтов. Когда я рассказал все это отцу, он сказал, что Терри просто завидует, потому что я умнее его. На самом деле это не факт, потому что мы не соревновались. Но Терри и правда глупый, так что quod erat demonstrandum. Это на латыни, и это значит: что и требовалось доказать. То есть: это утверждение, которое доказано.

Я не припадочный. Припадочный — это когда у человека бывают конвульсии и спазмы. Френсис — припадочный. Если я и не стану космонавтом, то поступлю в университет и буду изучать математику, или физику, или физико-математические науки (как в высшей школе), потому что я люблю физику и математику и хорошо их знаю. Но Терри в университет не пойдет. Отец говорит, больше похоже на то, что Терри закончит тюрьмой.

У Терри есть татуировка на предплечье в форме сердечка с воткнутым в середину ножом.

Но я сделал отступление, а теперь хочу вернуться к тому факту, что это был хороший день.

Поскольку это был хороший день, я решил, что попытаюсь выяснить, кто убил Веллингтона, так как хороший день — это день для планирования всяких вещей и разных проектов.

Когда я рассказал об этом Шивон, она сказала:

— Что ж, мы сегодня как раз собирались заняться сочинением, так почему бы тебе не описать, как ты нашел Веллингтона и попал в участок.

И вот тогда я начал все это писать.

А Шивон сказала, что поможет мне с правописанием, грамматикой и сносками.