Конец Антропоцена: Аберрация в багровых тонах

Марк М. Одер, 2021

Финал Третьей мировой оказался неожиданным. Будущее после ядерной зимы наступило и оно гораздо страшнее, чем мы могли себе представить. Люди оказались на грани выживания и вынуждены сражаться с новыми, невиданными ранее, врагами. Арина и остальные вернулись на поверхность после нескольких месяцев изоляции в бункере и столкнулись с Тварями и мародерами, потерявшими человеческий облик. Героям предстоит не только решить вопросы жизнеобеспечения, питания, безопасности, но и найти бывшего президента. Ведь только он может пролить свет на случившееся. Содержит нецензурную брань.

Со всего размаха

Первыми вылезли двое офицеров спецроты. Наверху оказалось чисто. Арина вылезла третьей. Держа автомат в руках, она подошла к краю и осторожно посмотрела вниз. Пока внизу никого не видно. Вдруг в голову ей пришла идея:

— Общая связь! Это Арина Грик! У нас есть файер? На дороге недостаточно света. Нам нужно увидеть, что происходит под днищем.

— У нас есть ОСА.

— Нет, ОСА может навредить тем, кто находится там, если они еще живы.

— Нам нужен прожектор или мощный фонарь.

— Можно включить дальний свет!

— Хорошо, когда мы окажемся к вам спиной, подрулите и по моей команде включайте, чтобы мы смогли увидеть, что там происходит.

— Хорошо, Арина, так и сделаем.

Арина приказала четверым бойцам спрыгнуть вниз. Когда они показали жестами, что около их машины все чисто, Арина и остальные спрыгнули следом. Их было около двадцати. Еще четверо остались на крыше, а четверо — внутри машины охраняли Бейдера и второй отсек, остальные стояли у бойниц

Арина потихоньку продвигалась к первой фуре. Приблизившись на расстояние еще достаточно безопасное, чтобы успеть среагировать, и одновременно достаточно близкое, чтобы увидеть, что происходит под машиной, Арина опустилась на одно колено, держа автомат в боевом положении. Вглядываясь в пустоту, Арина резко махнула рукой и сказала:

— Включайте!

Яркий свет озарил пространство под машиной, представляя публике картину, которую не ожидал увидеть никто из присутствующих. Человек семь-восемь неподвижно лежали, располагаясь по периметру днища, ближе к дальним от Арины колесам. Они явно были мертвы. В этом не могло быть никаких сомнений, потому что… осталось от них совсем немного. У кого-то было объедено лицо и конечности, у кого-то — выедены все внутренности, у кого-то было съедено и то, и другое. Над ними сидели люди, которые щурились от света, при этом не переставая жевать то, что еще каких-то двадцать минут назад было людьми. Арине вдруг показалось, что одна из жертв как будто немного подергивается. Она подумала, что человек этот, возможно, еще жив.

Арина включила в шлеме наружный динамик и громко, четко фиксируя каждое слово, произнесла:

— Меня зовут подполковник Арина Грик! Немедленно отойдите от жертв! Вы совершили преступление, и мы обязаны вас арестовать. Если вы не подчинитесь, мы вынуждены будем открыть огонь!

Арина дала знак, чтобы дальний свет выключили, но полностью фары не гасили. Сделала два шага назад.

Существо, которое находилось ближе всего к ней, вылезло из-под машины, потом встало, выпрямилось. Это был не человек. Существо было худее обычного человека, с темно-серой кожей, туго обтягивающей кости. Очень длинные ногти были также серыми, но заметно более темного оттенка, чем кожа. А губы — тонкие, как будто высохшие, — были почти черного цвета. Изо рта существа текла кровь и виднелся кусок чего-то, похожего на кусок кишки. Существо пережевывало только что выдранный из тела кого-то из бойцов орган и смотрело на нее пристально. Взгляд его был странен. Глаза… Арина обратила внимание на его глаза. Они были немного более впалыми, чем это считалось бы нормальным, будь он человеком, а глазные яблоки при этом, напротив, были навыкате. Белков не было. Точнее, это нельзя было назвать белками. Цвет того, что располагалось вокруг радужки, был желто-серым и походил на цвет переваренных желтков. Радужка же, на первый взгляд, отсутствовала, но на самом деле она была совершенно белесого цвета, а вот зрачки были огромными. Они, казалось, поглощали, затягивали глядящего в них, как космические черные дыры. От самого зрачка в разные стороны расходились черные прожилки, напоминавшие кровеносные сосуды.

Излишне заостренный и большой нос шумно втягивал воздух. Казалось, существо забыло, что оно еще недавно с аппетитом жевало кишку. Теперь оно внимательно осматривало Арину и втягивало ее запах огромными ноздрями.

Около первого существа показались и другие. Они делали то же: оставив растерзанные тела, они вылезли из-под броневика и теперь жадно втягивали ноздрями воздух, пытаясь распознать или запомнить дух, исходивший от группы Арины.

— Смотрим в оба. Если дернутся, стреляем на поражение! — сказала Арина.

Существа, казалось, были настроены спокойно, но Арина заметила, что они потихоньку окружают их, шаг за шагом наступая, приближаясь к бойцам. Из второго отсека вылезло еще несколько существ, таких же окровавленных, как и те, что стояли около Арины. Внезапно из кабины вывалился на землю один из офицеров Георга и истошно закричал:

— Убейте их!

В этот момент из машины выпрыгнуло существо. Накинувшись на кричавшего, оно вцепилось зубами в его ухо, оторвало и начало его жевать.

— Огонь! Цель должна быть уничтожена! — закричала Арина и атаковала.

Это произошло как раз вовремя, потому что стоящие до этих пор существа в одно мгновение бросились на офицеров. Вся группа немедленно открыла огонь. Но вот что странно… Несмотря на огромное количество выпущенных пуль, нападавшие оставались невредимы. Их только немного отбрасывало назад, они даже не падали. Чуть оправившись, они продолжали идти вперед. Постепенно из фургона начали подбегать другие существа. И убить или оттеснить их было невозможно.

— На крышу! Срочно на крышу! — заорала Арина.

Показывая пример, она молнией забралась наверх и начала прикрывать остальных.

В тот миг, когда Арина перезаряжала обойму у калаша, существа набросились на одного из бойцов спец-роты. Арина и другие, успевшие забраться, начали стрелять по существам. И вдруг у Арины возник образ солдата с Галичьей Горы. Того самого, которого она никак не могла убить, когда убегала от врагов. Быстро сообразив, насколько эта ситуация похожа на ту, давнюю, Арина прицелилась и выстрелила точно в голову существу, которое было ближе всего к ней. И в тот же миг, как пуля попала в голову, существо рухнуло на землю, не подавая больше признаков жизни. Арина крикнула остальным:

— Стреляйте в голову! Только в голову! Больше никуда не цельтесь! Только это способно их убить!

Тут со всех сторон бойцы, которые сумели взобраться и находились теперь на крыше бронемашины, начали стрелять в головы существ. То тут, то там существа падали замертво на землю и больше не шевелились. Три офицера, которые остались внизу, отошли максимально к машине, а затем также забрались наверх. И только боец спецроты, атакованный странной тварью, все еще лежал на спине. Когда выстрелы стихли и стало понятно, что все существа мертвы, Арины первой спрыгнула и подбежала к лежащему бойцу:

— Эй, ты жив? Ранен? Как ты?

Боец оттолкнул от себя лежащее на нем существо и сел. Начав ощупывать себя, он пытался понять, цел ли он, есть ли на теле раны. Но, нет, ран не было, и он, как ни странно, был цел. Уникальный костюм отлично защитил его от невиданных им ранее существ, которые пытались его разорвать. Только черная жидкость, вытекавшая из них, испачкала в некоторых местах костюм, но не повредила его.

— Все в порядке! Все нормально! В порядке я, в порядке!

— Тогда вставай! И смотри в оба! Расслабляться рано! Стреляй только в голову! Понял?

— Да, понял!

Арина протянула ему руку и помогла подняться с земли.

Снег все усиливался, засыпал землю, заваливал ее сугробами. Снежная пелена мешала Арине и остальным ориентироваться. Плохое освещение, а с ним и плохая видимость, не давали чувствовать себя в безопасности.

Арина скомандовала:

— Смотрим в оба! Проверяем под днищем машины, заходим с двух сторон — в отсек номер два и водительскую кабину. И идем навстречу друг другу.

В этот момент показались две бронемашины: Германа и Ковальского.

Арина связалась с Германом:

— Это Арина, мы идем вперед. Присоединяйтесь и прикрывайте нас.

— Арин, дождитесь нас. Мы сейчас подойдем на подмогу.

— Герман! Внутри люди, нам нужно войти внутрь! Будем рады, когда вы присоединитесь, но ждать уже не можем. Подходите!

— Хорошо! — ответил Герман.

Арина и остальные бойцы под ее руководством спрыгнули вниз. Она скомандовала, и их бронемашины включили дальний. Они окружили бронемашину номер один. Как только все пространство было просмотрено, разделившись на четыре группы, бойцы полезли под броневик.

Под днищем лежало примерно восемь, как казалось на первый взгляд, трупов. Выглядели они так, словно их распотрошили, истерзали, изуродовали дикие звери. И невозможно было понять, трупы ли это нападавших или их жертвы. Зрелище было отталкивающим, поскольку все, кто лежал под днищем, были перемазаны кровью, снегом и экскрементами.

В тот момент, когда группа Арины заканчивала осмотр последнего трупа, прибыла группа из роты Ковальского. Сам Даниил подошел к Арине, которая стояла на коленях, подсвечивая своему офицеру имеющимся фонариком:

— Арина, мы явились. Ждем приказа.

— Даниил, нам нужно пройти с двух сторон в бронемашину: через водительскую кабину и через отсек номер два. Необходимо полностью просмотреть все, что сейчас происходит внутри. Мы пойдем через отсек номер два, вы пойдете через водительскую дверь. Герман с остальными присоединятся с нашей стороны, когда будут здесь. Вам необходимо знать, что существ, которые нападают, можно уничтожить исключительно одним способом: выстрелив в голову. Стрелять только на поражение! Ты меня понял?

— Да, подполковник, я все понял.

— Для наступления на врага жди моей команды.

— Понял.

Когда команда Арины начала заходить в броневик, к ним присоединилась команда Германа. Поймав Арину у самого входа в отсек, Герман, запыхавшись, сказал:

— Арина, мы прибыли. Прости, попали в колею, немного забуксовали. Бронефура не панацея на такой дороге.

— Главное, что вы здесь, — тепло ответила Арина. Она была рада его видеть — это было понятно по ее тону.

Объяснив все необходимое, Арина сказала:

— Пора начинать. Офицеры Бейдера остаются здесь. Мы с ними на связи. Рота Кардинера и Ковальского со мной.

Арина с частью роты Германа прошла ко второму отсеку, часть роты Ковальского проследовала к водительской двери. Арина с Германом вошли в отсек, где, по идее, должны были находиться родственники бойцов роты Георга.

Кто до недавнего времени находился в отсеке номер два, уже невозможно было определить. Тут царило что-то невообразимое. Сухожилия и осколки, обломки костей валялись на полу, кишки были размазаны по стенам. Фрагменты тел свисали отовсюду, капая горячей, еще дымящейся кровью. Повсюду валялись разорванные, растерзанные тела, которые еще недавно были людьми. Неприятный запах человеческих экскрементов и мочи просачивался даже сквозь фильтры защитного шлема.

Продвигаясь вглубь второго отсека, Арина и Герман вместе с остальными из команды видели: чем дальше они проходили, тем крупнее и крупнее были части тела, недоеденные… оставленные тварями. Подойдя к середине отсека — туда, где располагались капсулы для сна, — Арина увидела, что все капсулы, кроме одной, были открыты. Люди просто не успели туда забраться, чтобы закрыть их. В одном из отсеков взору военных предстала поистине ужасающая картина: в начале капсулы, у самого входа в нее, лежало истерзанное тело женщины, ноги отсутствовали полностью. Скорее всего, именно они валялись внизу: от самых мягких частей ничего не осталось, они были как будто вырваны, а вот колени и стопы были целы. Оставшаяся же часть тела женщины была истерзана частично. Ближе к плечам, на спине, были отчетливо видны беспорядочные укусы, как если бы кто-то выедал оттуда самые лакомые кусочки. Часть кишок также была съедена, другая же часть была распластана, размазана по капсуле. Складывалось впечатление, что женщина, пытаясь спастись, продолжала ползти даже с оторванными ногами, когда существа уже жевали ее внутренности. Левая рука женщины была съедена до кости, и оставались только некоторые фаланги пальцев. Плечевой сустав был наполовину раздроблен. А вот правая рука — возможно, оттого что женщина прислонялась ею к стене — не была повреждена. Казалось, будто она бросала ею что-то перед собой. Лицо женщины искажала гримаса боли. У нее была обкусана шея, отсутствовали нижняя губа и подбородок, нос и левая щека. Но глаза, в которых застыло отчаяние, оставались открытыми. Она продолжала смотреть вперед.

Когда Арина посмотрела в направлении взгляда женщины, она поняла, что же заставило ту ползти вперед и что она пыталась сделать. На некотором расстоянии от женщины лежал труп ребенка, которому было, на взгляд Арины, не больше полутора лет от роду. Как он выглядел раньше, никто и никогда уже не сможет узнать, потому что лицо было съедено полностью. От младенца вообще мало что осталось. Капсула была вся забрызгана кровью.

Желваки заходили на лице Арины.

«Что же это за нелюди? Что за существа, которые убивают людей ради еды? Кто они?» — подумала она.

Арина показала жестом, чтобы проверяли остальные капсулы. Сама же подошла к капсуле, которая располагалась на самом верху и была закрыта. Внутри не было крови, она выглядела абсолютно чистой, в отличие от всего прочего пространства второго отсека. При этом внизу было достаточно много крови и разорванных тел. Арина жестом подозвала Германа, приказав остальным продвигаться дальше. И они вместе с Германом, осторожно поднявшись по лестнице, заглянули внутрь.

На первый взгляд, там все было завалено рюкзаками и верхней одеждой. Арина уже собралась было спуститься, двинуться дальше, но внезапно ей показалось, что гора вещей шевельнулась. Арина задержала на этой горе свой взгляд, но какое-то время все внутри оставалось неподвижным. Тогда Арина просто постучала по стенке капсулы. И тут под грудой одежды началось шевеление. Арина постучала еще раз. Из-под одежды показалось маленькое детское личико. Арина помахала ему. Личико исчезло, и через мгновение показалось личико постарше, затем высунулся еще один носик.

«Дети!» — прошептала Арина неслышно, сопроводив слова жестом: «Тихо! Оставайтесь пока там!»

Махнула им — я вернусь! Потом показала большой палец. В ответ из одежды высунулся детский большой палец — супер!

Арина слезла вниз. Оставила двух бойцов у капсулы — защищать детей. Другим двум солдатам приказала еще более усиленно охранять выход из бронемашины. Кто может появиться из снежной темноты, окружавшей бронемашины со всех сторон, Арина не знала. Но быть застигнутой врасплох непрошенными гостями она не хотела. Сегодняшний день со всей очевидностью продемонстрировал, что каждую минуту нужно быть настороже.

Арина с группой продолжили движение вперед. И довольно скоро услышали сдавленный крик. Они не прибавили шагу — бежать было бы опрометчиво. Они шли аккуратно, стараясь не создавать шума, чтобы не спровоцировать нападение. Двигались, вглядываясь вперед и вслушиваясь в каждый шорох. А Арина думала: «Слишком кровавый день… слишком страшные картины увидели мы сегодня. И они останутся в нашей памяти навсегда. Пожалуй, даже самый худший ночной кошмар был детским лепетом по сравнению со всем увиденным за неполный день».

Арина знала, что Ковальский поступит сейчас так же, как и она: будет двигаться осторожно, уберегая себя и своих солдат от нападения. Она была уверена в Ковальском. Поэтому вызывать его она не стала. Но через секунду Ковальский сам вышел с ней на связь.

— Арина, — проговорил быстро. — Здесь настоящее пекло, мы вынуждены вступить в бой. Здесь есть живые люди. Будьте наготове, эти существа станут уходить через ваш отсек.

Арина показала всем условные знаки, что сейчас к ним навстречу могут ринуться существа. Почти сразу впереди раздались страшные крики людей. Аринина группа приготовилась. Пройдя вперед, они услышали нарастающий гул. Из глубины первого отсека на них устремилась толпа, состоящая из существ.

Арина сказала код, который включал связь со всем ее отрядом:

— Открыть огонь на поражение! Цельтесь в голову, иначе они не умирают! Стреляйте аккуратно! Помните о возможности рикошета, мы в бронемашине! Вперед!

Существа вываливались из двери в первый отсек, кто-то из них бежал на двух ногах, кто-то пытался бежать на четырех конечностях, цепляясь за находившиеся у стен кресла, лестницы, предметы. Их настигали пули, и они — кто мгновенно, а кто через мгновение-другое — погибали. Случались, впрочем, и неприятности. Несколько пуль, ударив в бронированные стены машины, срикошетило и попало в бойцов. Но поскольку на них были новейшие бронекостюмы — такие же, как и те, которые Арина видела на встрече с президентом в секретном бункере, — пули оставляли на телах бойцов лишь синяки.

Когда из проема перестали показываться существа, а перед проходом образовалась кучка из тел, Арина скомандовала двигаться дальше. Оставив еще несколько бойцов охранять этот сектор, они стали пробираться вперед, в первый отсек. Войдя внутрь, Арина увидела Ковальского и часть его группы, которые стояли недалеко от прохода, ведущего в кабину водителей. Вокруг все было почти таким же чудовищным на вид, как и во втором отсеке. Разница была только в том, что люди, находившиеся в этом отсеке, пытались забаррикадироваться и от второго отсека, и от водительской двери. Такие выводы можно было сделать, посмотрев на сложенные у проходов железные сундуки с оружием и столы. Около левой стенки лежали несколько человек, которые надели защитные шлемы, но остальную экипировку надеть не успели. Все они были изрядно травмированы, но, скорее всего, живы. Арина приказала просмотреть весь первый отсек. И не зря! За несколькими сундуками прятались существа, которые не успели убежать. Попытавшись атаковать бойцов, они были незамедлительно расстреляны.

Арина с Германом направились к пострадавшим. Из всех, находившихся в отсеке, только один человек успел надеть половину защитной экипировки. Большинство не успело сделать и этого. И Арина почти не удивилась, когда, помогая ему снять шлем, обнаружила, что это Георг.

Зрачки его были расширены до предела. Арина поняла, что он в шоковом состоянии. Левая рука была сильно повреждена в области плечевого сустава. Георгу вцепились в незащищенное плечо. Рана выглядела ужасно. Впрочем, рядом с ним лежали бойцы в гораздо более плачевном состоянии. Многие были очень сильно искусаны. У одного рука была изглодана до кости, и он находился без сознания. У другого была оторвана нога в области колена. У большинства людей были огромные кровопотери.

Пересчитав раненых, Арина связалась с генералом Бейдером:

— Господин генерал-лейтенант, у нас двенадцать раненых офицеров. Я не знаю, успеем ли мы их довезти до Москвы. Среди них Георг Конев. Он кричал, что у него серьезное ранение плеча.

— Арина, подожди! Ты имеешь в виду, что из офицеров выжило двенадцать человек? Всего двенадцать? А сколько выживших среди гражданских? Сколько было в этой бронефуре?

— Сколько было в этой — я не знаю. Выжил ли кто-нибудь из гражданских — сейчас попробуем узнать.

Она обернулась, встретилась взглядом с Германом. Тот ответил коротко, одними губами. И Арина, кивнув благодарно, продолжила:

— Всего выживших — шестнадцать. Остальные мертвы. Съедены, разорваны, растерты в кровавую пыль. Из оставшихся — двенадцать раненых офицеров и четверо детей, которых спрятали в капсулу для сна, забросали пакетами с вещами и наглухо закрыли. Существа их не заметили и только поэтому не тронули. Дети живы и очень напуганы. Остальные в очень плохом состоянии, их необходимо сейчас же передать медикам и начать перевозить в госпиталь. Больше половины наверняка не выдержат долгой дороги.

— Арина, если бы мне это говорил кто-то другой, а не ты, я бы не поверил. Да и сейчас, на слух, это невозможно воспринять как правду. Но я знаю тебя и понимаю, что ты бы никогда не стала преувеличивать. Я сейчас свяжусь с президентом. Георг — племянник Николая Константиновича Ничипоренко. Незадолго до часа икс Ничипоренко назначили одним из заместителей министра обороны Ворганта. Я узнал это только сегодня.

— Как это произошло?! Он явно был не первым на повышение, — голос Арины выдал ее негодование.

— Ты знакома с Ничипоренко?

— Со старшим нет, с младшим — да.

— С каким из младших? Один из его сыновей женился на единственной дочери брата Ворганта.

— А-а… Неважно, — махнула рукой Арина. — В любом случае, мне крышка.

— Арина, я чего-то не знаю? Ты мне что-то не рассказывала?

— Я рассказывала вкратце.

— Значит, не вкратце расскажешь, пока мы будем ехать дальше.

— Хорошо.

— На этот раз ты расскажешь все.

— Да, господин генерал, расскажу все.

— Генерал-лейтенант.

И Арина услышала, как Бейдер расплылся в улыбке.

Это был разговорный флирт Бейдера, к которому Арина уже привыкла. Более того, он даже ей вполне нравился. Бейдер был из разряда мужчин, которые ни за что и никогда не унизят и не оскорбят женщину. Он был галантен и чрезвычайно обходителен. Если бы не тот факт, что Арина была подчиненной Бейдера, он безусловно бы флиртовал более открыто, но в данном случае не мог себе этого позволить. Арина давно поняла, что нравится Бейдеру не только как его офицер, но и как женщина. Но переступить невидимую черту легчайшего флирта, который со стороны вообще никто не замечал, сделать его более откровенным — Бейдер не мог. И сейчас он чрезвычайно редко вставлял игриво в свою речь какую-либо фразу или слово, которые призваны были продемонстрировать Арине особенное к ней расположение. Мужа Арина любила очень сильно, но внимание Бейдера было ей необычайно приятно.

Арина вышла из бронемашины. Снег по-прежнему сыпал крупными хлопьями. Дул сильнейший ветер. И вообще погода была не из тех, которые навевают умиротворение и покой. Но Арине хотелось хотя бы на минуту сменить картину разорванных человеческих тел и съеденных младенцев… сменить на что-то красивое. Ей необходимо было, чтобы эта красота хотя бы немного подлечила то потрясение, которое она сейчас испытала внутри огромной бронемашины, еще недавно наполненной живыми людьми, которые радовались возвращению домой. Эти люди направлялись в свое будущее, которое не обещало быть простым. Но мог ли кто-нибудь подумать, что оно окажется таким ужасным.

Чертовщина

— Арина, прием! Возвращайтесь в броневик. При входе вас, как и других, обработают. Я отдал приказ спецроте на сопровождение раненых и детей. Сейчас за ними подъедут медицинские бронемашины.

— Вы собираетесь отправить детей и раненых в одной машине?

— Да, Арина, а в чем проблема?

— Господин генерал-лейтенант, отправьте их, пожалуйста, в разных машинах. Дети напуганы. Уберите их подальше от раненых.

— Ну хорошо, Арина. Хотя вы и не привели доводов в пользу этого решения, отправим в разных. Вы довольны?

— Да, господин генерал-лейтенант.

— Ничего не скажете?

— Ничего не скажу. Просто сделайте так.

— Хорошо.

— А что с разорванными телами? — спросила Арина.

— Мы сложим их в первом броневике, заблокируем и оставим до вечера. Сейчас нам необходимо доехать до президента и ждать дальнейшего приказа. К сожалению, сейчас только так.

Арина дождалась медицинского броневика и проследила, чтобы раненых поместили туда. Один из солдат, у которого была оторвана нога по колено, находился в забытьи.

— Он доедет? — спросила Арина у главного врача, Левона Лории.

— Сложно сказать. Постараемся довезти. Но шансов мало.

— А у остальных?

— У нас пять тяжелораненых, трое из которых без сознания. И семь офицеров с ранами различной степени тяжести. Я бы сказал, у всех них степень эта как минимум средняя.

— А Георг?

— У него болевой шок. И очень серьезная рана.

— Руку удастся сохранить?

— Не могу сказать. Рана очень тяжелая. Нужен опытный хирург, который имеет опыт работы с подобными или хотя бы в какой-то степени схожими с этой ранами. Сейчас постараемся дать вашему Георгу возможность поспать, а дальше видно будет.

— Н-да, главное, доехать.

— Так и есть. А ехать долго. Дороги нечищеные. И, кажется, начинается метель.

— Видимо так, — устало ответила Арина.

Снег сыпал густо, сердито. Недавно еще мягкие хлопья превратились в мелкие, колючие комочки, валившиеся с черного неба. Казалось, что и сама природа не рада оставшимся в живых людям.

— Мы загрузились, готовы выдвигаться в путь.

— Хорошо. Вы пойдете за машиной спецроты. После вас едем мы. Пожалуйста, если вдруг вам под колеса кто-то бросится, ни в коем случае не открывайте двери и не выпускайте никого наружу.

— Конечно, подполковник, не беспокойтесь. Мы идиотничать не будем.

— Вот и чудно. В каком отсеке будут раненые?

— В первом. Во втором — комната отдыха. В первом у нас койки и мини-операционная.

— Хорошо. На связи.

— На связи.

Арина прошла к своему броневику. На крыше расположилась мобильная группа дезинфекции. Арину обработали и только после этого пустили внутрь броневика.

Спустившись вниз, Арина сняла шлем и устало посмотрела на подошедших Бейдера и Субботина:

— Есть новости?

— Да, новости есть. Президент не стал разбираться, переключил на Ворганта, а тот, в свою очередь, приказал доставить Георга в Первую градскую. Сейчас там военный госпиталь.

— Военный госпиталь?

— Много столкновений с непонятными существами сегодня. Туда будут везти всех раненых.

— Так… Хорошо. Георга туда, а остальных?

— Про остальных он ничего не сказал. Сказал, что ему все равно. Повезем туда же.

— Он что-то сообщил о людях, которые проникли в метро?

— Нет. Сказал только, что готовится полномасштабная операция. И что мы, в том числе, должны принять в ней участие.

— А когда она будет?

— Пока неизвестно.

— Странно как-то все…

— Пожалуй, что так.

— И что думаете по этому поводу?

— Я не понимаю, что происходит. Но, судя по всему, не понимаю это все не только я, но и они, — и Бейдер посмотрел наверх.

— Даже так?

— Да, у них был четкий план. А сейчас все идет наперекосяк.

— А вы что думаете, Михаил Анатольевич?

— Думаю, мы в какой-то жопе. И они тоже.

— Емко. Но, видимо, все так и есть.

— Сама что думаешь?

— Я еще не собрала пазл. Что тут можно думать? Не хватает информации.

— Не хватает, — кивнул Бейдер.

— А попробуйте узнать, когда были волны сафисакции, — вдруг сказала Арина.

— Зачем? — в унисон удивились Бейдер и Субботин.

— Ну, вы таки узнайте, а там посмотрим, — сказала Арина, изобразив одесский акцент.

— Я постараюсь, — пообещал Бейдер.

— Я пойду наблюдать тогда.

— Ты не хочешь передохнуть? Все же мы все пережили невероятный стресс. Часть офицеров я отправил отдохнуть во второй отсек.

— Нет, я схожу проверю, как там мои, и буду наблюдать. Мне все очень не нравится. Мое шестое чувство говорит, что все, что сегодня произошло, — это только жалкое начало.

— Ну, как скажешь. Но, если понадобится, смело иди отдыхать.

— Конечно, господин генерал, — Арина уже собиралась развернуться, но задержалась, взглянула на Бейдера.

Произнесла с улыбкой:

— Господин генерал-лейтенант.

Добравшись до «Большой бетонки», их часть колонны начала съезжать на нее. К этому моменту Бейдер так и не сумел добиться вразумительного ответа от руководства, по какой причине их пустили такими окольными путями, а не напрямую, по Горьковскому шоссе. Бейдер успокаивал себя тем, что эта дорога, возможно, лучше, свободнее или стратегически безопаснее. Но его спокойствие постоянно нарушалось внезапными отключениями президента, который больше не казался Бейдеру тем человеком, которого он знал раньше. Глава страны был опустошен и очень сильно издерган. Казалось, он держал себя в руках из последних сил.

С министром обороны ситуация была не лучше. Тот шел на контакт крайне неохотно. Не считал нужным доводить до сведения Бейдера какую-либо информацию, а просто требовал, чтобы тот привез своих бойцов для помощи в Москве. Периодически он подключался к другой линии, и Бейдер мог слышать разговоры с другими генералами. Эти разговоры очень беспокоили его, и он намеревался обязательно получить разъяснения по прибытии в головной штаб.

Дорога была долгой и изматывающей. Раз десять на колонну нападали существа, несколько раз броневики буксовали в снегу, а дважды даже пришлось выпускать броневик, у которого в конструкции корпуса был более мощный таран, чем у стандартных, поскольку они натыкались на заторы, образовавшиеся из брошенных машин. Проезжая Воскресенск, все отметили, что в городе совершенно темно. Ни одного фонаря на улицах, ни одного окна не светилось. На дорогах было полно брошенных машин, а чистота и нетронутость снежного покрова показывали, что за многие дни или даже недели они проезжали здесь первыми. Поскольку скорость движения колонны при такой погоде была совсем небольшой, когда они доехали до развязки с трассой «Дон», уже начало светать.

Когда они поравнялись с Вельяминово, в эфир настойчиво постучался главврач из медицинского броневика. Бейдер хотел немного передохнуть, но не стал перекладывать все на Субботина. Он снова включил рацию, отозвался устало:

— Бейдер на связи! Слушаю!

— Господин генерал-лейтенант, у нас творится какая-то чертовщина. Нам, кажется, нужна помощь.

— Что у вас случилось?

— Да я сам не до конца понимаю. У нас несколько человек изначально были в критическом состоянии, потом в забытье впал еще один. В итоге шесть человек без сознания, еще у двоих — полузабытье. И только у пятерых — стабильно состояние средней тяжести. Трое были действительно тяжелые, и я, честно и откровенно, не сильно рассчитывал довезти их живыми…

— Так, ближе к делу, доктор!

— В общем, тридцать минут назад они официально были признаны погибшими. Я собирался вам доложить сразу после того, как мы бы завершили с ними процессы перемещения, но все трое внезапно очнулись и набросились на персонал.

— Подождите, я правильно вас понимаю?! Все трое оказались признаны погибшими ошибочно?!

— Нет! В том-то и дело! Они умерли! Не бывает таких чудесных воскрешений. У них остановились сердца, и мы пытались завести их больше четверти часа. Только после завершения реанимационных мероприятий мы признали их погибшими. И они оставались мертвыми в течение получаса. После этого у них наблюдались непонятные симптомы: у них подергивались мышцы рук и ног, потом они стали издавать какие-то странные звуки, а затем… затем они открыли глаза. Я отправил к ним медсестер, поскольку в этот момент сам проводил реанимационные мероприятия четвертому человеку. Он пока жив, но на волоске от смерти: пульс очень слабый. Имеющиеся препараты не помогают. Боюсь, его мы не довезем.

— Доктор, давайте вернемся к тем, кто умер, а потом не умер!

— Да, господин генерал-лейтенант. Их сейчас удерживают мои санитары. Но у меня теперь пять покусанных медсестер, три покусанных санитара. Какая-то нечеловеческая сила у этих оживших. И я не могу понять, как они могли оставаться мертвыми, а потом воскреснуть?!

— Ну, доктор, это вам лучше знать, как такое могло случиться. Может, у вас сломано медоборудование?

— Как оно у нас может быть сломано? При всем моем уважении, господин генерал-лейтенант, хочу напомнить, что мы сопровождаем ваш корпус. У нас четыре медицинские бронемашины, ни у кого больше такого количества нет. Только у вас. И, конечно, все оборудование в них исправно!

— Хорошо, я вас понял.

— Господин генерал-лейтенант, у нас очередное ЧП. Четвертый человек умер. Я должен бежать. Я свяжусь с вами позже. Прошу разрешить мне!

— Идите!

Доктор Лория кинулся реанимировать неизвестного бойца из роты Георга Конева, но отключить рацию забыл. А Бейдер не стал отключать связь намеренно. Он хотел послушать, что происходит. В это время доктор работал. Рация была им брошена где-то совсем рядом, поэтому Бейдер отчетливо слышал, как тот негромко приговаривал себе под нос:

— Господи! Да что же это творится? Что за чертовщина? Что это за чертовщина?!

Потом он устало что-то отшвырнул в сторону, и это «что-то» с грохотом упало.

— Все. Готов. Время смерти…

Он не успел договорить, как раздался нечеловеческий крик:

— Снимите его с меня! Снимите!

— Аркаша! Не бей пациента, я сейчас помогу. Подожди!

Где-то неподалеку завязалась драка. Доктор — Бейдер судил по отдаляющемуся топоту — бросился туда. Какое-то время слышалась возня, пыхтение и рыки. Затем кто-то затих. И только изредка раздавалось рычание.

— Аркаша! Ты как? Срочно! Мне нужна замена! У Аркаши рваная рана руки и, кажется… — доктор Лория запнулся.

— Что там, доктор Лория? Ухо нужно зашить? Очень болит, и я не слышу ничего. Кровь затекла, у меня заложило это ухо. Доктор! Ответьте мне!

Но доктор молчал. Потом раздались шаги. Затем на заднем фоне запикала техника. Следом одна из медсестер закричала:

— Доктор Лория, у нас остановка сердца! Доктор!

Опять послышался шум, затем на заднем фоне раздался грохот перевозимого оборудования.

— Проводим реанимацию! Кто свободен?! Сюда быстро!

— Я свободна!

— И я могу помочь!

— Хорошо! Остальные следите за пациентами!

— Начинаем! Непрямой массаж сердца, работаем с мешком! Раз! Два! Три! Раз! Два! Три!

Все это продолжалось минут пять, а затем доктор закричал:

— Мы теряем его! Подготовить грудную клетку для реанимации больного!

Бейдер слушал и представлял себе картину того, что происходило в соседней броневике.

Работа кипит. И доктор снова кричит, но на этот раз:

— Сестра, разряд!

Пауза. Видимо, доктор проверяет пациента. Затем снова кричит:

— Разряд!

Тут Бейдер слышит, как издалека, сбоку откуда-то кричит другая медсестра:

— Доктор, у нас еще одна остановка сердца! Пациент номер шесть.

— Да как так-то! Разряд! А вы работайте пока что на массаже сердца! Сейчас здесь закончим… уже почти завершили… потом к вам. Установка всего одна на машину. Разряд!

Какое-то время доктор все еще пытается реанимировать пациента номер четыре, когда снова раздается крик — теперь другой медсестры:

— Пятого теряем! Доктор Лория!

— Аглая! Срочно вызови Бейдера, нам нужны остальные аппараты для реанимации!

— Доктор, одна машина с детьми, остальные машины — в самом конце.

Бейдер слышит шум и догадывается, что доктор перебегает от пациента к пациенту. И снова голос:

— Не нужно вызывать Бейдера! Это бесполезно.

Опять раздается грохот. Тяжело дыша, доктор что-то делает недалеко от продолжающей работать рации.

— Сестра, вы это видели?

— Что именно, доктор?

— Вы видели, как номер четвертый пошевелил рукой?

— Доктор Лория, простите, я была занята, ставила капельницу Георгу Коневу. Кажется, он в полуобморочном состоянии.

— А вот и пятый дернул ногой. Так, сестра, вы к пятому, я к четвертому. Срочно! Нужно стабилизировать их состояние!

— Хорошо, доктор!

— Миленький, давай, давай, возвращайся к нам. Кто-нибудь, сбегайте во второй отсек. Пусть подойдут те, кто теперь свободен, и несколько охранников. Нам срочно нужна помощь. Сестра, быстро сбегайте! Там девять человек отдыхают, будите их. Потом займетесь пятым пациентом. Быстрее!

— Хорошо, доктор!

Удаляющиеся шаги медсестры насторожили Бейдера: неужели, весь остальной персонал отдыхает или занят удержанием остальных пациентов?

— Доктор, а как же я? — в этот момент подал голос травмированный медбрат.

— Аркаша, подожди хотя бы несколько минут! Нам нужно разобраться с пациентами. Сейчас поможем им, и я займусь тобой. Пожалуйста, продержись еще немного.

— Хорошо, доктор Лория.

По голосу судя, медбрат находился далеко от доктора. А тот, напротив, находился очень близко к рации и одному из пациентов… Кажется, к пациенту номер четыре.

Бейдер слышал, как доктор бормотал, приговаривал заботливо:

— Миленький, давай, ну, приходи в себя. Сейчас поставим тебе капельницу. Все хорошо, смотри на меня.

Некоторое время до Бейдера доносилась какая-то возня, а потом он услышал истошный крик доктора:

— А-а! Отцепись от меня! А-а! Помогите!!! Аркаша, помоги!!!

В этот самый момент Бейдер, конечно же, не видел то, что происходило в медицинском отсеке. А происходило там вот что…

Пациент номер четыре напал на доктора, сначала прокусив… даже откусив тому щеку, а затем оттяпав приличный кусок грудной мышцы. Доктор, пятясь назад, не заметил, что сзади к нему приближается пациент номер шесть. Четвертый тем временем наступал на него спереди, и, добравшись наконец до своей жертвы, вдвоем они начали буквально рвать доктора на части. Нападавшие настолько сильно вцепились в доктора, что шансов на спасение у него не осталось.

Между тем из шести оставшихся пациентов трое спали. А остальные — те, что были в сознании и видели, что происходит, — начали срывать с себя капельницы и провода, чтобы попробовать убежать от своих же безумных товарищей.

Бейдер не понимал, что там происходит. Но для него было очевидно, что необходимо что-то предпринять. Он обернулся, приказал:

— Срочно свяжитесь со вторым отсеком медицинского броневика доктора Лории и с кабиной водителей! Там происходит форменное безумие!

Арина в несколько прыжков оказалась около Бейдера:

— Что случилось?!

— Черт его знает. Там сначала кто-то умер. Потом оказалось, что не умер. И теперь они, эти то ли живые, то ли мертвые, напали на доктора. Сама послушай.

И он сунул ей в руки рацию.

— Прием! Прием! Ответьте кто-нибудь!

Но отвечать было некому. На том конце провода были слышны только рыки и мычание.

Никто из присутствующих в отсеке вместе с Бейдером не видел, как пациенты номер четыре и номер шесть вытаскивали двенадцатиперстную кишку из доктора, намереваясь ею закусить. А пациент номер пять напал на ближайшую пару медбратьев, которые в этот момент пытались справиться с одним из тех, что, очнувшись, сделался невероятно агрессивен. Приближаясь к медбратьям, пациент заметил рядом медсестру, вжавшуюся в стену, и переключил свое внимание на нее. Он разорвал на ней униформу и зубами вырвал кусок плоти, который потянул за собой мышцу и никак не хотел отрываться.

В это время Георг и еще двое, также очнувшись и обнаружив, что происходит, поднялись и теперь, осторожно обходя всех прочих очнувшихся пациентов, двигались в сторону второго отсека.

— Подождите! Помогите нам! — услышала Арина крик.

— Да пошел ты!

Арина узнала этот голос. Это был голос Георга Конева.

— Не уходите! Помогите нам! Мы не удержим их!!

Конев что-то сказал, но Арина не смогла разобрать, что именно. Она только услышала звуки удаляющихся шагов, а затем звук захлопнувшейся двери.

В медблоке же сейчас расклад сил был не в пользу медперсонала. Расправившись с доктором Лория, пациенты номер четыре и номер шесть отшвырнули его тело и направились к тем, кто удерживал других агрессивных пациентов. Оставшиеся люди попытались добежать до двери второго отсека, но удалось это сделать только троим, остальных рвали на части безумные пациенты, которые после внезапного воскрешения уже не совсем походили на себя, а начали напоминать тех самых существ, которые их и покусали. Трое же добежавших безуспешно долбили дверь, кричали, чтобы их пустили, но так и не дождались своего спасения. Арина услышала, как их настигли: раздались жуткие крики людей.

— Господин генерал-лейтенант, — Арина обернулась к Бейдеру. — Насколько я понимаю, кто-то из пациентов смог выбежать во второй отсек и запер дверь, не дав медикам спастись. Их прямо сейчас убивают.

Бейдер в это время говорил с кем-то по другой линии. Услышав то, что произнесла Арина, он прервался. Хмуро кивнул. Сказал:

— Арина, мы предупредили водителей, но связаться со вторым отсеком не получится. Там находится комната отдыха и вещи врачей. Там даже нет оружия.

— Что же делать?

— Не знаю. Я сейчас буду говорить с Ворганом. Он приказал по любым вопросам, связанным с Коневым, набирать ему.

— Хорошо бы, Ворган оперативно ответил вам!

Бейдер не услышал ее, потому что наконец смог получить соединение с министром обороны:

— Господин министр! Это Бейдер! У нас ЧП с медицинской бронемашиной. Потеряна связь с двумя отсеками. Все сложно объяснять. Вопрос. Можем ли мы остановиться сейчас? Необходимо проникнуть в броневик, возможно, взять его штурмом.

В трубке что-то зашуршало.

Бейдер поморщился, переспросил:

— Что? Не понял вас!

После непродолжительного шуршания до Бейдера донесся голос Воргана:

— Где вы теперь находитесь?

— А! Сейчас!

Обращаясь ко всем в отсеке, Бейдер нервно спросил:

— Какое место мы сейчас проезжаем? Срочно!

Офицер, который располагался ближе всего к водителям, быстро узнал информацию и доложил:

— Домодедово. Мы проезжаем Домодедово.

Бейдер быстро начал говорить:

— Мы еще достаточно далеко, господин министр, разрешите штурм! Сейчас мы проезжаем Домодедово.

Бейдер не ожидал услышать то, что услышал через мгновение. Вообще весь последующий разговор он потом вспоминал не однажды.

Ворган ответил:

— Нет, уходите на МКАД и через Ленинский приезжайте к Боровицкой. У нас тут развернуты силы.

— Почему там?

— Приезжайте — расскажем. Штурм запрещаю.

— Там племянник Ничипоренко.

— Племянник выживет, никуда не денется. Эта гнида живучая.

— Но, господин министр…

Ворган не дал ему закончить:

— Я сказал нет. Водители пусть заблокируют двери и ни при каких обстоятельствах их не открывают. Все! Я больше не хочу это обсуждать. Никаких остановок вообще не должно быть! Если на дорогу выбегают люди, давите. Приезжайте!

— Нам нужно развезти по домам гражданских.

— Гражданские останутся в бронемашинах. Сейчас для них это безопаснее всего. Все. Больше никаких пререканий. Отбой!

Бейдер смотрел на отключившийся коммуникатор. Молчал.

Вырисовывалась интересная информация: Воргану было плевать на Георга Конева, но по какой-то причине он не стал это скрывать от Бейдера. Почему? Вопрос оставался открытым.

Арина подошла к Бейдеру и тихо сказала:

— Господин генерал-лейтенант, можно вас на секунду?

Бейдер взглянул на нее.

— Да, Арин, что ты хочешь?

— Что происходит? Почему мы не останавливаемся?

— Потому что у нас приказ не останавливаться и ехать прямиком к Боровицкой.

— Куда? Это же центр!

— Да, я тоже удивлен. Ворган сказал, что я получу объяснения, как приедем.

— Но там же племянник Ничипоренко-старшего.

— Да, Ворган в курсе. И все-таки он сказал не останавливаться и на штурм не идти.

— Даже так! Ничего себе.

Бейдер качнул головой. Произнес, подбирая слова:

— Я сам глубоко удивлен, если не сказать больше.

— Вы очень сдержанны. Впрочем, как всегда, — отметила Арина.

Бейдер усмехнулся невесело. Завидев приближающегося к ним связиста, обернулся, готовый выслушать сообщение офицера:

— Господин генерал-лейтенант, на связи кабина водителей.

— Отлично! Да, Бейдер на связи! Я вас слушаю! Что у вас происходит?!

— Господин генерал-лейтенант! Майор Розненко, я второй водитель и штурман медицинского броневика номер один. У нас заперта дверь, но даже сквозь закрытую дверь мы слышим эти безумные завывания в первом отсеке. Что во втором отсеке, мы не знаем. Разрешите остановить машину. Необходимо помочь людям.

— На остановки полный запрет! Это приказ министра обороны. Я не смог его убедить в обратном!

— Но как же наши там?

— Майор! Что там точно произошло мы не знаем. Остановка колонны может быть очень опасной для всех. У нас приказ. И мы не имеем его права нарушать. Вы меня услышали?

— Да, господин генерал-лейтенант.

— Хорошо! Ни в коем случае не отпирайте двери и не выходите, не открывайте двери и окна. Мне обещали все объяснить, когда мы прибудем на место.

— Так точно, господин генерал-лейтенант!

Бейдер отключил рацию и посмотрел на Арину:

— Мне кажется, что это только начало.

Вдруг раздалась громкая связь из водительской кабины:

— Всем пристегнуться, впереди толпа, которая направляется на нас. Мы не можем останавливаться, поэтому придется маневрировать, но ехать дальше.

Бейдер сорвался и буквально вбежал в кабину водителей, потом, через несколько мгновений, бегом вернулся обратно, подозвал к себе офицера и приказал связаться по общей связи со всеми водителями из колонны и передать следующую информацию: не останавливаться, не маневрировать, а следовать только вперед, не обращая внимания на людей на дороге.

Арина изо всех сил старалась скрыть изумление. За все время знакомства с Бейдером она впервые видела, чтобы тот перешел на бег. А следовательно, все было предельно плохо.

Колонна продолжала свой путь. Все сидели по местам. Бейдер же бегал то в кабину водителей, то обратно, к рации. Он был немного похож, в хорошем смысле, на курицу-наседку. Все время обо всех заботился. Это было совсем не типично для офицера его ранга. Но это было так.

Потом, разобравшись со всем, Бейдер опустился на свое место. Оглянувшись, сделал Арине знак.

— Сядьте здесь! — подозвал ее Бейдер и указал на место возле себя.

Она мгновенно перебежками переместилась к нему ближе, села рядом.

— Слушаю вас, господин генерал-лейтенант!

— Ох, Арина, видимо, у меня не за горами новое звание: генерал-дегенерат.

— Это с чего бы?!

— Кажется, мы провалили миссию.

— Кажется, миссия провалена у всех. Почему вы думаете, что провалили ее мы? Хуже, чем было, уже не сделаешь. Все провалено с начала конца.

— Арина!!!

— Что?!

— Арина, вам кто-нибудь говорил, что вы гениальны и подходите на роль авторитарного деспота?

— О, как!

— Да, Арина, так. Я все провалил, а вы мне тут рассказываете сказочки о том, что все хорошо.

— Александр Нахимович Бейдер, ну что вы? Какие сказки? — она вздохнула. — Скорее, констатирую факт. Вы хотите поспорить?

Бейдер усмехнулся:

— Нет, не хочу. Но я чувствую ответственность за людей, которые находятся в этой колонне.

— Господин генерал-лейтенант, чувствуйте ответственность сколько угодно. Эти ваши чувства ничего не изменят. Мы давно и полностью в жопе. Признайтесь, что вы ждали, что что-то изменится в скором времени. Но ничего не изменилось, поскольку это утопия.

— Вы прекрасно изъясняетесь. Но что же делать с чувством вины?

— Я боюсь, что если отвечу то, что думаю, вы обидитесь и перестанете меня уважать. А, честно говоря, для меня это критично и важно.

— Арина, я не обижусь. Так что же делать с чувством вины?

— Засунуть это чувство и другие, подобные ему в… — тут Арина запнулась, осознав, что может перегнуть палку, и, изменившись в лице, сказала:

— Прошу прощения за такие слова. Но какие у вас есть варианты? Ворган вам четко сказал: не останавливаться ни при каких обстоятельствах. Я не понимаю, что происходит. Вы тоже еще явно не разобрались во всем. Вы уверены, что, нарушив приказ Воргана, не лишитесь звания?

— Я уверен, что лишусь его.

— Ехать осталось не так долго. А принять решение нужно сейчас. Либо рискуем, либо выполняем приказ. Скажу одно: если бы там находились Ковальский и его рота или Герман с моей бывшей ротой, я бы остановилась. И врачей я бы спасла. Но, боюсь, они уже все мертвы. Во всяком случае, в первом отсеке, мое мнение, живых уже нет.

— Но оттуда же раздаются какие-то звуки.

— Да, действительно раздаются. А вы узнали их?

— Что вы имеете в виду? Я вас не понимаю, Арина.

— Ну, звуки не показались вам знакомыми?

— Не знаю. Вы о каких звуках?

— Я про эти звуки, послушайте, — и Арина передала ему все еще включенную рацию.

Прослушав какие-то завывания, рыки, мычание, Бейдер вернул рацию Арине. Спросил:

— Что это?

— А вы не догадываетесь? Разве вы не слышали эти звуки прежде? У нас встроенные камеры в шлемах. Изображение вам передавалось, когда мы зачищали существ на улице и в обоих отсеках, в бронемашине.

— Подожди, ты хочешь сказать, что существа с улицы проникли туда, в машину?

— Нет, я не это хочу сказать. Я думаю, что либо одно из существ было среди раненых, либо раненые превращаются в этих существ. Вы же видели по картинке, которая передавалась: это явно люди, но внешне странные и полностью утратившие способность говорить.

— Арина, то, на что ты намекаешь, не может быть правдой.

— Спорю, когда мы откроем медицинский броневик, там не будет живых. Или будут раненые, которые скоро умрут.

Внезапно по громкой связи Субботин, который находился в кабине водителей, объявил:

— Генерал-лейтенант, пожалуйста, подойдите к нам. У нас тут очередная чертовщина.

— Идем, — сказал Арине Бейдер.

Вместе они быстрым шагом прошли в кабину водителей.

— Что тут у вас?

— Видите впереди толпу?

— Да, вижу. Где мы территориально?

— Съезд на МКАД.

— Так, хорошо. В чем чертовщина?

— Смотрите сами. Включаю инфракрасную видимость.

Бейдер ахнул. Впереди стояла, покачиваясь, огромная толпа существ, внешне очень похожих на людей. Но в инфракрасном режиме аура их была синего оттенка.

Подъехав поближе, все в том же свете они увидели, что это были вроде бы и люди, но с кожей цвета асфальта. А излучение у них было распределено по телу не так, как у обычных людей, а очень странным образом. В районе головы находилась светящаяся область, от которой вниз по позвоночнику отходила тонкая нить света. Все было бледно-синего цвета. И больше никакого излучения не было.

— Что за бред я вижу? Что это такое? И кто они такие? Это опять те существа?

— Не похоже. Эти очень медлительные. Они пугаются света фар.

Находящиеся впереди существа раскачивались из стороны в сторону и медленно продвигались в направлении бронемашины, но как только они попадали в свет фар, они неторопливо разворачивались и, словно нехотя, отправлялись прочь. Рты их были постоянно открыты, и они совершали движения, как будто пытались что-то жевать.

— У нас же есть сверху прожекторы? Давайте включим их, тогда они отойдут на достаточное расстояние и не попадут под колеса.

— Хорошая идея. Полковник Субботин передаст по рации всем экипажам. Так мы и проедем. Некогда выяснять, кто они.

Следующие двадцать минут прошли в относительной тишине. Бейдер отдал рацию одному из своих заместителей, распорядившись, чтобы тот выяснил подробности их расположения по прибытии. Сам генерал прошел в кабину водителей и долго беседовал с Субботиным. Водители и Субботин после инцидента с ротой Конева получили приказ руководства сбивать людей или существ, которые кидаются на броневики. В любых количествах.

Арина же сходила проведать свою семью. Пройдя во второй отсек, она увидела мирно спящих в одной капсуле Марка и Роберта. Родители Арины отдыхали по очереди, а муж дремал в кресле. Увидев, что у семьи все в порядке, Арина вновь вернулась в первый отсек. И как раз вовремя. Входя в него, она увидела раздраженного Бейдера. Тот разговаривал с министром обороны. Арина застала только конец разговора, но было понятно, что Бейдер вот-вот готов выйти из себя.

— Господин генерал-лейтенант, что случилось? — поинтересовалась Арина.

Бейдер, зло стрельнув глазами, ответил:

— Министр приказал вытащить Георга из той машины и переместить его сюда, к нам. Он требует, чтобы мы любым способом сохранили его и непременно привезли к ним.

— Но мы не уверены, что с ним все в порядке. Нужно было сразу останавливать машину.

— Да, это безусловно так! Если бы они дали добро на остановку раньше. Ты десять раз права! Но сейчас этого упыря нужно доставить сюда. Надеюсь, он жив.

— А если нет? Нас обвинят?

— Возможно. В общем, останавливаемся! Арина, готовь команду на штурм медицинской бронемашины. Идете только в боевых комплектах. Скажи Ковальскому и Герману, что нужны остальные бойцы. И очень быстро. Остановиться нужно в течении пяти минут.

— Приказ поняла, господин генерал-лейтенант.

— Арина, быстрее, пожалуйста. У меня голова взрывается от всех приказов министра. И я, честно, не понимаю, что происходит.

— Я поняла.

Арина взяла рацию и быстро подключилась к каналу Германа:

— Герман, еще один выход на штурм нужно. Срочно на двух машинах сюда. С группой Ковальского, строго в полном комплекте. Будем медицинский грузовик вскрывать. Прошу, ничего не спрашивай. Никто ничего не понимает, и приказы поступают вразнобой. Сейчас нужно действовать быстро. Времени на подготовку нет. Есть у вас сейчас ребята в экипировке?

— Арин, мы ее не снимали. Ковальский, думаю, также не снимал со своих. Я свяжусь с ним, постараемся пулей прилететь.

— Жду вас очень.

Затем Арина обратилась к своей группе, с которой выходила в первый выход:

— Машина с медиками открывается снаружи специальным кодом разблокировки. Генерал сейчас предоставит его нам. Оружия берите много. Оно нам очень пригодится. Следите внимательно, чтобы ваша защитная экипировка была цела. Если она повреждена, не выходите на задание. Если вдруг ее кто-то повредит на задании, тут же скажите об этом мне и отойдите за спины тех, у кого экипировка цела. Я приказываю, как командир этой группы, сделать это незамедлительно, если вы обнаружите какую-либо проблему со своей экипировкой. Необходимо будет действовать быстро. Разблокировку произведет полковник Субботин. Только у него есть доступ для разблокировки систем броневика. У него и у генерал-лейтенанта Бейдера. А поскольку на его размер экипировки, такой, как у нас, нет, необходимо обеспечить ему максимальную защиту. Сейчас к нам присоединятся члены моего батальона. Полковник Субботин разблокирует машину, и тут же понадобится помощь некоторых из вас, чтобы сопроводить его обратно в наш броневик.

— Это совершенно ни к чему, Арина. Я могу помочь на месте! — сказал Субботин.

— Михаил Анатольевич, я чрезвычайно вас уважаю, но в данный момент командир этой группы — я. Спецэкипировки для вас нет, а выход наружу — чрезвычайно опасен. Давайте не будем устраивать полемики. Это ни к чему сейчас. Времени на это нет.

Субботин обиженно вздохнул, как вздыхают бабушки, глядя на внуков-подростков, которые перестали уже их слушать, но еще совсем молоды и могут принять неправильное решение.

Арина подошла к Субботину, взяла его за плечо и сказала:

— Михаил Анатольевич, вы не видели того, что там видела я. Поверьте, это очень опасно. Видео не передает всего ужаса. А я не хочу вас потерять. Не обижайтесь.

— Хорошо, Арина, я все понял.

— Вот и чудесно! За дело!

Группа Арины снова выбралась через крышу. Открывать проход через второй отсек или через кабину водителей было слишком опасно. Спуститься тоже было не просто. Субботину сделать это оказалось сложнее всего, но старый вояка не сдавался, так что хоть и не сразу, но он справился со спуском. После того как код доступа был принят, а машина разблокирована, Субботин поднялся на крышу. Арина дождалась, когда он завершит подъем, и приготовилась начинать операцию. Спускаться внутрь машины Субботин отказался, так что он остался следить за ходом операции с крыши.

Арина, понимая, что больших уступок со стороны Субботина она уже не добьется, и решив, что он теперь находится в достаточной безопасности, начала операцию.

На счет «три» бойцы открыли отсек и отбежали назад. И как раз вовремя: на них вылетели те самые существа, которых они не раз уже встречали на своем пути. Одни из существ были в белых халатах медсестер, другие же в форме медбратьев. Теперь Арина окончательно поняла, что эти существа совсем недавно были людьми.

Она связалась по рации с Бейдером:

— Генерал-лейтенант, внутри люди. Точнее, раньше они были людьми, но теперь это существа. Они пытаются напасть на нас. Мы открываем огонь на поражение?

— Но это же наши медики!

— Это медики, которые теперь превратились в тех существ. Судя по их многочисленным рваным ранам, их кусали и ели, как и роту Конева в первом броневике. Я не знаю, как происходит заражение, но, скорее всего, через кровь или слюну при укусах.

В этот момент одно из существ бросилось на офицера спец роты. Арина, продолжая говорить, открыла по нападавшему огонь.

— Генерал-лейтенант, я не могу позволить, чтобы на моих глазах убивали бойцов. Я жду вашего приказа.

— Открывайте огонь, делайте зачистку. Только одно но! Когда вы встретите Конева, помните, что его нельзя убивать.

— А если он превратился?

— Тогда схватите его и свяжите. Уничтожать его нельзя. Мы обязаны доставить к Воргану. В каком бы виде он ни был.

— Поняла вас! Только его?!

— Только его!

— Тогда это легче. Просмотрите видео нашего захода во второй отсек. И пришлите мне информацию, какая одежда на нем была?

— Это бесполезно. По протоколу его переодевали. А зачем тебе?

— Они меняются, поэтому узнать Конева будет очень сложно.

— У него было не очень много ран. Очень сильное повреждение плеча и, кажется, еще три-четыре больших укуса. Я смотрю по тем записям, которые оставил доктор Лория. И у него было меньше всего повреждений.

— То есть он спрятался за спинами остальных? Я правильно поняла?

— Да, я думаю, именно так и было. Зная их семейку, ничуть не удивляюсь. Они всегда прячутся за остальными.

— Что ж, тогда я приступаю к операции.

Арина переключила рацию, собралась и совершенно другим тоном произнесла:

— Группа Арины Грик! Внимание! Огонь на уничтожение существ! Георг Конев должен быть сохранен и доставлен в главную бронемашину. Если он окажет сопротивление — связать. Как слышно?

Группа подала сигналы, что все услышали приказ. Когда они начали расстреливать существ, вылезших наружу, подоспели и группы Германа и Ковальского. Они выгружались на ходу из еще не остановившейся машины. Начался штурм медицинского броневика.

Продвижение внутрь было тяжелым. Все, кто находился внутри, во втором отсеке, были в ужасных ранах и укусах. Одно из существ передвигалось очень медленно, потому что запуталось в собственных кишках, которые вываливались из разорванного живота. Уничтожая существ, группа продвинулась к двери в первый отсек. И в этот момент Арина решила проверить спальные капсулы, вдруг там тоже кто-то остался жив. Безусловно, она много повидала за последнее время, но картина, представшая перед ее глазами, поразила ее. У самой капсулы Арина увидела почти обглоданный труп в форме пациента медблока. Зрелище было не из приятных, но изумило Арину не это. Самым непонятным и даже чудовищным было то, что рука трупа находилась внутри капсулы. Оторванная, отъединенная от туловища, она по-прежнему крепко держалась за внутренний поручень. Складывалось впечатление, что мертвец, находившийся теперь перед Ариной, пытался залезть в капсулу, но у него почему-то это не получилось. Просто ли этот человек не успел влезть в капсулу до того, как на него набросились кровожадные существа, или кто-то или что-то помешало ему — Арина не знала. Но она очень хотела узнать.

Переведя взгляд в конец капсулы, Арина увидела Конева, который сидел, вжавшись в стену и смотря перед собой отсутствующим взглядом. Капсула была закрыта изнутри и открыть снаружи ее было довольно сложно. Поэтому Арина постучала. Потом крикнула:

— Георг, мы пришли тебя спасти! Выходи. Георг! Нам нужно продвигаться дальше! Но сначала мы спасем тебя! Давай быстрее!

Георг

Георг встрепенулся. В затуманенном больном его мозгу, похоже, зародилась какая-то мысль. Он медленно повернул голову в сторону Арины, затем вяло начал подергиваться, заплакал и тихо запричитал:

— Суки! Почему так долго? Почему так долго?! Суки!

— Суки пришли тебя спасти! Не ной! Выходи сейчас же!

Георг медленно — со стороны казалось, будто все происходит в какой-то замедленной съемке, — начал продвигаться к выходу из капсулы. Арина внимательно смотрела на него. Что-то с ним было не так. Он полз по капсуле, покачиваясь из стороны в сторону. Когда он проползал максимально близко к тому месту, где стояла Арина, она увидела, что все его лицо, шея и руки покрыты тяжелой испариной. А цвет лица был багровым. Арина сразу поняла, что у Георга высокая температура тела.

В первый отсек Арина вошла только после того, как Георг был отправлен из медицинского броневика, но перед этим она вызвала Бейдера:

— Генерал-лейтенант, прошу вас, не спускайте глаз с Георга, он очень плох. И я очень прошу не отправлять его в отсек с гражданскими. Я еще не понимаю до конца, что случилось и как происходит заражение, но Конев не должен находиться рядом с безоружными людьми.

— Я подумал, что мы с тобой, Субботиными и несколькими бойцами из твоей группы проедем часть пути с Георгом в другом броневике. И, конечно, я с тобой согласен. Мои родители едут в том отсеке, твои дети едут в том отсеке. Мы будем наблюдать за Георгом в машине, где гражданских нет. Там перевозится оружие и спецтехника и есть небольшой, свободный ото всего отсек.

— Отлично! Мы зачищаем, и я — к вам. Пожалуйста, будьте осторожны. И Михаил Анатольевич тоже.

— Хорошо, Арина, мы будем! Зачищайте там и подходите к нам. И возьми Германа и Ковальского.

Арина отключилась.

Ее вдруг настигла сильнейшая тревога. Ощущения были такие яркие, что напомнили ей волнение на Галичьей Горе. Именно тогда, той самой первой ночью, когда они разбили лагерь, она испытывала просто невыносимое беспокойство. Оно угнетало, не давало спать и вызывало панику. Вот и сейчас Арине с большим трудом пришлось унять подступающий к горлу комок. Будущее всех, кто смог выжить, было слишком туманным и становилось с каждой минутой все более и более непредсказуемым.

Но сейчас ей нужно было успокоиться. Взять себя в руки. Она больше не имела права на такие эмоции.

Они зашли в первый отсек. Там не было людей — только существа, от которых группа довольно быстро зачистила пространство. Проверив все и взяв несколько перевязочных комплектов, Арина закрыла броневик, и тот продолжил свой путь уже пустым. Отпустив большую часть бойцов, участвующих в операции, в главную бронированную машину, Арина вместе с Германом, Ковальским и своими руководителями прошла в броневик, где уже находился Георг.

Арина не стала переодеваться и осталась в полном боевом облачении. Она буквально слилась со своим боекомплектом. Он был невероятно удобен и идеально ей подходил.

Пройдя внутрь броневика и дождавшись, когда они тронутся, Арина начала наблюдать, как старшая медсестра, Ольга Сидорова, из второго медицинского броневика обрабатывала раны Георга и производила многочисленные перевязки. Для протокола, который запросил министр, медсестра все свои действия озвучивала:

— Старшая медсестра Сидорова Ольга Геннадьевна, произвожу осмотр майора Конева Георга Львовича. Пациенту тридцать один год. По картотеке параметры тела следующие: рост — 181 см, вес — 94 кг, пациент имеет многочисленные татуировки, на теле есть повреждения, в частности, рваные раны различной степени сложности. Характер повреждений странный. Складывается впечатление, что на пациента напали дикие животные. Раны имеют внешние признаки запущенности, вижу косвенные признаки нагноения. По первичному осмотру ранам не меньше трех-четырех суток, обработаны очень плохо. Температура тела чрезвычайно высокая. Градусник показывает сорок два градуса, кожный покров неестественно серого цвета. Белки глаз окрашены в желто-серый цвет — скорее всего, печень не справляется с нагрузкой. Ротовая полость имеет темно-серый налет по всей поверхности миндалин, неба и язычка. Отделяемое из ушей — также темно-серого цвета. По результатам двух замеров давления, имеются признаки гипертонического криза. Первое и второе измерения: 220/130, 225/120. Пульс — 145 и 147 ударов в минуту соответственно. За время нашего здесь присутствия тело покрылось испариной и отделяемое буквально…

Медсестра резко прервалась и обратилась к Бейдеру:

— Господин генерал-лейтенант, командира срочно нужно уложить на каталку и провести мероприятия для снижения температуры и давления. Мы его сейчас потеряем!

— Хорошо! Нужно вызвать одного из докторов?

— Сейчас свяжемся с Иваном Александровичем Вьюговым. Он реаниматолог и, пожалуй, единственный врач, который сейчас может к нам присоединиться. Остальные занимаются большим количеством гражданских, у которых обострились хронические заболевания в нашем заточении в бункере. Придется остановиться и подождать, пока машина с медиками поравняется с нами, чтобы забрать его.

Через некоторое время доктор Вьюгов оказался на месте. Практически ворвавшись в отсек и коротко поздоровавшись со всеми присутствующими, он быстро отпер свой портативный реанимационный чемоданчик. Бегло оглядев пациента, доктор скомандовал медсестре:

— Подготовьте капельницы. Ему необходимо начать ввод антибиотиков немедленно. И срочно чистить кровь. Также подготовьте противосудорожное и противошоковое.

С этими словами он бросился обратно к выходу из отсека, но тут же вернулся вновь, таща за собой огромный передвижной шкафчик с находящимися внутри медикаментами.

Георг же смотрел то на доктора, то на медсестру, то на Бейдера, то на Арину и вращал глазами. Казалось, его сейчас начнет тошнить. Затем он повернулся к Арине и закричал:

— Я не хочу! Я не хочу! Я не хочу превращаться в них!

Арина мигом подлетела ближе к нему:

— Георг! В кого? В этих существ?

— Да! После укусов люди превращаются в этих существ, если умирают. Я не хочу умирать! Я не могу умереть! Спасите меня! А-а-а!!!

Протяжный истошный вопль раздирал воздух и испытывал барабанные перепонки на прочность.

Доктор Вьюгов подошел к Арине и закричал:

— Отойдите от него! Не время его расспрашивать! Он может в любой момент умереть!

Арина рявкнула в ответ:

— Самое время расспрашивать, пока он жив! Вы видели существ? Нет? Так заткнитесь и делайте свою работу, не мешая мне!

Бейдер хотел ей что-то возразить, но передумал и кивнул. А сам задал вопрос Георгу:

— Георг! Расскажи, что произошло?! С самого начала. Быстрее! Только так мы сможем понять, как тебе помочь! Итак, начнем! Кто, где и как тебя укусил?

— Мы тайно поменялись номерами с первым броневиком. Идея была моя. Мне надоело плестись в хвосте. Я думал, что этого не заметят. Это была моя ошибка. Но мне хотелось все сделать в пику этой выскочке… Арине, — с этими словами Георг, до этого делавший вид, что не замечает ее, кивнул в сторону Арины, стоявшей рядом. — Я хотел прибыть на место первым. Когда произошла та злополучная остановка, никто из нас ничего не понял. Все произошло очень быстро. Сначала пропали оба водителя, а затем мы открыли бронемашину со стороны второго отсека, чтобы посмотреть, куда они делись. Когда несколько человек вышли на проверку, их тут же куда-то утащили и к нам хлынула толпа существ. Первым, скорее всего, убили младшего лейтенанта Ташаева, затем солдата, который вышел с ним вместе. Честно говоря, я не запоминал солдатский состав. Во второй отсек пошли трое, один остался стоять у входа, его тоже куда-то утащили. Потом эти существа просто ворвались в отсек номер два с гражданскими. Они налетали по трое-четверо на каждого человека. От детей почти ничего не оставалось. Подождите! Не ставьте мне капельницу! Я хочу рассказать, что произошло! — Георг отдернул руку, в которую доктор пытался вставить катетер.

— Но!..

Закончить доктору не дал сам Бейдер:

— Доктор, командир Конев хочет высказаться, не мешайте ему!

— Хорошо! Как скажете! Я только хотел…

— Тсс!

— Продолжайте, — прекратила дальнейшие препирательства Арина.

Георг тяжело вздохнул и продолжил:

— Все происходило очень быстро. Мы не успели заблокировать двери ни с той, ни с другой стороны. Двери между отсеками мы долго и тщетно пытались удерживать, но это не помогло. Существа очень сильные. Все выпущенные пули, попадая в тело, никак не снижали ни скорости существ, ни их намерений. Они хватали нас и терзали наши тела, разрывая мясо, выдирая куски плоти прямо из живых людей. Меня до конца пытались охранять, но это не помогло. Они откусили от меня огромные куски. Раны практически тут же начинали болеть, гноиться и отвратительно пахнуть.

— Что произошло в медицинском броневике?

— Один из моих офицеров имел раны, несовместимые с жизнью. Его без сознания доставили в медицинский броневик, и уже там он умер. После смерти прошло примерно полчаса, и он переродился в существо. После перерождения он набросился на доктора Лория и убил того. Потом еще двое переродились и начали убивать остальной персонал. Мы скрылись втроем с оставшимися офицерами моей роты во втором отсеке, где был медицинский персонал, который отдыхал.

— И что же произошло там? — спросила Арина.

Георг молчал. Казалось, он обдумывает, что сказать, или вспоминает, что же в действительности там случилось. Арина была очень настойчива, она повторила медленно, делая акцент на каждом слове:

— Что произошло во втором отсеке?

— Я не знаю. Я забрался в капсулу для отдыха и заснул, а когда проснулся, увидел, что все вокруг в крови. Я не знаю, что произошло и как существа проникли во внутрь.

— Георг! Сейчас вы врете!

— Почему вы так говорите? — голос Георга дрожал, лицо его становилось все более багровым, хотя и казалось, что такого просто не может быть. Его колотило мелкой дрожью.

— Вы врете, я вижу. Расскажите, что произошло?

— Один из офицеров упал и потерял сознание, как нам показалось. Второй был изначально очень плох. Через какое-то время первый умер, а затем он начал нападать на медиков, нанося им смертельные раны.

— А вы это все наблюдали из капсулы?

— Да, я ничем не мог никому помочь.

— Вы ничего не рассказали персоналу, когда пришли в отсек?

— Нет!

— Почему?

Георг молча отвернулся.

— Так почему же?

— Я испугался, что нас выгонят обратно!

— Даже после того, как ваш офицер умер во втором отсеке? — Арина злилась.

Георг опять молчал.

— Георг! Напрягись и выдай уже правду! — сказал Субботин.

— Какую правду? Что мне было страшно? Да, было! Что мне было наплевать на остальных? Да, мне было плевать! Все?!

— Нет, не все.

— Что еще ты от меня хочешь?

— Правду!

— Какую?!

— Главную правду, Георг! Главную! Почему ты выжил, а остальные нет? Никто кроме тебя не выжил! Никто! Что случилось после того, как вы втроем вошли во второй отсек?! Говори правду?! Нам нужно восстановить события и понять, когда человек превращается в существо. Ты Георг Конев. Тебе ничего не будет. Говори, не стесняйся. Все, что ты скажешь, будет использовано для дальнейшего предотвращения распространения этой заразы.

— А зачем мне говорить? — и тут глаза Георга вспыхнули нездоровым огнем. — Что мне будет с этого? Ничего! Ведь я, скорее всего, превращусь в такого же урода, как эти существа.

— Георг, а вдруг ученые смогут тебе помочь?! Никто, кроме тебя, не знает правды. Чего ты ссышь-то? Вдруг именно твои наблюдения нужны человечеству?! Для твоего же спасения — лучше сказать!

Георг повернулся к Арине всем телом. Далось ему это с неимоверным усилием.

— Ты думаешь, мне можно помочь?

— А почему нет? Ты же знаешь, что не всю информацию говорят в лицо и по рации. Полноценные переговоры ведутся за закрытыми дверями. И, конечно, по рации никто не станет обсуждать диагнозы и раскрывать все детали. Не тупи! Приди в себя! И когда мы приедем, ты сможешь получить нормальную медпомощь. Руководство наверняка знает, что предпринять, чтобы это остановить. Тем более, тебя точно захотят спасти. Ну, давай! Сделай это! Расскажи! Ты сам теряешь свое время!

Георг медлил. Мялся, тяжело и надрывно дышал и снова медлил. Затем он откинулся на каталке на спину, полежал минуты три и начал свой рассказ:

— Мы забежали в отсек втроем: я и двое моих заместителей: Леша Ржавый и Олег Кирота. Олег был очень-очень плох, когда мы еще были в первом отсеке. Когда мы забежали во второй отсек, он сказал всем, что больше живых нет. Нас осмотрели проснувшиеся медсестры и врач. Медбратья тоже проснулись и встали охранять дверь. Там есть такая особенность: последнюю часть отсека можно занавесить и сделать дополнительные койко-места. Нам поставили капельницы, и доктор ушел собирать медикаменты. В какой-то момент у Олега начались сильные галлюцинации. Ему стало казаться, что мы с Лешей являемся существами и хотим его убить. Я встал и позвал доктора и медсестру. Когда они подошли, Олег совсем разбуянился и схватил за руку медсестру. Хватка была железная, мы не могли разжать его руку втроем с доктором. Он сломал ей кости, а затем, все еще держа медсестру за руку, набросился на доктора, повалил его и начал методично наносить удары в голову. Врач затих. Леша попытался его снять с доктора или высвободить сломанную руку медсестры, которая была все это время без сознания от боли и просто лежала на полу. Но Олег толкнул Лешу с какой-то звериной силой и тот, потеряв равновесие, неудачно упал и получил страшное увечье: затылком он умудрился упасть на угол находящегося у стены железного короба с оборудованием. Был страшный удар, который разбил его затылок вдребезги, и спустя какое-то время он умер. Олег же продолжил измываться над телом врача. А я тем временем побежал через весь отсек к капсуле для сна. Не сказав никому ничего, я забрался туда и закрылся. Я не собирался оттуда выходить. Хотел дождаться помощи с вашей стороны. И так и лежал там.

— А откуда там отгрызенная рука? — осведомилась Арина.

— Ах, рука. Я задремал. И дремал до тех пор, пока все четверо не вылезли наружу из занавешенной части отсека. Они уже не являлись людьми и начали нападать на оставшийся персонал.

— А вы ничего не сказали тем, кто был в отсеке, чтобы они тоже спрятались, например? Или что нужно попытаться превентивно напасть первыми на этих существ? — удивился Бейдер.

— Нет, не сказал. Я испугался.

— Чья это рука?

— Это рука одной молоденькой медсестры. Когда все началось, она почему-то кинулась ко мне и стала умолять ее впустить внутрь. Какое-то время я сомневался, затем решил открыть капсулу. Она попыталась залезть, но успела сделать это только наполовину. На нее напали со спины и начали грызть. Они рвали ее, глодали ее ноги-руки. Она была последней жертвой, которую съели.

— Рука, Георг, рука. Как она оказалась внутри? — не унималась Арина.

— Эта женщина ухватилась за поручень в капсуле и продолжала держаться за него, пока ее ели. Я понял, что она уже не жилец, когда на пол упали ноги, оторванные от туловища, поэтому я ударил ее в лицо ногой и изо всех сил начал выпихивать ногами. И мне почти удалось это сделать, но рука крепко держала поручень. Тогда я закрыл капсулу, насколько это было возможно. Я удерживал ее настолько закрытой, насколько это было возможно, до тех пор, пока руку медсестре не отгрызли. Затем я резко захлопнул капсулу и остался там до вашего прихода.

— Это все? — сухо спросила Арина.

— Это все.

Когда Георг закончил говорить, воцарилась тишина и все присутствующие осуждающе смотрели на Георга.

— Ну что же. Мы передадим информацию руководству. А сейчас тебе необходимо сделать уколы и поставить капельницу. Устраивайся поудобнее. Доктор Вьюгов сейчас все сделает. Это поможет тебе. Успокаивайся. Ты молодец! Все рассказал. Все хорошо, Георг! Все хорошо!

Успокаиваясь, Георг опять лег на каталку и закрыл глаза, позволяя доктору Вьюгову и медсестре проделать все, что необходимо.

Арина уже подошла обратно к Бейдеру и остальным, чтобы обсудить дальнейшие действия. Но не успела она и рта раскрыть, как послышался истошный крик Георга. Он кричал так, как будто с него сдирали кожу или растягивали его на дыбе. Его голос не утихал, а, казалось, становился все громче и истошнее. Все, кто находился в данный момент в отсеке, бросились к Георгу, но почти все тут же остановились, не в силах понять, что же вызвало у него такую реакцию. Быстрее всех сориентировались Арина и Бейдер. Подойдя ближе всех к Георгу и врачу, который и сам стоял как вкопанный, они практически одновременно задали вопрос:

— Что произошло?

Врач развел руками:

— Мы поставили капельницу, и, как только лекарство достигло вены, у него началась такая реакция.

— А что вы поставили?

— Совершенно обычный коктейль для снижения температуры и интоксикации. Не понимаю, что произошло.

— Вы хотели меня убить! — заорал Георг. — Вы ввели мне раскаленный свинец!

— Не говорите глупостей! Где мне взять этот свинец и, самое главное, где я мог его раскалить?

— Я не знаю! Я не знаю, что это было! Но я знаю, что вы чуть не убили меня! Что вы мне пытались ввести?! Господи, как больно!!!

Арина, смотря на мучения Георга, подошла к врачу:

— Доктор, посмотрите на меня! Что вы ему пытались вколоть?

— Господи! Подполковник Грик! Я ничего не пытался ему вколоть, кроме того, что я озвучил. Нужно было снизить температуру, убрать интоксикацию и хотя бы немного затормозить воспаление! Это все! Больше я ничего не пытался сделать. Я даже антибиотики еще не донес. О боже, да смотрите сами!

И доктор, подобрав пакет с лекарствами для внутривенного вливания, который незадолго до этого выбил из его рук Георг, протянул его Арине:

— Смотрите сами!

Арина достала нож, взяла рядом стоящую миску и спросила:

— Я могу вскрыть?

— Конечно, да. Вскрывайте. Этого добра у нас достаточно! Я могу себе капельницу поставить внутривенно, чтобы вопросов не было.

С этими словами, доктор достал новый пакет, проделал несколько нехитрых манипуляций и воткнул иглу себе в вену на кисти. Из капельницы медленно закапало лекарство. Арина же тем временем вскрыла пакет и коснулась жидкости пальцем, потом понюхала и даже лизнула. Показав это все Бейдеру и остальным, она сказала:

— Явно не свинец.

— Я все равно не дам себе это вколоть! — закричал Георг.

Состояние его все больше и больше вызывало опасение: лицо, бывшее до этих пор багровым, начало местами становиться темно-синим.

Бейдер вышел вперед и приказным тоном сказал Георгу:

— Так, давай-ка попробуем еще раз. Ты же видишь, все нормально себя чувствуют. Ты очень плохо выглядишь, так что нужно немедленно начать твое лечение! Не глупи! Ты же не хочешь умереть?

Георг посмотрел на генерала затуманенным взглядом:

— Хорошо, но пусть доктор ставит тот пакет, который поставил себе.

— Не вопрос, — сказал доктор Вьюгов, ловко вынув иглу капельницы и поменяв катетер на новый.

Взяв еще несколько заранее приготовленных шприцов и игл для капельниц, он обратился к Георгу:

— Давай так, я ставлю капельницу и, если в этот раз все пройдет нормально, попробуем вколоть остальные лекарства. Как смотришь на это?

— Пойдет. Делай.

Георг вновь откинулся на кушетку и подставил руку для установки катетера. Доктор Вьюгов все подготовил и пустил лекарство. Но как только первая капля достигла вены Георга, он с воплем выдернул катетер и отшвырнул доктора на несколько метров с такой силой, что доктор, отлетев к стене, сильно ударился головой и затих.

— А-а-а!!!! Суки позорные! Вы хотите меня убить! Твари! Я вам, твари, не дамся! — Георг соскочил с кушетки и двинулся в сторону Бейдера и остальных, стоящих недалеко офицеров. Арина тут же достала оружие. Спустя три секунды после Арины оружие достали Герман и Ковальский.

— А ну-ка, успокойся, полудурок! Все проверили при тебе! У тебя есть какая-то непереносимость лекарств? — крикнула Арина.

— Это не лекарства! Это отрава! Вы хотите меня убить! — заорал Георг.

Глаза его были выпучены. Он судорожно хватал ртом воздух, видно было, что он паниковал. Арина сделала движение, чтобы медсестра проверила доктора: жив ли последний. А сама снова обратилась к Георгу:

— Георг, скажи, у тебя есть аллергия на медикаменты?

— Что?

— У тебя есть аллергия, мать твою?!

— Нет у меня аллергии, твою мать! Нет!

— Уже хорошо. Успокойся, никто не будет больше делать тебе уколы и капельницы.

— Но мне хуже.

— И что?! Ты, возможно, убил доктора. Сестра, что там? Доктор жив?

— Пульс очень слабый. Возможно, сломаны шейные позвонки. Нужно обследование и госпитализация, — ответила со страхом медсестра.

— Господин Бейдер, нужно связаться с врачом третьей медицинской бронемашины, чтобы они забрали доктора Вьюгова себе. Медлить нельзя!

Арина совершенно не озаботилась своим тоном, она действительно беспокоилась за доктора. Георг тут же взвизгнул:

— Почему нужно забрать его, а не меня? Это мне плохо! Мне!

И тут Арина огрызнулась:

— Идиот, возможно, ты убил доктора! Одного разорвали, второго убил ты. Может, вообще всем остаться без медицинского персонала, ибо нужно тебя убогого обслужить? Дадим тебе таблетки, если на уколы у тебя такая реакция. И не перечь мне! С тобой одни проблемы.

— Да я дяде на тебя пожалуюсь!

— Вперед! До дяди еще дожить нужно! А ты на уколы реагируешь хуже истеричной бабы.

— Да как ты смеешь!

— Смею! Сестра, подготовьте к транспортировке доктора Вьюгова, а после — подберите пациенту Коневу медикаментозную терапию в форме таблеток. Хоть что-то дайте этому человеку из лекарств. И воды, чтобы запить. Убогих тоже нужно спасать.

Бейдер все время, что Арина давала указания медсестре, внимательно следил за нею. Ни слова не сказал поперек, позволив ей самой распоряжаться судьбой Георга.

Медсестра с опаской приблизилась к Георгу, встала чуть поодаль, вплотную подойти не решалась. Она поставила на тумбочку два стакана: в одном были капсулы и таблетки, во втором — вода. Затем она осторожно подкатила тумбочку к Георгу и отошла. Тот недовольно заметил:

— Кажется, ты должна сама дать мне в руки мои таблетки и проследить, чтобы я все запил?! — он злобно ухмыльнулся.

— Обойдешься, — сказала Арина. — Запивай таблетки и, простите мой французский, не е…и нам всем мозг! Она тебя боится!

Георг недовольно скорчил рожу и протянул:

— Ну, дай мне сама таблетки. А то я пожалуюсь на тебя дяде.

— Это в тридцать лет ты будешь жаловаться дяде? Ну, вперед! А я пожалуюсь президенту, что вынуждена была пытаться сохранить тебе жизнь, но не смогла, потому что ты захотел сдохнуть!

Георг зло уставился на нее, затем запихал сразу все таблетки и капсулы в рот и взял стакан с водой. С набитыми таблетками ртом он сказал:

— У, ха ебя, хука!

Арина громко похлопала и сказала:

— Пей уже, полудурок!

Георг поднес стакан с водой к губам, но почему-то не мог пересилить себя и сделать глоток. Он пробовал снова и снова, но у него ничего не получалось. Казалось, что какая-то невидимая сила отталкивала этот стакан с водой прочь от его рта. Арина понаблюдала за этим минуту, а затем показала Герману и Ковальскому, чтобы они ее подстраховали. Как только они поняли, что нужно делать, и приготовились в случае слишком неадекватной реакции броситься на Георга, Арина подбежала к Георгу и опрокинула стакан на его лицо. Как только вода достигла рта Георга, он взвился и, выплевывая таблетки, начал совершать какие-то неимоверные телодвижения. Сначала он попытался достать Арину рукой, но она оказалась проворнее и вмиг отпрянула назад, попутно вытаскивая пистолет из кобуры. Затем с истошным криком Георг начал метаться по отсеку, ударяясь и отскакивая от стен, углов, предметов. Он кричал так, что у присутствующих, казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки. Крики Георга были настолько отвратительными, что Субботин, не выдержав, подскочил к медсестре и закричал:

— Что было в стакане?! Что ты дала ему?!

Медсестра, трясясь от страха, начала плакать и показывать на стоящую в углу отсека упаковку — бутылки воды, скрепленные полиэтиленом. Одна из бутылок стояла на столе, расположенного у стены. Бутылка была открыта, крышка лежала рядом. Арина подошла к столу, схватила бутылку и вернулась к медсестре:

— Ты готова отпить? Как еще доказать, что ты не хотела его отравить?

Медсестра с непониманием и страхом посмотрела на бутылку:

— Я не хотела его отравить, но я боюсь, — сказала она.

Арина вылила немного воды себе на руку и поднесла к носу: никаких резких запахов. Жидкость вообще ничем не пахла.

— Пусть она глотнет! — потребовал Субботин.

Арина кивнула, затем сказала медсестре:

— Открывай рот, я волью немного воды. Это будет доказательством, что ты не травила его.

Медсестра, плача и дрожа, открыла рот и зажмурилась. Арина влила ей немного воды и, дождавшись, когда медсестра проглотит всю воду, проверив ее рот, обратилась к ней:

— Как себя чувствуешь?

— Нормально. Кажется, это просто вода.

Арина повернулась к Субботину, а затем и ко всем остальным:

— Это просто вода, господа. Сейчас проведем еще один эксперимент.

— Мне опять что-то пить? — спросила медсестра.

— Пить, но не тебе.

С этими словами Арина схватила новую бутылку из упаковки и прежде, чем кто-то понял, что она собирается предпринять, отвернула крышку и сделала большой глоток воды. Затем обернулась к остальным и торжественно сказала:

— Господа, простите, но это обыкновенная питьевая вода.

— Но на что же тогда реагировал Георг? — изумился Бейдер.

Арина, не говоря ни слова, перелила воду в новый стакан, который стоял неподалеку, и молча, подойдя чуть ближе к Георгу, плеснула тому в лицо воду. Он снова завертелся волчком, закружился юлой, завизжал ультразвуком и принялся метаться по отсеку. Арина развернулась вполоборота к остальным, чтобы не упускать Георга из вида, и выдала заключение:

— Он реагирует на воду, как человек, у которого запущенная форма бешенства. Возможно, это она и есть.