Конец Антропоцена: Аберрация в багровых тонах

Марк М. Одер, 2021

Финал Третьей мировой оказался неожиданным. Будущее после ядерной зимы наступило и оно гораздо страшнее, чем мы могли себе представить. Люди оказались на грани выживания и вынуждены сражаться с новыми, невиданными ранее, врагами. Арина и остальные вернулись на поверхность после нескольких месяцев изоляции в бункере и столкнулись с Тварями и мародерами, потерявшими человеческий облик. Героям предстоит не только решить вопросы жизнеобеспечения, питания, безопасности, но и найти бывшего президента. Ведь только он может пролить свет на случившееся. Содержит нецензурную брань.

Взгляд

Поднявшись наверх, Арина увидела Субботина, направлявшегося ей навстречу. Он обнял ее мягко, по-отечески:

— Ну здравствуй, Ариша! Как твоя семья? Все здоровы? Все у вас нормально? Не спрашиваю про «хорошо». Это не может быть хорошо.

— Здравствуйте, дядя Миша! Все в порядке! Не волнуйтесь. Устали, конечно, все, но восстановимся быстро. Главное, что все закончилось. Где генерал Бейдер?

— Саша сейчас разговаривает с президентом.

— Дядя Миша, скажите, а все уровни уже наверху?

— Нет. Только часть третьего этажа. Сейчас получим инструкции, и Бейдер скажет, что делать. Предварительно он разблокировал свой блок. И тот, в котором оставалась ты. Сразу всех выпустить нельзя. Но поднять все вещи и освободить блоки — необходимо будет в течение двенадцати часов, потом они заблокируются. Находиться внутри них будет больше небезопасно, и они уйдут под землю.

— Даже так? Ничего себе! Неожиданно.

— Да, дочка, так. Вы все вещи забрали?

— Да, у нас все с собой.

— Хорошо. В твоей машине сколько мест?

— Если не раскладывать сиденья, чтобы загрузить все вещи, то пять. Но тогда что-то придется оставить. Хотя мы ведь в основном везли еду и минимум вещей. Только самое необходимое.

— Ну, все, что не влезет к вам, можно оставить в больших бронемашинах. Я прослежу. Главное сейчас — дождаться Сашу, чтобы узнать, куда мы держим путь в этом «новом» мире.

— Да уж, я жду не дождусь.

Арина огляделась. Впереди виднелся выход из бомбоубежища, и около него столпилось множество людей. Между тем снаружи не видно было ничего, кроме нескончаемого белого снега. Рядом с Ариной находилась вся семья, да и Герман старался не отходить далеко. Вся родная рота также находилась неподалеку от командира.

— Ну что ж, Арина, Саша идет к нам. Сейчас мы все узнаем, — сказал Субботин.

Арина повернулась в сторону Александра Бейдера, встретилась с ним взглядом. Глаза Бейдера были прищурены, а между бровями пролегла такая глубокая складка, что Арина на несколько мгновений затаила дыхание. Она еще никогда не видела Бейдера таким обеспокоенным. И тут же воспоминания о последнем дне «старого» мира нахлынули на нее.

Тогда Бейдер задержал ее в движении. Цепко ухватив ее локоть, развернув к себе, он начал быстро шептать ей на ухо — так, что больше никто не мог их услышать:

— Арина, вы были правы! Как же вы были правы! По пути сюда я заехал проверить новые бункеры для населения, которые были отмечены на той карте, что мне передал президент. Ни одного бункера из тех, что я решил проверить, не существует. Их нет!

Сейчас, вспомнив это, Арина могла только молча смотреть на Бейдера.

Тот поймал взгляд Арины. Морщина на его лбу медленно разгладилась, он мягко улыбнулся и жестом пригласил ее подойти.

Арина осторожно ответила на улыбку и шагнула к нему:

— Здравия же…

— Отставить! Арина, когда вокруг нет ненужных ушей, это все вовсе необязательно. Ты же знаешь. На, возьми плед. Пока расчищают дорогу, мы можем поговорить. Прослушки на улице нет. Сейчас нет. Идем.

Арина взяла плед, закуталась в него и пошла вслед за Бейдером. Они отошли на достаточное расстояние от входа в бункер. В небольшом отдалении от них солдаты расчищали внутренний двор от снега, которого навалило так много, что местами высота сугробов достигала метра. Они постояли минуту молча, смотря, как работают солдаты. Потом Бейдер повернулся, огляделся вокруг и спросил Арину:

— Ты помнишь, о чем я тебе рассказал, перед тем как убежище было заблокировано?

— Пожалуй, забыть о таком было бы крайне сложно. Нет, не забыла. И не забывала ни на минуту. Поэтому, прошу, рассказывайте!

— Арина, я не знаю, о чем еще рассказывать. Если подробно, то дело было так… Мы с Субботиным разделились. Он поехал сюда на моей машине, а я со спецротой отправился другой дорогой. Часть бойцов передвигалась на гражданских машинах. И я тоже. По дороге у меня возникла идея посмотреть на бункеры, расположенные по нашему маршруту. Но когда я приезжал на места, указанные на карте, то никаких бункеров не обнаруживал. В одном месте там находился частный дом, в другом — нетронутый лес, в третьем — местный авторынок. А в некоторых случаях не было вообще ничего. Просто точка… отметка на карте. Ни одного бункера, Арина! У меня нет информации, знает об этом президент или нет. Но факт остается фактом: там ничего не было. И спаслись вообще какие-либо люди, я не знаю. Президент сказал ждать его команды на выезд и ни в коем случае не контактировать с населением. Вообще сказал, чтобы не останавливались нигде. Происходит что-то странное, Арина. Я теперь жду еще одну коммуникацию с ним через три часа. Он сказал, что будет разбираться и потом даст команду каждому генералу лично. Но… Мне не понравился ни его голос, ни то, что он сказал. Он явно что-то недоговаривал, но что именно, ответить не смог. По голосу мне показалось, что он сам не понимает, что происходит. Арина, нужно быть готовыми ко всему.

Бейдер замолчал. Молчала и Арина, не понимая ни что говорить, ни что спрашивать. Она просто смотрела по сторонам. Что-то нехорошее витало в воздухе, но она не могла объяснить, что именно это было. Ощущение неизбежного приближения чего-то, что уже невозможно будет остановить, охватило Арину. Молчание сильно затянулось. Некоторое время Бейдер смотрел на нее, потом спросил:

— Ты тоже это чувствуешь? Просто ответь. Не спрашивай.

— Да. Чувствую. Но я не знаю, что именно.

— Это не важно сейчас. Что-то приближается к нам. Начиная с момента, как мне открыли блок, у меня шевелятся волосы на затылке. Ладно дождусь, что скажет ОН. А ты будь внимательна. Машину твою загоним в одну из больших бронированных фур. Поедешь с частью своей старой роты. Надо разобраться, что происходит. Изначально был план, что после того, как все закончится, мы разъезжаемся по домам и пару дней приходим в себя. Сразу работать начинают лишь дежурные офицеры, которых назначает президент. Но теперь президент сказал, что все старые приказы отменяются и мне необходимо дождаться новых. Ладно, Арина, иди. Я немного подумаю и попробую связаться с парочкой людей. Скорее всего, после того как очистится вся платформа, начнем отгонять бронефуры с людьми, иначе остальные блоки не уместятся и будет просто столпотворение. Оденьтесь потеплее. Я позову тебя, после того как получу инструкции. Пока отдыхайте. Там должны раздать пайки, которые остались в запасе. Накорми детей, родителей. Сама перекуси. До больших хранилищ ехать очень далеко.

Арина кивнула и удалилась.

К семье и к своей первой роте Арина вернулась задумчивой. Она молчала почти все время, которое отводилось для распределения по машинам. Из оцепенения она вышла, когда к ней подошел Субботин и спросил по поводу третьей роты:

— Что скажешь про Георга? Бейдер просил узнать.

— Я хочу подать рапорт на понижение его в должности. Я не хочу, чтобы он был в моем батальоне. Он неадекватен, как и его двоюродный брат! — ответила Арина.

— Не вопрос. Бейдер сообщил мне, что сам министр обороны сказал: одно нарекание от командира батальона, и тот отправляется под другое руководство. Бейдер его тоже брать не хотел. Так что считай вопрос решенным. Он даже поедет отдельно от твоих ребят. С Ковальским как у вас?

— С Ковальским все прекрасно. Он отличный человек, хороший руководитель. С ним проблем нет.

— Ну и чудесно. Попозже подумаем, как заменить Георга… да и всю роту.

— Всю роту, скорее всего, заменить не дадут. Но я ни с кем церемониться не буду. Там половина — под стать этому идиоту.

— Ну, не беспокойся, это мы решим. Главное, что сейчас нам скажет Бейдер. Вот этот вопрос будет посложнее.

— Он что-нибудь рассказывал?

Субботин покачал головой, затем, посмотрев вокруг, сказал Арине:

— Я его еще никогда таким не видел. А знаю я его уже очень много лет. Что-то происходит, но пока он не хочет говорить.

— Ясно. Ну, мы пока пойдем, погрузим вещи. Позже еще поговорим.

Когда все вещи были перенесены в бронетранспортер, а места внутри распределены, Арина оставила семью и вместе с Ковальским и Германом направилась ко входу в бункер. У самого входа стоял лейтенант Лев Озаркив, который отвечал за проверку документов прибывавших в бункер военных. Сейчас же он помогал распределить людей по бронефурам.

Как только они вошли, Лев Озаркив подбежал к ним:

— Подполковник Арина Грик, генерал-лейтенант Александр Бейдер приказывает вам пройти в его мобильный пункт. Он находится на улице, справа от входа в бункер. Устойчивая связь сейчас — исключительно вне бункера. Вас просят подойти одну.

Арина кивнула и вышла вместе с Германом и Ковальским. Внутрь, как и просил Бейдер, она вошла в одиночестве, Герман и Ковальский остались стоять неподалеку.

В мобильном пункте Бейдера находилось достаточно мало людей: сам генерал-лейтенант, Михаил Субботин, личный водитель и телохранитель Бейдера, Исраэль Кунц, и еще двое его заместителей, которые Бейдеру были менее близки, чем Субботин и Кунц. Звали их Леонид Петров и Ярослав Хохлов. Больше не было ни души.

Арина расправила плечи — раз пригласили, значит, Бейдер доверяет ей полностью. Она знала и Петрова, и Хохлова, но лично с ними не общалась. А вот с Исраэлем Кунцом она была знакома хорошо и общалась не раз. Бейдера он оберегал на каком-то космическом уровне и всегда знал, от кого ожидать провокации. Когда Арина вошла, именно Кунц и Субботин, довольно кивнули ей. Петров и Хохлов напряглись, но, посмотрев на Субботина и Кунца, немного расслабились.

К Арине повернулся Бейдер и устало улыбнулся:

— Арина, заходи, приветствий не нужно! Я еще ничего не успел рассказать, поэтому присоединяйся, и мы начнем!

— Добрый день всем!

Арина посмотрела на присутствующих с интересом. Ее личная нервозность прошла, сменившись на ничем не прикрытое любопытство. Пожалуй, интерес к тому, что ей поведают, сразу выжег все остальные эмоции: и страх, и беспокойство, и опасения за будущее. Арина приготовилась ко всему, но оказалась не готова услышать то, что поведал Бейдер. Он отошел от них на пару шагов, развернулся и произнес:

— Я очень хорошо отношусь к каждому из вас. Я безусловно доверяю каждому из вас. И очень надеюсь на вас. Сейчас я пытаюсь до конца переварить информацию, которую мне сообщил президент. Она, признаюсь, шокирующая. И нам понадобятся все силы, сплоченность и взаимное доверие, чтобы совладать с тем малопонятным, что нас ожидает. По одиночке мы не справимся. Я вообще, честно говоря, не представляю в должной степени, что происходит за периметром бункера. Сейчас мы находимся в относительной безопасности, но, к сожалению, менее чем через восемь часов бункер будет закрыт. Этот маленький островок безопасности был сконструирован именно так, чтобы он мог прослужить очень короткое время. И сегодня его функции будут прекращены. А дальше нас ожидают неизвестность и тьма. Я не знаю, как и с чего начать свой рассказ.

Он оглядел их по очереди и продолжил:

— Я думаю, все вы слышали о прекращении огня и об одновременном запуске ракет со стороны России и Америки. Так вот… Ядерные ракеты были выпущены. Но не только в сторону Америки и России. Цели были в западной Европе, Южной Америке, Китае. Где произошли основные взрывы, куда долетели ракеты — сейчас выясняется. Про остальной мир мы пока знаем крайне мало. Часть военных еще не вышла из бункеров. И часть населения пока что находится в метро и бомбоубежищах. Это по утверждению руководства страны. Но сейчас происходит много непонятных вещей, к которым это руководство не было готово. Какие именно, мне не сказали. Это о разговоре с президентом. А сейчас я хочу поделиться с вами информацией от других моих источников. В данный момент идет полное выяснение всей ситуации. Но сейчас известно вот что: у нас имеется две группы лиц, которые представляют опасность для окружающих. Каким образом представляют, почему — черт его знает. Придется разбираться с этим по мере возникновения контактов с ними. Итак, первая группа лиц… Они нападают на людей, возвращающихся из бомбоубежищ. Они медлительные, поэтому известны случаи, когда нападения оказывались неудачными. Потенциальные жертвы успевали убежать. Всего, насколько нам известно, эти люди укусили или поцарапали несколько сотен человек. В данный момент с ними разбираются. Люди, которых укусили, получили прививки от бешенства, антибиотики и находятся дома. Тех, кто нападал, сейчас изолировали в ближайшие больницы. Идет наблюдение. Скоро мы сможем вернуть на работу достаточное количество врачей. И тогда с нападавшими все станет ясно. Со второй группой все сложнее. Пока не совсем понятно, что именно произошло…

Он сделал несколько шагов по комнате, развернулся, зашагал обратно. Остановившись на прежнем своем месте, качнул головой:

— Тут темная какая-то история… Как мне рассказали, на одну из станций метро глубокого залегания проникла группа из нескольких десятков человек. Скорее всего, они спустились в метро с поверхности… Или… В общем, связь со станцией была потеряна, и до сих пор нам мало что известно. Пока мы знаем вот что… Говорят, что по какой-то причине количество нападавших увеличилось и они направились по тоннелям к другим станциям метро этой ветки. На данный момент информация очень обрывочная. Соответственно… Нужно ждать дополнительной информации, а до тех пор делать то, что мы можем. Пока что будут следующие инструкции. У нас есть достаточное количество сухпайков. Их раздадут поровну всем, кто находился здесь эти два месяца. Во избежание паники, нужно донести до солдат и офицеров сведения о том, что сейчас все семьи едут домой. По возможности нужно проконтролировать… сопроводить до дома каждую семью, дабы избежать нападений. Боюсь, что эти непонятные и агрессивные люди разбросаны по всей Москве. Сейчас военные уже направились туда, на ту станцию. И мы ждем, соответственно, их доклады. Раздадим рации. Кому сможем, раздадим. Остальное — по мере возможности. Так, все. Вы идите. Арина, а вы пока останьтесь.

И Бейдер посмотрел на Арину.

Подождав, пока все выйдут, оставшись один на один с Бейдером, Арина склонила голову набок в ожидании продолжения беседы.

Бейдер медлил, Арина нервничала. Она не могла понять, почему он задержал ее, почему, отправив остальных, остановил ее. Что он хочет ей сказать, чего не мог сказать при остальных?

Наконец, Бейдер решился. Но прежде он подошел к двери и выглянул наружу. Убедившись, что снаружи их никто не подслушивает, он приблизился к столу, на котором находился серебристый, достаточно увесистый кейс, открыл его и нажал несколько кнопок на механизме, который находился внутри. Раздался характерный сильный треск, который Арина уже прежде слышала. Бейдер включил антипрослушку и, повернувшись к ней, сказал:

— Арина, все, кто сейчас находился здесь, знают только определенную часть информации. Больше всех знают Субботин и Кунц. Но про отсутствие новых бункеров не знает никто, кроме нас с вами. В каждый из бункеров я посылал разных людей. Есть еще одна вещь, которую я не рассказывал никому. Люди, которые сейчас находятся в больницах, изолированные от других, — это люди, которые имеют специальные татуировки в виде двойного перечеркнутого ромба с определенным номером. Это люди, которые при жизни вкололи себе RWCZ-464, тип 4. Вы же помните, о чем мы с вами так долго беседовали?

— Да уж, забыть я это навряд ли смогу.

— Ну что ж, тогда вы помните, что я вам рассказывал, что происходит при введении себе этого вещества. Перед ядерными ударами в рядах военных пошла паника: за себя, за семьи. Эта сыворотка была в большом количестве выдана по всей армии. Боюсь, при поступлении информации о грядущих взрывах, кто-то вкалывал ее себе, кто-то — своим близким. За несколько дней до часа икс улицы наполнились людьми, бесцельно идущими в никуда.

— Да, я много их видела, когда возвращалась за мужем и сыном. Они брели вдоль дорог, прячась от света фар.

— Арина, я не знаю, что произошло, как они выжили и почему стали агрессивными. Но это они. При введении лекарства под кожу проникают чернила и остаются на ней как татуировка. Таким образом были сконструированы шприцы именно для RWCZ-464, тип 4.

— То есть они себя сами клеймили?

— Получается, что так. Их не стали никуда помещать, потому что было, конечно, не до них. Я постараюсь выяснить, что произошло и что именно явилось причиной таких странных изменений, происходящих с ними. Но пока не выясню, будьте начеку. Теперь по поводу того, что произошло в метро… Там какая-то другая картина. Мне уже сказали, что есть видео с разных станций метро. Так вот нужно понять, что там произошло.

— А переходы на этой ветке?

— Переходы вряд ли закрыты. Чтобы сделать это, нужно, чтобы кто-то спускался туда. А сейчас везде идет эвакуация. Всем не до этого. Я не буду теперь озвучивать ту информацию, которую удалось узнать. Мне кажется она слишком невероятной. Но, думаю, нам нужно развезти все семьи по домам, а самим отправляться помогать людям, остающимся в метро. И самое главное… Нам нужно поймать тех, кто проник в метро и устроил там бойню. Поэтому я надеюсь на помощь и понимание всего состава.

— Ну, мы все просидели два месяца с семьями, пора и за работу, — ухмыльнулась Арина.

— Это да!

— Александр Нахимович, я понимаю, что это не очень красиво, но, может, все-таки вы поделитесь слухами? Меня раздирает любопытство.

Бейдер замялся, нервно потер ладони. Потом сказал:

— Арина, я ненавижу давать непроверенные данные. Просто не могу себе этого позволить.

Арина смотрела на Бейдера умоляющим взглядом. Говорила себе при этом: «Прекрати, Арина! Ты ведь помнишь: любопытство сгубило кошку». Но не могла отвести взгляда.

В очередной раз посмотрев на нее, Бейдер хмыкнул, покачал головой:

— Арин, пока информация, которую я получил, звучит совершенно неправдоподобно. Мне сказали, что на тех видеозаписях, которые поступили, по всей синей ветке происходит что-то невероятное. На записях видны горы трупов, кровь… Какие-то странные, сумасшедшие люди преследуют других людей — из тех, которые укрылись в метро. Они нападают на них. Что там происходит, толком невозможно понять. Они передвигаются по тоннелям. Таким образом они добрались до большинства станций на синей ветке. Плохо также то, что сейчас со многими станциями, где есть переходы, потеряна связь. Так что мы не знаем, что происходит на других ветках. Понятно только одно: нам необходимо отправиться на помощь людям. Больше информации у меня нет.

— Вы уверены?

Арина, вскинув брови, посмотрела на Бейдера. Он явно чего-то недоговаривал, и она это видела.

— Вот, научил на свою голову! Арина!

Бейдер был, казалось, крайне недоволен. Однако через минуту он усмехнулся, подошел к Арине ближе и сказал:

— Арина, вы удивительная! Да, мне сообщили о слухах, что из метро выбегали, выползали окровавленные люди и набрасывались на других людей, если их находили. Через какое-то время после второй волны сафисакции люди начали выходить из бомбоубежищ.

— А как они узнали, что прошла волна?

Бейдер помялся и подошел совсем близко. Почти шепотом сказал:

— Арин, у меня были сомнения в том, в курсе ли вообще люди о надвигающейся опасности. Я подстраховался и передал кое-кому информацию о предстоящем. Люди должны были знать о ядерных ударах и последующих действиях по нейтрализации их последствий. Я сделал то, что считал правильным. Но если об этом станет известно, меня расстреляют.

— Не станет. Кому вы сказали?

— Я позже все расскажу.

— Хорошо. Что мы должны делать сейчас?

— Пока приказ такой: все разъезжаются по домам и ждут дальнейших указаний. Но я считаю это неправильным. И буду общаться с президентом в направлении мобилизации всей армии. По домам отправятся все невоенные. Поэтому идите готовьтесь. Имейте в виду: семья должна быть сейчас вместе. Не отвозите их в разные квартиры.

— Хорошо, поняла вас. Я пойду?

— Да, и еще вот что… Арина, оставьте вашей семье оружие. На всякий случай. Но только сделайте это тихо.

Арина кивнула и собралась уже разворачиваться, чтобы уйти, но тут она вспомнила вопрос, который собиралась задать Бейдеру, когда направлялась к нему:

— Какую информацию мне довести до своего батальона?

— Арина, минимальную. Давайте так… Вы говорите, что семьям необходимо оставаться дома и ни в коем случае, никуда не выходить. Хотя бы на первых порах. Все военные сейчас будут мобилизованы на работу с населением Москвы. Дальше будем смотреть.

— Хорошо, господин генерал-лейтенант, я поняла вас. Постараюсь донести информацию правильно.

Арина вышла и оглянулась вокруг. «Интересно, кого опасается или подозревает здесь Бейдер? — подумала она. — Может, конечно, профилактически, а может…»

Вспомнив о командире третьей роты, Арины вернулась обратно.

Бейдер стоял на том же месте, где она его оставила, и задумчиво смотрел в стену палатки. Услышав ее шаги, он очнулся, посмотрел на Арину, изогнул бровь:

— Забыла что-то сказать?

— Да, вы знаете… я хотела спросить про Георга Конева.

— А, да-да. Субботин рассказал мне про эту проблему. Решим ее в скором времени. Или ты хочешь сделать это срочно?

— Ну, желательно. Он подрывает доверие ко мне солдат. А нам этого не нужно. Лучше всего — отправить его домой. Человека на руководящую должность я найду. У меня хороших людей много.

— Ну, хорошо. Значит он едет домой, а не с нами. А в следующие пару-тройку дней мы его переведем в другой батальон. Устраивает так? Или ты официально хочешь его понизить в должности?

Арина задумалась. И произнесла:

— Я не знаю, как бы это получше сделать. Хотела с вами посоветоваться.

— Мой совет — пока не делать ничего и взять его с собой. И смотреть в процессе работы, где еще можно к чему придраться. Одного эпизода недостаточно для безболезненного перевода. Да и ты не трусиха, а со стороны может так показаться, если мы его сейчас выкинем. Я думаю, лучше будет, если ты его поставишь на место перед всем батальоном. И вот тогда точно можно будет спокойно понижать его в должности и отсылать вон.

— Хм, возможно, вы правы. Давайте попробуем так.

— Хорошо. У тебя еще какие-то вопросы или просьбы остались?

— Нет, вопросов нет.

— Идите, Арина! И помните, что пока ничего лишнего никому не нужно говорить. У нас еще пять часов на вывод всех на поверхность. А дальше двинемся в путь.

Арина вышла, оставив Бейдера наслаждаться заслуженным одиночеством.