Она & Он

Марк Леви, 2015

Пол публикует первый роман и уезжает из Сан-Франциско в Париж. Сочиняет, встречается с читателями – и чувствует себя безмерно одиноким. Миа бежит из Лондона, бросив предавшего ее мужа, и находит убежище у подруги-француженки. Миа случайно заходит на сайт знакомств и назначает встречу Полу. С этого момента жизнь обоих превращается в клубок проблем. От друзей никакой помощи, они только еще больше все запутывают. Куда бежать, разве что на край света? Но даже далекое путешествие не поможет убежать от самого себя.

4

Миа открыла глаза и потянулась. Ей потребовалось несколько минут, чтобы опомниться и определить свое положение в пространстве. Потом она встала, открыла дверь спальни и стала искать Дейзи. В квартире было пусто.

В кухне для нее был накрыт завтрак. На старой фаянсовой тарелке лежала записка: «Тебе нужно выспаться, когда сможешь, приходи ко мне в ресторан».

Миа включила электрический чайник и подошла к окну. Днем из него открывался еще более удивительный вид. Она задумалась, чем занять сегодняшний день и все последующие. Глядя на часы в панели плиты, она попыталась представить, чем занимается Дэвид, один ли он сейчас или вовсю пользуется ее отсутствием. Правильно ли она поступила, предоставив ему свободу, понадеявшись, что он по ней заскучает? Не лучше ли было бы занять территорию, попробовать снова его завоевать? Кто владеет ключами от таких загадок?

Миа не знала, чего ей хочется, зато точно знала, чего больше не хочет. Ей надоели сомнения, ожидание, молчание. Хотелось невероятных замыслов, таких, которые не позволяют сидеть сиднем, возвращают вкус к жизни, заставляют забыть, что значит просыпаться с камнем на душе.

Небо было затянуто облаками, но никакого дождя — уже хорошее начало. Вместо того чтобы бежать к Дейзи, она решила пройтись по улицам Монмартра, поторговаться в лавочках, может быть, даже заказать свой портрет одному из здешних многочисленных художников-карикатуристов. Это, конечно, вопиющий китч, зато сейчас как раз то, что ей надо. Здесь не Англия, здесь ее никто не узнает. Она стремилась воспользоваться свободой и делать все, что взбредет в голову.

Она порылась в своей дорожной сумке, соображая, что бы надеть, потом, поддавшись любопытству, стала обследовать квартиру своей лучшей подруги. Полки белых шкафов прогнулись под тяжестью книг. Она стащила сигарету из оставленной кем-то на столике пачки и задумалась, что за человек, который ее здесь забыл. Друг Дейзи, ее любовник? Мысль, что в жизни Дейзи есть мужчина, разбудила в Миа желание позвонить Дэвиду, вернуться назад, в дни перед съемками, когда ему вскружила голову актриса, игравшая эпизодическую роль; вероятно, такое и раньше случалось, но на глазах у Миа — впервые, и пережить это было нелегко. Она вышла на балкон, закурила и стала смотреть, как дотлевает ее сигарета.

Потом она уселась за письменный стол Дейзи. На нем стоял открытый ноутбук, но экран был заблокирован.

Она взяла свой мобильный телефон и стала перебрасываться с подругой сообщениями:

Какой у тебя пароль?

Мне надо проверить почту.

Ты не можешь прочитать письма на смартфоне?

За границей — нет.

Скупердяйка!

Это твой пароль?

Ты это нарочно?

Так какой?

Я работаю. Резанец.

????

Это мой пароль.

яработаюрезанец?

Резанец, кретинка!

Такой пароль никуда не годится.

Ну и ладно. Смотри не копайся в моих документах!

Это не в моих привычках.

Очень даже в твоих привычках!

Миа отложила телефон, напечатала волшебное слово, вошла в свой почтовый ящик и обнаружила там только письмо от Крестона: он спрашивал, куда она подевалась, почему не отвечает на звонки. Один модный журнал изъявил желание сделать о ней репортаж, и ему прочно потребовалось ее согласие.

Она написала:

«Дорогой Крестон,

я уехала на некоторое время и полагаюсь на вашу порядочность: никому про это не говорите, «никому» — значит, «ни единой душе». Чтобы выучить роль, которую вы заставляете меня исполнять, мне нужно побыть одной, без указаний режиссера, без фотографов, без ваших ассистенток, без вас самого. Два года я была лишена такой роскоши, как право на неповиновение. Для журнала мод я позировать не стану, нет желания. Среди решений, которые я приняла вчера вечером в поезде «Евростар», самое первое гласило: перестать подчиняться. Мне нужно доказать себе самой, что я на это способна. Мне потребуется как минимум несколько дней. В Париже хорошая погода, я буду гулять… Скоро я дам вам о себе знать. Не беспокойтесь, ни в коем случае не буду афишировать свое присутствие.

Всего хорошего,Миа».

Она перечитала написанное и нажала на «отправить».

Заинтересовавшись мигающей стрелкой вверху экрана, она кликнула по ней и вытаращила глаза: открылась домашняя страница сайта знакомств.

Она дала Дейзи слово не копаться в ее компьютере, но сейчас решила, что обещание это слишком опрометчиво, к тому же Дейзи все равно ничего не узнает.

Она исследовала профили мужчин, отобранных подругой, похихикала, прочтя некоторые сообщения, обратила внимание на парочку интересных субъектов. Когда в квартиру заглянуло солнце, она решила, что пора покинуть волнующий виртуальный мир и окунуться в реальный, поджидавший ее снаружи. Она выключила компьютер и накинула висевшее на вешалке у входа легкое пальто.

Выйдя на улицу, она поднялась к площади Тертр, постояла перед картинной галереей, потом побрела дальше. На нее обратила внимание парочка туристов, женщина показала на нее пальцем и сказала мужу (Миа поневоле услышала ее слова): «Уверяю тебя, это она! Можешь сам подойти и спросить».

Миа ускорила шаг и зашла в первое же кафе. Пара застряла у витрины. Миа присела к стойке и заказала стакан воды, не отрывая взгляда от зеркала за спиной у бармена, в котором отражалась улица. Дождавшись, пока назойливая пара уберется, она заплатила и вышла на улицу.

Добравшись до площади Тертр, она стала наблюдать за работой художников. Через несколько минут к ней подошел молодой человек в джинсах и куртке, с приятной внешностью и добродушной улыбкой.

— Вы ведь Мелисса Барлоу? Я смотрел все ваши фильмы! — похвастался он на прекрасном английском.

Мелисса Барлоу был экранный псевдоним Миа Гринберг.

— Вы снимаетесь в Париже или приехали отдохнуть? — не отставал он.

Миа улыбнулась.

— Я нахожусь не здесь, а в Лондоне. Вы решили, что узнали меня, но это не я, а просто похожая на меня женщина.

— Прошу прощения? — озадаченно спросил он.

— Это я прошу вас меня простить. Наверное, мои слова показались вам бессмыслицей, а вот мне — наоборот. Не сердитесь, если я вас разочаровала.

— Как Мелисса Барлоу может меня разочаровать, раз она сейчас в Англии?

Молодой человек вежливо простился, отошел на несколько шагов, потом оглянулся.

— Если вам вдруг повезет столкнуться с ней на лондонской улице — мир ведь так тесен! — не забудьте передать ей от меня, что она потрясающая актриса.

— Я так и сделаю. Уверена, это доставит ей удовольствие. — Миа проводила его взглядом. — До свидания! — прошептала она.

Она нашла в сумке темные очки, еще немного прошлась и наткнулась на парикмахерскую. То, что Крестон устроит ей выволочку, не вызывало никакого сомнения, и это только укрепило ее в намерении осуществить задуманное. Она толкнула дверь, уселась в кресло и час спустя вышла на улицу коротко стриженной брюнеткой.

Желая испытать, сработает ли ее уловка, она уселась на ступеньки под собором Сакре-Кёр и стала ждать. Когда у паперти затормозил автобус с британскими номерами, Миа смешалась с вывалившими из него пассажирами и спросила, который час, у гида, смело представ перед всей группой. Из шести десятков англичан ни один ее не узнал. Она благословила свою прическу, подарившую ей новый облик. Наконец-то она превратилась в простую англичанку, наведавшуюся в Париж, в женщину без имени.

* * *

Пол дважды объехал квартал и в конце концов затормозил во втором ряду. Обернувшись к своим пассажирам, он широко улыбнулся.

— Чувствуете себя не в своей тарелке?

— А разве может быть по-другому при твоей манере вождения? — буркнул Артур.

— Ты уже видела Артура до того вечера, когда я из-за него два часа просидел скрючившись под операционным столом? — спросил Пол у Лорэн.

— Раз двадцать, — ответил за нее Артур. — А что?

— Ничего. Держите ключи. Вам на верхний этаж. Заносите свои чемоданы, я тем временем отгоню машину в гараж.

Лорэн и Артур распаковывали вещи в отведенной им комнате.

— Жаль, что вы не привезли Джо, — сказал со вздохом Пол, входя.

— Для ребенка его возраста это слишком дальнее путешествие, — объяснила Лорэн. — Он у своей крестной. Думаю, ему там нравится.

— У крестного ему понравилось бы еще больше.

— Мы мечтаем об отпуске вдвоем, — вмешался Артур.

— Возможно, только вы влюблены друг в друга уже давно, а я своего крестника вижу нечасто.

— Возвращайся в Сан-Франциско, будешь с ним видеться хоть каждый день.

— Хотите заморить червячка? Куда я задевал пирог?.. — Бормоча себе под нос, Пол обшаривал кухонные полки. — Не приснилось же мне, что я купил пирог?

Лорэн и Артур понимающе переглянулись.

Он напоил их кофе и изложил составленную им программу.

Погода стояла ясная, поэтому первый день предполагалось посвятить осмотру таких культовых парижских объектов, как Эйфелева башня, Триумфальная арка, остров Ситэ, Сакре-Кёр. В случае, если на все это не хватит времени, предполагалось продолжить экскурсию на следующий день.

— Как двое влюбленных… — напомнил Артур.

— Разумеется, — ответил Пол с некоторым смущением.

Лорэн перед подобным марафоном требовалось немного отдохнуть. У двух приятелей накопилось много тем для беседы, поэтому она предложила им пообедать без нее.

Пол решил пригласить Артура в кафе неподалеку от дома: в полдень его терраса была залита солнцем. Артур надел свежую рубашку и последовал за другом.

Усевшись, они некоторое время молча переглядывались, выжидая, кто заговорит первым.

— Ты здесь счастлив? — не вытерпел Артур.

— Да. Думаю, да.

— Думаешь?..

— Разве можно быть уверенным в своем счастье?

— Понимаю, это писательская фраза, но вопросы здесь задаю я.

— Какого ответа ты ждешь?

— Честного.

— Я люблю свое ремесло, даже если иногда ощущаю себя самозванцем. Ты же знаешь, я накропал всего шесть романов. Похоже, такое чувство посещает многих писателей, во всяком случае, в этом признаются многие мои коллеги.

— Ты часто с ними общаешься?

— Я записался в клуб сочинителей неподалеку отсюда и хожу туда раз в неделю. Мы болтаем о пустяках, обсуждаем, почему случаются застои в работе. Вечер завершается в пивном ресторане. Странно, я слушаю свой рассказ как бы со стороны, и он кажется мне мрачным.

— Не стану тебя разубеждать.

— А ты как поживаешь? Наше бюро процветает?

— Мы говорили о тебе.

— Я пишу: это мое единственное занятие. Иногда участвую в книжных салонах, иногда подписываю экземпляры своих книг в книжных магазинах. В прошлом году побывал в Германии и в Италии, там тоже понемногу продаются мои книги. Дважды в неделю посещаю спортзал. Терпеть это не могу, но при таком питании, как у меня, без спорта не обойтись. А так — пишу, но это я уже, кажется, говорил?

— До чего все это весело! — отозвался Артур ироничным тоном.

— Это ты брось! Счастье приходит по ночам: я встречаюсь со своими персонажами, и жизнь наполняется радостью.

— У тебя кто-то есть?

— И да и нет. Она бывает здесь нечасто, если уж на то пошло, но я постоянно о ней думаю. Тебе такое знакомо, верно?

— Кто она такая?

— Моя корейская переводчица. Ты удивлен? — воскликнул Пол, неубедительно изображая оживление. — Представь, в Корее я, похоже, пользуюсь популярностью! Никогда там не бывал, сам знаешь, я боюсь самолетов: до сих пор не отошел от перелета сюда.

— Это было семь лет назад!

— А кажется, будто вчера: одиннадцать часов турбулентности! Мука мученическая!

— Рано или поздно тебе придется отсюда улететь.

— Не факт, я уже обзавелся видом на жительство. А есть еще такой вариант, как корабль.

— А что твоя переводчица?

— Она потрясающая женщина, хотя я до сих пор ее толком не знаю. Год за годом я все сильнее к ней привязываюсь. Отношения на расстоянии — непростая штука.

— Мне кажется, ты очень одинок, Пол.

— Не ты ли заявил мне однажды, что одиночество — разновидность компании? И вообще, хватит обо мне! Давай лучше о вас. Покажи мне фотографии Джо. Он уже, наверное, совсем большой?

За соседний столик села очаровательная женщина. Пол не обратил на нее никакого внимания, чем насторожил Артура.

— Не смотри на меня так, — сказал ему Пол. — Интрижек я пережил больше, чем ты можешь себе представить, и потом, у меня есть Кионг. С ней все становится по-другому: у меня появляется чувство, будто я превращаюсь в самого себя, перестаю играть чужую роль, больше не обязан нравиться. Она изучает меня по моим книгам, и это, конечно, чересчур: как я подозреваю, они ей не нравятся.

— Никто же ее не заставляет их переводить!

— Она, похоже, немного переигрывает, чтобы меня раздразнить и заставить двигаться вперед.

— Пока суд да дело, ты живешь один.

— Не думай, что мне делать больше нечего, кроме как тебя цитировать, но не ты ли говорил: можно кого-то любить и оставаться одиноким?

— Согласись, у меня ситуация довольно необычная.

— У меня тоже.

— Ты у нас писатель, ты должен составить список того, что делает тебя счастливым.

— Да счастлив я, черт возьми!

— То-то я погляжу…

— Брось, Артур, не начинай подвергать меня психоанализу, терпеть этого не могу. К тому же ты ничего не знаешь о моей жизни.

— Мы с тобой знакомы с детства, мне не нужны подробные объяснения, чтобы догадаться, как тебе живется. Помнишь, что говорила моя мама?

— Она много чего говорила. Кстати, я был бы не прочь перенести место действия моего следующего романа в дом в Кармеле. Давненько я туда не наведывался…

— Кто в этом виноват?

— Знаешь, по чему я скучаю? — продолжал Пол. — По нашим прогулкам по Жирарделли-сквер и к Форту, по нашим вечерам и перебранкам в мастерской, по нашим планам на будущее, по нашим спорам, в которых мы никогда не могли прийти к согласию…

— Я виделся с Онегой.

— Она спрашивала обо мне?

— Да. Я рассказал, что ты теперь парижанин.

— Она по-прежнему замужем?

— Не заметил у нее на руке обручального кольца.

— Напрасно она меня бросила… Знаешь, — добавил Пол с улыбкой, — наша дружба вызывала у нее ревность!

* * *

Миа прошлась среди карикатуристов на площади Тертр и выбрала самого симпатичного, можно сказать, красавца в холщовых штанах, белой рубашке и твидовом пиджаке. Она плюхнулась в раскладное кресло перед ним и попросила сделать изображение как можно ближе к оригиналу.

— «Единственная истинная любовь — это самолюбие», как говорил Саша Гитри, — хриплым голосом произнес художник.

— Как же он прав!

— Несчастная любовь?

— Почему вы спрашиваете?

— Потому что вы одна и только что вышли от парикмахера. Как говорится, новая прическа — новая жизнь.

Миа озадаченно уставилась на него.

— Вы изъясняетесь одними цитатами?

— Я рисую портреты уже четверть века и научился читать по лицам. Вы милы и привлекательны, но вам бы не помешало немного веселья. Ладно, довольно болтать. Если вы хотите, чтобы мой карандаш точно передал сходство, сидите смирно.

Миа выпрямилась.

— В Париж развеяться? — спросил карикатурист, готовя уголек.

— И да и нет. Проведу несколько дней у подруги, она держит ресторанчик здесь неподалеку.

— Наверняка я ее знаю, Монмартр — как деревня.

— «Кламада».

— Так ваша подруга — та малютка из Прованса! Трудолюбивая девушка. Готовит изобретательно, кормит недорого. Не то что другие, которым только и надо, что заманить туристов. Иногда я у нее обедаю. Она особа с характером!

Глядя на руки художника, Миа заметила обручальное кольцо.

— Вам случалось желать другую женщину, кроме жены?

— Наверное. Так, мимолетный взгляд, только чтобы лишний раз убедиться, насколько я любил свою.

— Вы не вместе?

— Почему? Вместе.

— Тогда почему в прошедшем времени?

— Хватит разглагольствовать, я как раз рисую ваши губы.

Миа решила не мешать мастеру. Сеанс затянулся дольше, чем она предполагала. Когда портрет был готов, он предложил ей взглянуть на мольберт. Увидев на нем чужое лицо, Миа улыбнулась.

— Я действительно такая?

— Сегодня — да! — отчеканил художник. — Надеюсь, скоро вы заулыбаетесь так, как на моем рисунке.

Он вынул из кармана телефон, сфотографировал ее и сравнил фотографию с портретом.

— Неплохо! — похвалила его Миа. — Вы можете нарисовать портрет по такому фото?

— Думаю, да, если фотография четкая.

— Я принесу вам фотографию Дейзи. Уверена, она будет счастлива получить свой портрет, вы отличный рисовальщик!

Карикатурист наклонился и стал рыться в прислоненных к мольберту папках. Вытянув из одной широкий лист, протянул его Миа.

— Ваша подруга-рестораторша — само очарование, — сказал он. — Она каждое утро проходит мимо меня. Это подарок.

Миа залюбовалась лицом Дейзи. Это была не карикатура, а настоящий портрет, передававший ее облик и настроение.

— Взамен оставляю вам свой, — сказала Миа и простилась с художником.

* * *

Пол вел экскурсию в ускоренном темпе. С неподражаемой самоуверенностью он проигнорировал очередь, растянувшуюся у подножия Эйфелевой башни, сэкономив добрый час. На верхнем этаже у него закружилась голова, он вцепился в ограду и не стал приближаться к краю площадки, поклявшись, что уже знает эти виды наизусть, и предоставив Артуру и Лорэн наслаждаться ими вдвоем. Он спускался в лифте, зажмурив глаза, после чего обрел прежнее достоинство и повез друзей в сад Тюильри.

При виде детишек на карусели Лорэн почувствовала неукротимое желание позвонить Наталье и услышать голос сына. Плюхнувшись на скамейку, она поманила к себе Артура. Пол воспользовался передышкой и отлучился за сладостями. Пока Артур болтал с Джо, Лорэн наблюдала за Полом. Потом, не сводя с него глаз, она отняла у мужа трубку и засыпала сынишку словами любви, пообещала привезти ему подарок из Парижа и огорчилась, поняв, что ему только это и нужно. С крестной ему было очень весело.

Она посылала сыну поцелуи, прижимая телефон к уху, когда вернулся Пол, с трудом удерживая в одной руке три порции сахарной ваты.

— Ну, как он тебе? — спросила Лорэн шепотом.

— К кому ты обращаешься, ко мне или к Джо? — пробурчал Артур.

— Джо уже нажал отбой.

— Тогда зачем ты делаешь вид, будто продолжаешь телефонный разговор?

— Чтобы Пол не спешил возвращаться.

— По-моему, он счастлив, — ответил Артур.

— Лгун из тебя никудышный.

— Надеюсь, это не упрек?

— Нет, констатация факта. Ты заметил, что он беспрерывно бормочет?

— Это от одиночества, в котором он не желает сознаваться.

— У него никого нет?

— Я прожил в Париже холостяком четыре года.

— Ты же был влюблен в меня. Кстати, ты не забыл свое увлечение красавицей цветочницей?

— Он, между прочим, тоже влюблен. В кореянку, живущую в Корее. Думает поселиться вместе с ней. Его книги якобы пользуются там огромным успехом.

— В Корее?

— Да. Но я думаю, что это неправда и что это дурацкая идея.

— Почему? А вдруг он по-настоящему любит эту женщину?

— У меня впечатление, что она не любит его так, как он ее. Он панически боится летать, так что если все-таки отправится туда, то уже вряд ли вернется. Ты представляешь, как он будет жить в одиночестве там, в Корее? Париж и так достаточно далеко от Сан-Франциско.

— Ты не имеешь права ему мешать, если он этого действительно хочет.

— Зато имею право попытаться его переубедить.

— Мы случайно не о двух разных Полах говорим?

Пол, которому стало скучно одному, вернулся к ним решительным шагом.

— Можно мне поговорить с крестником?

— Он только что повесил трубку, — смущенно ответила Лорэн и, убрав телефон, попробовала отвлечь его лучезарной улыбкой.

— У вас что, опять какой-то заговор?

— Ничего подобного! — возмутился Артур.

— Не волнуйтесь, я не намерен все время вам досаждать. У меня другой план: получить удовольствие от вашей компании и быстро от вас отстать.

— Вот и мы хотим побыть в твоей компании, иначе зачем было приезжать в Париж?

Пол задумался: Лорэн рассудила здраво.

— А я заподозрил, что вы затеваете какую-то гадость. Так о чем вы болтали?

— Про один ресторанчик, куда мне бы хотелось повести вас обоих сегодня вечером, — ответил Артур. — Я был его завсегдатаем, когда жил в Париже. Но только на том условии, что ты дашь нам отдохнуть, а то уже осточертело изображать туристов.

Пол принял приглашение, и трое друзей зашагали в сторону улицы Риволи по аллее Кастильоне.

— Чуть подальше есть остановка такси, — сказал Пол, ступая на «зебру».

На светофоре зажегся зеленый сигнал, и Артурт с Лорэн не успели догнать Пола. Их разделил поток машин. Внимание Лорэн привлек рекламный слоган на борту остановившегося напротив автобуса: «В этом автобусе вы можете встретить женщину своей мечты, если только она не ездит в метро». Это была реклама интернет-сайта знакомств. Лорэн пихнула Артура локтем, и они проводили глазами автобус, после чего переглянулись.

— Ты о том же подумала? — чуть слышно спросил Артур.

— Не шепчи, вряд ли он нас услышит на другой стороне улицы.

— Чтобы он бродил по таким сайтам? Никогда!

— Кто говорит, что он сам должен это делать? — усмехнулась Лорэн. — Когда судьбу надо слегка подтолкнуть, друзья должны об этом позаботиться… Это ничего тебе не напоминает?

И она побежала по переходу, не дожидаясь Артура.

* * *

Миа надела очки в черепаховой оправе, купленные днем у антиквара. Через их толстые стекла она мало что могла разглядеть.

Она толкнула дверь ресторана. Зал был набит битком. Через широкое окно в стене клиенты, облепившие столики, могли наблюдать, как Дейзи заправляет на своей кухне. Ее повар не знал покоя. Дейзи разнесла полные тарелки, исчезла, снова появилась и направилась к столику на четверых. Приняв заказы, она удрала, задев на бегу Миа, но впопыхах не обратив на нее внимания. На пороге кухни она спохватилась и вернулась.

— Мне очень жаль, но у нас не осталось свободных мест, — сообщила она.

Миа, окосевшая в своих темных очках, проговорила настойчиво, изменив голос:

— Совсем ни одного местечка? Я могу подождать.

Дейзи с раздосадованным видом оглядела зал.

— Вон те клиенты уже попросили счет, но, судя по всему, они увлечены разговором… Вы одна? Может, вас пока устроит табурет у стойки?

Она указала на место у бара. Миа кивнула и вскарабкалась на табурет.

Ей пришлось ждать несколько минут. Наконец Дейзи вышла из кухни, зашла за стойку, положила перед Миа салфетку и приборы и отвернулась, чтобы взять бокал. Потом, подав меню, сообщила, что кончились гребешки и вообще почти все…

— Как жаль, я специально приехала из Лондона полакомиться вашими гребешками.

Дейзи пригляделась к разочарованной посетительнице и всплеснула руками.

— Ну ты и свинья! — воскликнула она. — Хорошо, что у меня ничего не было в руках, а то бы я все выронила и разбила! Больная на всю голову!

— Ты меня не узнала?

— Я на тебя толком и не смотрела. Что это ты выдумала?

— Не нравится?

— У меня нет времени, моя официантка взяла и уволилась, так что мне не до шуток. Если ты голодна, я тебя накормлю, а если сыта, то…

— Может, тебе помочь?

— Мелисса Барлоу в роли официантки? Час от часу не легче!

— Просто Миа. И пожалуйста, не ори!

Дейзи оглядела ее с головы до ног.

— Ты хоть сможешь удержать в руках тарелку?

— Мне доводилось играть официанток. Ты же знаешь, какая я перфекционистка. Я перед съемками долго тренировалась.

Дейзи колебалась. Звонок с кухни заставил ее поторопиться: клиенты нервничали, и она нуждалась в подкреплении.

— Сними свои дурацкие очки и ступай за мной!

Миа побежала за ней на кухню. Дейзи сунула ей фартук и указала на шесть тарелок под нагревательными лампами.

— Эти — на восьмой!

— Восьмой? — переспросила Миа.

— Столик справа от входа, за ним громкоголосый тип, будь с ним любезна, он постоянный клиент.

— Постоянный клиент… — повторила Миа, хватая тарелки.

— Для начала — не больше четырех штук сразу, пожалуйста!

— Так точно! — отозвалась Миа, хватая тарелки.

Отнеся первые четыре, она вернулась за остальными.

Дейзи избавилась от необходимости разносить заказы, и на ее кухне вновь установился привычный ритм. Когда было готово очередное блюдо, звенел звонок и наступала очередь Миа. В промежутках она уносила грязные тарелки, принимала оплату и возвращалась за инструкциями. Дейзи насмешливо наблюдала за ней.

К одиннадцати часам вечера ресторан начал пустеть.

— Полтора евро чаевых — вот и все, что мне оставил твой постоянный клиент!

— Я не говорила, что он щедрый.

— А потом еще уставился на меня, ожидая благодарности!

— Надеюсь, ты его не разочаровала?

— Еще чего!

— Любопытно, когда тебя посетила нелепая мысль изменить внешность?

— Как только я узнала, что ты осталась без официантки. Значит, тебе не нравится…

— Это уже не ты, мне нужно привыкнуть.

— Ты давно не смотрела мои фильмы: я иногда выглядела еще хуже, чем сейчас.

— Мне приходится слишком много работать, так что не до кино, не сердись. Отнеси, пожалуйста, эти десерты. Мне не терпится закрыть лавочку и завалиться спать.

Миа безупречно доиграла свою роль, получив высокую оценку от своей подруги, прежде не верившей, что она способна на такие подвиги.

Последние посетители разошлись в полночь. Дейзи и ее повар навели порядок на кухне, Миа — в зале. После этого, опустив решетку на окне, они пошли по улицам Монмартра.

— И так каждый день? — спросила Миа.

— Шесть дней в неделю. Это очень утомительно, но я все равно не поменяла бы свое занятие ни на какое другое. Мне повезло, я нашла себя, хотя в последние дни месяца страшно выбиваюсь из сил.

— Народу полным-полно!

— Вечер удался.

— Что ты делаешь по воскресеньям?

— Отсыпаюсь.

— А как же личная жизнь?

— Где мне найти для нее место? Между моей холодной спальней и кухней не остается даже щелочки.

— Так ни с кем и не встречалась с тех пор, как открыла ресторан?

— Мужчины бывали, но не один не выдержал моего расписания. Вот ты живешь с человеком, занимающимся тем же, чем и ты. Кто бы стал терпеть твое отсутствие, когда ты уезжаешь на съемки?

— Можно сказать, с этим мужчиной я уже не живу.

Их шаги гулко разносились по безлюдной улице.

— Как бы нам обеим не превратиться в старых дев, — вздохнула Дейзи.

— Говори за себя, мне это не грозит.

— Шлюха!

— Если бы…

— И что мешает?

— А тебе что мешает? Между прочим, где ты берешь своих мужчин? Это клиенты ресторана?

— Никогда не смешиваю работу и любовь, — ответила Дейзи. — Только раз такое случилось. Он приходил часто, даже очень, пока до меня не дошло, что его привлекает не только моя кухня.

— И как он? — заинтересовалась Миа.

— Неплох, очень даже неплох!

Подойдя к своему дому, Дейзи набрала на двери код, включила свет и стала подниматься по лестнице.

— Неплох — это как?

— Обаятельный.

— А еще?

— Что ты хочешь узнать?

— Все! Как он тебя соблазнил, о вашей первой ночи, как долго длился ваш роман и чем завершился.

— Тогда дождись, пока мы вскарабкаемся на последний этаж.

Дейзи вползла в квартиру и упала на диван.

— Я совсем обессилела! Не заваришь чай? Похоже, это единственное, ради чего англичан стоит пускать на кухню.

Миа отдала подруге честь, налила в чайник воды и стала ждать, пока Дейзи выполнит свое обещание.

— Дело было в конце июля прошлого года, вечером. Ресторан был почти пуст, я уже собиралась выключить плиты, и тут входит он. Я заколебалась. Ничего не поделать, профессиональный долг пересилил. Повара и официантку я отпустила: с одним клиентом разобраться не проблема. Подаю ему меню, а он хватает меня за руку и просит выбрать, что мне самой нравится, и он очень признателен мне за то, что я ради него задержалась. Ну а я, кретинка, купилась…

— Почему кретинка?

— Пока он ел, я сидела напротив него и тоже что-то клевала. Странный он был, такой задорный! Решил помочь мне убрать со стола. Забавно же! Я не возражала. Мы закрыли ресторан, и он предложил выпить по стаканчику. Я согласилась. Мы сели на террасе какого-то кафе и давай обсуждать проблемы мироздания. Он оказался знатоком высокой кухни, причем самым настоящим. Признаться, я поверила в чудо. Он проводил меня до дома и не рвался подняться наверх, на прощанье мы скромно поцеловались. В общем, я повстречала само совершенство. Мы больше не расставались, он приходил под конец рабочего дня, помогал мне закрыть ресторан. Я проводила с ним воскресные дни. Так продолжалось до конца лета, пока он не заявил, что больше встречаться со мной не может.

— Почему?

— Потом что вернулись после каникул его жена с детьми. Буду тебе признательна, если ты воздержишься от комментариев. А теперь — в ванную и спать. — С этими словами Дейзи закрыла за собой дверь спальни.

* * *

Выйдя из «Ами Луи», Лорэн восторженно застыла перед старыми фасадами улицы Вербуа.

— На тебя подействовала прелесть Парижа? — осведомился Пол.

— Трапеза в духе Гаргантюа, которой мы только что наслаждались, подействовала без всякого сомнения, — ответила она.

Они вернулись домой на такси. Пол пожелал друзьям спокойной ночи и поспешил запереться у себя в кабинете: ему не терпелось сесть за работу.

Лорэн улеглась в постель со своим «Макинтошем». Артур вышел из ванной спустя десять минут и тоже юркнул под одеяло.

— Проверяешь почту в такой поздний час? — удивился он.

Она положила компьютер на колени. Пока крайне изумленный Артур разбирался в том, что она затеяла, она весело смеялась. Он поневоле вновь перечитал первые строчки, написанные Лорэн: «Романист, холост, эпикуреец, часто работающий по ночам, любящий юмор, жизнь и азарт…»

— Боюсь, сегодня вечером ты перебрала вина.

Прежде чем закрыть компьютер, он случайно нажал на клавишу регистрации Пола на сайте знакомств.

— Он никогда нам не простит, что мы сыграли с ним такую шутку!

— Ну так беги к нему, кайся, потому что у меня есть подозрение, что этот сигнал…

Артур судорожно откинул крышку компьютера, напуганный своей оплошностью.

— Без паники! Доступ к этому аккаунту есть только у нас. И вообще, мне очень хочется перевернуть вверх дном его скучное будничное существование.

— Я бы так не рисковал, — отозвался Артур.

— Ты забыл, как он рисковал ради нас? — спросила она, гася свет.

Артур долго лежал в темноте с открытыми глазами. На него нахлынули воспоминания об их безумных приключениях, часто на грани фола. Пол ради него готов был даже попасть в тюрьму. Своим нынешним счастьем Артур был обязан бесстрашию друга.

Париж напоминал ему о тоскливых временах, о годах невыносимого одиночества. Теперь пришла очередь Пола пожить в одиночестве; Артур знал на собственном опыте, каково это. Но разве нет других способов спасти Пола от этого скучного житья, кроме как заманить его на сайт знакомств?

— Спи, — прошептала Лорэн. — Посмотрим, вдруг произойдет что-нибудь интересное?

* * *

Она вертелась на постели, не в силах уснуть, прокручивала в голове последние недели и не находила ничего радостного. Прошедший день оказался самым приятным за долгое время, хотя ее и мучила тоска.

Измученная бессонницей, она оделась и бесшумно выскользнула из квартиры.

Мостовые и тротуары были мокрыми: только что прошел частый моросящий дождь. Она поднялась по темным улицам на Холм и вышла на площадь Тертр. Знакомый карикатурист еще только складывал свой мольберт. Он поднял голову и увидел, что она садится на скамейку.

— Не спится? — спросил он, опускаясь с ней рядом.

— Нет, никак! — призналась она.

— Мне это знакомо, никогда не могу сомкнуть глаз раньше двух ночи.

— Жена послушно ждет вас до поздней ночи?

— Надеюсь, что она меня ждет, вот и все, — ответил он хрипло, как всегда.

— Не понимаю…

— Вы отдали подруге ее портрет?

— Пока не было возможности. Завтра непременно это сделаю.

— Можно попросить вас об одолжении? Не говорите ей, что это мой подарок. Мне нравится у нее обедать, но я почему-то смущаюсь при мысли, что она узнает…

— Почему все-таки?

— Нарисовать человека, когда он об этом не просит, — в какой-то степени вторжение в его личную жизнь.

— Тем не менее вы на это пошли.

— Мне нравится смотреть по утрам, как она идет мимо. Однажды захотелось запечатлеть лицо, которое так поднимает настроение.

— Если я положу голову вам на плечо, вы не поймете это превратно?

— Валяйте, мое плечо никому ничего не скажет.

И они залюбовались луной, выплывшей из облаков в парижское небо.

В два часа художник кашлянул.

— Я не спала! — встрепенулась Миа.

— Как и я.

Миа выпрямилась.

— Не пора ли прощаться? — спросила она.

— Доброй ночи, — произнес художник, вставая со скамейки.

Они расстались посреди площади Тертр.