НОВИЧОК. Спецоперация ФСБ. Шпионский роман

Марк Агатов

Спецоперация ФСБ «НОВИЧОК». Эта история началась накануне выборов президента России. В феврале 2018 года в одну из московских больниц был доставлен неизвестный мужчина. Врач скорой заявил, что больного отравили нервно-паралитическим газом «Новичок». Но ему никто не верит. Четыре дня больного лечат от инфаркта, а на пятый он отправляется «в гости» к богу…

Смертельный мандарин

Барский открыл глаза. В палате никого не было. Из радиоточки мужской голос требовал запретить фильм «Матильда» и сослать на Соловки Учителя.

«Привидится же такое», — подумал больной и стал убеждать себя, что все это ему приснилось.

Но тут он увидел рядом с собой старшину НКВД Василия Пронина из киевской расстрельной команды. Чекист был в форме, с револьвером в руках и такой же молодой, как на фото из домашнего альбома.

— Их надо было расстрелять с коммунистической ненавистью в девяностом году прямо на Арбате, а теперь, поздно. Они расплодились. Их сотни тысяч! Царей прославляют. Вечно живого из Мавзолея вынести хотят, — заговорил газетными штампами старшина. — И ты вместо того, чтобы продолжить наше дело, в «инфарктную» палату залег.

— А что вы предлагаете? Стрелять в бывших комсомольцев, которые несут всякую чушь про царя и Матильду? — указал на радиоточку Барский.

— Мне нравится ход твоих мыслей. Тебе дать револьвер? — потянулся к кобуре чекист. — А может, автомат?

— Зачем мне автомат?! Сейчас не девяносто первый, на каждом столбе видеокамеры висят. Засекут моментально, — возразил Барский. — Да и шума много от него. Это тогда показуху любили устраивать из каждой ликвидации, а сейчас всё по-тихому. Яду добавили в суши, и отъехал клиент от инфаркта в иной мир.

— Логично, — быстро согласился старшина. — Бери снайперскую винтовку.

— Для снайперской винтовки настоящий снайпер нужен, а я не знаю, кто я такой и что делаю в Москве?

— Я помогу тебе! У моих клиентов память восстанавливалась за минуту до расстрела. В глаза! В глаза смотреть! Не отворачивайся! Я верну тебя в 37-й год прямо сейчас! — старшина поднял револьвер и направил его в сторону больного. — В отличие от Козлова я стреляю без промаха! И прицел у меня проверенный. Приговоренных к расстрелу, убивал с первого выстрела!

— А меня за что?! Я не знаю никакую Матильду. И балерин у меня никогда не было, — голосом драматического актера произнес больной. — И в убийстве царя не участвовал. Это было до революции. Меня тогда еще и в проекте не было. Ты понимаешь, я из другого времени. Я свое отстрелял в девяностых.

— Вот, ты и признался!

— В чем?

— В убийствах. А я все время голову ломал, кто же это «сейлемовских» бандитов-рэкетиров кладет пачками из автомата? Двадцать могил на почетном секторе «Абдала» твоих рук дело?

— Ты сюда еще «греков» добавь и «башмаков». Все крымские «висяки» на меня оформи и тогда «Героя Украины» тебе президент посмертно даст.

— Ты же сам только что признался, что свое отстрелял в девяностых, — старшина поднес к голове больного револьвер.

Барский не стал ждать выстрела, вырвал из руки иглу, по которой к нему в вену поступало лекарство из капельницы, и выскочил из палаты.