Территория насилия

Мария де Сад, 2021

База, куда мы летим, находится посреди океана, поэтому путешествие будет долгим. Я держу за руку Киру и прижимаюсь к Дмитрию. В голове у меня полная сумятица. Меня то охватывает радостное ожидание начала новой жизни и надежда на возвращение нормального общества, то, буквально через секунду, воображение рисует всякие ужасы, ожидающие нас на базе, и мне хочется, чтобы вертолет рухнул, и все закончилось.Будущее обнадеживает меня, но и бесконечно пугает.

Игры с вибратором

Вечером я попросила Киру отправиться спать в свою комнату.

— Но почему? Я боюсь без тебя! — начала было Кира, надув губы.

— Кира, пожалуйста, не спрашивай! Просто сделай, как я прошу!

Мое лицо так болезненно искривилось, что Кира заподозрила что-то неладное.

— Хорошо! Не расстраивайся! Я сделаю!

Я крепко ее обняла и выпроводила из комнаты.

Я сидела в темноте на кровати, держа вибратор в руках. Конечно же, темнота не спасет меня. Высокотехнологичная система видеонаблюдения четко показывает все происходящее в комнате.

Я рассеянно то включала игрушку, то выключала. Неужели мне придется это сделать?

Почему-то все связанно с сексом, вызывало у меня жуткое отвращение. Ведь из-за секса со мной и произошло тогда это мерзкое изнасилование. Мужики хотели молодого женского тела, а я попала под горячую руку. Да чтоб этот секс провалился вместе с теми, кто его придумал!

Моя семья придерживалась консервативных взглядов, и мы с Кирой были воспитаны в так называемых «традиционных ценностях». Конечно, и я, и она знала о всяких современных радостях «цивилизованных» людей, но представить себе не могла, что мне придется познавать эти радости в том ключе, в котором я его познала.

Наверное многие изнасилованные женщины всегда несут в себе этот груз. Он со временем не исчезает, хоть и боль притупляется. После того зверского насилия, я зареклась, что никогда и ни с кем больше не буду заниматься сексом. Тем более, по доброй воле.

Психологичка завела эту тему не просто так, она явно видит, что со мной что-то не так. Но какого же черта она лезет в мою душу? Разве не понятно, я просто пытаюсь выжить, вот и все! Кому сейчас нужны чужие проблемы? Сидела бы и дальше перебирала свои бумажки, писала отчеты и рисовала со мной кружочки. Зачем же пытается сковырнуть больное?

Еще и вибратор дала… Я всегда думала, что подобные штуки для извращенцев… Чего ей от меня нужно? Хочет посмотреть, как я сама себя удовлетворяю? Неужели, сейчас в этом мире остались исключительно одни озабоченные извращенцы? Или ей действительно нужны какие-то данные о моем сексуальном здоровье?

И вот я стою перед выбором: или сделать, как велят, или устроить бунт, который неизвестно, чем закончится. Может быть, меня накачают успокоительным. А может быть, нас с Кирой просто вышвырнут за ворота, и мы с ней быстро закончим как Нина.

Да уж! Ситуация, как в анекдоте: «Смерть или мачача! — Чем так жить, лучше уж смерть! — А смерть у нас только через мачача!».

Я прикоснулась вибрирующим тараканьим усиком к запястью. Меня тут же всю передернуло от отвращения. Словно снова меня касаются руки тех ужасных подонков…

Понимаю, что эта вещица безобидная и не будет меня насиловать или бить. Но меня бесит, что я вынуждена делать это ради прихоти какой-то старой ведьмы.

Беда еще и в том, что я терпеть не могу мелко вибрирующих предметов. Уж не знаю почему. Некоторых тянет на рвоту, когда кто-то скребет железом по стеклу, а меня вот всю прямо выворачивает, когда я держу в руках работающий погружной блендер или электрическую зубную щетку.

Кстати, когда я сказала персоналу, что мне неприятна электрическая зубная щетка, и нельзя ли мне дать обычную — мне без малейших затруднений выдали целый набор обычных щеток разной жесткости и разного размера. Одна красивее другой.

А тут — на тебе! Пришла беда, откуда не ждали.

Ну, что же! Как говорится, перед смертью не надышишься. Надо прекращать тянуть кота за хвост и приступать.

Я опять прикоснулась тараканьим усиком к запястью. Опять меня передернуло, а к горлу подкатил комок. Я с трудом подавила рвоту. Если блевану, то это проблему не решит, а только усугубит.

Похоже, что я все-таки дошла до ручки. Не могу. Будь что будет.

Я легла на кровать и с головой укрылась одеялом.

А может, попробовать симулировать оргазм? Тут я вспомнила, как во время последнего школьного праздника по поводу окончания учебного года Юлька (первая красотка и самая большая стерва в классе) увлеченно хвасталась девчонкам, как она теперь посещает курсы сексуального мастерства, как их там учат всяким техникам, и в том числе симуляции оргазма. «Женщине, не умеющей качественно симулировать оргазм, вряд ли удастся сделать хорошую карьеру в модельном бизнесе», — с видом бывалой бандерши вещала Юлька.

Праздник проходил на теплоходе. Мы плыли по Москве-реке, разряженные в пух и прах, играл живой оркестр, сияли разноцветные гирлянды.

В буфете подавали только детское шампанское, и меня это вполне устраивало. Но мальчишки ухитрились протащить на борт настоящее спиртное, и под конец праздника Юлька, похоже, решила продемонстрировать двум парням свои умения, которые она освоила на курсах.

Я с Ниной как раз зашла в дамскую комнату, когда из кабинки неслись сладострастные охи, ахи и громкие стоны Юльки, сопровождаемые мужским пыхтением.

Нина захихикала, ткнула меня локтем в бок и, давясь от смеха, прошептала: «Интересно, это она «качественно симулирует», или взаправду ее так разобрало?». Я тогда только фыркнула.

Может, мне тоже попробовать «качественно симулировать»? Хуже-то уж точно не будет.

Я засунула выключенный вибратор под подушку, поплотнее с головой закуталась в одеяло, став похожей на кокон (только мне это казалось не коконом прекрасной бабочки, а пупарием навозной мухи, в которую мне предстояло сейчас превратиться), начала извиваться и постанывать. Ну, точнехонько навозный пупарий перед вылуплением!

Я почувствовала, что у меня начинается истерика: я извивалась все сильнее, взвизгивала и, наконец, разрыдалась. Дальше притворяться было бессмысленно. Этот проклятый звук словно возвращал меня в тот день, когда множество мужиков надругались надо мной и избили до полусмерти.

Если психолог хочет, чтобы я перестала вспоминать те ужасные моменты, о которых она немного наслышана, то с ее стороны очень глупо наступать мне на больные мозоли.

Я рывком вытащила проклятущую вещицу из-под подушки, сбросила с себя одеяло, села на постели. Потрясая работающим вибратором над головой, я заорала срывающимся голосом: «Гиртдж Готфридовна, я знаю, что вы сейчас смотрите! Эт-т-т-о дейстф-ф-фит-т-тельно по-о-от-т-тр-р-ряс-с-сающий фибр-р-рат-т-тор-р-р-р! Каждой девочке нужен такой для сексуальной гигиены и ментального здоровья!»

Выпалив этот монолог, я изо всех сил швырнула игрушку. Она ударилась о стенку и разлетелась на тысячу осколков. Я без сил упала на подушку.

Все кончено. Я провалила представление. Мне вспомнился любимый папин анекдот про двух ковбоев, убирающих навоз. Папа всегда его так смешно изображал в лицах.

Суть была такая: Джек и Билл убирали навоз. Вдруг Джек и говорит: «Билл, а спорим на доллар, что я вот эту кучу навоза сейчас съем!» Ударили по рукам, и Джек хрям-хрям-хрям — быстренько кучу навоза в себя затолкал. А Биллу так жалко стало доллар отдавать, он и говорит: «А спорим на доллар, что я вот эту кучу съем!» Поспорили, и Билл быстренько слопал кучу. Джек почесал затылок и говорит: «Слушай, Билл, выходит, что мы просто за бесплатно дерьма нажрались!»

Я сейчас чувствовала себя точно как Джек. Нажралась дерьма, и ничегошеньки не исправила. Можно было просто гордо плюнуть в наглую рожу Гиртдж Готфридовны и наговорить ей побольше гадостей (может, удалось бы найти те слова, которые кольнули бы ее в самое облепленное холестериновыми бляшками и изжеванное диабетом сердце и довели бы до инфаркта). Результат был бы тот же, но я бы могла воображать себе, что сохранила хотя бы крупицы собственного достоинства.

Хотя разве сейчас такое понятие как «человеческое достоинство» имеет хоть какой-то смысл? О «сохранении достоинства» можно было говорить в те времена, когда красавец-граф делал непристойное предложение чистенькой крестьяночке. Та, сохраняя достоинство, отказывалась (не даю поцелуя без любви, не дарю любви без венца), и он насиловал ее в миссионерской позиции. Она опять, сохраняя достоинство, говорила «нет», и оставалась зарабатывать тяжким трудом на пропитание себе и младенцу с тонкими аристократическими чертами. Возможно, быстро умирала, надорвавшись на работе, но до самого конца сохраняла человеческое достоинство.

А в наше время, если я не буду делать то, что мне велят, то на меня даже пули тратить не будут. Вышвырнут за ворота, где я сначала буду реветь, как свинья на бойне, пока меня будут до смерти насиловать, затем мое мясо сначала превратят в бифштексы, а потом в дерьмо. А из черепушки чувак кубок сделает, и какой-нибудь богатей украсит им свой интерьер в пентхаусе или в рабочем кабинете. Именно это произошло с моей лучшей подругой. Почти то же самое случилось с моим отцом. Только мама избежала этой участи, сгнив заживо.

Что будет завтра?

Меня напичкают успокоительными, от которых я быстро превращусь в такую же желеобразную тушу, как Гиртдж Готфридовна?

Дабы преподать мне урок перестанут давать таблетки Кире, и она сгниет заживо на моих глазах?

Нас обеих вышвырнут с базы, потому что мы строптивые, неблагодарные дряни, и «на воле» нас оприходуют мародеры? С этими мыслями я впала в какое-то болезненное забытье.