Железная роза. Книга 2

Мария Хомутовская, 2021

Розалин Клиффорд твердо решила стать врачом, но для женщины начала XX века это связано с определенными трудностями. Тогда она устраивается на работу в Суинчестерскую больницу. Но мирная жизнь и Экскалибур – понятия не совместимые: граф Корнштейн уже вышел на след тех, кто мешает ему заниматься работорговлей. Однако, для Розалин это столкновение не только с ним, ей придется многое открыть в самой себе. Больше раскрытия героев, приключений и любви!

Глава 3. Предложение

В субботу Лиз готовила праздничный ужин в честь успешного поступления Розалин на работу.

Виновница торжества взялась ей помогать. Планировался мясной пирог, но с тестом у неё отношения не сложились, поэтому от Лиз поступило новое задание: нарезать лук для начинки. Справившись с этим нелегким делом, Розалин некоторое время наблюдала, как подруга с энтузиазмом мнёт тесто.

— Лиз, а ты… Тебе не скучно здесь? — неожиданно для самой себя спросила она.

— Скучно? — удивилась Лиз. — Нет.

Она убрала с лица непослушную прядь.

— Да и некогда скучать. Вчера, например, Алекс показывал мне способы открывания замков без ключа.

— Алекс? — переспросила Розалин.

Её кольнуло странное чувство, похожее на зависть. Надо будет попросить, чтобы научил этому и её.

— Знаешь, ему нелегко скрываться, — продолжала та. — Но он не хочет подставить нас, поэтому старается. Вот только нахождение в четырех стенах плохо на него влияет. Я пыталась немного его отвлечь.

— Ясно, — пробормотала Розалин, не понимая, почему слова подруги её обеспокоили.

— А к чему эти вопросы? — поинтересовалась Лиз.

Розалин попыталась вспомнить, о чем изначально шел разговор.

— Просто мы собирались бороться с рабством, ввязываться в опасности, а в итоге… ты печешь пироги! — пояснила она.

Лиз взглянула на неё, не прерывая основного занятия.

— Мне нравится печь пироги, Линн. Я не так уж рвусь к опасностям. Главное — помогать людям.

— Сейчас мы никому не помогаем, — пожала плечами Розалин.

— Я сейчас помогаю вам, — не согласилась Лиз. — Иначе вы бы с голоду тут умерли. Когда я уеду, боюсь, вам придется снова нанять кухарку.

Пока девушки были на учебе, Джон и Алекс приглашали стряпать соседскую старушку, но Лиз, которой нравилось готовить, дала ей отпуск.

Розалин подумала, что плохо переживающему заточение Алексу стоило бы поучиться у Лиз. Она умеет брать то, что у неё есть прямо сейчас, делать всё, что может, и быть этим довольной. Редкий талант.

— Ты неподражаема, Лиз! — заявила она.

— Доставай мясорубку! — заявила та вместо ответа.

Закатав рукава, Розалин взялась за дело. Но краем глаза заметила, что у подруги смущенно покраснели уши.

Когда ужин был готов, члены Экскалибура собрались в столовой. Все поздравляли Розалин и уминали праздничное угощение. Александр принес из погреба бутылку вина.

Наполнив бокалы, он провозгласил:

— За успехи Розалин в медицине!

Розалин хотела возразить, ведь особых успехов у неё не было, её только приняли на работу, но Лиз и Джон уже выпили. А сделав глоток терпкого, ароматного вина, она решила, что это не так уж важно.

То ли под влиянием вина, то ли сказалось напряжение последней недели, но Розалин вдруг показалось важным совсем другое: как Джон зажмуривается от удовольствия, откусывая горячий пирог, как раскрасневшаяся Лиз смеется над шуткой Александра, как он отставляет бокал, улыбается и бросает на Розалин пристальный взгляд весело поблескивающих глаз.

Летняя, беззаботная атмосфера сопровождала застолье. Они болтали о пустяках, планировали поездку на пляж в следующие выходные и нахваливали кулинарный талант Лиз.

Когда вино было допито, а пироги съедены, Алекс отправился в подвал за новой бутылкой, а остальные переместились в гостиную.

— Может, разожжем камин? — предложила Лиз.

— В такую жару? — возразила Розалин и глянула на распахнутую настежь дверь на веранду, откуда в комнату проникал тёплый ночной воздух.

— Как хочешь, — пожала плечами Лиз, устраиваясь в кресле.

Розалин последовала её примеру и заняла второе кресло. Приближалась полночь, но расходиться никто не собирался.

Вернулся Алекс с бутылкой вина и гитарой. Пока Джон наполнял бокалы, он уселся на диван и, наигрывая какую-то песенку, мурлыкал себе под нос.

— Сыграй погромче, Алекс! — попросила Розалин, пригубив новую порцию вина.

Тот покачал головой.

— Я знаю только военные песни.

Но поразмыслив, добавил:

— И те, которые не стоит петь в присутствии леди.

Лиз хихикнула.

— Наплевать! — махнула рукой Розалин. — Спой!

Он задумчиво провел по струнам, и они отозвались легким шепотком.

— Ладно, будет про любовь! — произнес Алекс и запел:

В блистательном зале в одном из объезженных мной городов

Вы молча стояли, не слушая лживых и чопорных слов.

Ах, как вы держались, когда капитан вас на танец позвал!

Я в то же мгновенье увидел, что вы воплощенной мечты идеал…

Танцуйте, мадам! Для вас этот вальс пусть звучит без конца!

Танцуйте, мадам! Пусть летит кружевная вуаль.

Танцуйте, мадам, заставляйте стучать офицеров сердца!

И легкий ваш шаг пусть уносит любую печаль!

От вина было так тепло и уютно. Сидя в кресле, Розалин смотрела на Алекса. Движения его пальцев завораживали её. Несмотря на легкость и романтичность песни, внутри шевелилась какая-то странная грусть…

Тогда я не знал, что за чудо, и морок, и бред.

Я выпил вина в прославленье грядущих побед.

На танец я вас пригласил, утонув в синеве ваших глаз,

И мир, и война растворились в одном упоительном «здесь и сейчас»…

Глотнув из своего бокала, Лиз вскочила и принялась кружиться под музыку. Джон стоял в тени и притопывал ногой.

Танцуйте, мадам! Для вас этот вальс пусть звучит без конца!

Танцуйте, мадам! Пусть летит кружевная вуаль.

Танцуйте, мадам, заставляйте стучать офицеров сердца!

И легкий ваш шаг пусть уносит любую печаль!

Розалин не могла отвести от Алекса глаз. Наверное, он почувствовал это, и следующий куплет пел, глядя на неё.

Ах, как я хочу ваши пальцы, мадам, до утра целовать,

Но ваших волос я украдкой касаюсь едва.

Ах, как я хочу в этот вечер лишь с вами одной танцевать,

Но кружится, кружится, кружится в вальсе любовном моя голова…

Танцуйте, мадам! Для вас этот вальс пусть звучит без конца!

Танцуйте, мадам! Пусть летит кружевная вуаль.

Танцуйте, мадам, заставляйте стучать офицеров сердца!

И легкий ваш шаг пусть уносит любую печаль!

Тут Лиз со смехом схватила её за руку и потянула на середину комнаты. Подхваченная шумящим в голове вином, Розалин принялась вальсировать вместе с ней. При виде такого веселья, Алекс сыграл припев ещё несколько раз, пока Лиз картинно не повалилась на диван.

— Всё! Больше не могу! — со смехом простонала она.

Розалин отпила из своего бокала, обмахиваясь рукой.

— Жарко!

Чтобы хоть немного охладиться, она выскользнула в открытую дверь на веранду.

В лицо тут же пахнуло ароматом трав и ночной прохладой. Голова ещё немного кружилась, зато в теле была легкость. Ни с того ни с сего Розалин вспомнился Кайл…

Верно, тогда она тоже что-то пила.

— Как здесь хорошо! — заметил Александр, внезапно возникший рядом.

— Ты так бесшумно ходишь! — притворно схватилась за сердце Розалин. — Настоящий шпион!

Усмехнувшись, он достал сигарету и сунул в рот.

— Фу! Не порти аромат лета мерзким дымом, — тут же сморщилась она.

Алекс бросил на неё исподлобья быстрый взгляд и убрал сигарету обратно в карман.

— Только ради тебя, — произнес он.

Розалин показалось, что он издевается, слишком уж серьезным стало его лицо.

— Между прочим, курение вредно для здоровья! — заявила она. — Я в анатомическом театре видела легкие одного джентльмена…

— Ты серьезно, Розалин? — перебил Алекс, подняв бровь. — Хочешь трупы обсудить?

А он все смеется над ней!

— Дурак! — заявила Розалин, легонько толкнув его в грудь. — О тебе беспокоюсь!

Ей показалось, что он подошел ближе.

— Хотя, я поняла, в чем дело, — с таинственным видом прошептала она, подавшись вперед. — Ты думаешь, что тебя вылечит живая вода!

Она громко захохотала над своей шуткой.

— Да ты пьяна! — с улыбкой заметил Алекс.

— Ну и что? — веселилась Розалин.

Она отступила на пару шагов и, запрокинув голову, стала двигаться по кругу, повторяя недавние танцевальные па. Над ней сверкали звезды, а сама она была лёгкой как пушинка!

Но голова закружилась, и танец пришлось прекратить. Розалин ухватилась рукой за перила веранды, чтобы удержать равновесие.

— Мне понравилась песня, которую ты пел, — сказала она, повернувшись к Алексу.

Он больше не улыбался, а изучающе разглядывал её, будто в первый раз. Розалин даже вспомнилась их первая встреча, и по спине пробежал холодок.

— В чем дело? — поинтересовалась она.

— Я хотел тебе кое-что сказать, — проговорил Алекс.

Голос у него был будто охрипший, и она обеспокоилась ещё сильнее.

— Вот вы где! — заявил появившийся в дверях Джон. — Уже поздно, не пора ли расходиться?

Розалин с досадой взглянула на телохранителя.

— Мы разговариваем, Джон! — холодно произнесла она. — Оставь нас, пожалуйста.

Но Александр уже вновь непринужденно улыбался.

— Ничего, поговорим в другой раз, Линн. Когда ты будешь лучше держаться на ногах.

— Что? — воскликнула она. — Я отлично держусь на ногах!

Она возмущенно взмахнула руками и тут же покачнулась. Алекс подхватил её под локоть и, убедившись, что падать она не собирается, отпустил со словами:

— Доброй ночи, Линн!

— Доброй ночи, Алекс, — пробормотала она, а он уже протиснулся мимо Джона в дом.

Розалин испепеляла телохранителя взглядом.

— Ты так не вовремя!

— А мне кажется, именно вовремя! — не согласился он, взяв Розалин под руку и провожая в дом. — Тебя сэр Филипп не учил, что леди не следует оставаться с джентльменом наедине, особенно ночью?

Розалин фыркнула, но тут же ощутила тошноту. Все-таки вина было слишком много.

— Тебе следует быть осмотрительнее с Алексом, — говорил Джон, но она его уже не слушала: голова кружилась слишком сильно.

Наконец оказавшись в своей комнате, Розалин легла на кровать и почти мгновенно уснула. Но в затуманенном мозгу успела мелькнуть мысль: «Что хотел сказать мне Алекс?»

Но вскоре двенадцатичасовой рабочий день медсестры не оставил времени на размышления. Бесконечные перевязки, смешивание препаратов, уколы и дежурства… Кроме того, Розалин ассистировала мистеру Уилсону во время операций и изучала медицинскую литературу, которую он ей давал. На базу она возвращалась едва живой. Только по выходным ей удавалось выбраться с остальными на пляж или в парк. Вот только Алекс в этих вылазках не участвовал, чтобы не привлечь ненужного внимания. Поэтому ей больше нравилось проводить время на базе: слушать его игру на гитаре или болтать с Лиз.

Но с каждым днем Александр всё больше замыкался в себе. Он быстро раздражался, стал выпивать, редко появлялся в гостиной. Розалин и Лиз пытались дать ему почувствовать себя нужным: он учил их стрелять, водить автомобиль, показал пару необычных приемов боя. Но всё это он делал словно нехотя, просто чтобы занять время. Розалин видела, что ему этого недостаточно.

— Джон, ты думаешь, скоро Алекс сможет выходить в город? — спросила она как-то вечером у телохранителя.

— Когда научится не палить из пистолета направо и налево! — усмехнулся Джон.

— Это не смешно! Ты же видишь, что с ним творится! — Розалин была предельно серьезна.

— Не беспокойся о нем, он справится, — ответил тот. — Это передышка. Александр должен научиться использовать такое время с пользой. Мы не будем каждый день нападать. Прятаться тоже надо уметь. От этого зависит наше общее благополучие. А он видит только отсрочку своей мести. В нем слишком много эгоизма.

Ложась спать, Розалин долго думала о значении слова «эгоизм». Разве стремление Алекса покончить с рабством — это эгоизм? А её работа в больнице? Вполне возможно, ведь если копнуть глубже, они делают это в первую очередь ради себя, а вовсе не других людей. Это нужно им, по какой-то причине достижение именно этих целей делает их счастливыми.

Тогда может быть, эгоизм не так уж и плох?

Однажды в середине августа Розалин как обычно спустилась к завтраку. Лиз и Джон уже доедали овсянку.

Розалин принялась за еду, раздумывая о вчерашнем пациенте, которому мистер Уилсон делал операцию. Надо рассказать Алексу о своих успехах. Но за столом его не было.

— А где Алекс?

Он вполне мог пропустить прием пищи, но обычно это случалось вечером. Утром он всегда появлялся на завтраке, делая вид, что всё прекрасно. Причем, Розалин не сомневалась, что этот спектакль предназначался именно для неё.

— Он ушёл на задание, — преувеличенно небрежно ответил Джон, вытирая рот салфеткой.

— Какое задание? — поинтересовалась она.

— Собирает информацию, — буркнул он. — Скоро вернется.

— Ясно.

Быстро опустошив тарелку, Розалин помчалась на работу.

Однако Алекс не вернулся ни к вечеру, ни на следующий день.

— Где Алекс? — выпалила Розалин, увидев его пустой стул за завтраком.

Лиз и Джон подняли глаза от тарелок.

— Он ещё не вернулся, — отозвался Джон.

— Это я вижу! — Розалин выразительно посмотрела на него. — Но куда он пошёл? Вдруг с ним что-то случилось?

— Не о чем волноваться, Роззи, — поспешно уверил её Джон. — Он вернется, как только закончит.

— А если его поймали?

— Сомневаюсь, — покачал он головой, а затем медленно проговорил:

— Это было задание другого рода.

Розалин взглянула на Лиз, но та удивленно пожала плечами, очевидно, зная не больше неё.

Разрываясь между желанием добиться от Джона ответа и не опоздать на работу, Розалин ушла. Но слова телохранителя о задании «другого рода» засели в голове. Что это может означать?

Ещё сутки Джону удавалось отмахиваться от вопросов Розалин, утверждая, что задержка вполне нормальна. Но на третий день даже он стал проявлять беспокойство.

Тогда перед завтраком Розалин в буквальном смысле приперла Джона к стене и заявила:

— История повторяется, Джон! Ты что-то скрываешь от меня! Говори, куда и зачем пошёл Алекс!

— Не нужно, Роззи… Я сейчас поем и пойду его найду, — твердо сказал он.

— Я не шучу, Джон! Ты скажешь мне всё прямо сейчас! Между прочим, я — глава организации! — Розалин мешала ему пройти к столу.

— Роззи… Он не хотел бы, чтобы ты знала, — пытался отвертеться Джон.

— Говори! — не отступала она.

Лиз с интересом наблюдала за этой сценой, раскладывая яичницу по тарелкам.

Наконец, Джон сдался.

— Хорошо, я скажу, где он.

***

Кэб свернул с главной дороги и покатил по Путаной улице. За окном начался дождь, и Розалин пожалела, что не догадалась взять зонт. Перед поездкой она позвонила в больницу и сказала, что сегодня придет позже. Она надеялась, что возвращение Алекса не займет много времени.

Через несколько домов кэб наконец остановился у заведения мадам Люсинды — ничем не примечательного здания, такого же, как другие дома на этой улице, за исключением розовой вывески с настоящими электрическими лампочками.

В ранний час жители Путаной улицы спешили на работу, но все же здесь не было многолюдно.

— Ждите! — выходя под дождь, бросила шоферу Розалин.

Если он и удивился странному месту назначения, то вида не подал.

Поморщившись от мелких капель на лице, а заодно — от необходимости войти в сомнительное заведение, Розалин толкнула потертую дверь.

Внутри было гораздо гостеприимнее: в дальнем конце холла виднелась стойка как в гостинице, а остальное пространство было уставлено мягкими диванами и креслами.

— Чем могу вам помочь? — окинула её настороженным взглядом из-за стойки полная женщина в розовом парике а-ля Мария-Антуанетта.

Она была утянута в нежно-голубое платье с корсетом и пышной юбкой. Из-за слоя пудры на лице её возраст угадывался с трудом: может быть ей двадцать пять, а может, и сорок пять. Розалин бросилась в глаза безвкусная черная мушка над её верхней губой. Нелепое подражание семнадцатому веку!

Должно быть, это и есть мадам Люсинда.

— Я ищу Роберта Сэмптона, — сказала Розалин.

Имя подсказал ей Джон, Алекс предусмотрительно не афишировал настоящее имя.

— Неужели? — усмехнулась карикатурная Мария-Антуанетта, — Вы с ума сошли, мадам, если считаете, что я выдам кого-либо из своих клиентов.

Розалин положила локти на стойку. Кого она точно не боялась, так это дешевых шлюх.

— Предпочитаете, чтобы я пошла и проверила каждую комнату в этом вертепе? — вкрадчиво спросила она.

Мадам Люсинда оглядела молоденькую хрупкую девушку, прикидывая что-то про себя. Видимо, она сделала неверный вывод, потому что закричала:

— Билли!

Из-за неприметной шторки за её спиной вышел могучий мужчина. К счастью, на нём была более современная одежда. Розалин невольно представила на его голове напудренный парик и чуть не рассмеялась.

— Леди устраивает сцену, помоги ей найти выход, — сладким голосом промолвила Люсинда.

Розалин поняла, что разговоры их не проймут. Поэтому, когда Билли легонько взял её за локоть («Прошу вас, мадам»), она перешла к действиям.

В несколько простых движений она уложила Билли животом на пол, а затем уселась на него сверху и, сделав свой любимый захват, обернулась к хозяйке заведения.

— Говорите, где Роберт Сэмптон, или я сломаю ему руку.

Розалин почти слышала, как захлопнулась отвисшая челюсть мадам Люсинды.

— Третья комната, — указала она вверх.

Посетительница встала, поправила юбку и сползшую шляпку и проследовала к лестнице на второй этаж. Её провожали две пары полных изумления глаз.

В третьей комнате она тоже не стала церемониться. Широко распахнув дверь, Розалин окинула взглядом следы трехдневного разврата.

Внутри стояло амбре из смеси дешевых духов и кислого вина. Александр спал на смятой постели, его наготу едва прикрывало сползшее одеяло. Одежда валялась на полу. Вокруг кровати теснились пустые бутылки и тарелки. В вазе для фруктов покоились сигарные окурки. На кушетке у кровати сидела рыжая девица с голой грудью и потягивала что-то из фужера. Увидев Розалин, она выпучила глаза.

— Ты кто? Как ты вошла?

Она встала, и стало ясно, что из одежды на ней имеется только корсет на талии.

Но работа медсестры многому научила Розалин, в том числе не смущаться при виде обнаженного тела.

— Иди вон! — велела она, снимая шляпку.

— Роб должен мне за три дня, — ухмыльнулась та.

Розалин смахнула со столика пустые бокалы и положила свой головной убор. Затем она вынула из кармана несколько бумажек и протянула их девице.

— Хватит? — спросила она.

У той заблестели глазки. Она схватила деньги и удалилась, хлопнув дверью.

От этого звука Александр зашевелился.

— Алекс! — резко позвала его Розалин.

Тот заворочался сильнее и приоткрыл глаза.

— Линн?

На опухшем небритом лице проступило изумление. Он приподнялся на локтях, чтобы получше её рассмотреть.

Розалин сверлила его взглядом.

— Одевайся и поехали на базу! — строго сказала она.

— Что ты здесь делаешь?

Он поморщился и схватился рукой за голову, словно она собиралась отвалиться.

— Я приехала за тобой. А ты что здесь делаешь? — поинтересовалась она.

Александр окинул комнату мутным взглядом.

— Отдыхаю.

— Ты просто исчез на три дня! — возмутилась Розалин. — Даже Джон начал волноваться, не говоря уже обо мне.

Александр хотел встать, но тут понял, что на нем нет одежды, и поправив одеяло, заявил:

— Какого черта ты читаешь мне нотации, Розалин? Зачем ты пришла сюда? Твоя помощь мне здесь не нужна!

Под его взглядом Розалин почувствовала всю свою неуместность в этой комнате.

— Я буду ждать тебя внизу, — проговорила она, опустив глаза.

— Я никуда не пойду! — глухо сказал Алекс, взяв со столика сигарету, и оглянулся в поисках спичек.

Розалин показалось, что он издевается над ней.

— Что происходит, Алекс? — с угрозой спросила она.

— Ничего, — пожал он плечами.

— Ты хочешь бросить Экскалибур?

— Я вернусь, когда сочту нужным, — заявил он, закуривая.

Розалин смотрела на его обнажённый торс и почему-то не могла подойти к нему. Она чувствовала себя полной дурой. Что-то произошло, а она не понимает, в чем дело.

— Давай поговорим! — взмолилась она.

— Уходи, Линн! — резко ответил он.

Почему она не умеет, как он, находить нужные слова? Когда ей было плохо, он смог её поддержать, а что теперь делать ей?

Закусив губу, Розалин вынула из кармана револьвер и направила на него.

— Ты оденешься и поедешь со мной, — выпалила она. — Или я прострелю тебе коленную чашечку!

Александр изучающе смотрел на неё некоторое время, словно раздумывая, насколько серьезна угроза. А Розалин вовсе не шутила и очень надеялась, что он это видит.

Наконец, он выпустил дым и улыбнулся.

— А ты, я гляжу, изучила анатомию!

Почему-то от этого замечания Розалин кровь прилила к щекам. Но отступать она не собиралась.

— Вот именно! — отозвалась она. — Жду тебя внизу.

Она убрала оружие и, схватив со столика шляпку, выскочила вон.

Откинувшись на заднее сидение кэба, Розалин поняла, что лицо у неё всё ещё горит. Что она творит? Вломилась в публичный дом и угрожала Алексу оружием! Что происходит? Какое ей дело, даже если бы он остался там навсегда?

Но дверца автомобиля открылась и в неё протиснулся Алекс.

— Едем! — небрежно бросил он, усевшись рядом.

Всю дорогу до штаба Александр курил. Знал, как Розалин этого не любит. Но она не сказала ему ни слова.

Расплатившись за кэб, они вышли и остановились у скромной калитки.

— Алекс, извини, что я… — дыхание закончилось и Розалин начала снова: — Ты обещал вернуться позавчера. Я думала, что тебя поймала полиция!

Поскольку он ничего не отвечал, глядя на ближайшую яблоню, то она продолжила:

— Ты не хотел возвращаться из-за Джона? Вы снова поссорились?

Проигнорировав вопрос, Алекс шагнул вперед и открыл перед спутницей калитку. Розалин вошла в сад, но дальше идти не торопилась. Избегая её взгляда, Александр запер калитку и тоже замер, словно не решаясь пройти мимо.

Накрапывал мелкий дождь. Капли повисали на ресницах, но Розалин не сводила с Алекса глаз.

Наконец, он тоже посмотрел на неё и сказал:

— Ладно, кое-что есть.

Он набрал воздуха, словно собрался нырнуть.

— Выходи за меня, Розалин! — произнес он.

Реальность вокруг на секунду всколыхнулась, заставив Розалин усомниться в её подлинности.

— Что? — ошарашенно выдохнула она.

Она думала, что его угнетает сидение на одном месте, разочаровала неудача с Корнштейном, что Джон изводит его… Что угодно! Но такого Розалин не ожидала!

Александр потянулся к ней и взял за руку.

— Я сам не думал, что произнесу это, — заговорил он. — Я всеми силами старался прогнать эту мысль. Ведь я не из твоего круга, я не богат, мне нечего предложить такой девушке, как ты. Я это прекрасно понимаю!

Его теплая рука вернула Розалин ощущение реальности. Это происходит на самом деле! Он совсем не шутит!

— В обычной ситуации я не осмелился бы заговорить ни о чем подобном. Ты вышла бы замуж за блистательного лорда и жила бы долго и счастливо.

Розалин открыла было рот, чтобы возразить, но взгляд исподлобья умолял выслушать до конца.

— Но выбрав Экскалибур и подпольную жизнь, ты дала мне преимущество. Я — именно тот, кто всегда будет рядом с тобой, кто отдаст за тебя жизнь, кто сохранит твои тайны несмотря ни на что. Я, а не какой-то чопорный лорд!

Алекс перевел дыхание. Его лицо было очень серьезно, а глаза лихорадочно поблескивали.

— Я думал, что так не бывает, но с тех пор, как я увидел тебя два года назад… — он запнулся. — Все девушки мадам Люсинды не способны заставить меня перестать думать о тебе!

Розалин подняла брови, намекая, что это сомнительный комплимент. Но Алекс продолжал:

— Но ведь и ты многое сделала для меня: ты доверилась мне, ты спасла мою жизнь! Даже в публичный дом заявилась меня спасать… Я просто обязан спросить у тебя: Розалин, ты выйдешь за меня замуж?

Теперь она должна ответить?

Кажется, она утратила дар речи. Да, определенно. Она разучилась произносить какие-либо слова.

Если она скажет «да», то… Перед внутренним взором Розалин галопом проскакали: она сама в нелепом белом наряде, толпа пьяных гостей, пеленки и младенческие крики, как в детском отделении, и напоследок её неудачные попытки испечь пирог. Всё это настолько не вязалось с её жизнью, что Розалин передернуло.

А если она ему откажет, то… он уйдет?

Молчание затягивалось, но Александр не собирался его прерывать.

— И ты думаешь, что я соглашусь, только что вытащив тебя из публичного дома? — наконец выдохнула она.

— Это не имеет к тебе отношения, — покачал он головой. — Если ты согласишься, я больше не переступлю порог мадам Люсинды.

Розалин уставилась на недавно распустившиеся на клумбе астры.

— А если я откажусь, ты уйдёшь? — глухо проговорила она. — Бросишь организацию?

Алекс всё ещё держал её руку в своей и теперь он сильнее сжал её.

— Нет, Линн! Я никогда не оставлю организацию! Экскалибур — дело моей жизни. А это только между мной и тобой.

Розалин закусила губу.

— Я знаю, ты не любишь меня так, как я тебя… — добавил он. — Но ты убила человека, чтобы спасти меня… Ты украла ради меня… Такого для меня ещё никто не делал! Может быть, это что-то значит? Может быть ты сможешь… полюбить?

Тут Розалин наконец нашла нужные слова.

— Алекс… Я не могу дать тебе ответ прямо сейчас, — произнесла она, взглянув на него. — Это важное решение. Мне нужно подумать и… посоветоваться с отцом.

Он выпустил её руку и отступил на шаг.

— Конечно! Подумай об этом хорошенько. Нет никакой спешки.

Розалин смотрела на него, не зная, что ещё сказать.

— Пожалуй, мне стоит… Я пойду, — засуетился Александр.

Он слегка поклонился ей, будто незнакомой, и направился к дому по заросшей дорожке, но сделав несколько шагов обернулся и бросил:

— Только прошу тебя: не говори ничего Джону и Лиз.

Розалин растерянно провожала взглядом его темноволосый затылок и думала о том, что ничего в этой жизни не понимает.

После этого разговора Розалин было очень трудно сосредоточиться на работе. Мысли то и дело отвлекались от медсестринских обязанностей, так что Мередит даже сказала:

— Что с тобой сегодня, Линнет? Ты вместо спирта взяла касторку!

Розалин машинально поменяла склянки, мечтая поскорее уйти и подумать о событиях утра в одиночестве.

Выходит, Алекс был влюблен в неё все это время… Вот о чем он хотел поговорить ночью, когда они пили вино. Вот почему старался выглядеть лучше в её глазах.

Ей вспомнился подслушанный разговор Джона и Алекса на кухне два года назад. Джон тогда сказал, что Розалин понравилась Алексу. Он оказался прав!

Но что теперь делать ей? Она не собирается замуж! Но и обидеть Алекса не хочется. Ведь он её друг. Он всегда поддержит её, он умеет её рассмешить, она доверяет ему как себе…

— Линн!

Окрик Мередит выдернул из задумчивости.

— Совсем рехнулась? Зачем ты набрала борную кислоту? — с этими словами она выхватила у Розалин шприц. — Иди-ка ты лучше бинты прокипяти!

Розалин постаралась вернуться в реальность. Она придёт домой и тогда спокойно всё обдумает. Главное, чтобы Лиз и Джон ни о чем не узнали. Особенно Лиз… Лиз!

Вернувшись на базу, Розалин первым делом побежала на кухню.

— Привет! — улыбнулась ей подруга, которая опять что-то стряпала.

— Лиз, у меня серьезная проблема! — с порога выпалила Розалин.

— Что стряслось? — нахмурилась та, вытирая руки полотенцем.

— Александр сделал мне предложение!

Полотенце упало на пол.

— Ничего себе! — всплеснула руками Лиз. — И что ты ответила?

Розалин опустилась на стул.

— Ничего. Это было слишком внезапно! Я попросила дать мне время подумать.

— И что ты думаешь об этом? — хитро улыбнулась подруга.

— Замужество не входило в мои планы! — заявила Розалин.

Лиз фыркнула.

— Какие планы, Линн! Мы не знаем, что с нами завтра-то будет!

— Вот именно! — подхватила Розалин. — Семью создают, чтобы жить в красивом особняке и рожать детей! А мне зачем муж? Чтобы какой-нибудь Корнштейн узнал о нашей связи, поймал его и меня шантажировал, надеясь получить живую воду?

— Знаешь, мужья не только для этого нужны! — совершенно неуместно хихикнула Лиз.

Розалин уставилась на неё.

— Может, зря ты отвергла Кайла? — сказала она. — Знала бы, от чего отказываешься.

В памяти Розалин невольно всплыл слюнявый поцелуй с Кайлом, а потом Лиз, кружащаяся в танце с симпатичным парнем. То есть подруга сейчас говорит о…

— А ты знаешь? — уточнила Розалин.

— Я встречалась ещё пару раз с тем парнем с вечеринки, Тоби Гордоном, — заявила она.

— И что?

— И он провел мне пару уроков анатомии, — смущенно улыбнулась Лиз.

Розалин от изумления даже рот открыла.

— Что? — пожала плечами подруга. — Я тоже замуж не собираюсь.

— Так наверное, в этом все дело! — догадалась Розалин, вскочив со стула. — В отличие от Кайла, Алекс считает неприличным предлагать мне…

Она сделала несколько шагов по кухне, обдумывая эту версию.

— Вопрос в том, Линн, чего хочешь ты, — заметила Лиз, возвращаясь к готовке. — Ты любишь его?

Любит ли она Алекса? Этот вопрос в голову Розалин не приходил.

— Не знаю, — сказала она и раздраженно добавила: — Что вообще такое любовь?

— Ну а как насчет страсти? — деловито спросила Лиз. — Хочешь, чтобы он тебя поцеловал?

Розалин вспомнилось, как Алекс дымил всю дорогу до Розовой улицы, и сморщилась. Вряд ли такой поцелуй был бы приятным. Хотя тихий голосок подсознания нашептывал, что прежде, чем отказываться, стоило бы проверить…

— Не знаю, — снова признала Розалин. — Но вообще-то поцелуи в браке не главное!

Лиз фыркнула.

— Ты слишком рационально рассуждаешь, — заметила она. — Доверься своим чувствам, прислушайся к сердцу!

Розалин уставилась на подругу, которая принялась чистить картошку.

— Ничего более нелепого в жизни не слышала! — ответила она.

Лиз прыснула со смеху.

— Как ты мне говорила? Ты неподражаема!

Розалин продолжила ходить по кухне.

— Это не смешно! Это серьезная проблема! Если я откажу ему, как мы будем дальше работать вместе?

— Если ты будешь с ним честной, — сказала Лиз, на минуту прервав свое занятие, — то ему придется принять любое твое решение. Но для этого тебе надо быть честной самой с собой.

Розалин не знала, что ответить на это. Она чувствовала себя так, словно ей предлагают сдать экзамен, к которому она не готова. И внутри поднималась паника при мысли об этом.

— Знаешь, тебе не нужно решать прямо сейчас, — сказала Лиз, видимо, заметив её состояние. — Лучше помоги мне с ужином.

Она отошла, сняла с крючка второй передник и подала его Розалин.

Ну что ж. Готовить и то легче, чем разбираться в своих чувствах к Алексу.

Ночью Розалин не могла уснуть. Ей было душно, несмотря на открытое окно. Подушка вдруг оказалась твердой и неудобной, а едва пробивавшийся сквозь шторы лунный свет слепил глаза.

Розалин прочла множество книг, в некоторых из них довольно подробно были описаны отношения между мужчиной и женщиной. Но вот о любви мало что можно было из них понять.

Яркая, сжигающая душу страсть, отчаянное желание — это совершенно не про неё и Алекса. Розалин вообще сомневалась, что способна на такие чувства. Рассматривать любовь как плотское удовольствие она считала чересчур примитивным.

Есть ещё жертвенность, когда ты готов на все ради другого, но Розалин ввязалась бы во что угодно и ради Лиз или Джона. Это называется дружбой.

Неземное, волшебное чувство, описанное в более возвышенных тонах, не имеет отношения к Алексу, такому живому и настоящему. Розалин не верила в романтические сказки. Она вытащила из тела Алекса четыре пули, какая уж тут романтика!

Так кто он для неё?

Друг и соратник.

Достаточно ли этого, чтобы он стал её мужем?

***

— Папа, мне сделали предложение выйти замуж, — говорила Розалин в трубку.

Она всегда звонила отцу в воскресение. На этот раз она хотела позвонить раньше, но потом решила, что повод не настолько значительный, чтобы нарушать традицию и волновать его.

— Замуж? Кто? — удивился Филипп.

— Александр. Я рассказывала тебе о нём.

–…

— Скажи что-нибудь! Ты против?

— Я, конечно, не в восторге… Ты любишь его?

Да что они заладили!

— Я не знаю. Это слишком сложный вопрос!

Она услышала, как отец рассмеялся.

— На самом деле нет. Это очень простой вопрос. И если ты не уверена, то ответ на него: нет.

— Думаешь? — переспросила она. — Но ведь ты сам добивался маму два года! Значит, она тоже не была уверена!

— Она считала, что я слишком молод для неё. И мне пришлось доказывать, что я уже не мальчик. А сколько лет Александру?

— Ммм… Точно не знаю. Наверное, около тридцати.

— Многовато!

— Зато ему известен секрет живой воды. Я доверяю ему как себе. И нам все равно предстоит провести вместе много времени, — перечисляла Розалин.

— Это не повод выходить за него замуж, Роззи! Что-то должно быть между вами кроме"нам предстоит провести много времени вместе"!

— Значит, ты думаешь, что мне не стоит…

— Я думаю, не стоит торопиться. Дай себе время понять, что ты его любишь. Или принять тот факт, что это не так.

Прошло уже десять дней с тех пор, как Алекс сделал ей предложение, но легче не стало: Розалин по-прежнему ни в чем не была уверена. Эта задача оказалась ей не по зубам, она так и не нашла правильный ответ.

Порой она думала, что стоит согласиться, и даже назвала бы десяток причин, почему. Одна из них состояла в том, что так будет проще: не нужно мучительно объясняться, беспокоиться, как жить дальше. Может быть, их брак — вовсе не плохая идея…

Но потом она понимала, что просто боится. Боится реакции Алекса на отказ, боится, что несмотря на свои слова, он уйдет из Экскалибура, боится, что всё рухнет. Даже такой неискушенной в любовных делах девушке, как она, было ясно, что выходить замуж из страха — провальная стратегия.

— Чудная ты в последнее время, Линн, — сказала ей Мередит, когда они вечером скатывали бинты. — Где-то в облаках витаешь.

Смена уже закончилась, и остальные медсестры, кроме дежурных, разошлись. Розалин не торопилась домой, там над ней висела неразрешенная проблема, поэтому она вызвалась помочь Мередит с бинтами. А теперь сидя в полутемной сестринской при свете одинокой лампы, Розалин произнесла:

— Мне сделали предложение о замужестве.

Мередит покосилась на неё.

— Тогда всё ясно, — сказала она. — Ты так добивалась этой работы, а теперь придется её бросить. Я бы тоже расстроилась.

— Почему бросить? — возмутилась Розалин.

— Обычное дело, — пожала плечами акушерка. — Мужья не любят, когда жены работают. Тем более в больнице!

— Что за вздор! — нахмурилась Розалин. — Да ты и сама замужем, разве нет?

— Да, — вздохнула та. — Вроде того. Я была замужем.

Розалин не сводила с неё глаз, и Мередит рассказала:

— Моя мать всю жизнь была повитухой, она научила меня всему. Я не считала это работой, просто иногда помогала знакомым и девушкам из нашего района. Но когда в 1902 году приняли Закон о регистрации акушерок, я решила сдать экзамен. Тогда Брайан, сосед из булочной, уже присматривался ко мне, но ещё не сделал предложение. Я прошла акушерские курсы и сдала экзамен. А через месяц Брайан позвал меня замуж. Сначала всё было прекрасно. Но вскоре я поняла, что не могу усидеть на двух стульях сразу.

Она отложила один бинт и взялась за новый.

— Брайану моя работа не нравилась. Он говорил, что из-за неё у нас нет детей.

— В каком смысле? — удивилась Розалин.

Голос у Мередит был спокойный, но в глазах отражалась тоска.

— Он думал, будто бы пока я помогаю родиться чужим детям, то не могу родить сама. Суеверия! Но детей у нас и правда не было. Скоро он начал ревновать, устраивать сцены, бывало, и бил…

Она тяжело вздохнула.

— Ну я и сбежала от него. Бросила всё и уехала в Суинчестер. Пришла к мистеру Уилсону и устроилась в больницу. Но мы с Брайаном до сих пор женаты.

Розалин стало не по себе.

— Мне очень жаль, — сказала она.

— Да чего уж! — через силу улыбнулась Мередит. — Здесь мне жаловаться не на что. Мистер Уилсон кого попало к себе не берет, только тех, у кого дар от бога.

Она покосилась на Розалин.

— И в тебе, наверное, разглядел. Но если хочешь счастливой семейной жизни — забудь о больнице!

Розалин задумчиво мяла в руках бинт.

Нет, Алекс не такой, он никогда бы так не поступил. Он знает, как важна для неё работа врача. Но если бы пришлось выбирать… Смогла бы она всё бросить ради него?

— Вряд ли я смогу, — тихо сказала Розалин.

— Вот и я не смогла, — заключила Мередит.

***

Осень подобралась совсем близко. Август уже начал оплакивать уходящее лето частыми дождями.

В саду перед домом на Розовой улице пахло прелыми яблоками и сырыми листьями. Из дома доносился аромат пирогов, потому что Лиз каждый день пекла шарлотку. Грушевые деревья стояли поникшие, пустые — урожай с них сняли в начале месяца, и теперь груши сидели в банках на полке кладовой до зимы.

Дожидаясь Алекса на садовой дорожке, Розалин пряталась от дождя под зонтом. Решение далось ей нелегко, но откладывать его дольше уже некуда.

Дверь дома открылась, и Алекс зашагал ей навстречу. Глядя на его высокую подтянутую фигуру, на мелкие капли в темных волосах, Розалин внезапно подумала, что любая девушка с удовольствием выскочила бы замуж за такого красавца.

— Ты хотела поговорить? — спросил он, остановившись перед ней.

Розалин видела, как его рука потянулась к карману с сигаретами, но замерла на полпути и опустилась вниз.

— Алекс, я долго думала над твоим предложением, — начала Розалин.

— Да, две недели — срок немалый, — насмешливо заметил он, но она видела, как он напряжен. Он в самом деле не знает, что она скажет.

— Я не могу его принять, — тихо произнесла Розалин и опустила глаза. — И дело не в тебе. Ты замечательный! Но я вообще не собираюсь замуж! И тем более я не собираюсь замуж в восемнадцать лет!

Она всё же заставила себя посмотреть на него. Он ответил ей тяжелым взглядом исподлобья.

— И это всё? — поинтересовался он.

А что ещё нужно говорить?

— Прости меня, — сказала она.

— А если твой план не сработает? — резко спросил он.

— Какой план? — удивилась Розалин.

— Не знаю! Который у тебя в голове!

— Ты о чем? — продолжала она недоумевать.

— Ты отказываешь мне, потому что я в него не вписался. Потому что у тебя другое представление о своей жизни, — говорил Алекс. — Но жизнь не записана в учебнике, Розалин! Мне кажется, ты ещё поймешь это.

Он развернулся, чтобы уйти.

— Дело не только в этом! — воскликнула она. — Пойми, отношения между нами все усложнят! Личные привязанности сделают нас уязвимыми перед врагом!

— Или наоборот: придадут сил бороться дальше, — обернувшись, возразил он. — Но в твоем хирургическом образовании есть огромная дыра: ты не можешь заглянуть внутрь собственного сердца.

И он быстрым шагом двинулся к дому.

Розалин знала, что поступила правильно. Но почему же тогда где-то глубоко внутри она ощутила такую тоскливую пустоту, что захотелось завыть…