Дорога мёртвых. Том 2

Мария Фир, 2021

Трир, город на краю света и последнее пристанище обладателей "проклятой крови", захвачен войсками Ордена инквизиции. На земле людей больше не осталось безопасного места для таких, как Лизабет Сандберг. Дорога мёртвых, тайный сумрачный путь, находится под угрозой разрушения. Сумеют ли выжившие маги отвоевать себе место для жизни, свободы и любви, или надежды больше нет?Вторая книга цикла "Архив Сандбергов", том 2, "За Вечными горами".

Глава 7

Зверинец принца Лориона располагался на одной из плоских крыш дворца, окружённой четырьмя светлыми узорчатыми башнями. Причудливые зверьки с золотистыми и серебряными шкурками суетились в добротных и просторных вольерах, на жёрдочках сидели длиннохвостые яркие попугаи с жаркого юга и белоснежные вороны и совы из-за Северных морей, в небольшом фонтане посреди площадки плескались диковинные пучеглазые рыбы.

— Красивые, правда? — Принц остановился у клетки, где настороженно замерли ядовито-зелёные ящерицы с алыми, как кровь, полосами по обе стороны гибких тел. Иногда одна из рептилий молниеносно выбрасывала длинный раздвоенный язык и хватала муравьёв, беззаботно ползающих по трухлявой коряге.

— Да, — односложно ответила Донния, не поднимая глаз.

Приставленная матерью охрана осталась ждать её внизу, на мраморных ступенях здания. Принц не допускал в свои владения никого из посторонних, объясняя это тем, что незнакомые солдаты или слуги могут напугать животных. Он просунул палец между прутьев и, прикоснувшись к хвосту неподвижной ящерицы, погладил блестящую чешую.

— Безмозглые южане считают этих чудесных созданий смертельно опасными, они верят, что того, кто дотронется до кожи кровавой агамы, настигнет проклятие, — эльф коротко хохотнул и обтёр палец об узкие брюки цвета слоновой кости. — Как можно верить в подобный вздор, сестра Донния? Ты веришь?

— Нет, — так же тихо выдохнула она.

— Посмотри на меня, — приказал Лорион и провёл холодным пальцем по щеке жрицы.

Она подняла голову. Бездонные небесные глаза были полны отчаяния. Принц криво усмехнулся.

— Вижу, домашний арест не идёт тебе на пользу. Ты едва держишься на ногах и бледна, как заблудившаяся в мире живых тень. Именно поэтому я беру тебя на прогулки. Первый рыцарь расстроится, если невеста будет похожа на мертвячку!

Донния не ответила, покорно следуя за юношей, который часто останавливался, чтобы почесать зверька или постучать по стеклянной стенке очередного террариума. От ослепительного солнца на крыше были устроены навесы и тенты, высокий парапет и тяжёлые ширмы прикрывали диковинных зверей от возможных сквозняков. Жрица понимала, что принц Лорион позвал её вовсе не затем, чтобы похвастаться пушистыми голубоватыми белками, чьи шкурки сияли искрами ледяной магии, или очередной крылатой жабой в большущих бородавках. Его главная пленница содержалась не здесь, а этажом ниже, но путь на потайной балкон лежал через зверинец.

Каблуки эльфийских сапог звонко простучали по металлической винтовой лестнице, когда принц нетерпеливо сбежал вниз и выжидательно уставился на Доннию. Целительница не успела подготовиться и переодеться — из комнаты её вытащили в домашнем платье и наскоро надетых башмачках. Времени хватило только на то, чтобы провести по волосам расчёской и подхватить их лентой. Когда жрица выходила из родительского поместья в сад, мать взволнованно оправдывалась перед принцем, очевидно, стараясь в чём-то убедить самонадеянного сына короля. Донния отметила, что под взглядом юноши её мать словно забывает о том, что она Верховная жрица храма Ньир и превращается в писклявую фрейлину. В чём была причина такого поведения, можно было только догадываться. Придержав подол, Донния осторожно спустилась на балкон, где, вытянувшись по струнке при виде принца, замерли дворцовые стражи с золочёными пиками.

— Оставьте нас, — небрежно махнул рукой Лорион, и те в мгновение ока исчезли в проходе между стенами.

Вольер с пленницей был окружён магической защитой: сразу за решёткой тянулась пелена мерцающего тумана. Волшебный барьер не позволял никому приближаться к прутьям, а также надёжно отгораживал девушку-оборотня от внешнего мира. Вздумай она кричать или подавать телепатические сигналы своим сородичам, которые могли пролетать над страной эльфов в поисках пропавшей дочери правителя, защита не дала бы ей этого сделать. Принц Лорион вытащил из кармана круглый предмет, напоминающий зеркальца, которые всегда носили при себе модницы, направил его на барьер и коснулся пальцем символа, что был начертан посередине узорчатой пластины.

Магический заслон испарился, и Донния увидела знакомую хрупкую фигурку, сиротливо сидевшую в дальнем углу. Юная птичка вскинула взъерошенную светловолосую голову и в один миг вскочила на ноги. Её небольшое изящное тело было покрыто мягкими серебряными пёрышками, тонкие руки обтягивала прозрачная ткань рубашки, похожая на вуаль. В такой промежуточной форме пленница пребывала в то время, когда её никто не беспокоил, но стоило только появиться принцу или слуге, что приходил убираться в вольере, как девушка тут же оборачивалась птицей.

— Снова не желаешь говорить со своим господином, глупая курочка? — вопросил Лорион, складывая руки на груди и впиваясь в узницу жадным взглядом.

— Она не хочет говорить, — прошептала Донния и подошла вплотную к решётке.

— Так заставь её! — капризно наморщился принц. — Я устал от её выкрутасов. Скажи, что я отправлю эту цыплячью принцессу на кухню и велю приготовить из неё суп для всех моих подданных. Хотя нет, стой, не говори! Попроси её сбросить пёрышки и показать истинное обличье.

Жрица беспомощно обернулась через плечо. Все попытки наладить общение с пленницей заканчивались одинаково: она принимала птичью форму и в лучшем случае пугала назойливого юношу оглушительным криком, от которого закладывало уши. Если же Лорион на время удалялся, оставив Доннию наедине с несчастной девушкой, та принималась умолять выпустить её на волю. К сожалению, целительница никак не могла расправиться со сложным замком, который помимо стальных задвижек был снабжён и ядовитыми шипами.

— Принц Лорион просит тебя принять человеческую форму и поговорить с ним, — в который раз сказала Донния и прильнула лбом к холодным прутьям. — Пожалуйста, сделай это.

Птичка настороженно прислушивалась, замерев в двух шагах от жрицы. Сейчас она подпрыгнет, сверкнёт дымчатым оперением и приземлится на циновки вольера не на узкие босые ступни, а на когтистые серые лапы.

— Он говорит, что не причинит тебе зла, — тихо продолжила целительница, не сводя глаз с задумавшейся пленницы.

— Что ты сказала ей? — прищурившись, уточнил Лорион и прикоснулся к плечу Доннии.

Руки молодого эльфа едва заметно дрожали от волнения и предвкушения. Птичьего языка он не знал, а потому переводчик был необходим, но он хорошо изучил повадки своих экзотических зверюшек. Птица действительно заколебалась, но, вот досада, сочувственное выражение её тёмных глаз было адресовано не ему, доброму хозяину зверинца, а непокорной упрямой жрице.

— Я сказала, что вы не будете обижать её, — вздохнула Донния и опустила веки.

Напряжение и усталость последних дней давали о себе знать: если бы не надёжная опора, она бы уже упала на колени на отполированные плитки балконного пола. Мать приставила к ней круглосуточную охрану из пяти вышколенных рыцарей-храмовников, которые день и ночь находились рядом. Она не могла ни выйти из комнаты без сопровождения, ни даже открыть окно, чтобы впустить в помещение свежий воздух.

Служанку, что прибирала в комнатах Доннии и её сестёр, перевели на кухню, вместо неё приходила угрюмая и молчаливая рабыня, не поднимавшая глаз и не отвечавшая ни на какие просьбы девушки. О том, чтобы передать весточку Келларду, не приходилось и мечтать — даже встречи с послушницами проходили в присутствии матери и её доверенных солдат. Глубокой ночью Донния выбиралась из постели и приникала лицом к стёклам в надежде что-нибудь разглядеть в темноте растущего снаружи сада. Она знала, что любимый не оставит Лизу одну и не станет рисковать в попытках пробраться в поместье, но всё же так было чуточку легче переносить заключение. Мечтая увидеть среди освещённых луной дорожек знакомый силуэт в скромном балахоне призывателя теней.

— Разумеется, я не стану причинять ей боль, — ласково промолвил принц, стискивая плечо Доннии.

Она не успела и опомниться от тягостных мыслей, как Лорион ухватил её за шею и крепко прижал к клетке, другой рукой выхватив из-за пояса длинный стилет. Леденящая сталь коснулась щеки жрицы.

— Но я могу с лёгкостью сделать больно твоей подружке, если ты не прекратишь меня игнорировать! — прошипел он и чуть повернул остро отточенное лезвие.

— Что вы делаете? — Донния испуганно дёрнулась, и нож принца резким движением рассёк ей щеку.

Горячая кровь заструилась по шее девушки, крупными каплями начала капать на платье. Птица протестующе закричала, её большие глаза потемнели от нахлынувшего негодования.

— Заставь её говорить со мной, немедленно! — истерически вскрикнул Лорион.

К удивлению жрицы, у королевского отпрыска в руках оказалось гораздо больше силы, чем можно было предположить, исходя из его стройного телосложения. Окровавленный стилет вновь чиркнул по беззащитной коже Доннии, теперь уже от шеи до ключицы, где был край навсегда испорченного платья.

— Пусть обернётся человеком или вы обе получите по заслугам! — уже во весь голос кричал принц, силясь перекричать оглушительные вопли оборотня.

Заслышав суматоху, на балкон прибежала отправленная восвояси охрана. К этому моменту птичья девушка уже перекинулась в пернатое обличье и остервенело бросалась на прутья клетки, стараясь дотянуться острыми когтями до ненавистного мучителя.

— Держите её! — изо всех сил толкнув Доннию под ноги стражам, приказал Лорион.

Увидев кровь на руках принца, солдаты охраны моментально скрутили жрицу, заломив ей руки за спину и схватив за волосы.

— Она напала на вас, Ваше Высочество? — обеспокоенно спросили они.

— Хотела, но у неё ничего не вышло. — Эльф брезгливо стряхнул с пальцев липкую кровь.

— Велите бросить её в темницу? — поинтересовался старший из воинов.

— Не стоит поднимать шумиху из-за столь незначительного инцидента, — всё ещё дрожащим от негодования голосом рассудил принц. — Я давно знаю сестру Доннию и сам решу вопрос с её наказанием. Отведите её в мою тайную комнату.

— Вам следует сообщить обо всём Его Величеству! — недоверчиво покачал головой королевский стражник. — Если имело место покушение на вашу жизнь…

— Я сам решаю, что мне следует, а чего не следует! — взвизгнул Лорион. — Будете трепать языками, все окажетесь в клетках, как зверьё!

— Позвольте хотя бы взять оружие в качестве доказательства. — Воин протянул обтянутую кожаной перчаткой ладонь, чтобы забрать из трясущихся липких рук принца перепачканный кровью стилет.

— Вы смеете сомневаться в моих решениях? — изменившись в лице, топнул ногой юный эльф.

Стражи переглянулись и повели жрицу прочь, в тёмные хитросплетения дворцовых коридоров. За их спинами продолжала хрипло каркать взбудораженная птица-оборотень.

***

Донния старалась не издавать никаких звуков, пока её бесцеремонно волокли незнакомыми лестницами и поворотами. Она почти ничего не видела по сторонам: стражи замка шли слишком быстро, и жрица больше беспокоилась о том, чтобы не споткнуться и не упасть. Она была уверена, что, в случае чего, ей не дадут подняться, а грубо поволокут дальше, ничуть не заботясь о синяках и вероятных переломах. Всего несколько часов назад ей казалось, что нет ничего ужаснее домашнего ареста и невозможности вновь навестить Келларда, а теперь даже надежда вырваться из рук принца Лориона живой таяла с каждой минутой.

В руках старшего из сопровождающих загремели ключи — тяжело и неторопливо. На миг Донния успела поднять голову и осмотреться. Тёмный коридор тускло освещался единственным догорающим факелом, узкое окошко в его торце было забрано массивной чугунной решёткой.

— Ваше Высочество, эта жрица обещана Первому рыцарю Талемару, — как можно учтивее сказал воин, высокий и широкоплечий.

У девушки мелькнула мысль, что при желании он мог бы двумя пальцами свернуть капризному и жестокому принцу шею или выбить из него дух единственным лёгким тычком в грудь. Безнадёжно. Никто и никогда не пойдёт против королевской семьи, рассчитывать на это было глупо. Все — от королевских советников, казначеев и военачальников, Верховной жрицы, купцов и магов из Гильдии до самого последнего слуги-полотёра — знали, что за предательство их ждёт смерть. Даже неосторожное слово, брошенное в сторону членов правящей семьи, может обеспечить болтуну место в тюрьме Фэита или незабываемые каникулы на рудниках Вечных гор.

— Заткнись и открой дверь! — побелевшими от гнева губами приказал Лорион.

Страж повернул голову, и Донния поймала его виноватый взгляд, который так не подходил к суровому, закалённому службой и холодными ветрами лицу. Он словно хотел сказать ей «прости», хотя прежде смотрел на жрицу и её послушниц совсем иначе — восторженно, как на недосягаемые сокровища. Служительниц Храма Ньир не отдавали за простых военных, в каком чине они бы ни находились. На место рядом с одной из жриц могли претендовать лишь рыцари благородного происхождения.

В тайной комнате было темно. Застывший несвежий воздух хранил в себе запахи мокрого дерева и старого железа. Где-то шумно плескалась вода, словно в глубине помещения располагался бассейн или резервуар, который вдруг ожил от громких шагов вошедших.

— Сюда, — скомандовал принц, ухватившись за рукав Доннии и больно впиваясь в её плечо длинными и жёсткими пальцами.

— Велите зажечь свет? — спросил за спиной жрицы глухой, будто испуганный голос.

— Не стоит раньше времени пугать мою дорогую гостью, — ядовито произнёс Лорион. — Разместите её с удобством и убирайтесь вон.

Удобства представляли собой каменную колонну, в которую намертво были вмонтированы проржавленные цепи с кандалами и кольцо, тут же обхватившее раненую шею девушки холодной удавкой. Руки вздёрнули вверх и закрепили в железных наручниках, ноги примотали цепью с чем-то массивным, напоминающим огромный камень, на конце.

— Если мы имеем дело с государственной изменой… — вновь начал страж, всё ещё не терявший надежды спасти ситуацию, — то было бы разумнее, как бы это вернее сказать, доверить дело королевским палачам и судьям.

Доннии показалось, что принц слегка призадумался. Он прошёлся взад и вперёд мимо неё, цокая языком и хватая ртом застоявшийся воздух.

— Мы имеем дело с непослушанием, — решил наконец он. — Моя жизнь в безопасности, а потому требую оставить меня наедине с этой лунной шлюхой и ожидать снаружи. И да, принесите мне хороший факел, я хочу познакомить Доннию с тайной комнатой.

— Пожалуйста, сообщите моей матери… — отчаянно крикнула девушка уже в спину уходящим стражам, но никто не обернулся.

Глаза ослепил свет яркого огня, а следом принц размахнулся и с силой ударил её по лицу.

— Хочешь, чтобы я позвал твою мамочку? — нервно засмеялся он.

— Вы знаете, что я ни в чём не виновата! — рванувшись изо всех сил, выдохнула жрица.

Жгучий удар придал ей сил, выдернул из тягостного оцепенения. Лорион сделал вид, что ничего не услышал. Он медленно обошёл вокруг колонны, проверяя крепления кандалов и потирая руки.

— Или хочешь, чтобы я привёл сюда твоего драгоценного призывателя? Слышал, что когда-то он побывал в лапах Ордена Инквизиции, поэтому удивить его моими игрушками будет непросто! Но для такой сладкой парочки, как вы, я постараюсь.

«Он знает, он знает», — сердце тревожно заколотилось в её груди, заполняясь первобытным страхом.

— Да, я знаю, — презрительно скривив губы, промолвил Лорион, будто прочитав её мысли. Его бледное лицо казалось совсем мёртвым рядом с рыжим и живым пламенем факела. — Верховная жрица, твоя милая добрая мамочка, так переживает за твой будущий брак, что поделилась со мной опасениями. Ты слишком много времени проводила в подземельях этих гадких колдунов, а так можно и цвет лица потерять, и не успеть подготовиться к свадьбе, не правда ли? И тогда я посоветовал ей запереть тебя в поместье. Это было из лучших побуждений, моя дорогая сестра Донния.

— Призыватели тоже ни в чём не виноваты, — дрожащим голосом сказала жрица.

— Разумеется, нет, — тонко улыбнулся принц. — Никто никогда не бывает виноват, а чувство вины тем не менее отравляет души. Что ж, зря ты не хочешь позвать сюда этого, как его там, Келларда? Уверен, он получил бы удовольствие от созерцания твоих прелестей.

Сказав так, сын короля неторопливо придвинул вертикальную подставку для факела, закрепил в ней источник света и начал осторожно резать на девушке платье — снизу вверх, отпарывая от подола большие клоки ткани и отбрасывая за спину. Когда он добрался до талии и взрезал туго затянутый шёлковый пояс, Донния не удержалась и вскрикнула от испуга.

— Что вы делаете? — едва слышно прошептала она.

— О, не беспокойся, — облизнув пересохшие губы, ответил Лорион. — Платье всё равно было испорчено.

Холодный стилет скользнул по груди, так легко разрезая ткань, словно она была соткана не из прочных нитей, а из сливочного масла. Взору принца открылась прекрасная картина. Нежная грудь девушки испуганно трепетала под уверенными движениями ножа, который теперь ни разу не оцарапал кожу. Прежние раны продолжали сочиться кровью, и Лорион задумчиво размазал застывающую на воздухе струйку по шее девушки.

— Ты удостоилась особой чести, сестра Донния, — тихо сказал он и расправился с последней полоской кружева, прикрывавшей низ живота девушки, — прежде я никогда не принимал участия в судьбах храмовых девиц, этим занимались Верховные жрицы и советники моего добросердечного папеньки. Иногда своё слово говорила и королева. Но ты так искренне была готова помогать мне со зверюшками, так трогательно возилась с ними, что и я решил отплатить тебе добротой. Первый рыцарь должен был жениться на твоей сестре, если помнишь…

— Да, — замерев и не зная, чего ожидать, ответила она.

— Это я убедил короля и советников в том, что женить его нужно на тебе! Я видел, как он смотрит в твою сторону, и пообещал ему тебя. Не сомневаюсь, именно это и поможет ему выиграть войну с орками. Обещание вот этого чудесного тела в придачу ко всяким скучным воинским почестям.

Несколько долгих секунд молодой эльф разглядывал обнажённую жрицу прищуренными бронзовыми глазами. Уголки его тонких губ недовольно подрагивали.

— А что я получил от тебя вместо благодарности? — повысив голос, спросил он и махнул стилетом в опасной близости от лица Доннии, отчего та вскрикнула. — Пока мой рыцарь сражается, ты не теряешь времени, изменяя жениху с каким-то теневым выродком, живущим в подвале, как крыса! Что же это ещё может быть, как не измена короне?

Девушка судорожно вздохнула и стиснула зубы.

— Помимо этого, ещё и замышляешь выпустить из клетки мой самый ценный в коллекции экземпляр! Шушукаешься с моей птичкой на её языке и думаешь, будто я не вижу ваших намерений? О, я замечаю всё, поверь! У меня много пар глаз в этом городе, а ушей — и того больше!

Струйка пота скатилась по напряжённому лбу принца, но он не обратил на это никакого внимания. Выхватив факел, юноша поспешно обошёл всю комнату, зажигая источники света один за другим. Последними вспыхнули две масляные жаровни, и Донния увидела в нескольких шагах перед собой тёмное беспокойное озерцо. Поверхность его беспрестанно колыхалась, словно кипела, из глубины всплывали и лопались огромные пузыри.

Лорион остановился напротив длинного стола и теперь задумчиво смотрел на аккуратно разложенные на тряпицах инструменты для пыток. Иногда он нервно передёргивался или ухмылялся, завладевая то странно изогнутыми железками, то щипцами или набором зазубренных игл, и каждый раз оборачивался к Доннии, чтобы посмотреть на её реакцию. Жрица становилась всё бледнее и бледнее, но никак не могла понять, чего стоит бояться больше: угрожающих предметов или чёрной кипящей воды посреди тайной комнаты.

— Смотрю, тебя пополам разрывает любопытство, — хихикнул принц и взял длинный прут с крючком на конце. — Что ж, я покажу тебе ещё одного весьма ценного зверька из моей коллекции!

Лорион нацепил на крюк кусочек кружева, недавно сорванного с девушки, и, подойдя к бассейну, обмакнул его в неспокойную воду, а затем сразу поднял вверх. С оглушительным рёвом из воды выскочило гигантское шипастое чудище, сцапало трусики жрицы вместе с прутом, который принц едва успел выпустить, и нырнуло обратно, окатив юношу брызгами с головы до ног.

— Жрёт всё подряд, — захохотал Лорион, отряхиваясь. — Двух маленьких послушниц твоей матери сожрал за пять минут, ни косточки не осталось!

Донния вспомнила, как прошлой осенью из Храма Ньир исчезли две совсем юные девушки. Верховная жрица отправила их на склоны гор собирать семена белых лунников, чтобы под зиму посеять цветы в Сумеречном саду. Тринадцатилетние эльфийки так и не вернулись, но охотники говорили, что в тот день над ущельем вились птичьи оборотни. В Храме решили, что послушницы забрались слишком высоко и сорвались вниз, а вполне возможно, что вредные птицы помогли им в этом. Искать девочек больше не пытались, но уже тогда Донния подумала, что история выглядит довольно странной: оборотни не трогают лунных жриц от начала времён и уж тем более не имеют привычки скидывать в ущелье беззащитных детей.

— Мой придворный маг говорит, что визги этих малявок до сих пор мешают ему спать! — похвастался принц, возвращаясь к Доннии.

— Вы… убили их, — прошептала целительница.

Смертельный холод исходил от колонны, к которой её приковали, и теперь Донния окончательно поняла, что это было. Здесь уже не раз страдали и умирали девушки, их предсмертным ужасом пропитались эти стены, эти неподъёмные цепи, эти столы и скамьи, расставленные повсюду. Лавка из светлого дерева справа была покрыта тёмными пятнами, а кое-где хранила следы ногтей и зубов тех, кому довелось побывать на ней. Что нужно было проделывать над несчастными, чтобы заставить их драть и грызть твёрдые доски настила? Об окованном железом сундуке в углу было лучше ничего и не думать, хотя жрица теперь из первых уст знала, как сын короля избавляется от ненужных улик.

— Вижу, тебе здесь нравится, не правда ли? Немного холодно, но это ничего, я знаю, как согреть мою дорогую гостью.

В руках принца вместо стилета была теперь блестящая плеть. Пять её упругих хвостов светились синеватыми искрами зачарования.

— Творение нашего изобретательного Урфа. Человек, а знает о магии куда больше некоторых пятисотлетних эльфов!

Донния вздрогнула, когда Лорион поднёс рукоять плети к её лицу и дотронулся изгибами чёрных кожаных хвостов до её губ. Она ожидала ощутить магический ожог или удар электрического заряда, но ничего подобного не произошло. Урф, лихорадочно думала она, старый уродливый маг с единственным уцелевшим глазом, несколько лет назад с позором изгнанный из Гильдии призывателей теней. Вот почему принц говорил, что ему служит больше ушей, чем глаз! Келлард отзывался о старике-предателе только сквозь зубы, неизменно сплёвывая всякий раз, когда приходилось произносить имя негодяя. Призыватели были уверены, что Урф намеренно выдал расположение некоторых убежищ Ордену, причём не только чтобы сберечь собственную шкуру, но и чтобы избавиться от более талантливых конкурентов.

— О нет, эта игрушка действует по-другому, — улыбнулся принц, поглаживая и расправляя длинные хвосты плети. — Она придумана нарочно для таких, как ты. Сейчас я покажу!

Её никогда не били — ни в детстве, ни в юности. Если волею судьбы ей приходилось наблюдать, как приводят в исполнение какое-либо наказание, то восприимчивая от рождения Донния всегда прикрывала глаза руками или отворачивалась. Обрывочные и неохотные рассказы Келларда о застенках Железной Крепости приводили её в глубокий ужас, и она подолгу сидела притихшая, окружая себя и любимого целительной энергией, только чтобы немного развеять боль от нахлынувших на него воспоминаний.

Первый же удар выбил из неё весь воздух, жгучая боль заставила беспомощно биться в крепких оковах, хотя было ясно, что железных креплений ей никогда не одолеть. Второй, как ей показалось, в клочья разорвал кожу на животе, а третий — на бёдрах. Всё, что происходило дальше, слилось в нескончаемый крик, звенящий в её ушах и обдирающий горло, и крохотные паузы, во время которых нельзя было даже схватить необходимый глоток воздуха, заполнялись довольным хохотом принца. Когда сознание готово было уже оставить девушку, Лорион остановился и взял её за подбородок.

— Думаешь, это хорошая идея — падать в обморок? Я ведь обещал согреть тебя, а не убить! Скажи, что тебе со мной горячо! Ну, скажи!

Донния с трудом разомкнула веки и увидела его глаза совсем близко — они возбуждённо сияли. Принц отбросил плеть и провёл руками по истерзанному телу жрицы. Его прикосновения вновь заставили её закричать, но из груди вырвался только беспомощный хрип.

— Да, да, мне тоже нравится с тобой, — дрожащим голосом заверил её Лорион и всем телом прильнул к колонне, прижимая эльфийку к холодному камню.

По движениям его пальцев она поняла, что принц расстёгивает пуговки на брюках, прерывисто дыша ей в ухо.

— Нет, я прошу вас… — шёпотом взмолилась она, собрав все крохи последних сил, — не надо…

Он принялся жадно целовать и покусывать её грудь, лишь едва задетую случайными ударами плети.

— Проси ещё, — потребовал он, заглядывая в её глаза, — жарче и искренней! Проси меня взять тебя!

Донния замерла и крепко сжала губы.

— Жаль, я думал, ты осознала свою вину. Придётся повторить наш урок! — Лорион нехотя оторвался от своей жертвы и начал шарить у себя под ногами.

Ближайшие планы королевского отпрыска внезапно нарушил шорох стоптанных башмаков и стук клюки о каменный пол. Из тёмного прохода вынырнула растрёпанная седая голова Урфа, а после появился и сам придворный маг — кривоногий, одноглазый и горбатый. Его маленький, вечно красный уцелевший глаз с ног до головы оглядел Доннию, а после переключился на принца.

— Уж простите, ВашВысочство, что смею отвлекать от столь сладкого занятия…

— Проваливай, Урф! — принц, который секунду назад ползал по полу со спущенными штанами, вскочил и оттолкнул нежданного посетителя тайной комнаты. — Я занят!

— Несомненно, да-да, я вижу, — едва устояв на ногах, покивал старик, — однако же отец желает вас видеть немедленно в главной королевской зале. Прибыли гонцы с восточного фронта. Мы одержали победу, мой дорогой хозяин!

«Хозяин». Сквозь волны боли и отвращения Донния вспомнила, как Келлард рассказывал о предателе и о том, что тот называет принца хозяином, словно добровольно продался ему в рабство. Урф переложил клюку в левую руку, а правой потянулся к девушке.

— Рад, что игрушка пришлась вам по душе, однако придётся на время прервать игру.

Лорион тяжело дышал, но слова о короле, гонце с востока и победе над орками будто бы пробудили его задремавшее было сознание. Медленно, но верно он приходил в себя, с досадой поглядывая на жрицу.

— Вылечи ей раны на лице и шее, — приказал он магу. — Всё, что ниже груди, оставь как есть. Я хочу, чтобы Первый рыцарь знал о наказании его невестушки. Мне интересно будет посмотреть на его лицо после первой брачной ночи.

Спустя мгновение старый Урф и Донния остались в тайной комнате одни. Маг неторопливо принёс ключи, разомкнул удерживающие жрицу кандалы и вскоре усадил полубесчувственную девушку на ту самую страшную лавку. Опустив голову, Донния увидела, что, вопреки ожиданиям, плеть оставила на коже не кровавые следы, а вздувшиеся чёрные полосы.

— Ты не сможешь их исцелить, — ткнув пальцем в голый живот жрицы, хихикнул маг. — Это особое теневое проклятие, лекарство от которого есть только у меня!

В тот миг ей было всё равно, как и тогда, когда Урф аккуратно призвал сияющие сгустки целительного света и занялся порезами, оставленными стилетом. Да, этот человек искусно владел заклинаниями и способен был потягаться силой с лучшими эльфийскими магами, но девушка не могла смотреть ни на его сухие, обтянутые жёлтой кожей руки, ни на лицо, так похожее на высохший пергамент. Она не помнила, как оказалась в родительском поместье, кто уложил её в постель и накрыл холодным, ласкающим раненую кожу шёлковым одеялом. Всё, что было с ней в последующие часы, заполняла лишь нескончаемая боль. И только когда Донния осталась с ней наедине и сжалась под одеялом в комочек, сознание милостиво покинуло её и не вернулось до следующего полудня.