Белый оленёнок
Брат принёс крохотного оленёнка — тугута. Шёрстка у него была мягкая, блестящая. Белая, как только что выпавший снежок. Даже среди белых оленят я таких белоснежных не видела. Он мне сразу понравился.
— Недоносок, не сегодня, так завтра помрёт. Шкурку снимешь, — сказал брат маме и поспешил обратно к стаду.
Я погладила тугута. Сердце больно сжалось от слов брата, в голове зазвенели жалобные колокольцы: «Умрёт, умрёт…»
— Спи, не бойся, — шепнула я оленёнку. — Если будешь много спать, скорее вырастешь.
А он даже глазки не открыл.
Тут подошла мама с ножом.
— Мамочка, не убивай его, прошу тебя! — закричала я и прикрыла собой малыша.
— Он всё равно умрёт, дочка. Недоношенный…
— Не умрёт! — расплакалась я. — Выкормлю…
Оленёнок еле дышал. Я хотела покормить его, но он и рта не мог раскрыть. Да ещё, оказывается, передние ножки у него были крепко сжаты — даже стоять не получалось. В крошечной грудке не хватало места для дыхания…
Я плакала об оленёнке. Ему становилось всё хуже. Две ночи подряд засыпала я в траве рядом с белым тугутом. А просыпалась в чуме, даже не помня, как меня туда принесли.
Утром я бежала к оленёнку. Он лежал, как расстеленная шкурка. Из боязни, что собаки могут растерзать моего любимца, я держала их на привязи.
— Не мучай бедняжку и сама не мучайся, — уговаривала меня мама.
— Не дам убить! — горячо возражала я.
Наступила третья ночь. Я боялась, что, когда усну, оленёнка убьют, и старалась не спать. Ему было трудно дышать. Я не знала, чем помочь, и только плакала. Наконец в отчаянии разбудила маму. Она прижала меня к себе:
— Ничего не поделаешь…
Умер мой белый оленёнок.
Мама завернула меня, обессилевшую от слёз, в одеяло, уложила рядом с собой. А утром тугута уже не было на прежнем месте. Его вообще не стало на свете — белого-белого, белоснежного. Недоношенного…
