Смерч
Иногда мы оставались в чуме вдвоём с дедом. Он что-то мастерил из железа, а я играла железными обрезками.
Дедушка всегда припасал для меня кусок сахара. Я этот сахар съедала не сразу: пососу немного и бережно прячу в карман. Такого лакомства, как у деда, больше не находилось ни у кого. Когда на меня нападал приступ щедрости, я делилась сахаром с другими. Они радовались и тоже угощали меня кто чем мог.
Спала я на дедушкином узорчатом сундуке. Спать на нём было удобно, совсем не жёстко. Я любила просыпаться и видеть, как дед хлопочет над чайником и готовит завтрак.
В тот раз, как всегда перед завтраком, я пошла погулять. Слышался странный звук, будто кто-то большой неподалёку ломает ветки. Я зашла за пригорок. Сидела, играла. Называла камешки и палочки разными именами — они для меня были как живые!
Вдруг раздался пронзительный свист ветра и громкий человеческий крик. А потом кто-то сердитый принялся греметь посудой. Порывом ветра мне в лицо бросило землю и мелкие щепки. Из-за пригорка я видела: наш чум летит, как огромная страшная птица, а узорчатый сундук лихо скачет вниз по горе! Деда нигде нет. Наверное, ветром сдуло. Я испугалась и громко заплакала. Вдруг слышу слабый оклик: дедушка подошёл. Одежда на нём кое-где порвана, лицо в ссадинах…
— Какое счастье, что ты, внучка, на улице заигралась! Он и меня-то, человека взрослого, чуть не убил, а детку малую запросто бы с собой унёс!
— Ты о ком? Кто тебя чуть не убил?!
— Смерч. Такого сильного, как сегодня, я и не помню.
Я подумала, что смерч — это человек, и спросила:
— Ты его видел? Он правда сильный?
— Конечно! Вон как наше жилище летело…
«Неужели смерч сильнее деда?» — удивилась я про себя.
— Деда, а что, он тебя на руках подкидывал?
— Нет у него рук. Смерч — не человек, просто очень-очень сильный ветер. Как щепку меня бросал… Как только я жив остался!
— Дедушка, а значит, я тоже не умерла?
— Что ты, что ты! Ещё чего придумала — умирать, такая маленькая! Вот старушкой станешь, тогда и умрёшь!
Дед часто задышал, схватился за грудь.
— Больше не говори так! — попросил он и погладил меня по голове.
— Деда, а ты старик?
— Старик.
— А когда-то был старушкой?
— Был, был, внучка, — рассеянно отвечал он, подбирая уцелевшую посуду. — Пойдём чум ставить.
Я собирала разбросанную повсюду утварь и думала: «Вот и я когда-нибудь стану стариком…»
К приходу родных мы уже всё привели в порядок. Словно и не бывало никакого смерча.
