Замуж за Германию. Мифы Золотого Запада

Мария Устим

Перед вами книга о sandwich-generation – поколении, чьи юность и становление личности пришлись на девяностые годы прошлого века. Волею судьбы это поколение оказалось между двух эпох – уходящей советской и новой, непонятной и во многом враждебной. Особенно тяжело в то время пришлось женщинам. Многие, очень многие из них, не выдержав жизни на развалинах Союза, искали тогда счастья на золотом западе. Все по-разному, но с одинаковой надеждой на лучшую, достойную жизнь…

Глава 4

Заманки сутенеров и их тактика

Беттина рассказывала, что на основании брака, который так пропагандировала и расхваливала секс-бизнесфрау Евгения, она может дальше работать, а главное, легально находиться в Германии. «Да! Столько, сколько мне захочется! — добавила девушка с едва заметным блеском в глазах. — Знаешь, главное — это три года выдержать, а потом здесь можно остаться на всю жизнь». Чувствовалось, что Беттина уже считает себя привилегированной по сравнению с новенькими, теми, кто только начинает свою карьеру.

Конечно, за фиктивный брак и его организацию русско-греческая компания устанавливала свою таксу. И таксу эту надо было отрабатывать. Брали в девяностые годы ни много ни мало три с половиной тысячи марок. После введения евро эта сумма, разумеется, удвоилась.

Как выяснилось позднее, «замечательная» возможность жить на Западе на самом деле стоила еще дороже. Девушки, согласившиеся на такого рода заманчивое предложение, со временем не выдерживали давления и зависимости от сутенеров. Страдали они и от однообразной жизни, направленной на удовлетворение похоти клиентов, и от бесконечного зарабатывания денег с целью оплаты фиктивного брака. В этом беге по замкнутому кругу у них оставалось одно — забыться. Больные, разбитые, обозлившиеся на весь мир и на самих себя, многие женщины попросту спивались или садились на иглу, что делало их еще более зависимыми от русско-греческой банды и чертовского круга, из которого они не могли вырваться.

Как правило, именно самым молодым, здоровым и сильным телом девушкам не хватало силы духа остановиться, посмотреть на себя другими глазами и задаться вопросом: «Как я живу? Чем занимаюсь? Зачем мне это?» Они считали, что вся жизнь у них впереди и не думали о последствиях, о том, что этот самый легкий и быстрый бизнес затягивает, затягивает, как жуткое гнилое болото. И погружаться в его темные глубины было куда легче, чем найти в себе силы уйти из этого пульсирующего опасностями промысла.

На наркотики и алкоголь были очень добры предприимчивые греки и русская сутенерша, в прошлом сама работавшая в отрасли древней профессии. Зависимые от допинга, их жертвы все сильнее укореняли стабильность сексуального бизнеса для своих работодателей. В начале девяностых бизнес этот был относительно новым для русских и не требовал особенных знаний, умений или финансовых вложений. Поэтому для таких как Евгения он открывал бесконечную возможность предпринимательства и финансового процветания на дне — так же, как и для множества иностранцев, знавших только пару фраз по-немецки, не желавших учить язык и овладевать легальными специальностями. Такие ленивые, которым ничего не надо, и пополняли нишу криминала.

Накачанные бицепсы, чтобы всыпать в морду непослушным, отсутствие морали — этого было вполне достаточно для организованной преступности девяностых. Тем более что заграничный товар сам шел к ним в руки. Из-за железного, а теперь приоткрытого занавеса в Германию ехали мало чего видевшие в жизни девушки и молодые женщины, у которых работодатели сразу отбирали паспорта. Теперь они были не люди, а заложницы-рабыни, выполнявшие волю и условия бандитов.

Евгения любила повторять, что девушки, работающие на нее, должны быть ей благодарны. «Потому что другие работодатели не спрашивают девушек ни о чем. Они просто сажают их на иглу. Насильно! Я же этого ни с кем не делаю!» При этом Евгения неоднозначно и как-то по-чертовски хитро улыбалась.

Секс-бизнес и девяностые годы шли неразрывно друг с другом. И распад огромного Союза кормил таких евгений и кириякосов, которым никогда не было много, а хотелось все больше и больше…

У сутенеров менялись машины, мобильники, мебель, квартиры, дома… Оплата происходила, как у всех криминальных. На месте. Кеш. Или, как говорят немцы, «бар».