Ласточки в темноте

Мария Тович, 2020

Полицейский Павел отправляется в Карелию по просьбе друга, чтобы помочь его родственнице с важным проектом. По дороге он узнает пугающую легенду: на один из местных островов наложен заговор – те, у кого черная душа, должны на нем погибнуть. Вскоре на острове находят первый труп. Теперь всем, кто оказался в этой поездке, придется погрузиться в темное прошлое и вынуть на свет тайны, которые порой оказываются страшнее легенд.

Часть I

Фотография — это секрет в секрете.

Чем больше она открывает, тем меньше вам известно.

Диана Арбус

Глава первая

Паша стоял на пирсе у катера и удивлялся тому, как легко удалось Илюхе уговорить его на поездку. Рядом сдержанно переговаривались деревенские рыбаки, деловито укладывая в лодки сети. Пахло сырой древесиной, илом и машинным маслом. Все местные мужчины сегодня разделись по пояс, подставляя под солнце покрытые веснушками спины, блестящие от пота. Паша проклинал себя за то, что надел черную плотную футболку: она противно прилипала к телу и была насквозь промокшей под рюкзаком. Жара стояла просто сицилийская. В этом году лето баловало жителей Карелии по-итальянски теплым солнцем и даже несколько утомило зноем. Но раздеваться Паша не торопился. Стянуть при всех футболку и продемонстрировать окружающим свою бледную кожу и щуплую фигуру он не решался. К тому же рядом, скрестив на груди тонкие руки, слегка позолоченные загаром, стояла Юля. Та, ради которой он согласился на эту авантюру.

Паша уже пять дней расслаблялся в отпуске: четыре из них он провел, подрывая вражеские танки в сетевой игре.

Предстоял финальный бой, он надел на голову наушники и был готов погрузиться в очередную баталию, когда позвонил Илья.

— Ты чего еще не в Сети? — удивился Паша, поудобнее устраиваясь в кресле перед компьютером.

— Сеструха троюродная звонила… Или племянница. Я и сам толком не знаю. В общем, родственница. Юлька. Ну, ты ее видел. Помнишь, в седьмом классе мамуля устроила мой день рождения на картинге?

— Это когда ты врезался в ограждение и разбил губу?

— Ага. Вот Юлька тогда там тоже была. Рыжая такая. Помнишь, как она, не удержавшись от смеха, тортом на тебя прыснула, когда ее аниматор развеселил?

— Не-а, — поморщился Паша.

— Это было феерично, такой сине-голубой фонтан из крема и зефира, — Илья хохотнул, издав булькающий звук.

— Фу, блин, Илюха.

— В общем, Юлька сейчас фотограф. Снимает свадьбы, влюбленных, романтические истории. Короче, все, что нам пока с тобой не грозит, — друг довольно крякнул. — У нее намечается какой-то грандиозный проект. Ну, это она так говорит. Один богатый дядя хочет забабахать тематическую фотосессию со своей молодой женой: нарядиться в народные костюмы и позировать где-то на острове посреди Ладожского озера. Что-то этническо-феерическое. Я не вникал. Но деньги обещали заплатить хорошие.

— Круто. Рад за нее, — быстро ответил Паша, нетерпеливо поглядывая на экран, где зазывающе крутилась заставка. Ему было лень вслушиваться в трескотню друга, не терпелось уже начать бой.

— Вот только все может сорваться. Парень, который обычно таскает за Юлькой аппаратуру, разные штативы, объективы, сломал ногу. Неудачно поскользнулся. Теперь она срочно ищет ему замену. Предложила мне… Ну ты знаешь: не для того меня, сы́ночку, мама растила. Да и третий сезон «Очень странных дел» в пятницу стартует. Может, ты с ней съездишь? Выручи, а?

— Даже не знаю, — замялся Паша.

— Оплата сразу. Питание и вообще вся поездка за счет клиента.

— Это еще ехать куда-то надо далеко. Может быть, она сама кого-то найдет, — вяло запротестовал Паша.

— Так вот. Не может. Кто занят, кто в разъездах. Или ей на улице подбирать? Хоть она и дальняя родственница, но кого угодно я ей не посоветую. Да не отнекивайся. У тебя как раз отпуск. Съездишь и развеешься. Насладишься прекрасными видами. Сменишь обстановку, забудешь про свою полицию хоть на пару дней, — продолжал уговаривать Илья.

— Пару дней? — простонал Паша.

— Что ты повторяешь за мной? Хватит ломаться. Юлька — зачетная деваха, кстати.

— Ага. Очень ярко ее представляю после твоих аппетитных историй про торт.

— Так это же давно было, — рассмеялся Илья. — Соглашайся.

Паша замолчал, придумывая подходящую отговорку. Как назло, ничего не шло в голову. Про отпуск Илюха знал, поэтому сослаться на внеочередное дежурство или загруженный график было невозможно. Такая отмаза не прокатит. Мама? Попросила помочь на даче? Неубедительное прикрытие… Паша уже открыл рот, чтобы сымпровизировать на ходу, озвучить несуществующие планы и категорически отказаться, как Илья проговорил:

— Скинул на ватсап ее фотку.

Паша открыл мессенджер и замер: с экрана на него глядела миловидная девушка с выразительными глазами, вздернутым носиком и аккуратно уложенными волосами цвета раскаленного металла.

— Это она на выпускном в универе. Сейчас, наверное, вообще красотка, — подметил Илья, не сомневаясь в произведенном эффекте. — Ну, как? Поедешь?

Паша застыл в нерешительности. От знакомства с такой девушкой трудно отказаться. Ее взгляд, строгий, но открытый, произвел на него эффект кумулятивной бомбы. Паша капитулировал.

— Чего молчишь? — недоумевал Илья.

— А от меня требуется только носить оборудование? Больше ничего? Имей в виду, я ведь фотографировать не умею. И вкуса художественного у меня нет.

— Вот это разговор по существу, — ухватился Илья, почувствовав, что лед тронулся. — Не переживай. Твоей квалификации хватит.

И вот теперь Паша изнемогал от жары, тщетно пытаясь прикрыться от настырного солнца каким-то круглым приспособлением из инвентаря фотографа. Юля топталась неподалеку. Она хмурилась, как будто решала в уме хитрые математические задачки, и не обращала на своего нового ассистента никакого внимания.

За всю поездку Илюхина родственница не обмолвилась с Пашей и парой слов, не считая короткой лекции о том, как называются все эти навешанные на него прибамбасы. А работа и правда была непыльной, заключалась в том, чтобы присматривать за дорогостоящей техникой и держать отражатель под нужным углом. Юля повернулась лицом к озеру, сосредоточенно вглядываясь в горизонт. Со спины она казалась совсем подростком, стройная и миниатюрная. Паша подавил вздох, глядя, как девушка грациозно прошлась по дощатому пирсу туда и обратно. В надежде уловить хоть какой-то знак внимания, он наблюдал за ней, сдувая со лба прилипшую челку. Но Юля не спешила приободрить его кивком или улыбкой, будто он был для нее лишь кем-то вроде вьючного животного. Конечно, Паша и сам понимал, что выглядит сейчас не очень презентабельно, поэтому романтические мечты его таяли с каждой изнуряющей минутой под палящим солнцем.

Встреча с заказчиком была назначена на полдень. Чтобы успеть на место вовремя, Юля заехала за Пашей в начале седьмого утра. Удобно устроившись на переднем сиденье ее светло-зеленого «Пассата», он старался не задремать по дороге до Ладоги. Из прибрежной деревеньки они уже вместе с парой молодоженов должны были выехать на катере, чтобы попасть на остров в северной части озера, где и будет съемка.

Наконец к пирсу подкатил огромный «Амарок». Местные рыбаки оторвались от дел и разом задрали небритые подбородки, разглядывая приезжих. Первым из машины вышел статный мужчина лет сорока пяти. Издалека он был похож на потомка викингов. Легкая хлопковая рубашка, казалось, вот-вот лопнет на его рельефных плечах. Мелкий щебень жалобно хрустел под его ногами в замшевых лоферах. Мужчина пересек портовую дорожку уверенным шагом, излучая одновременно небрежность и силу в каждом движении. В образ сурового варяга гармонично вписывалась светлая окладистая борода, пусть и подстриженная в столичном барбершопе.

По дороге в деревню, пока Паша усердно боролся со сном, Юля кратко рассказала о тех, кого им предстоит снимать:

— Это будут молодожены. Они поженились на днях и теперь устраивают костюмированную фотосессию в стиле карельского эпоса. Заказали себе одежду, стилизованную под народные обрядовые костюмы. В общем, должно получиться красиво. Да и погода, если верить прогнозу, не должна подвести.

— Зачем нам ехать на остров? — спросил Паша, подавив зевок. — Тут и так везде красиво, куда ни глянь. Лес, скалы… — Для подтверждения своих слов он стал кивать, поворачивая головой из стороны в сторону. — Везде красота!

В этот момент дорога резко изогнулась, и справа засеребрилось на солнце озеро, обрамленное стеной стройного соснового бора. — Вот! Хоть тут!

— Этот Глеб — владелец туристического бизнеса. У него есть несколько гостевых домов. Он объяснил, что планирует запустить там работу гостиничного комплекса в этно-стиле. С баней, рыбалкой и прочими удовольствиями. Фишка в том, что находится все это на острове, чтобы гости могли почувствовать абсолютное уединение.

— А-а, — протянул Паша.

— Вроде как все уже достроено. Теперь он везет молодую жену, чтобы показать ей готовые дома, заодно и фото сделать. Она у него модель или типа того. Потом в рекламной компании можно снимки использовать.

Глеб снял темные очки и, сверкнув ярко-голубыми глазами, протянул руку Юле, потом ее помощнику:

— Рад вас снова видеть, Юленька. Мы немного задержались. Лоре не понравился макияж, пришлось переделывать. Ох уж эти девчонки! — он рассмеялся так, как подобает былинным героям, громко и раскатисто.

Ничего особенно смешного в его фразе не было, но Паша из вежливости улыбнулся в ответ. Однако Юля лишь потупила глаза. С момента появления Глеба она стала еще более напряженной и скованной. «Наверное, переживает за свое дело, — подумал Паша. — До жути ответственная. Как будто на экзамен собралась». С виду она выглядела спокойной, но Паша заметил, что Юля не знает, куда деть руки, и непрерывно водит ногтем по плетеному ремешку часов. Циферблат их был сделан из эмали и держался на искусном переплете из разноцветных полосок кожи.

— Красивая вещица, — негромко сказал Паша.

От его слов Юля легонько вздрогнула, подняла встревоженные глаза и торопливо ответила:

— Это хенд-мейд. У моей мамы свой магазин сувениров, — и сразу сменила тему, обратившись к Глебу: — Как ваши костюмы? Надеюсь, они пришлись Лоре по душе? — Юля изобразила вежливую улыбку.

— Обошлось без кровопролития. Ни одна швея в процессе не пострадала, — сверкнул заказчик белыми зубами.

На этих словах к Глебу подошла высокая шатенка и обвила его шею тонкими руками.

— Ну и где наш корабль, дорогой? — промурлыкала Лора. Паша отметил про себя, что девушка почти его ровесница. Лет двадцать пять, не больше. Лора обладала всеми признаками «дорогой» женщины: идеальный маникюр, длинный водопад волос, резко очерченные скулы и ровный загар на стройном теле.

Следом за ней подошли еще трое: два парня и девушка. Примерно одного возраста с Лорой.

— Группа поддержки молодой жены? — понимающе спросила Юля.

— А. Нет, это не мои друзья. Это дети Глеба, — отмахнулась Лора.

— Да, знакомьтесь, мои сыновья: Артур и Игорь, — представил Глеб молодых людей, вставших рядом. На братьев они были совсем не похожи. Артур был копией отца: светловолосый и высокий. Под футболкой с ярким звериным принтом просматривался спортивный торс. Игорь же, субтильного вида юноша, казалось, утонул в толстовке NASA.

«Ну, хоть не я один сейчас страдаю от перегрева», — ухмыльнулся Паша. Однако по Игорю совсем не было видно, что он чувствует себя некомфортно. Парень оценивающе смотрел на Юлю, лениво полуприкрыв глаза. «Еще и пялится», — раздраженно подумал Паша, почему-то ощутивший неприязнь к этому парню. Артур держал за руку коротко стриженную девушку с подбритыми висками. Она поправляла сползающий с хрупких плеч сарафан и прижималась к парню, словно ребенок.

— А это Вероника — жена моего младшего сына, — указал на нее Глеб.

Паша приветственно кивнул девушке и подумал, что ни за что бы не догадался, что Вероника чья-то жена. С виду — девчонка девчонкой. Но, вглядевшись в ее ненакрашенное лицо, освещенное прямыми лучами солнца, он заметил разбегающиеся от глаз морщинки.

— А вот и наше судно, — громко объявил Глеб, шагнув к краю деревянных мостков.

Покачиваясь на волнах, к берегу подходил быстроходный катер, и Паша с облегчением выдохнул: на воде ему точно полегчает.

Глава вторая

Хозяином катера оказался местный житель лет шестидесяти, небольшого роста, щуплый, но жилистый.

— Леня, домчи нас по-быстрому. Не терпится показать результаты работы моей любимой, — распорядился Глеб, подводя жену к катеру.

— Будет сделано, — отрапортовал дед, подавая руку Юле. — Так-с. А теперь правой ножкой на борт. Правой, говорю. Вот так. Верно.

Юля покачнулась, Паша, шедший следом, успел подхватить ее под локоть. Она коротко кивнула в знак благодарности и уцепилась за круглые железные перила.

— Девочки, все слышали? С правой ножки заходим на судно, — повысил голос дед.

— Леня, чего ты пристал со своими суевериями, — протянул Глеб. — Пусть уже запрыгивают скорее.

— Дядя Леня знает, что говорит, и плохого не посоветует, — демонстративно насупил брови дед. — Тем более, когда на борту такая красавица, — и, хитро прищурившись, посмотрел на Юлю, которая тоже зашла на катер.

Паша заметил, как при слове «красавица», обращенном к другой, Лора обиженно поджала губы и отвернулась. Это его насмешило, и он решил уточнить:

— А разве красивым девушкам запрещено ходить по воде на катере?

— Нет. Кто ж им запретит? — усмехнулся дед и наклонился к Юле. — А у тебя мужчины были?

Вот это дед дает!

Лора глупо хихикнула. Щеки Юли мгновенно стали пунцовыми, она разомкнула губы, чтобы что-то ответить, но так и замерла, хватая воздух ртом.

— Ну, будем думать, что были. А то выходить в море с рыжей непорочной девицей — плохая примета, — серьезно проговорил Леня, покачав указательным пальцем.

— Так мы же не в море, а в озеро «выходим», — передразнил его жест Артур. — Поехали уже.

— Заводи мотор, дед Леня, — примирительно сказал Глеб, похлопав по свежевыкрашенному борту катера.

Старый моряк зашел в рубку, нажал на крошечные кнопки и рычажки, встроенные в панель за штурвалом. Катер глухо заурчал.

Вдруг дед суетливо замахал руками и, ругнувшись неразборчиво, отключил мотор. Судно дернулось и замерло, покачиваясь на волне.

— Нельзя ехать, — выдохнул Леонид чуть слышно, остановив взгляд на темной озерной воде.

— Что случилось? Мотор сдох? — поинтересовался Глеб.

— Нельзя ехать, — прошелестел дед.

— Что ты там бормочешь? — Глеб поднялся с дивана, на котором уже успел удобно расположиться в обнимку с молодой женой.

— Там. — Дед показал узловатым пальцем на воду. В нескольких метрах по курсу катера на волнах покачивалось тело птицы, опутанное стеблями дикой кувшинки, словно тонкими зелеными змеями. Она распласталась на поверхности воды, раскинув в разные стороны пестрые крылья.

— Плохая примета, — осипшим голосом сказал дед.

— Леня, заводи, поехали, — с нажимом произнес Глеб. — Поиграли в суеверия и хватит.

Дед вздохнул и осторожно защелкал рычажками.

Судно медленно тронулось, оставляя за собой неровный след.

Дед Леня еще раз покачал головой и обреченно прошептал:

— Плохая примета.

Глава третья

Паша часто заморгал. От ярких брызг, искрившихся на солнце, рябило в глазах. Зной по-прежнему не спадал, но на воде стало легче дышать. Горящее лицо приятно обдало озерной прохладой. Паша снял с плеч тяжелый рюкзак и подставил ветру взмокшую спину.

Катер пролетал мимо ощетинившихся елями островков, мимо выступающих из воды скал с тонкими березками. Чем дальше они уносились в глубь Ладожских шхер, тем меньше ощущалось присутствие человека в здешних местах.

— Скоро будем на Валосаари, — предупредил Леонид и, подмигнув пассажирам, улыбнулся, казалось, уже забыв о неприятном инциденте с птицей.

— Валосаари. Ну, здесь и названия, — усмехнулся Артур. — Язык сломаешь.

— Переводится как «чистый остров», — пояснил дед Леня. — Раньше на нем был финский хутор, после войны стал нашим. В северной части острова даже сохранились остатки заброшенной деревни и кладбище. Оно, конечно, все заросло, но хоронили там много…

— Прекрасно! Дорогой, ты построил дома на костях! — всплеснула руками Лора.

— Леня, прекрати пугать народ, — шутливо пригрозил Глеб и обнял Лору за плечи. — Не бойся. Этот остров — абсолютно райское место.

— Да, не зря же его назвали «чистый», — подхватил Леонид. — Бродит среди рыбаков легенда, что на острове люди с черными душами долго не задерживались. Помирали. Вот потому и росло местное кладбище. Ну, это давно было. Жила на хуторе женщина по имени Эльви. Ее очень почитали на острове. И, по сути, она там была главной. Кем-то вроде старейшины. Только в юбке. Вот Эльви и наложила на Валосаари заговор, чтобы на нем жили люди лишь с добрыми помыслами.

— Думаю, деревня там была совсем небольшая, — криво улыбнулся Игорь, который до этого не показывал никакой заинтересованности в разговоре и скучающим взглядом провожал проносившиеся мимо острова.

— И все-таки Эльви удалось создать в своей деревне уголок чистоты, — ответил Леонид. — Ну, а потом…

— Ладно, — прервал его Глеб, хлопнув по коленям и поднимаясь с места. — Прибереги свои рассказы для будущих туристов. Потренировался и хватит.

Леонид прикусил язык и кивнул в сторону:

— Приехали.

Все посмотрели туда, куда указал проводник.

У Паши перехватило дыхание. Такой вид можно было встретить на рекламных буклетах, но своими глазами он ничего подобного раньше не видел. Ряд аккуратных домиков из бруса цвета жженой карамели, которых со всех сторон обнимал густой лес в обрамлении серо-белых скал, песчаный берег и пирс с парой деревянных лодок. Точно открытка.

На берегу все быстро разбрелись в разные стороны. Глеб по-хозяйски показывал гостевые домики, Леонид возился у причала, а Юля предпочла прогуляться по острову в поисках подходящих мест для съемки.

Паша оказался предоставленным самому себе и решил осмотреться. Он побрел вдоль кромки воды, пиная мелкие камешки и наблюдая за прозрачными волнами, норовившими лизнуть его кроссовки.

Он забрался на скалистый берег, после которого вышел на поляну, устланную низкорослым кустарником. Паша наклонился и сорвал иссиня-черную ягоду, надкусил. Сладкая! Черника мгновенно окрасила его пальцы в фиолетовый цвет. Пройдя черничник, он увидел другую ягоду на мшистой лужайке, уже красную с беловатыми бочками. По вкусу она была кислее, но вполне съедобная. Поначалу Паша закидывал ягоды в рот, а потом стал собирать их в кепку-бейсболку. Остановившись у куста с дикой малиной, он понял, что наелся до отвала, да и кепка уже наполнилась до краев. Паша повернул назад и побрел в сторону коттеджей.

Леонид уже закончил осматривать лодки и сидел на скамье у пирса.

— А-а, вот и ты, парень. Они тебя обыскались. Кричали, а ты не отзывался.

— Я не слышал, — пожал плечами Паша. — Вот ягод насобирал. Угощайтесь. — Он протянул старику кепку, в которой пестрели красные, фиолетовые и почти черные ягоды.

— Да, край у нас богатый. Присаживайся, — расплылся в улыбке Леонид и потянулся за угощением. Но вдруг нахмурил кустистые брови, рука зависла над кепкой и опустилась.

— Ты чего насобирал?

— Так черника, малина. Вот эти красные — брусника вроде бы.

— Брусника, — фыркнул старик. — А тут? Гляди. — Он указал в крупную темно-фиолетовую ягоду. — Это же вороний глаз. Яд. Чистый яд. У нас однажды Семеныч решил на ней самогон гнать, для иммунитета. Так чуть полдеревни не потравил. Есть ее нельзя.

— Я думал, это просто черника такая крупная. Как называется? Бараний глаз?

— Вороний. Эх… темнота городская.

Паша достал мобильник, чтобы погуглить название, но сразу же вернул телефон в карман.

— А тут связи нет?

— Нет, конечно. Полное единение с природой, — ввернул дед слоган из рекламных проспектов. — Опасной природой. Надеюсь, ты не вздумал такую ягодку попробовать?

— Не помню, — ослабевшим голосом прошептал Паша.

— Будем надеяться, что нет, — покачал головой Леонид.

— Вот ты где! — Загородив собой солнце, перед Пашей возникла Юля. От неожиданности он спрятал кепку с ягодами за спину и поднял на девушку смущенное лицо. Юля стояла, упершись руками в бока, и испепеляла его взглядом. От негодования ее зеленые глаза стали еще ярче.

— Мы тебя повсюду ищем! Ты понимаешь, что скоро свет уйдёт?! Где ты вообще был столько времени?

Признаваться, что он, как ребенок, увлекся ягодами, Паше не хотелось. Мельком бросил взгляд на руку. Е-мое! Бродил по лесу целых два часа! А казалось, что не больше двадцати минут.

— Так и знала, что Илья хорошего ассистента не посоветует. Хотя… чего можно ждать от полицейского, — Юля показательно вздохнула.

Пашу это замечание задело, но он проглотил обиду и ничего не ответил. Он чувствовал себя виноватым, поэтому послушно двинулся за девушкой, когда Юля схватила его за руку и потащила к ближайшем дому.

На веранде с подвесными диванчиками удобно расположилась вся прибывшая компания. В центре на низком квадратном столике перед ними стояло блюдо с запеченным на гриле мясом, аппетитно обрамленным свежими помидорами черри и пышными веточками петрушки и кинзы. Артур склонился над тарелкой, обнимая свободной рукой Веронику. Игорь курил в отдалении. Глеб же разливал по бокалам золотистое вино.

Паша выдохнул с облегчением. Похоже, никто, кроме Юли, не переживал о его пропаже. И чего она такая взвинченная? Хозяин дома и его дети, наоборот, казались расслабленными и довольными.

— Присоединяйся, — гостеприимно махнул рукой Глеб, когда увидел Пашу. Но от мысли о еде Паше чуть не поплохело, вспомнился разговор о ягодах. Он сморщил нос и отрицательно мотнул головой.

— А где Лора? — плохо скрывая нервозность, спросила Юля.

— Она пошла наверх переодеться, — отозвался Глеб, подхватив бокал, и откинулся на спинку дивана. — Сейчас придет, и начнем.

Тишину наступившей паузы разрезал истошный вопль. Глеб дернулся и пролил вино: желтое пятно уродливым узором расползлось по полосатой подушке.

Крик не прекращался, пока все не оказались внутри дома.

Вниз по лестнице с перепуганным видом сбежала Лора.

Она упала в объятья Глеба и, всхлипывая, выдавила:

— Там… наверху…

— Что там, милая? — пытался заглянуть в ее лицо Глеб.

— Там. Я не знаю. Там кровь! — Она зарылась лицом в его рубашку. — Все в крови.

Глеб наморщил лоб и, осторожно отстранив от себя жену, стал медленно подниматься по ступеням.

Артур схватил первое, что попалось под руку: бронзовую статуэтку оленя. И последовал за отцом.

Они скрылись за дверью, и в доме повисла напряженная тишина. Все замерли в ожидании. Паша слышал свое беспокойное дыхание. Запыхался, пока бежал в дом? Или неужели все-таки съел эту чертову ягоду? Может, не одну? И теперь дыхание сбивается от нескольких резких шагов. Сердце стучало, как ненормальное. Что еще может вызвать этот вороний глаз? Тахикардию, остановку сердца, паралич? Воздух в комнате стал вязким и тягучим. Паша пытался вдохнуть, но легкие отказывались развернуться в полную силу.

— Идите сюда, — позвал сверху Артур. По его голосу трудно было догадаться, что ждало наверху.

Первой очнулась Юля, за ней потянулся Паша. Он оглянулся: следом за ним Вероника вела за руку Лору. Игорь раздумывал дольше всех.

Дверь распахнулась. Юля остановилась так резко, что Паша чуть не натолкнулся на нее. Он вытянул шею, чтобы увидеть то, на что все уставились.

Посередине комнаты стояла массивная кровать с резной дубовой спинкой. На украшенном национальным орнаментом покрывале лежала раскрытая сумка и платье, в котором Лора должна была сниматься.

Наряд был настоящим произведением искусства — рукава, пояс и подол платья были расшиты шелковыми лентами и украшены бисером и стразами. Вряд ли в таких нарядах ходили древние карелы, но выглядел костюм колоритно. Однако все это великолепие портили темно-красные пятна, растекшиеся по юбке. Весь подол покрывали мерзкие бурые разводы.

У Паши скрутило живот от отвращения. Юля брезгливо сморщила нос, а Игорь лишь приподнял бровь.

Лора жалобно всхлипывала, уткнувшись в блузку Вероники, а та поглаживала ее по растрепанным волосам и приговаривала: «Ужас какой, ужас-с».

Артур невозмутимо провел указательным пальцем по красному пятну и приложил его к губам.

— Что ты делаешь? — вырвалось у Вероники.

— Пробую кровь на вкус, — понизил голос Артур. — Кровь помидоров.

Лора притихла и подняла голову.

— Дорогая, просто кто-то глупо пошутил. Это не кровь, а разбавленный кетчуп. Ну же, иди ко мне. Посмотри, — улыбнулся Глеб.

— Кто мог это сделать? — всплеснула руками Лора.

— Всевидящая Эльви, — дурашливо прогудел Артур, подняв руки и издав устрашающий вой. — Это она. Признавайся, Лора! У тебя черная душа!?

— Хватит дурачиться, — осекла его Вероника. — Не видишь, она и так испугалась.

— Но если этого не делал никто из нас, — рассудила Юля. — То кто? Будто и правда здесь замешано что-то сверхъестественное. Может, это какой-то знак?

— Это может означать лишь то, что на примерках кто-то слишком много капризничал, — снисходительно покачал головой Глеб. — Не волнуйся, Юленька, тут нет ничего фантастического. Скорее всего «подарок» от разгневанной швеи или ее помощницы. Ты бы знала, как Лора умеет выражать недовольство.

Услышав свое имя и словно очнувшись, молодая жена снова заголосила, но уже возмущенно:

— И как я теперь буду сниматься? Что делать? Костюм испорчен!

Вероника подошла поближе и расправила платье:

— Пожалуй, дела не так уж плохи.

Глава четвертая

Глеб уже оделся в костюм Вяйнемяйнена и взял под мышку бутафорские гусли. Его окладистая борода идеально вписывалась в образ старца из карело-финского эпоса. В вышитой рубахе и кожаных сапогах из тисненой кожи Глеб будто сошел со страниц книги Элиаса Леннрота.

Юля настраивала фотоаппарат, крутила какое-то маленькое колесико, смотрела в объектив, затем снова что-то регулировала. Паша стоял в тени на веранде, обвешанный сумками с техникой. Вероника попросила всех совсем немного подождать, пообещала, что инцидент с платьем не сорвет задуманную фотосессию.

— Где же моя благоверная? — нетерпеливо постучал Глеб по корпусу массивных часов.

— Лучше это снять, — холодно заметила Юля. — Не вписывается в концепцию.

— Ах, да. Художнику виднее. — Глеб поспешно снял часы и убрал в карман. На запястье под браслетом у него оказалась татуировка. Простые угловатые символы. Паша невольно задержал на них взгляд.

— Нравится? — спросил Глеб хвастливо. — Хочешь себе такое?

— Нет. Вернее, никогда не думал об этом, — замешкался Паша. — Просто не видел такой ни у кого.

— Это руны. Я их еще в молодости набил.

— Наутиз, Кеназ, Манназ, Уруз, Вуньо, — отчеканила Юля.

Лицо Глеба вытянулось от удивления:

— Какая осведомленность! Юленька, ты увлекаешься чтением рун?

— Нет. — Она отвела взгляд. — Просто видела у кого-то раньше. Все вместе, кажется, означает приворот женского пола или что-то в этом роде.

На секунду на лице Глеба застыло растерянное выражение, но он тут же взял себя в руки и расплылся в благостной улыбке:

— Да, молодость, одним словом. У парней в таком возрасте только об одном мысли. Ага? — Он подмигнул Паше. — А ты, Юленька, очень умная девочка. — Он посмотрел на девушку заинтересованным взглядом, от которого Паше стало не по себе. — И волосы у тебя такие… роскошные, рыжие. — Глеб легко коснулся огненной пряди, выбившейся из прически девушки.

Паша заметил, как Юля сжалась, отодвинувшись, и почувствовал, что должен как-то вмешаться в ситуацию. Конечно, этот обаятельный мужчина умеет расположить к себе, и Паше он сначала понравился, но сейчас Глеб позволил себе несколько больше, чем можно. Паша разжал руки, и тяжелая сумка с грохотом упала на дощатый пол.

— Что ты делаешь!? — подскочила Юля. — Там же оборудование! Как можно быть таким неаккуратным?! — Она переключилась на Пашу и опять выплеснула на него свое раздражение. — Всегда такой? Или только в отпуске мозги вырубаешь?

— А вот и я, — пропела Лора, выплывая из дома, словно лебедь. На голове у нее красовалась тонкая серебристая тесьма, орнамент на платье сверкал на солнце тысячами хрусталиков.

— Смотрите, как Вероничка модернизировала мой наряд. Мне кажется, так даже лучше. — Лора закружилась по веранде в короткой юбке с рваным подолом, открывающей бесконечные стройные ноги в стилизованных сандалиях-гладиаторах с высокой шнуровкой до колена. — Мы просто отрезали все лишнее.

Первым местом, где должны были позировать молодожены, выбрали курган, откуда, как сказала Юля, открывалась удачная перспектива. Глеб и Лора резвились, как дети, бегая среди ровных высоких сосен.

— Лови меня… как там тебя, Вяйне… Я твоя Айна. — Лора грациозно прыгала по валунам и кокетливо выглядывала из-за оранжевых стволов деревьев.

— Айно, дорогая. Ее звали Айно. Теперь мы с тобой муж и жена, и никуда ты от меня не денешься, — театрально рычал Глеб.

Потом они подустали скакать по скалам и принялись обниматься на фоне голубого простора. Лора изгибалась то в одну сторону, то в другую, тянула носки, томно смотрела на своего супруга. Глеб же принимал статичные позы и глядел на горизонт.

— Да, вот так. — Юля неустанно щелкала затвором и отдавала короткие команды Паше. Пришла очередь снимать крупный портрет современной Айно. Паша держал круглый отражатель, а Юля постоянно дергала его за локоть, поправляла и приговаривала: «не спи», «засмотрелся, что ли?», «смотри, какая тень на щеке».

— Закончим портретную съемку и спускаемся к озеру, — скомандовала Юля. — Глеб, вы пока подойдите к воде и встаньте вон у того расколотого камня.

Мужчина послушно пошел к указанному месту.

Паша протянул руку Юле, чтобы помочь спуститься по крутому склону, но она отмахнулась, мол, сама справлюсь, и пошла вперед.

— Дайте мне руку, джентльмен, — капризно приказала Лора.

— Осторожно, здесь выступ скалы. Не запнитесь, — подоспел Паша, помогая ей сойти с вершины холма. — Тут черт ногу сломит. Ну и местечко вы выбрали для фотосессии.

Ремни футляров больно впивались ему в шею, сумка оттягивала левую руку, и, когда Лора оперлась на него всем весом, Паша чуть не повалился на землю.

— Почему это «мы» выбрали? — подняла соболиную бровь Лора. — Это твоя фотографиня настояла. Убедила Глеба, что снимки будут бомбические. Грех не воспользоваться собственным островом. К тому же отснятый материал можно использовать в рекламной кампании, когда комплекс будет окончательно готов.

— Я думал, что это была идея вашего мужа.

— Нет, он загорелся после встречи с девчонкой, когда мы обговаривали детали будущей съемки. Она все так грамотно расписала, что даже мне захотелось ненадолго перевоплотиться. — Лора кокетливо поправила тесьму на лбу.

Паша задумался: по сути, не так важно, кто подал идею. Да и Лора могла что-то перепутать. Умом и сообразительностью она, похоже, не отличается.

— А на свадьбе вас тоже Юля снимала?

— Нет, пока мы просто расписались. Знаете, это было так спонтанно. Решили, что устроим пышный праздник позже. Но Глеб захотел устроить фотосессию, чтобы запечатлеть нас такими, какими мы поженились. Вот он и написал этой… — сделала паузу, — этой твоей Юленьке в Сети.

— Вам не нравится Юля? — ляпнул Паша.

— Мне не нравится, как она пялится на моего мужа, — огрызнулась Лора.

— Возможно, просто ищет удачный ракурс, — попытался отшутиться Паша, хотя и сам порой замечал, как Юля иногда исподтишка следила за Глебом и, задумавшись, задерживала взгляд на мужчине.

У озера было куда прохладнее. Паша поежился. За время, что они провели на Валосаари, погода переменилась: небо заволокло плотными тучами, задул пронизывающий, совсем не летний ветер.

— Глеб, смотри в кадр, — капризно протянула Лора. — Что ты там в руках теребишь?

— Да вот. На камне нашел, — в крупных ладонях Глеба лежала небольшая тряпичная куколка в платке, в фартуке, но без глаз, рта и носа. — Интересно, откуда она здесь? Наверное, кто-то из рыбаков с дочкой заплывал. Она и оставила, — задумчиво произнес он и положил куколку на камень. — Вернется — найдет.

— Замрите, — резко бросила Юля и защелкала затвором. — Так. Теперь Лора. Вы должны зайти в озеро. Неглубоко, по щиколотку. Будто вы Айно, которая превращается в лебедя.

Лора нехотя подошла к воде и подставила ладонь набегающей волне.

— Да она ледяная! — Резко отдернула руку, будто обожглась.

— Отличная! Бодрит. — Глеб зачерпнул в ладони воду и умылся. — Полезай в озеро, милая! Смотри, совсем не холодно. — Он снова опустил руки в воду, а потом быстро выпрямился и обдал молодую жену брызгами.

— Что ты творишь? — заверещала Лора.

— Показываю тебе, что ты многое теряешь, отказываясь. — И снова в Лору полетела тысяча капель.

— Хватит уже! Наряд мне испортишь. Тут камни на клей посажены. Швея сказала не мочить, а то отпадут.

— Это та, которая твое платье кетчупом приправила? — насмешливо заметил Глеб.

— Ничего подобного, это не Анжела. Не могла она так свое творение испоганить. Вот узнаю, кто испортил мне наряд, тому мало не покажется!

— Пошли купаться… — Глеб не обратил внимания на тираду жены и, схватив ее в охапку, потащил в озеро.

— Ты что? Не слышал меня? Отпусти! — изворачивалась Лора и чуть не плюхнулась в воду.

— Неси меня на берег, — угрожающе прорычала она. Глеб со смехом подчинился.

Почувствовав под ногами землю, Лора, не оборачиваясь, побежала к домику, бросив раздраженно через плечо:

— Фотосессия окончена. Расходимся.

— Вот такая она несговорчивая. — Глеб шумно втянул ноздрями вечерний прохладный воздух и повернулся к Юле. — Надеюсь, мы наснимали уже достаточно?

— На всю оставшуюся жизнь хватит, — без улыбки ответила Юля.

Глава пятая

Пока они возвращались к пирсу, погода окончательно испортилась. Небо заволокло грузными тучами. Ели потемнели, озеро стало серым, отражая нависший небосвод. Неспокойные волны шумели и бросались на берег. Куда-то исчезли все птицы, звуки леса смолкли, уступив место завыванию ветра. Такое резкое изменение погоды было характерно для этих мест, но его обещали только через сутки.

Паша шел за Юлей, стараясь наступать на ее следы, оставленные на влажном песке.

— Нагулялся? Еще немного — и пришлось бы отменять съемку. — Она обернулась и укоризненно посмотрела на Пашу. — Еле успели.

— Извини, я просто потерял счет времени.

Юля резко выдохнула, опустила плечи и зашагала дальше, бросив на ходу:

— Ладно, проехали. Что-то да отсняли.

Паша не мог понять, почему Юля так враждебно к нему относится? Неужели его компания ей так неприятна? Не этого он ждал от поездки. Какая уж тут романтика, если вредная девчонка постоянно огрызается и вечно им недовольна. Может, у нее какие-то личные счеты с полицейским? После возвращения надо сказать Илье, что его сестрица — чокнутая трудоголичка, для которой работа важнее людей.

Ветер неприятно задувал под футболку, по плечам побежали мурашки. Паша прибавил шагу, чтобы окончательно не замерзнуть, и с радостью заметил, что кроме окоченевших пальцев его больше ничего не беспокоит. Живот не крутило, голова не болела, сердце билось ровно.

Наверное, зря нагнал на себя страху из-за этих чертовых ягод. Да и дед хорош… Птица! Эльви! Яд! Нашелся любитель пугать приезжих.

Решено было остаться на острове на ночь. Озеро было неспокойным. К тому же пока молодожены позировали на фоне лазурного простора, Артур приготовил новую партию шашлыка из завезенных полуфабрикатов. Стол накрыли в самом большом гостевом доме, рассчитанном на восемь семей, комнаты для которых располагались на втором этаже. Внизу же были столовая, кухня и комнаты для персонала.

— Все готово к открытию. — Глеб погладил голову вепря, висящую на стене у стойки регистрации. — Осталась лишь пара штрихов. Повара и горничные будут работать по сменам. Я пока отправил их домой до понедельника. Думаю, для удобства в будущем организуем паром до материка.

Он деловито прошелся по устланной пестрой дорожке коридора и открыл массивную двустворчатую дверь:

— Проходите-проходите. Не стойте как бедные родственники.

Внутри заманчиво пахло жареным мясом и специями. На этот раз Паша отказываться не стал. Для начала он примостился в кресле с чашкой ароматного чая из лесного сбора и наслаждался ощущением, как приятное тепло согревает его изнутри.

— А где Игорь? — спросил Глеб, подцепив вилкой маринованный огурчик.

— Помог нам накрыть на стол и ушел. Сказал, что у него болит голова. Решил лечь пораньше, — ответила Вероника.

— Наш меланхолик любит уединение, — ухмыльнулся Артур.

— Так интересно, вы — братья, а такие разные, — заметила Юля. — Ой, спасибо, мне больше не надо. — Она прикрыла рукой свой бокал, когда Глеб попытался налить в него новую порцию вина. То ли от горячительного напитка, то ли от чувства выполненной работы, она вела себя более раскованно. На ее раскрасневшемся лице время от времени мелькала легкая улыбка.

— Артур весь в папу, а Игорь, видимо, копия мамы, — продолжала Юля.

— Не знаю, на кого похож Игорь, но я — вылитая мать, — громко ответил Артур, после чего в комнате воцарилось неловкое молчание. Юля непонимающе перевела взгляд на Глеба.

Паша хотел заполнить неудобную паузу и неуклюже предположил:

— Игорь — приемный ребенок?

Артур усмехнулся.

— Мы, конечно, с ним не очень близки, но не настолько.

— Они оба мои сыновья. Просто у них разные матери, — спокойно пояснил Глеб.

— Значит, это уже ваш третий брак? — Юля взвесила в руке свой бокал.

Глеб медлил с ответом. Юля заерзала на стуле, понимая, что опять не угадала.

— Второй, — не обращая внимания на ее смущение, ответил Глеб.

— Кому еще салата? — неестественно громко спросила Вероника.

— Давай мне, Никусик, — подхватил Артур. — Короче, теперь ждем сестренку. Да, Лора? Нам с Игорьком нужна младшая сестра. Вы уж там постарайтесь. — И, откусив большой кусок сочной свинины, подмигнул.

Лора лениво посмотрела в его сторону и натянуто улыбнулась. Было видно, что перспектива становиться матерью в ближайшее время не вызывала у нее энтузиазма. Удостоив Артура кивком, она погрузилась в созерцание журнала с фотографиями интерьеров, который взяла с журнального столика на ресепшен. Она до сих пор не переоделась и, подогнув под себя ноги, сидела белым лебедем в платье, усыпанном стеклярусом и стразами. Под светом лампочек, растянутых гирляндой над ее головой, Лора сверкала и переливалась, будто усыпанная бриллиантами. Вот только лицо оставалось надутым и недовольным. Всем своим видом она показывала: «Смотрите, какая красивая, но не трогайте. Вы меня не достойны».

— Подаришь мне наследницу? — лукаво скосил на нее глаза Глеб.

Лора снова медленно оторвала взгляд от журнала и процедила:

— Я подумаю.

— Вот они — современные женщины… — развел руками Глеб. — Как ведь хорошо было раньше. Сидели дома, рожали детей… Я считаю, что домострой, который сейчас ругают все, кому не лень, сплачивал семьи, скреплял.

— Точнее, сковывал женщин по рукам и ногам, — неожиданно резко выпалила Вероника.

— И что? Что в этом было плохого? — Глеб поглядел на нее невинными глазами.

— Тирания, насилие… — Девушка с вызовом выставила вперед подбородок. Артур перестал жевать и с удивлением покосился на обычно тихую жену.

— Но ведь в этом тоже можно найти приятные моменты, — понизил голос Глеб. — Женщина могла не ходить на работу, ее всем обеспечивали. Живи, радуйся. Как говорится, ни в чем себе не отказывай. И детишки присмотрены, и мужьям хорошо. Эх, а сейчас…

Вероника виновато сдвинула брови и, опустив глаза, уставилась в пустую тарелку.

— А на Валосаари до восемнадцатого века царил матриархат, — вклинился дед Леня, который до этого был увлечен лишь бутылкой с наливкой из морошки. Видимо, ее содержимое начинало заканчиваться, и моряк решил поучаствовать в разговоре. — Тут мужчин не жаловали. Вернее, как… Они на острове, конечно, жили. Участвовали, в основном, в постройке домов и ловле рыбы. Причем жилища для женщин и их детей находились в глубине острова, а мужчины селились у берега в халупах попроще. Заходил мужик в деревню, только когда женщина приглашала его к себе на ночь.

— Неплохо, — присвистнула Юля. Она заметно поднабралась, и хмельная ухмылка не сходила с ее лица.

— Да, — продолжал Леонид. — И браки приветствовались только по любви. Отдавать дочерей замуж по расчету тут было не принято, потому что в таких семьях лжи и обмана — хоть ковшом черпай. А Эльви такого не терпела.

— По-моему, это какой-то бред, — расхохотался Глеб. — Леня, не рассказывай никому этих сказок. А то возьмет и найдется какая-нибудь ярая феминистка, развернет тут агиткампанию. А мне потом благоверных мирить. Я все-таки за старую добрую семью. Традиционную.

— Поддерживаю, — поднял вилку Артур. — Паша, ты с нами? Муж — глава семьи. Ты «за»?

— Я? Наверное, за равноправие, — неуверенно ответил Паша.

— В браке всегда один подчиняется. И правильно, когда это не мужик, — продекламировал Глеб и встал, обозначая, что на этом обсуждение закончено.

— Любимая, пойдем, покажем нашим фотографам гостевой домик?

Лора вяло отложила журнал и промяукала:

— Может, ты без меня их проводишь?

— Пойдем, — продолжал уговаривать Глеб. — Сделаем еще кадр на фоне бушующего озера. Можно ведь еще снимать? — Он повернулся к Юле, чтобы заручиться ее согласием. — Аппаратура позволяет?

Юля не успела ответить.

— Нет. Не хочу, — отрезала Лора и, вскочив, побежала вверх по лестнице. Хлопнула дверь.

— Просто сама покорность, — хихикнул Артур. — Ты что-то говорил про подчинение, папа.

Глеб задрал голову и хрипло ответил:

— Дрессировать диких волчиц куда интереснее, чем покорных собачек.

Он снял с вешалки куртку, сунул в карман бутылку и направился к выходу.

— Идите-идите, — начал торопить всех Леонид, обводя глазами стол с остатками закуски и выпивки. — А я еще немного тут посижу.

Глава шестая

Паша провозился со шнурками на кроссовках и появился на веранде, когда остальные уже были там. Артур и Вероника, обнявшись, смотрели на присмиревшее озеро. Ветер немного стих, волны накатывали на берег с гулким урчанием, но уже не выглядели враждебными.

На остров опускался туман. Силуэты деревьев на фоне грязноватого неба выглядели так, будто были присыпаны белой пудрой. Все вокруг, казалось, потеряло четкие очертания, как на старых выцветших снимках.

— Я думала, мы все вместе будем ночевать в главном доме. — Юля озиралась, аккуратно ступая по вымощенной плиточным камнем дорожке. Похоже, свежий воздух подействовал отрезвляюще, и ее лицо снова приобрело прежнее настороженное выражение.

— Зачем тесниться, когда есть возможность уединиться? — растянул рот в игривой улыбке Глеб. — В вашем домике есть огромная кровать. Кинг-сайз…

— Нам не нужен кинг-сайз! — Юля остановилась как вкопанная. — Мы с Павлом не пара. Он просто мой ассистент.

«Павлом, — повторил про себя Паша. — Могла бы так нарочито не открещиваться».

— Тем не менее, в доме есть все необходимое, халаты, полотенца…

Юля нахохлилась, как маленький воробышек, понимая, к чему он снова клонит.

— Наш социопат выбрал себе вон тот. — Артур указал на домик, стоявший особняком от всех. На вершине скалы выделялись темные очертания коттеджа, затесавшегося среди сосен, упиравшихся в мутное небо.

— Это для тех, кто хочет почувствовать абсолютное уединение. — Глеб окинул дом хозяйским взглядом.

— Для таких шизиков, как Игорян, — закатил глаза Артур.

— Хватит к нему цепляться, — осекла его Вероника.

Вальяжная улыбка мгновенно сползла с лица Артура.

— А ты теперь его адвокат?

— Нет. Просто все люди разные. У него есть право не любить большие шумные компании.

— Значит, ему нравятся маленькие компании? Может быть, с тобой? Раз ты такая участливая?

— Не говори глупости. — Вероника с досадой покачала головой. — Когда выпьешь, ведешь себя как идиот!

— Получается, я теперь еще и идиот, — продолжал ерничать и заводиться Артур. — А этот упырь — не идиот. У него права… — Голос его взлетел до высоких нот. — И сколько раз вы уединялись? От таких шумных идиотов, как я?

Не дожидаясь ответа, Артур повернулся к отцу:

— Батя, дай ключ вот от этого.

Артур почти втолкнул притихшую Веронику внутрь двухэтажного домика и захлопнул за собой дверь.

— Вам тогда сюда. В пятый. — Глеб отпер дверь соседнего коттеджа. — Они идентичны с четвертым. Кухня, две спальни, два туалета… — заметив встревоженные лица Паши и Юли, успокоил: — Не волнуйтесь. Шумоизоляция здесь качественная. Чтобы закрыть дверь, поднимите ручку и проверните ключ.

Оставшись наедине с Юлей, Паша внезапно почувствовал прилив уверенности. И чего он робеет? Она всего лишь девчонка.

— Неплохой интерьер, — решил он с чего-то начать разговор. — Огоньки такие веселые вдоль стены.

— Да, симпатичные. — Девушка встала у окна и обхватила себя руками, спрятав подбородок в воротник толстовки, как будто по-прежнему была снаружи дома, а не внутри.

— И чайник есть. Можно согреть воду. Будешь чай? — предложил Паша. На круглом столике стояла белая сервизная пара, рядом аккуратной стопкой лежали пакетики чая «Гринфилд», ждавшие будущих постояльцев.

— Давай, — на автомате ответила Юля, погруженная в собственные мысли.

Протянув ей чашку, Паша тоже стал всматриваться в тени за окном. Свет постепенно угасал. Приближались темные часы, которые все удлинялись с окончанием летнего сезона. Короткие белые ночи остались позади.

— Надеюсь, они помирились, — сказал Паша, заметив, что свет в соседнем доме тоже еще горит.

— Да, этот Артур с виду такой увалень, но в гневе, оказывается, страшен.

— Ты тоже с виду лапочка, а весь день на меня крысишься… — Паша удивился, как легко у него получилось это произнести.

— Извини. Просто…

Юля выглядела потерянной. Она больше не морщила лоб, не кусала губы, не сжимала от напряжения кулаки. Ее колкие зеленые глаза сейчас выглядели печальными, даже отрешенными.

— Ты нормально справился сегодня. Для новичка даже хорошо. Спасибо.

— Ну, благодарствую, барышня. Оценили. Значит, теперь у меня есть новая профессия. Могу бросить службу в полиции и стать подмастерьем фотографа, — Паша издал короткий смешок, но Юля не улыбнулась его шутке.

— Кстати, почему ты сказала, что от меня не стоило ждать ничего толкового, от того, что я из полиции? Ты не любишь полицейских?

Юля резко повернулась, как будто он ущипнул ее, и выпалила:

— Да потому что все вы… Все — равнодушные. Полиции вообще на всех наплевать!

Ну вот, опять. Паша почувствовал, как в нем начало расти и клокотать негодование. Так всегда бывало, когда кто-то при нем начинал ругать полицию. В дежурной части, отвечая на звонки граждан, он часто слышал упреки, что его коллеги «долго едут на выезд», что «они лентяи и зря получают свою зарплату». Редко люди звонили, чтобы поблагодарить или поздравить с профессиональным праздником, недовольных замечаний и угроз пожаловаться в прокуратуру было в разы больше. Каждому не объяснишь, что на город не хватает патрулей. Ребята работают по изматывающему графику, видят своих детей чаще спящими, чем играющими. А в итоге все равно остаются виноватыми во всех бедах. Ведь никто не задумывается, что если его не убили, не обокрали, не изнасиловали, не взорвали, то это результат чьей-то работы. Принимают как должное. Все только требуют, и никто не хочет услышать друг друга.

— Дай угадаю. Ты звонила по «02» и не дозвонилась, — размеренно и сдержанно стал объяснять Паша. — Ну, вот смотри, как бывает. К примеру, нам мужик звонил, добивался, чтобы полицейские приехали к зданию правительства и расправили флаг, который завернулся от ветра. Негоже, видите ли, символу страны быть на флагшток намотанным. Даже слушать не хотел, что наша служба этим не занимается, и есть дела поважнее. Долбал нас весь день, а другие граждане потом заявляли, что они не могут дозвониться. Линия занята. Так они бы хоть подумали из-за кого? Обычно из-за таких вот «сознательных» зануд.

— Я дозвонилась, — ответила Юля, не ожидавшая такой пылкой тирады.

— И что? Не приехали?

— Приехали, — процедила сквозь зубы Юля.

— А вызывала зачем? Соседи громко музыку слушали?

Юля сверкнула глазами.

— Мою маму побили.

Паша будто уксуса глотнул. Сразу потерялись все слова.

— Ну-у-у, — только и смог промычать он, ища подходящий ответ.

— У нее были разбита губа и рассечена бровь. Кровью куртка испачкана.

— Неужели полиция не приняла заявление? — удивился Паша.

— Она отказалась писать заявление.

— Мама отказалась писать? Тогда полиция не могла ничего сделать… — Паша с сочувствием посмотрел на девушку.

— Вот и они так сказали! — с обидой выкрикнула Юля. — Но разве они не должны были разобраться? Выяснить?! Человек пострадал, а полиция только руками развела — не хочет писать заявление, значит, никого искать не будут. Ты понимаешь?! Это же несправедливо! А он… этот человек так и остался безнаказанным!

— Такие у нас законы, это не вина полиции, — попытался объяснить Паша. — Без заявления разбираться не будут.

— Да к черту такие законы! Если…

Юля метнулась к двери со словами: «Мне надо подышать».

Паша прошелся по комнате, чтобы успокоиться. Поправил висевшую на стене картину с изображением гор, присел на диван, поднял упавший на пол плед из ярких лоскутов ткани. И чего он так завелся? Пыхтел, возмущался, а у девчонки случилось несчастье. И ей никто не помог. Интересно, что произошло с ее матерью, и почему она отказалась писать заявление? Испугалась? Или покрывала кого-то? Скорее всего…

Юля все не возвращалась. Лечь спать как ни в чем не бывало Паша не мог. Даже если бы он оказался в кровати, то все равно сомкнуть глаза не получилось бы. За окном было темно и, вглядываясь в окно, Паша видел лишь свое встревоженное лицо в отражении. Он отбросил идею бежать следом за девушкой. Если он начнет ее преследовать, то сделает только хуже. Хочет подышать — пусть подышит. Возможно, Юля стоит за дверью и просто приходит в себя.

Решив скоротать время, Паша открыл сумку и достал фотоаппарат, чтобы посмотреть, что получилось из их общих стараний. Конечно, профессиональным фотографом он не был, но кнопку power нашел быстро и включил зеркалку. Дисплей ожил, но вместо позирующих Вяйнемейнена и Айно на экране была лишь чернота. Он попробовал выключить и включить заново. Но ничего не изменилось. Паша проверил карту памяти. Она была на месте, но абсолютно пустая.

Глава седьмая

Паша очнулся и, резко тряхнув головой, огляделся. Понял, что находится в гостевом домике на диване. Вероятно, задремал сидя, пока ждал Юлю. Такое с ним и раньше случалось после тяжелых дежурств. За окном уже рассвело. Но небо заволокли плотные тучи, солнечный свет почти не пробивался, и казалось, что новый день начался сразу с вечера. Паша посмотрел на часы. Восемь утра. Он с удовольствием потянулся, провел языком по зубам. Наверное, ванная комната должна быть справа от входа. В минималистичной уборной и правда оказалось все необходимое, как обещал Глеб. Паша посмотрел на свое отражение в зеркале, подмигнул небритому парню с заспанным лицом.

Может, стоит бородку отпустить? Не такую, как у Глеба, а типа шкиперской, чтобы без усов, но скулы подчеркнуть? Надо попробовать. Паша почему-то проснулся в приподнятом настроении. Возможно, свежий воздух так подействовал? Ну, подумаешь, не понравился девчонке. Все равно не зря съездил. Сейчас ему было даже жаль, что путешествие закончится скоро, после завтрака они должны сесть на катер и отправиться обратно. А уезжать совсем не хотелось.

Паша решил проверить, встала ли Юля. Интересно, когда она вернулась? Он осторожно, стараясь не шуметь, поднялся на второй этаж. Деликатно постучал в первую дверь, но ему никто не ответил. Тогда Паша медленно надавил на ручку, потянул ее на себя и заглянул в образовавшуюся щелочку. Посередине комнаты стояла огромная кровать, на которой покоилось штук десять пестрых подушек. Над изголовьем висел чей-то трофей — голова оленя с ветвистыми рогами. Ни на прикроватных тумбочках, ни на широком подоконнике, ни на полу не было ни одной вещи Юли. Вешалка на стене тоже пустовала. Пахло кондиционером для белья и полиролью. Комната выглядела так, будто в ней никого не было после горничных.

Паша вышел и постучался в следующую дверь. Снова тишина. Уже смелее, чем в первый раз, он зашел внутрь. Вторая комната была чуть меньше, но даже более уютная. В окне, обрамленном светло-зелеными занавесками, виднелся лес. Кровать у окна была наспех заправлена, на спинке висели джинсы, штанины которых были мокрыми до колен. Возможно, ночью Юля попала под дождь. На туалетном столике у зеркала лежала ее поясная сумка и тюбик бальзама для губ. «Ванильный поцелуй» — прочитал Паша и с сожалением подумал: «Похоже, Юлин поцелуй полагался кому-то неизвестному».

Наверное, она не стала будить его, когда пришла, и так же незаметно ускользнула утром.

Спустившись, Паша натянул кроссовки и вышел наружу. Студеный ветер заставил его сразу застегнуть толстовку и натянуть на голову капюшон. Вчерашняя изнуряющая жара осталась иллюзорным воспоминанием, абсолютно не вяжущимся с реальной действительностью. Он чуть не поскользнулся на деревянной лесенке, мокрой от утренней росы. Вдалеке ревело озеро. Волны поднимались опасными зубьями, врезались в берег и шипели.

Вдруг Паша увидел, что по узкой дорожке, ведущей от пляжа, к нему кто-то бежит. Пригляделся и понял, что это Юля. Судя по всему, она очень торопилась, быстро махала руками, будто преодолевала дистанцию на время. Споткнулась о корень дерева, упала, упершись ладонями во влажную землю. Волосы у нее растрепались, руки до локтей были облеплены опавшей хвоей, но она вскочила, не обращая внимания на это, и продолжила бег в сторону Паши, словно пыталась оторваться от кого-то, преследующего ее.

Добежав, Юля практически упала ему в руки. Ноги у нее подломились, как у шарнирной куклы. Она широко раскрыла глаза, полные ужаса, и повторяла:

— Там… Там…

— Что случилось? — спросил Паша. И без ее ответа он понимал, что произошло что-то страшное. За время работы в дежурной части он научился чуять беду на подсознательном уровне, как охотничий пес — затаившуюся в камышах утку. Паша ощущал ее в тревожных вибрациях голосов, в интонациях первых слов.

Юля открывала и закрывала рот, хватая воздух, и наконец выдохнула:

— Там Глеб… на камнях. Он не дышит.

Глава восьмая

Пока они торопливо шли в сторону пляжа, Паша наблюдал за Юлей. Девушка мелко дрожала всем телом, нетвердо ступая по заросшей лопухами тропинке. Она уставилась в одну точку и шевелила беззвучно губами, будто собиралась что-то сказать, но не могла издать ни звука.

Дорожка вела в сторону дома для «абсолютного уединения», который приглянулся Игорю. У подножия скалы, на которой стоял коттедж, заканчивался песчаный пляж. Начинался каменистый берег. В этом месте, прямо у воды, сгрудились люди. Паша разглядел издалека атлетическую фигуру Артура в белой футболке, напуганно озирающуюся Веронику, Игоря в темном худи и Лору с развевающимися на ветру волосами. Все стояли тут, кроме Глеба.

Чем ближе они подходили к столпившимся, тем отчетливее слышались всхлипывания и приглушенные голоса. Лора висела на Игоре, уткнувшись ему в грудь, и содрогалась всем телом. Вероника держалась поодаль блеклой тенью. Ее побледневшее от испуга лицо терялось на фоне серого неба. Артур прижал ладони ко рту и, не моргая, глядел на воду. Леонид сидел на корточках рядом с Глебом, который лежал, раскинув руки в стороны. Борода и волосы у него были мокрыми, к лицу прилипли хвоинки и мелкие камешки.

Его рубашка, насквозь промокшая, облепила безвольно распластавшееся тело. На секунду Паше показалось, что это сцена из иммерсивного спектакля, где зритель напрямую вступает в контакт с актерами. Вот сейчас Глеб поднимется на ноги, сотрет с лица грим, рассмеется во весь голос. Но мужчина не двигался. Трудно было осознать то, что этот неунывающий мужчина, еще вчера полный энергии, больше никогда не поднимется.

— Забрала его Эльви, забрала, — бормотал Леонид, убирая с бескровного лица Глеба светло-русую челку.

— Что случилось? — спросил Паша и заметил в своем голосе привычные профессиональные нотки. Как будто на работу вернулся.

Все молчали.

— Мы не знаем, — глухо ответил Артур. — Лора нашла отца утром, лежащим здесь. Видимо, он оступился на камнях и упал.

Паша подался вперед, чтобы рассмотреть место, где нашли Глеба, и почувствовал запах тины. Гладкие булыжники, обточенные со всех сторон волнами, покрывала тонкая зеленая пленка склизких водорослей. Подвернуть ногу или поскользнуться здесь было несложно. Внимательно рассмотрев камни, следов крови Паша не заметил. Не похоже было, чтобы Глеб разбил голову. Если только получил закрытую травму. Нередко люди падали с высоты своего роста и погибали, получив перелом основания черепа. Интересно, сколько Глеб тут пролежал? Паша вспомнил отвратительный рисунок из методички, которую он однажды листал от нечего делать. В ней рассказывалось о признаках естественной и насильственной смерти, а также об изменениях, которые происходят в теле трупа в течение первых суток. Судя по закоченевшим скрюченным пальцам, Глеб умер несколько часов назад. И что он мог делать тут посреди ночи?

— Может, ему с сердцем плохо стало? — предположил Артур.

— Это все Эльви, — продолжал зудеть Леонид как заведенный.

— Чего гадать, если среди нас нет врачей… — дрожащим голосом сказала Юля, у которой зуб на зуб не попадал.

— Так надо вызвать этих врачей! — неожиданно громко выкрикнул Артур и пнул валявшуюся под ногами пустую бутылку из-под Хеннесси.

— Надо ехать, связь на острове не работает, — развел руками Паша.

— Куда ехать? — Старик посмотрел на него, словно на полоумного. — На озеро посмотри. В такую погоду и нас Эльви к себе заберет.

В подтверждение его слов налетел шквалистый порыв ветра, и большая волна с силой ударилась об уступ.

— Чудесно! Связи нет! Еще и уехать отсюда нельзя! — взвился Артур. — Ты сейчас же заводишь свой катер и едешь за врачами, понял?! — Он схватил Леонида за свитер и несколько раз тряхнул.

— Нельзя! — умоляющим взглядом попытался остановить его старик.

— Успокойся, Артур, — проговорил Игорь. — Отпусти его. Чего ты бесишься?

— А что мне делать? Не все такие меланхоличные растения, как ты. Батя лежит мертвый. А тебе, как всегда, все по фиг!

— Не могу на него смотреть, — простонала Лора. — Давайте хотя бы унесем Глеба в дом.

— Нельзя его трогать, — остановил их Паша. — Надо оставить все как есть.

— Зачем? — удивился Артур.

— Для полиции, судмедэксперта. Человек погиб все-таки.

— Что ему теперь так и лежать тут!? Зачем эксперт? Его же не убили, — визгливо запротестовала Лора. Ее слова заставили всех примолкнуть. Никто не решался подтвердить или опровергнуть их.

Вероника стянула с плеч тонкий кардиган и аккуратно закрыла им лицо и плечи Глеба.

Паша прошелся вдоль кромки воды. Волны яростно гнали к берегу зеленоватую пену. Среди камней мелькнуло красное пятнышко. Паша подбежал ближе и увидел в расщелине между осколками гранитной плиты самодельную куколку в ярком платке. Он сунул находку себе в карман и продолжил исследовать пляж.

— Прощай, Глеб! Светлая тебе память… — Леонид шмыгнул носом и запричитал: — Забрала его Эльви.

— Да что ты, старый, несешь?! Заладил одно и то же! Можно хотя бы без этой древнемагической мути обойтись?! — взорвался Артур.

— Да если бы я сам не видел, не говорил бы, — обиделся дед. — Я вчера хотел лодки брезентом укрыть, ну… На всякий случай… Если дождь начнется… Стемнело уже, когда пошел к озеру. Да и выпившим я был. Смотрю: склонилась над чем-то Эльви прямо у берега. Видно, душу из него выпивала. — Дед схватился за косматую голову. — Эх, плохо помню. Перебрал я. Все, как во сне, кружилось. Но ее я видел!

— Пить надо меньше, — сплюнул под ноги Артур.

Глава девятая

Озеро продолжало бушевать. Юля и Паша вернулись в свой домик, чтобы забрать вещи и отнести их ближе к катеру. Остальные тоже пошли по своим корпусам готовиться к отъезду. Решили, что как только буря стихнет, то они сразу отправятся на материк.

Когда Юля застегнула чехол со вспышкой и уложила его в сумку, Паша отдал ей фотоаппарат и сказал:

— Слушай, может, это уже не так актуально, но есть вопрос. Я тут хотел на снимки вчерашние полюбоваться, а их нет.

Юля посмотрела на него пустыми глазами и ответила:

— Да? Жалко, столько наснимали. Наверное, что-то с фотоаппаратом.

Паша нахмурился. Ни удивления, ни досады в ее голосе он не услышал. Еще вчера Юля готова была его съесть, когда он не мог подать ей сразу нужный объектив. А сегодня даже ни капли не расстроилась из-за того, что работа пошла насмарку.

Конечно, далеко не каждый день твои клиенты умирают на следующий день после съемки. Это могло любого выбить из колеи. Но у Паши в голове все равно плохо укладывалась такая резкая перемена в поведении Юли.

— По-моему, с фотоаппаратом было все в порядке во время работы. Ты показывала Лоре, как она вышла на кадрах. Да и сама проверяла свет, заставляла меня загораживать прямое солнце. Фотоаппарат работал. Я помню.

— Может, дисплей навернулся, — отмахнулась Юля.

— Я попробовал сделать кадр: у меня получилось. И картинка на экране высветилась. Не знаю. Может, это бред, но такое ощущение, что кто-то специально стер все фотографии.

— Кому это надо? — хмыкнула Юля.

— Не знаю, — потупился Паша. — Мистика какая-то.

— Тоже веришь в эту эпичную легенду про хозяйку острова?

— Тут не хочешь, а поверишь. Дед Леня хороший рассказчик.

— Особенно, когда напьется.

— Сильно промокла вчера? — спросил Паша, наблюдая, как Юля сворачивает подсохшие джинсы и запихивает их в туго набитую сумку.

Она посмотрела на него непонимающим взглядом.

— Ну, под дождем. Я вчера уснул и даже не слышал, как он шел.

— А-а, — протянула Юля. — Нет. Все нормально.

— Тебя долго не было. Я ждал-ждал, а потом вырубился.

— Да я тут по окрестностям гуляла, хотела проветриться. Мне кажется, последний бокал вина был лишним.

— Ну, ты даешь! Бродить по незнакомому острову в темноте. Вон один уже погулял ночью, — Паша сделал паузу и внимательно посмотрел на Юлю. — Во сколько ты вернулась?

— Не помню. — Она нервно дернула бегунок молнии. — Ты так спрашиваешь, будто в чем-то меня подозреваешь! — Ее голос зазвенел, как порванная струна.

— Я просто спросил. — Паша не повелся на эмоции: уже привык к ее резким вспышкам.

— Больше похоже на допрос.

— Объяснения все равно придется давать каждому.

— Вот когда надо будет, тогда и отвечу. Обойдусь без репетиций. — Юля закинула сумку за спину и направилась к выходу.

Глава десятая

Есть не хотелось. Паше было не по себе, что уж говорить про тех, кому Глеб приходился родным человеком. Тем не менее, часа через полтора все подтянулись к главному корпусу и собрались в гостиной. Вероника подсуетилась на кухне, и вскоре на столе дымилось разогретое в микроволновке жареное мясо, на тарелке лежали яркие букеты из зеленого лука, розовых помидоров и нарезанного дольками сладкого перца. Почти как вчера, почти…

— Там еще горячие бутерброды есть. Кому-нибудь принести? — участливо предложила Вероника, хлопоча над тарелками.

Никто не ответил.

Артур отложил кусок хлеба:

— Садись уже сама, поешь. Хватит бегать. Возьмут, если захотят, не маленькие.

Он с упреком посмотрел на Лору, которая вилкой размазывала по тарелке горчичный соус. В ней с трудом угадывалась вчерашняя блистательная Айно. Волосы спутанными патлами лежали на плечах, тушь размазалась, уголки губ скорбно опустились.

— Во сколько ты сегодня нашла батю? — неожиданно спросил ее Артур, угрюмо разжевывая остывший шашлык.

— Я уже говорила, что в семь утра, — раздраженно ответила Лора.

— А что ты там делала в такую рань?

— Бегала. Я не пропускаю тренировок, где бы я ни находилась.

— То есть, когда ты проснулась, его уже не было? — не отставал Артур.

— Да я и уснула без него.

— Получается, мужа не было всю ночь, а ты даже не думала, где он может быть?

— Откуда я могла знать? Наверное, он пришел поздно, ушел рано. Я на няньку похожа? Он мог вообще ночевать в другой комнате! К чему эти вопросы?! — Лора вскочила с дивана и со страдальческим выражением лица встала у окна.

— Да к тому… — процедил сквозь зубы Артур. — Что если бы ты хоть немного волновалась за мужа, то вовремя подняла бы тревогу. Мы бы стали его искать. И, возможно, успели бы помочь бате. А так… Пока мы безмятежно спали в своих домах, он лежал там один… — Артур перевел дыхание, нервно сглотнул и выпалил: — Это ты виновата, что батя умер!

Вероника вздрогнула от его рева и зажмурилась.

— Ты уже перегибаешь палку, — холодно сказал Игорь.

— Нет! Не перегибаю! Если бы не она! Не эта приживалка! Не эта свадьба! Не было бы никакой фотосессии на острове, и батя был бы сейчас жив!

— Как ты меня назвал? — дернулась Лора и с искаженным от гнева лицом прокричала: — А сам-то кто? Ты просто избалованный мажор, который привык, что папочка выполнит любой каприз своего любимчика! А тут появилась я, и тебе стало не хватать внимания! И денег!

— Не пори чушь! — рявкнул Артур.

— Небось закатил Глебу очередную истерику, клянчил новую машину. Что вы так оживленно обсуждали вечером на берегу? Кстати, как раз в том месте, где я его нашла утром. Ну? — Лора победно подняла брови. В одно мгновение она из убитой горем молодой вдовы превратилась в хищную кошку. — Ты был последним, с кем я видела своего мужа живым. И это у меня должны быть вопросы к тебе!

Артур на долю секунды округлил глаза и в растерянности открыл рот, потеряв воинственный вид, но быстро взял себя в руки и нахмурил брови:

— Мы просто болтали, пили коньяк.

— Во сколько это было? — поинтересовался Паша.

— Около полуночи, примерно полдвенадцатого. Уже темнело. А твое-то какое дело? Ты что, полицейский?

— Да, я полицейский.

— Да ладно, ты же «принеси-подай» этой дамочки-фотографа, — кривляясь, подколол Артур.

— Это правда, он полицейский, — хмуро сказала Юля, не глядя в сторону Паши. — Просто согласился мне помочь.

Паша кожей почувствовал, как воздух в комнате будто наэлектризовался. Ему всегда становилось не по себе, когда люди напрягались, узнав, где он работает.

— Я без задней мысли спросил, — попытался он разрядить обстановку. — Вам все равно придется в деталях рассказывать следователю. И меня тоже будут допрашивать.

— Так что готовься, Артурчик, все выложить полицейским. Или можешь сделать это прямо сейчас, чтобы потом для всех присутствующих не было сюрпризов, — вставила Лора.

— Каких еще сюрпризов? — Артур снова начал закипать.

— Тебе виднее. Ведь может оказаться, что Глеб и не сам упал. Ему помог кто-то. А теперь сидишь тут и меня обвиняешь, что я недосмотрела… — Лора капризно поджала губы.

Глаза Артура налились кровью.

— Ты сдурела совсем! Мы просто разговаривали. Я увидел, что он стоит на берегу и глядит на озеро, будто ждет кого-то. Пьет из горла коньяк. Ну, я подошел. Тоже выпил. Перекинулись парой слов. И я вернулся в свой коттедж. И все!

Паша заметил, как Вероника замерла и низко наклонила голову, прислушиваясь к каждому слову Артура. Вероятно, зная горячий нрав своего молодого мужа, она с ужасом поняла, что ситуация для него складывается крайне невыгодная.

— Я оставил его на берегу абсолютно живым и здоровым.

— Он был сильно пьян? — спросил Паша. — Возможно, тебе действительно стоило предложить проводить его до дома.

— Батя? Да он мог употребить в два раза больше бухла, чем я, и даже не почувствовать. Не был он сильно пьян. И уж точно мог бы сам добраться до коттеджа!

— Всякое бывает. Тебе стоило позаботиться об отце, — демонстративно всхлипнула Лора.

— Сама лучше скажи, что ты делала на пляже ночью? Бродила там как призрак в своем белом балахоне.

— Не делай вид, что не знаешь, — упрекнула его Лора. — Я же вам сказала, что искала браслет. Вчера во время фотосессии я скорее всего обронила его где-то. Собралась ложиться, но обнаружила, что браслета нет. И решила, что он сполз с руки там, где мы позировали.

— И поэтому ты отправилась искать его ночью?

— А что, по-твоему, нужно было дождаться утра, чтобы его смыло в озеро?! Он дорогой, между прочим.

— Ну, батя же сказал, что купит тебе новый, — отпарировал Артур.

— Да. Так и было. И я вернулась в дом. Оставив Глеба с ТОБОЙ.

— Да прекратите вы уже! — Вероника резко вскочила и побежала наверх по лестнице.

— Отца нет всего один день, а вы уже грызетесь как собаки, — подал голос Игорь.

— А ты бы рот не открывал. Молчи, как обычно. — Артур проводил глазами Веронику и повернулся к брату. — Ты ведь никогда никем не интересуешься. Тебе всегда все равно. Батя умер в паре сотен метров от твоего дома. Да если бы ты выглянул в окно, то наверняка увидел бы его. Но ты же у нас человек в коконе. Человек-черепаха, чуть что — голову под панцирь. Заперся в комнате, накрылся одеялом с головой и не видишь, не слышишь никого. Надеюсь, мы не сильно растревожили твоего внутреннего интроверта своими разговорами?

Игорь в упор посмотрел на брата, но промолчал.

Юля, не переставая, ерзала на стуле, словно принцесса на горошине. Ей было неприятно и неловко присутствовать при семейных разборках практически чужих ей людей.

— Мне очень жаль, что с Глебом Борисовичем произошла такая трагедия. Но вам надо постараться быть вместе, а не ссориться в такой тяжелый момент. Понятно, что это какой-то ужасный несчастный случай. Да и имеет ли это значение: кто, когда и с кем кого оставил?

— Имеет. Это имеет большое значение, — негромко произнес Паша.

Глава одиннадцатая

К полудню небо просветлело, из-за туч показались робкие лучи света. Ветер стих, и Ладога перестала бесноваться, хотя еще не выглядела безмятежной, продолжая гнать на берег упругие прозрачные волны.

— А где Леонид? — Юля отодвинула плотные гардины и выглянула наружу. — Кажется, погода наладилась. Надо сказать ему, что мы готовы ехать. — Она подхватила рюкзак и остановилась у дверей, чтобы зашнуровать кроссовки. Ее пальцы ловко справились с узлами. Всем своим видом девушка дала понять, что не хочет задерживаться ни на одну лишнюю минуту на острове. — Я тогда пойду, позову его, а вы тоже собирайтесь и подходите к катеру.

— Кому-то нужно будет остаться на острове, — сказал Паша, когда Юля скрылась за дверью.

Конец ознакомительного фрагмента.