Мертвая Невеста

Мария Стрельцова, 2021

Привет, я Алена, и недавно я умерла. А потом восстала. Если с вами такое случится – не расстраивайтесь. Жить можно везде, а человек приспосабливается ко всему. Плюсы жизни во смерти: 1. всегда худая, никаких проблем с фигурой; 2. удивительная власть над мужчинами; 3. есть подружка, кот и даже личная жизнь. Последнее не точно. Минусы быть мертвой: 1. мать с сестрой не пускают домой; 2. нездоровый цвет лица (тональный крем скрывает все); 3. дизайнера по интерьерам в могилку не вызовешь.

Глава третья

«Не обещайте деве мертвой

любовь и счастье на земле»

Одна песенка

Ведьмина избушка оказалась в центре города. Посмотрев на элитный жилкомплекс, огороженный кованой решеткой с видеокамерами по периметру, Олеся достала из кармана бумажку и сверилась. Кирова, 10 — было написано на ней. Тот же адрес красовался на табличке поверх ворот.

«Ничего себе ведьмы живут», — решила Олеся.

Прасковья, к которой ее послала знакомая, выглядела нормальной ведьмой. Жила в избушке на краю города, на голове ее красовался темный платок, а в глазах на изрезанном морщинами лице тускло светилась мудрость. В избе у нее пахло ладаном, сожженными свечами и развешанными повсюду сушеными травами.

Знакомая говорила, что Прасковья чудеса творит, вот и пошла Олеся к ней с фотографией умершей сестры, чтобы та сказала, что за чертовщина творится. Олеську терзали противоречивые чувства. С одной стороны — она своими глазами видела, что в гробу лежит достаточно живая сестра. Вроде руку протяни да поздоровайся, спроси о здоровье да к сердцу прижми.

А с другой — Олеська была не идиоткой и понимала — сестра мертва, и это бесповоротно. Помучавшись пару дней после происшествия на кладбище, она пошла по ведьмам в надежде, что они расскажут ей, как быть, чего опасаться, и чего ждать. Она, Олеська, в вопросах общения с мертвыми невежественна как осленок, а вот они знают все про это.

Так Олеська думала, когда шла к бабке Прасковье. Вскоре она поняла, что слегка ошиблась — ведьма, едва взглянув на фото Алёны, изменилась в лице и тут же мелко закрестилась. Сказала «Свят-свят-свят», и отказала в помощи. Олеська сразу смекнула, что бабка явно знает, что случилось с ее умершей сестрой, и потому не пожалела слез и мольб. Бабка молчала, и только когда девушка упала на колени и стала молить Христом-Богом, тяжко вздохнула и сухо прошепелявила:

«Пиши адрес. Если кто тебе и поможет, так это Машка, она с покойниками водится».

И вот теперь Олеська стояла перед суперкрутым домом и растерянно крутила головой.

Хмурый секьюрити с волчьим взглядом остановился за решеткой напротив нее и очень вежливо спросил:

— Чего стоим?

— К ведьме пришла, — застенчиво призналась Олеська, нервно постукивая тонким каблучком по асфальту.

— Ну так иди, — пожал он плечами.

— А можно? — несмело спросила она. — Я ведь не предупреждая пришла, без записи и прочего.

— Иди уже, — с нажимом ответил охранник.

— Что-то вы всех пускаете, я смотрю, — осмелела Олеська. — Жильцов совсем не охраняете.

— Так то жильцов, — хмыкнул парень. — А Магдалина Константиновна сама кого хочешь охранит. Иди, первый подъезд, пятый этаж.

Олеська перекрестилась для храбрости и пошла, цокая шпильками по керамическим плиткам двора.

А по пути она беспокойно думала о том, что наверняка эта ведьма дерет много. Слишком дорого это — жить в таком доме. С каждым шагом нарастало глухое раздражение. Пальмы и диванчики в стиле Луи Четырнадцатого, что украшали этажные пролеты, ее добили. Не такие должны быть ведьмы. Не должны они жить так.

Около двери в квартиру ведьмы Олеська еще раз перекрестилась, буркнула «с богом» и нажала кнопку домофона. Спустя секунду раздался тихий щелчок, и дверь открылась.

— Захлопни замок и иди на кухню, — раздался голос из домофона.

«Во буржуйка, аж дверь за нее техника открывает», — с легкой завистью подумала Олеська и ступила на паркет бледно-желтого цвета. В центре холла лежал квадратный белый ковер, на котором латиницей были вытканы какие-то стихи. Слева от него уходила ввысь лестница на следующий уровень. А прямо по курсу виднелась кухня в уютном стиле английского загородного дома — цветы в вазах и на тканях, настоящее дерево и непередаваемый дух благородства.

Ведьма оказалась девушкой лет тридцати, бесцветно-некрасивой, с хищной уверенностью во взгляде, в джинсах с дырками и русой косой до колен. Сидя на кухне, она мирно сажала грядки на ферме в онлайн-игре и рассеянно обмахивалась веером. На экране серебристого ноутбука мычали недоенные коровы и ведьма с сожалением оторвала от них взгляд. Потом посмотрела на Олесю и хмуро сказала:

— Привет. Меня Магдалиной зовут.

Видно было, что она раздосадована тем, что ее отвлекли от игрушки.

«Имечко как у библейской проститутки», — мелькнуло в голове у Олеси, но вслух она вежливо произнесла:

— Здравствуйте. А меня к вам Прасковья направила.

— В курсе, — еще один сожалеющий взгляд на ноутбук, и после короткой заминки ведьма захлопнула крышку.

— Мне рассказывать, что случилось? — недоуменно спросила Олеся, рассматривая короткий топик ведьмы, открывающий кольцо с бубенчиком в пупке и цветное тату на предплечье.

Магдалина внезапно усмехнулась и как-то подозрительно ласково спросила:

— Что, подруга, не похожу я на ведьму?

— Неа, — в припадке честности призналась девушка.

— Так определяйся: тебе ехать надо или шашечки?

Олеська осмотрела шикарную квартиру и обреченно согласилась:

— Ехать.

— Тогда давай гадать. Доставай фото.

Протянув длинную ногу, ведьма зацепила деревянный ящичек под столом, подтянула к себе и достала какие-то картинки. Потом вперилась взглядом в услужливо подставленное Олеськой фото и принялась тасовать цветные квадратики. Они так и мелькали в ее руках, песком перетекая из одной ладони в другую, а ведьма не отрывала взгляда от точеных Алёниных черт на фото. Она всматривалась в ее застывшую красоту, что-то шептала и нежно улыбалась. Она словно уговаривала умершую девушку рассказать ей нечто сокровенное, она словно убеждала ее в том, что ей можно доверять.

Потом движения ее рук изменились. Все так же вглядываясь в глаза покойницы, она принялась ловко бросать квадратики на кухонный стол. Те ложились ровными рядами, образуя причудливую картину.

Динь-динь-дон…

Колокольчик в пупке тихо звенел в такт ее движениям.

Олеся в недоумении смотрела на это.

Почему, почему эта ведьма и глазом не моргнула, увидев фото девушки, которая уже умерла? Прасковья так сразу закрестилась и отказалась даже выслушать, а этой хоть бы хны.

Или она ничего не поняла, или слишком сильна, чтобы бояться того, что так напугало Прасковью.

Пока ведьма кидала свои квадраты, Олеся решила, что ничего говорить пока не станет. Посмотрим, что ей эта шарла… тьфу, высококвалифицированная ведьма скажет.

Ведьма закончила кидать квадратики, внимательно взглянула на них и заявила:

— Через неделю, может раньше, твоя сестра влюбится.

— Как влюбится? — не сдержалась Олеська, нервно вглядываясь в слишком молодое лицо ведьмы.

— Смертельно, — тонко улыбнулась та. — Любовь будет тяжелая и безнадежная. Смерть стоит у нее на пути от этой любви, девонька. Видишь?

Олеська всмотрелась в картинку под длинным хрустальным когтем, украшенным стразом, и увидела нарисованный от руки гроб с покосившимся крестом. Слева от него красовались карты с пронзенным стрелой сердцем.

— Видишь, как все сошлось? — тихо сказала ведьма и под ее когтем картинка слегка разъехалась. Оказалось, что на каждом квадратике находится по четыре четвертинки от разных картинок. Большинство из них лежали в беспорядке, а вот для Сердца со стрелой и Гроба с крестиком карты сошлись своими гранями. Соединились, четко и непоколебимо.

Олеся подняла на ведьму глаза и задумчиво спросила:

— Значит, влюбится?

— Я сказала, — уронила ведьма.

— И в кого же?

— Он ей… не ровня, — неохотно, с заминкой, сказала ведьма.

— Может, отворот дадите? — откровенно глумясь, спросила Олеся.

— Нахрена? — равнодушно сказала ведьма. — На мертвых привороты-отвороты не действуют. Тут некромагия нужна, а это очень дорого.

Олеська вздрогнула, словно схваченный за руку воришка.

«Она знала, что она мертва!»

— Конечно знала, — хмыкнула девчонка в ответ на Олеськины мысли. — Ауру мертвых даже ведьмы первой ступени считывают.

— А у вас какая? — растерянно спросила Олеська.

— Да хрен его знает, — лениво ответила ведьма. — А ты, я смотрю, проверить меня решила?

— Простите, — прошептала Олеська. — Простите, Бога ради.

Ведьма покачала головой и велела:

— А вот теперь рассказывай, что случилось.

Олеська кинула взгляд на фото Алёны и призналась:

— Сестра это моя. Умерла на днях, таблеток наглоталась из-за несчастной любви. Похоронили ее, все как полагается, а она ночью к нам домой пришла.

— В теле? — нахмурилась ведьма.

— В смысле?

— Ну как живая, во плоти, или духом бестелесным?

— Ничего себе дух бестелесный — отлупила меня так, что будь здоров, и окно разбила! — возмутилась Олеська.

— Улыбнись, — коротко велела Магдалина.

Олеська нахмурилась, но старательно раздвинула губы.

— Шире.

«Чокнутая», — подумала Олеська.

— Я все слышу, — терпеливо сказала ведьма, внимательно глядя на нее серыми глазами. Или в нее?

Олеська немедленно улыбнулась.

Магдалина внимательно осмотрела ее зубы и даже нагло по ним постучала хрустальным когтем. Потом бесцеремонно рванула на себя художественно задрапированный платок около ворота и осмотрела шею.

Олеська смотрела на потолок и боялась даже подумать о том, какая же эта Магдалина придурочная.

— Сама такая, — ровно ответила та.

— Вы умеете мысли читать? — чуть дыша, спросила Олеська.

— С утра заговор на считывание мыслей делала, до сих пор действует, — кивнула ведьма, задумчиво провела когтем по гладкой шее девушки и спросила: — А что, покойная разве не пыталась вас укусить? Обычно они вроде должны приходить злобными и жаждущими теплой крови.

— Не, — помотала головой Олеська. — Пришла, чайник вскипятила, попила чаю да и свалила после того, как я на нее с иконой пошла.

— Сурово ты ее. А от меня чего хочешь?

Олеська растерянно вскинула на нее глаза и спросила:

— И че мне теперь делать-то?

— Ну, позови батюшку из Знаменского собора, пусть он вам квартиру освятит. Могу и я прочитать охранные заклятья, чтобы не шастала покойница в дом, но это будет значительно дороже.

Олеська помолчала и тихо сказала:

— Я понять хочу, что произошло. Это же моя сестра, и я ее люблю… любила.

— Ну и люби дальше на здоровье, но на расстоянии. Сестра твоя умереть умерла, но вот не упокоилась. Такое бывает. Слишком редко, но бывает. Как это происходит — никто не знает.

— Я знаете что думаю? Когда Алёнка умерла, я вне себя от горя была. Одела ее в красивое платье, не дала обрядить в дешевую похоронную одежду. Понимала, что ей уже без разницы — но все равно ее наряжала. А потом мне что-то в голову стукнуло — схватила фотографию парня, из-за которого она умерла, да и сунула ей под голову. Говорят, что от такого человек вскоре уходит за покойником. Может быть, она из-за всего этого встала? Да, еще забыла сказать: хоронить ее на освященном кладбище батюшка не разрешил, за оградкой могилу выкопали. А когда закапывали гроб — у меня сотовый упал на крышку.

Ведьма пожала плечами:

— Не знаю, не знаю. Сотовый и фотография — ерунда, от этого не поднимаются. Может быть, неосвященное место тут сработало? Но, с другой стороны, у меня в родовой книге прабабки писали, как освященное кладбище от упырей чистили. А там ведь только приличные покойники. Так что даже и не пытай — не знаю я, отчего они встают, чего им неймется.

— Может, кладбище плохо освящали? — несмело предположила Олеся. — Иконы-то ведь Алёна испугалась до икоты.

— Может, — согласилась ведьма. — Батюшки — они ведь тоже разные. Кто-то реально чист и свят, а кто-то квасит втихушку самогонку, а потом идет службу служить. Не знаю я. От меня-то что хочешь? Совет дам, а вот некромагию — наверно, нет.

— Боишься? — усмехнулась Олеся.

— Дорого, — в тон ей ответила Магдалина. — От двадцати до трехсот тысяч евро один обряд, без торга.

Олеська охнула:

— А чего так много?

— Эх, девонька, знала бы ты, что это такое — так ни за какие деньги бы не согласилась на моем месте, — покачала головой ведьма. — Так что ограничимся советом, за это денег не возьму. Спрашивай.

— Она опасна? — прямо спросила Олеська. — Я могу с ней встречаться по ночам, могу ее пускать в дом, могу с ней дальше общаться, как с живой?

— Хрен знает, — пожала плечами ведьма. — Я покойников поднимала сама, было дело. Но вот самостоятельно вставших еще не встречала. Не знаю я их нрава и повадок, девонька. Так что мой совет — будь осторожнее. Освяти квартиру.

— А узнать можете поточнее, что с ней, как она и могу ли я чем-то помочь ей? Вы же некромагию знаете, неужто просто сходить к ней на кладбище и побеседовать не можете? Это ведь будет не так дорого, правда?

Ведьма задумалась, после чего неохотно призналась:

— В лом. Это ж надо поститься да молиться недельки две. От меня бойфренд сбежит. Не, не возьмусь.

Девчонки помолчали, а потом Олеська встрепенулась, указала на разложенные цветные квадратики и сказала:

— Это ее будущее?

— Ну да. У мертвых живых со смертью ведь ничего не кончается. Сердце не бьется, а любить могут. Вот только не доведет ее до добра эта любовь. Умрет она, и эта вторая смерть станет для нее во сто крат худше первой. В прошлый раз потеряла она жизнь, а в этот — душу.

— Значит, такое ее будущее, — сказала Олеся, пристально рассматривая квадратики.

— Не вздумай к ней идти сама, — быстро сказала ведьма.

— Ну, записку-то я могу ей написать да в могилу сунуть? Предупрежу ее. Все ж хоть какая, а сестра.

— Киса, ты с какого города? Давай, оставляй на кладбище бумагу, помнящую тепло твоих рук. Давай в руки мертвым ключ к твоей жизни. Больше месяца ты не протянешь после этого — сама рядом с сестрой ляжешь. Не шути с некромиром, душа моя. Не шути.

— Так что мне делать-то? — страдальчески воскликнула Олеська.

— Не вой под ухом, — поморщилась ведьма, запустила руку в деревянный ящик и вытащила колоду игральных карт.

Она снова вперила взгляд в зрачки девушки на фотографии, и снова она шептала ей что-то утешающее и задушевное. А потом руки ее разметали карты по столу, на миг она прикрыла глаза и взглянула на расклад. Постучав хрустальным когтем по столешнице, ведьма объявила:

— Тебя, душа моя, вообще около нее нет, так что не лезь. А вот кто ей может помочь — так это пиковый король.

— Еще один? — недоверчиво спросила Олеся.

— Почему «еще один»? Прежний был крестовым королем, а этот пиковый. Ясно?

Олеська заморочено кивнула головой, только спросила:

— В этого тоже она влюбится?

— Не, — помотала головой ведьма. — Этот сам ее любит.

— Давно? — зачем-то поинтересовалась девушка, тихо офигевая. «Ну, сестренка, — думала она, — и после смерти кавалеров полный пучок, умеют же люди устраиваться!».

Ведьма кинула пару карт к королю и равнодушно ответила:

— Всю ее жизнь. И даже сверх того.

— Это как? — нахмурилась Олеська.

Магдалина ей не ответила. Она внимательно вглядывалась в карты, хмурилась и наконец, наугад достав карту из колоды, кинула в расклад.

— Мертвый он, этот пиковый король, — с сомнением ведьма поскребла когтем по пиковому королю и раздумчиво добавила: — Или пока еще не мертвый, не разберу я что-то. Но это неважно. Все равно их пути пересекаются только после того, как сестра твоя умрет второй смертью. Навечно. Хотя вот тут баба какая-то падает да пару вальтов…

Конец ознакомительного фрагмента.