Земля белых волков

Мария Сергеевна Родионова

Давным-давно на остров пришли боги. Услышав людские молитвы, они явились из иного мира и установили гармонию между природой и человеком.Однако это не принесло желаемого успокоения. Вскоре на людей обрушились новые, еще более тяжкие испытания, положившие начало нашей истории. Все обитатели острова стали каждую зиму погружаться в глубокий сон. Объяснений этому не было, пока девушке по имени Лилит не представилась возможность разобраться в самых страшных тайнах, сокрытых богами от людей.

Глава 6. Бригантийский дворец

«Если в реку ночную опустишь ты косы

И ноги свои помочишь в ней босы,

Принесёт Бригита тебе процветание,

Поэзии дар и талант врачевания…»

Лилит с трудом смогла разомкнуть веки. В глаза ей ударил солнечный свет. Она поморщилась и попыталась встать, но тут же снова упала, чувствуя, что ни руки, ни ноги её не слушаются. В голове крутилось множество мыслей, и девушке никак не удавалось их собрать. Голова гудела, и они разбегались в страхе перед здравым смыслом. Ночь, лес, светящийся цветок, грубые мужские руки — всего этого не было, а если и было, то не с ней.

Лёжа в кровати под тёплым одеялом, Лилит представляла, что находится в своей комнате. Её лишь на миг потревожил луч солнца, шаловливо забравшийся в дом. Сейчас она снова погрузиться в уютный сон и проснётся под щебетание весенних птиц за окном.

— Эй, не смей снова засыпать, я же видела, как ты пыталась открыть глаза, — грубый женский голос окончательно прогнал остатки сновидения. — Ладно-ладно, сейчас занавешу окно.

Когда девушка почувствовала, что свет в комнате померк, она нехотя открыла глаза и, кряхтя, приподнялась на локтях. Лилит увидела комнатушку размером не больше чердака в её доме. Однако пол, потолок и стены были словно изо льда, а мебель выдавала высшую степень зажиточности: картины на стене, судя по их виду, стоили дороже многих товарных лавок в городе, ковёр, похоже, был из шкуры самого настоящего волка, а диван, занимавший половину и без того маленькой комнаты, словно украли из королевского дворца. Неужели её привезли в другой город? А может, и вовсе в столицу! Нет-нет, быть такого не может.

— Закончила любоваться?

Обладательницей высокомерного грубого голоса оказалась женщина лет тридцати с короткими волосами странного цвета — они были серебряными. Да и одета она была необычно: в белое с красными вставками платье длиной чуть выше колена и короткую меховую шубу, скорее всего, из песца. Ноги обуты в довольно увесистые сапоги с похожим мехом. Её глаза сильно контрастировали со всем остальным — они были практически чёрными — и смотрели в упор на Лилит. В общем и целом, женщина производила довольно устрашающее впечатление. Она не была похожа ни на кого из тех, с кем О’Фаррелл доводилось общаться прежде.

— Так и будешь на меня смотреть? Да, возможно, для тебя я выгляжу немного странно, но…

— Скорее — пугающе, — Лилит сама удивилась, услышав собственный голос. Она не собиралась перебивать. Но женщину это, похоже, ничуть не смутило.

— Да, таким благородным девицам, как ты, нравится командовать. Что ж, жаль разочаровывать, однако здесь тебя слушать мало кто станет. У всех и без того полно проблем и забот. Поэтому ты либо с нами, либо…

–…меня убьют? — выпалила Лилит, тщетно стараясь не выдать панического ужаса. Ей вдруг стало жутко неуютно в этой комнате.

Кареглазая громко цокнула языком и встала с дивана, скрывая накатившую на неё волну раздражения. Она пару раз измерила мелкими шагами комнату в обе стороны, затем медленно подошла к кровати и отчеканила:

— Убийство — самое прекрасное из того, что тебя может ждать, малышка, — она широко оскалилась, имитируя улыбку, и слегка сжала левую руку перепуганной девушки.

Если бы у Лилит ещё остались силы на гордость и высокомерное поведение, она бы непременно возмутилась из-за такого обращения. Малышка! Обратиться так к аристократке её возраста — прямое оскорбление. Будь они в другом месте и в другое время — расплаты было бы не избежать.

«…Поведай богине всю правду тогда,

Когда ожидаешь честно́го суда.

Брось зависть и ревность в глубокий овраг,

Согреет Бригита домашний очаг…»

— Что такое? Не нравится? А ты попробуй заслужить другое отношение, — последние слова женщина произнесла уже на выдохе, стараясь утихомирить бурю внутри себя.

— Умеешь же ты запугать человека при первой встрече.

В комнату зашёл мужчина по виду чуть старше женщины. Лилит не требовалось подсказок, чтобы его узнать. Она не видела его лица раньше, но хорошо запомнила голос. Человек был именно таким, как девушка себе и представляла: высоким и массивным, как шкаф; густые брови, нависающие над глубоко посаженными тёмно-карими глазами, острые скулы, выпирающий подбородок, сухая бледная кожа. Вот только волосы неожиданно оказались серебряными. Мужчина сел на стул и окинул О’Фаррелл спокойным внимательным взглядом.

— Похоже, на этот раз всё обошлось, и не придётся ничего ампутировать, — он отметил, как исказилось лицо дворянки от услышанного. — Однако впредь не советую ходить зимой по лесу в одном плаще и тонких сапогах. От холода это не убережёт, скорее, только подстегнёт его. Я принёс тебе новую одежду, портнихи шили её всю ночь, — мужчина положил вещи на край кровати.

Заметив, как пристально смотрит на него девушка, он прочистил горло и произнес:

— Сэр Арден Мур. Прошу прощения, что не представился сразу.

Лилит замешкалась. Ранее он не показался таким уж «сэром», когда велел ей закрыть рот.

Ты кричала, как ненормальная

Похоже, её внутренний голос наконец проснулся. Что ж, и то верно. Она явно тогда была не в себе, а сейчас не стоит быть невежливой по отношению к своему спасителю.

— Это я прошу прощения за недостойное для моего статуса поведение. Лилит О’Фаррелл, — представилась она и слегка кивнула головой, воображая, как делает красивый реверанс.

— Если хочешь прижиться здесь, или хотя бы не оказаться в подвале в первый же день, будь добра обуздать своё высокомерие, малышка, — краем глаза Лилит заметила, как Арден слегка улыбнулся словам кареглазой. Ему, похоже, тоже понравилось новое прозвище Лилит. Тот образ, который она так старательно пыталась выстроить, окончательно рухнул перед этими дикарями. — Ах, да. Леди Сабина Хэйс, — она хотела протянуть руку, но потом, словно опомнившись, быстро её опустила.

Да уж, подумала О’Фаррелл, кто тут ещё высокомерный. Присвоенные титулы «сэра» и «леди» не сделают благородными тех, кто не является таковыми по происхождению. К счастью, Лилит удержалась от очередного неуместного высказывания и, стараясь взвешивать каждое слово, спросила:

— Вы отшельники? — и, немного помедлив, неуверенно добавила: — Зимние бродяги?

Сабина насмешливо вскинула бровь. Да уж, вопрос все равно вышел нелепым.

— Ты так внимательно осматривала комнату — и, в итоге, сделала самый глупый вывод. Наверное, голову тебе все же знатно подморозило, — Сабина определенно могла наговорить ещё немало колкостей, но взяла себя в руки и всё же ответила:

— Мы — бригантийцы, — и поспешно добавила: — Не путать с бригитами.

«…Любого уменья она покровитель,

Заботливый, добрый и мудрый учитель.

Отдай ей творенье ручного труда —

Не будет тебе от работы вреда…»

Лилит попробовала слово на вкус и согласилась, что звучит оно достаточно благородно, чтобы присвоить титул. Значение термина было непонятно, но задавать очередной вопрос девушка не решилась.

— Если не спросишь — ничего и не узнаешь. Мы не намерены играть в твои игры по поднятию самооценки, — сказала Сабина, снова раздражаясь.

Однако Арден, словно не замечая этого, начал объяснять:

— Ты наверняка знаешь о доме Бригитты, но слышала ли ты, что у их богини есть и второго имя — Бригантия? — Лилит неуверенно кивнула. — Хорошо. Впрочем, если ты солгала, это не моя проблема. Я рассказываю лишь то основное, что тебе нужно знать. Да, «бригантийцы» — от имени этой самой богини, однако не заблуждайся. Мы не её прислужники, и мы вовсе не поклоняемся ей, как люди дома Бригитты. Она просто… — он замялся, пытаясь подобрать нужное слово.

–…наш союзник, — спокойно продолжила женщина.

— Богиня — ваш союзник? — на секунду девушке стало смешно.

Нет, это действительно было безумно смешно. Ты либо веришь в богов, либо нет. Либо поклоняешься им, либо нет. Но чтобы бог был — или не был — твоим союзником? Кому такое вообще может прийти в голову?

На самом деле Лилит трясло от мысли, что это может оказаться правдой. Кто эти люди, что не спят зимой? Сродни ли они богам? Имеют ли силу и власть, чтобы считать богов игрушками в своих руках?

— Мы просто преследуем одни, ну, или схожие цели. Конечно, никакой весомой поддержки она в нашей войне не оказывает, но нам и так есть, чем похвастаться, — голос Сабины был ровным, даже немного весёлым. Она говорила так, словно это была беседа о кружевных платьях.

— В вашей войне? — голос Лилит непроизвольно дрогнул.

— В нашей войне, малышка, — тут же поправила её женщина и резко встала. — Что ж, все эти объяснения мне надоели, как насчёт того, чтобы каждый занялся своими делами? — не дождавшись ответа, она выскочила за дверь.

— У меня тоже есть дела? — осторожно поинтересовалась Лилит в наступившей тишине.

— Для начала переоденься, я подожду за дверью, а затем мы немного пройдёмся, — Арден попытался выдавить из себя улыбку, но получилось не очень, и он поспешил удалиться.

Девушка осталась одна в маленькой комнате с новой одеждой и совершенно перепутавшимися в голове мыслями.

Бригантийская одежда была Лилит впору (что, конечно же, неудивительно, ведь всё шилось специально для неё). На смену тонкому осеннему платьицу пришли тёплая вязаная кофта кремового цвета с непомерно длинным горлом и кожаная коричневая юбка с меховой подкладкой. На ноги она натянула толстые длинные чулки телесного цвета и неимоверно утеплённые меховые сапоги, которые на вид были размера на три больше, однако прекрасно подошли. В роли верхней одежды выступала тяжёлая белая меховая шуба. Также прилагались перчатки. Весь образ в целом девушке нравился, и она с радостью отметила, что её сумка отлично вписывается сюда. Однако ей было безумно тяжело и душно — Лилит никогда не носила столько одежды разом, да ещё и такой тёплой.

Но распахнув дверь, Лилит поняла, что о лучшем костюме и мечтать не могла. Ледяной поток ветра ударил ей в лицо, заставив поёжиться. Её комната оказалась в одной из башен огромного замка, и дверь выходила сразу на улицу, точнее, на мост между соседними частями здания.

— Какая красота, — выпалила девушка на одном дыхании, оглядываясь вокруг. Замок стоял посреди леса, его центральная башня на несколько футов поднималась над окружающими деревьями.

— Приятно, что тебе нравится.

«…Но коль посмеешь Бригите солгать,

Её обмануть, чтобы силу забрать,

Познаешь всю горечь утраты, всю тяжесть вины,

Трёхликая дева — богиня войны!..»

О«Фаррелл вздрогнула от неожиданности и обернулась. Она не заметила Ардена, когда выходила.

— Бригантийский дворец, — так называется место, где мы сейчас находимся, — был задуман и практически сразу воплощён в реальность около семи лет назад. Он выступает в качестве пункта сбора, то есть места для переговоров, однако может использоваться и как дом — или оборонительная крепость. Собственно, он и выглядит больше, как крепость или замок, чем как дворец, но не стоит сильно в это вникать, — похоже, Ардену нравилось рассказывать об этом месте. Раньше он не показался девушке многословным. — Думаю, интересным фактом будет для тебя то, что каждый год, в конце зимы, дворец разрушают, а следующей зимой воссоздают заново. Поэтому он, возможно, отличается от оригинала, но не сильно. Память у строителей хорошая.

Лилит замерла.

— Его каждый раз строят заново? Но это же колоссальный труд! Такое и за год вряд ли построить можно, а каждый раз ломать…

— Ну, в этом нет особой сложности. Дворец строится не вручную, а с помощью магии, поэтому больше одного дня процесс не занимает, — опять этот спокойный ровный тон.

Лилит мысленно подавилась словом «магия», буквально застрявшем у неё в горле. Ещё секунда — и её услышал бы весь Бригантийский дворец.

— Кхм, и что же вы подразумеваете под… магией? — главное: держаться ровно и спокойно. Пальцы крепко вцепились в сумку.

— Не думаю, что кто-то здесь достаточно понимает в этом, чтобы тебе ответить. Завтра вернётся Мудрейший и всё тебе объяснит, — О’Фаррелл уняла в себе жгучее желание задать новый вопрос, не решаясь перебивать, — а сегодня я могу просто предложить тебе прогуляться по дворцу. Если появятся вопросы — служанки есть на каждом этаже. Если проголодаешься, скажи одной из них, они тут же накроют на стол. Советую не приставать со своими расспросами ни к кому, кроме прислуги. Здесь этого не любят. Меня тоже не ищи — я не твой друг или что-то вроде. У каждого здесь своих забот немерено, — обрушив на девушку эту длинную тираду, мужчина поспешил по лестнице вниз.

Это перестаёт быть забавным

Как будто это было забавно с самого начала. Если Арден пытался ввести Лилит в курс дела, то у него это плохо получилось. Но жаловаться было бессмысленно, если не хочешь, чтобы кто-нибудь ткнул тебя носом в снег и не поленился напомнить о спасённой жизни. Нужно постараться прижиться здесь и, возможно, эти люди помогут ей пережить зиму. И все же хотелось бы надеяться, что кто-то здесь обладает человеческими эмоциями.

«…Страшись, восхищайся, танцуй у огня —

богиня Бригита полюбит тебя!»

***

Лилит ещё никогда не чувствовала себя более растерянной, чем сейчас, хотя, казалось бы, давно растратила всю свою растерянность. Замок — или дворец (будь он неладен) — оказался внутри ещё огромнее, чем казался снаружи. Бродить по нему — всё равно, что в зеркальном лабиринте, с той лишь разницей, что здесь были двери и окна.

Из первой же комнаты, в которую Лилит заглянула, она выскочила, как ошпаренная. Изнутри на неё узкими страшными глазами уставился темноволосый мужчина, сжимающий в руках щипцы с раскаленным почти добела камнем. Рядом на стуле в полуобмороке сидела рыжеволосая девушка. Лилит не успела толком разглядеть всей картины, поскольку мужчина одним взглядом дал ей понять: она легко может стать следующей. Закрыв дверь, О’Фаррелл для уверенности поднялась на два этажа вверх и прошла сквозь длинный коридор, словно хотела запутать следы. С лёгким чувством вины девушка постаралась уверить себя, что видела вовсе никакую не пытку, и просто всё неправильно поняла. Через несколько минут страшное видение исчезло из её памяти.

***

— Почему вы не отвечаете? Ну! — терпение Лилит было на исходе. Она медленно выдохнула и, чуть сбавив напор, повторила свой последний вопрос:

— Где здесь библиотека?

Она уже минут десять пыталась добиться от служанок хоть какой-нибудь информации, но те, с круглыми от ужаса глазами, смотрели на неё так, словно она — чудовище из их детских кошмаров, и молчали. Повышать на них голос было бесполезно, но дворянка уже выходила из себя.

— Нам не разрешено общаться с… посторонними, — тонким мышиным голоском пропищала одна из служанок.

«И какой же, на милость, толк обращаться к прислуге, если ей запрещено со мной разговаривать?» — весь этот дворец казался девушке просто насмешкой над её дворянским происхождением.

И всё же библиотека была ей просто необходима. Возможно, удастся найти хоть какую-то информацию об этом месте. А еще лучше — о том, как снова уснуть. Книги явно будут посговорчивее местных жителей. По крайней мере, хотелось на это надеяться.

Девушке вспомнился дом доктора Нильсона, в котором она иногда бывала втайне от семьи, часами изучая различные травы. Порой ей казалось, что растения разговаривают с ней. Дом Эвана Нильсона был кладезем бесценных знаний, а также массы менее полезных вещей. Там всегда царил ужасный беспорядок, такой непонятный девушке, рождённой и росшей в окружении множества слуг. «Если всё разложено по полочкам — это ещё не значит, что всё на своих местах», — так всегда говорил мужчина, замечая её любопытные взгляды. Его дом был — и навсегда остался — её маленьким загадочным зелёным раем.

Сейчас девушке, как никогда раньше, хотелось, чтобы её жизнь кто-нибудь упорядочил и расставил по полочкам. Полный хаос в голове и вне её мешал думать, рассуждать, принимать правильные решения, даже дышать. Ей не нравилось, каким холодным и враждебным был воздух снаружи, и каким удушающим — внутри. Чем быстрее хоть что-то прояснится, тем быстрее Лилит сможет адаптироваться.

— Эй, ты, — кто-то окликнул Лилит, когда она собиралась выйти на крышу. — Это ты бродишь по дворцу и пугаешь прислугу? — грубая рука развернула её.

Лилит отшатнулась. Перед ней стоял тот самый мужчина, которого она видела несколько часов назад в комнате с рыжеволосой девушкой. Приглядевшись, О’Фаррелл даже отметила, что это был юноша не намного старше её самой. Тогда её сбило с толку его обозлённое лицо, горящие огнём глаза и пленница, без чувств обвисшая на стуле.

Значит, всё же пленница?

Лили помотала головой в ответ на свои собственные мысли, чем вызвала раздражение черноволосого юноши.

— Ты человеческую речь понимаешь? Зачем пугаешь служанок? — он сильнее сжал руку.

— Никого я не пугала, — гордость снова опередила здравый смысл. — Я пыталась с ними поговорить, но в ответ доносилось одно мычание, — на секунду её речь превратилась в детский возмущённый лепет, что, похоже, позабавило парня.

— И что же ты хотела от них? — уже более спокойно спросил он, слегка ослабив хватку.

— Пыталась узнать, есть ли здесь библиотека. Судя по размеру этого дворца, здесь легко может находиться целый лес, — она попыталась сбросить руку собеседника, но он не обратил на это никакого внимания.

— И зачем же тебе туда? — в его голосе оставалось все меньше злости, но начало проступать ехидство.

Такие мальчики всегда приставали к ней на балах и приёмах. Девушка задумалась и выдала, как ей показалось, самый подходящий ответ, чтобы впечатлить собеседника:

— Я занимаюсь траволечением, и мне показалось, что у вас может найтись что-то, отвечающее моим интересам, — она инстинктивно поправила челку.

— И что, маленькая дворянка даже не боится запачкаться в земле? — похоже, юноша окончательно развеселился.

— Конечно, — девушка постаралась придать своему голосу уверенность.

Парень усмехнулся и наконец отпустил руку девушки. Похоже, его дико забавляли её ответы. Он стоял молча довольно долго, и О’Фаррелл уже надеялась прошмыгнуть мимо него и скрыться, но юноша вдруг сказал:

— Хорошо, я отведу тебя в библиотеку. Однако зачем довольствоваться теорией, когда можно насладиться практикой, верно? — заметив её расширившиеся от удивления глаза, он добавил:

— Я, Дугальд Фиор, как смотритель Бригантийского сада, с радостью проведу вам экскурсию. Думаю, мы можем обменяться друг с другом своим бесценным опытом.

Они шли молча. Лилит то и дело озиралась по сторонам, силясь запомнить путь, которым её вёл Дугальд. Но он был слишком витиеватым: сначала они долго спускались, а потом, пройдя сквозь череду коридоров, почему-то снова стали подниматься. Было в этом смотрителе сада что-то до ужаса пугающее. От него вовсе не исходил запах цветов, который, как Лилит считала, должен исходить от любого травника. Даже одежда доктора Нильсона источала едва уловимый среди запаха лекарственных препаратов, страха и ранней старости благоухающий аромат. От Дугальда же исходила такая зловонная аура, что девушке захотелось прикрыть нос рукой, игнорируя все приличия. И дело было вовсе не в его приторно-сладких духах. Нет. Это был запах гнили, запечённой крови и… смерти.

По дороге они почти никого не встретили, что показалось О’Фаррелл странным. Такой огромный дворец наверняка способен вместить в себя сотни людей, не считая прислуги. В коридоре лишь единожды показалась белокурая девчушка, выскользнувшая из одной из комнат и пронёсшаяся по ступенькам вниз, да мелькнула Сабина со стопкой документов в руках, бросив недовольный взгляд на Лилит. Похоже, здесь не принято было улыбаться. Девушке никогда не нравились большие пространства, а этот дворец упорно старался подавить её своим величием и богатой меблировкой. Крохотный человек терялся в нем, становясь еще менее значимым, чем был до этого.

Ещё одним вопросом, не выходившим у Лилит из головы, был явно необычный цвет волос местного населения. Почти все, как на подбор, имели серебряные локоны, у кого-то были осветлены лишь корни, однако факт оставался фактом. Причём на седину цвет был совершенно непохож. В список людей с нормальными волосами удалось пока занести лишь слуг и Дугальда с его чернильно-чёрной копной. Когда О’Фаррелл попыталась задать этот вопрос Фиору, он просто его проигнорировал. Так всегда делала мать, когда вопрос ей не нравился.

— Не отставай, — кинул юноша, взбираясь вверх по винтовой лестнице в конце коридора.

Лилит неуверенно схватилась за резные перила и посмотрела вверх. Всё это здание выглядело абсолютно нелепо. Где-то внутри восторг боролся с отвращением. Девушка инстинктивно сжала подол юбки и тут же отпустила, ругая себя за вредную привычку. Призрак матери словно по пятам следовал за ней. Её голос звучал в голове так же чётко, как и собственный голос Лилит. Образ отца маячил где-то вдали, разбрасываясь советами о правильном ведении светских бесед. Совсем в глубине мыслей девушку ругал младший брат. О’Фаррелл поправила чёлку и стала взбираться наверх.

— Вот и пришли. Руками ничего трогать не смей! — серьёзное выражение лица шло Дугальду намного больше. Лилит надеялась больше не увидеть его улыбку.

Девушка прошла через распахнутую стеклянную дверь — и замерла в полном потрясении. Красота здешнего сада ослепила её. Столько растений за раз она видела впервые. Нет, такое любой житель Антиса наверняка увидел бы впервые. Однажды, лишь однажды, ей удалось побывать в Вири-Гулосе, городе, представлявшем собой один огромный сад. Но рассаженная повсюду зелень разных размеров ещё не означала красоту в том её понимании, в котором она виделась Лилит сейчас.

— Нравится? — без толики эмоций, безо всякого интереса спросил смотритель и, не дождавшись ответа, скрылся среди растений. Они буквально впустили его, словно признавали в нём хозяина.

Это была огромная теплица, наверняка занимающая не меньше, чем пол этажа в длину и столько же в высоту. Солнце проникало в неё со всех сторон, позволяя разглядеть на листьях растений самые тонкие прожилки. Растения словно соревновались между собой, показывая неведомое человеку прежде разнообразие. Здесь были не только подсолнухи, одуванчики, розы и тюльпаны, не только клёны и дубы, не просто чертополох, который деревенские женщины собирали для защиты от злых духов. Здесь, казалось, поселилась сама Мать-природа — и принесла с собой Миддлемист, Лизиантус, Муфасаил и множество других наипрекраснейших и невероятно редких растений, которые девушке доводилась видеть лишь на страницах книг. Клумбы уходили вдаль стройными рядами, оставляя полету фантазии возможность продлить столь прекрасную картину. На листьях ещё блестели капли воды, в воздухе стоял аромат цветов вперемешку с запахом настоящего счастья, от них же исходившего. Похоже, среди заснеженной пустыни и для Лилит О’Фаррелл нашёлся рай.

На язык просились слова восхищения, однако ни одно из них не могло бы описать то, что чувствовала сейчас девушка. Она бесшумно втянула носом воздух и с новой силой зашагала вслед за Дугальдом, озираясь по сторонам. Среди многочисленных листьев мелькнул едва различимый крошечный силуэт, и Лилит резко отшатнулась. Этот кто-то был похож на огромного жука, только прозрачного. Дальше О’Фаррелл шла, то и дело озираясь по сторонам. В конце концов, когда она остановилась посмотреть на причудливый цветок с розовыми листьями, сверху прямо на растение упало существо, чем-то напоминающее фею из сказок, однако более очеловеченное. И — изо льда. Последнее стало очевидным, когда маленькое тельце надломило стебель цветка, и они вместе рухнули на влажную землю. Вот только цветок так и остался лежать, а фея разлетелась на множество ледяных кусочков прежде, чем Лили успела её схватить. Слёзы тут же подступили к глазам, хоть повод для них был совершенно глупый. В последнее время Лилит постоянно тянуло на глупости.

— Просто камни, — без толики жалости бросил Дугальд, словно выросший за спиной опечаленной девушки. Его голос был пропитан скукой, будто тысячи фей разбивались у него на глазах каждый день. А, может, так оно и было. — Не реви из-за этих глупых камней! Они только и умеют, что всё мне тут портить, — и он, обойдя Лилит, нежно взял в руки сломанный цветок.

«Камни? Ну, разве это крошечная фея была похожа на грубый и неотёсанный булыжник, лежащий на дороге?» — девушка поправила чёлку и грустно вздохнула, чем вызвала ещё один неодобрительный взгляд смотрителя сада.

— Что? Неужели твоя тонкая девичья душа не способна лицезреть гибель какого-то камня? Что же с тобой происходит, когда ты видишь мертвеца? Он-то не разлетается на осколки, а остаётся гнить там, где его бросили. Верно?

— Верно, — выпалила Лилит. — Я спокойно переношу вид мертвецов! — дополнила она на высокой ноте для уверенности. В горле неприятно кольнуло.

Это была ложь. Конечно, ложь. И Фиор тоже моментально её распознал. Для таких, как Лилит, подобные слова были терпкими, сползающими с языка, словно черви. Их хотелось выплюнуть как можно скорее, но язык неумело заплетался и спотыкался.

Дугальд многозначно промолчал, скорее всего, усмехнувшись про себя, и перевёл разговор на другую тему:

— Эти существа, которыми тут кишит каждый сантиметр, вовсе не феи, как тебе, видно, показалось, — он противно улыбнулся, заметив удивлённый взгляд собеседницы. — Это просто камни, — он словно играл этим простым словом, не давая девушке поймать его подлинное значение. — Просто глыба красиво вырезанного льда, которая тут присматривает за чистотой и поливает растения. Не одному же мне, в конце концов, тут за всем следить. Всё требует тщательного ежедневного ухода, а поскольку служанки здесь ещё более нерасторопные неумехи, чем эти камни, выбирать не приходится. Хоть они и гибнут пачками, как мухи, по десятку в день, но уж лучше так, чем когда какая-нибудь клуша, вытирая лист, случайно его порвёт. Эти куски льда хотя бы чётко выполняют свою задачу. В большинстве своём.

Голова гудела от этого слова, которое смотритель сада бросал налево и направо, не давая девушке добраться до сути. Похоже, его забавляло её неведенье. А с какой натугой он его повторял из раза в раз!

— Ладно, мне надоело смотреть на твой кристально-чистый взгляд и, похоже, такой же — разум. Пойдём, покажу тебе венец всех моих творений, главный сад, скрытый за этим. А потом уже ты поделишься своими «знаниями», — он без особого энтузиазма поманил девушку за собой.

Лилит снова воспрянула духом, вмиг забыв и о фее, и о камнях, и о смерти, ожидая, что сейчас её взору откроется нечто ещё более прекрасное, чем всё, что было до этого. Молча она проследовала за Дугальдом в конец зала, минуя различные коридоры и лестницы, ведущие на верхний этаж. Как бы ей хотелось остаться здесь на всю зиму, блуждать среди наипрекраснейших растений и вдыхать аромат жизни!

В конце, казалось бы, нескончаемого коридора из цветов находился отдельный застеклённый павильон. На его окнах, в отличие от всех остальных, были занавеси из плотной ткани, едва-едва пропускающие свет. Фиор снял с двери увесистый замок и открыл её. В ту же секунду О’Фаррелл поняла, что за этими окнами скрывается душа самого смотрителя — мерзкая и гнилая.

— Входи, — грубо сказал Дугальд, пропуская гостью вперёд.

«…не стесняйся», — мысленно добавила девушка, успев вовремя прикусить язык. Хотя, наверняка, стесняться было чего. По крайней мере, об этом говорил характерный запах — точно такой же, какой исходил от самого смотрителя.

Павильон был довольно маленьким, особенно по сравнению с остальной частью сада, однако создавал ощущение угнетающего величия. Все растения также были красиво упорядочены и расставлены по расписным клумбам, однако дышать здесь было невозможно. Лёгкие отторгали испорченный воздух.

— Это мое главное достояние, — юноша говорил с неприкрытым восхищением. Он воодушевлялся с каждым словом, и на глазах превращался в фанатичного безумца. — Здесь собраны самые ядовитые и смертельные растения, которые только можно найти на нашем континенте, и даже вне его. Я собирал их долгие одиннадцать лет — и знала бы ты, чего мне стоит каждый раз выкапывать и закапывать их, когда зима уходит и возвращается. Что остальным до этого? Рушить для них — забава, почти такая же, как и строить. А мои растения подолгу не могут привыкнуть к новой почве. Ты только взгляни на эти листья, — он приподнял бледно-зеленый лист одного из растений. — Да они же едва живые. Ну, что за мука! А что мне говорить Мудрейшему, если яд вдруг не сработает на пленном? Что он во всём виноват? Ну уж нет! Пусть эти каменюки лучше работают, — Дугальд погрузился в свои мрачные мысли.

Он сумасшедший

У Лилит затряслись коленки, и она уже не могла скрыть этого под длинной пышной юбкой. Теперь сомнений в том, что этот человек пытал рыжеволосую девушку, не было. Нет, она не может здесь оставаться. Снова ошибка. В этом мире просто не существует для неё места. Дугальд вызывал у Лилит приступ животного страха, такого, при котором жертва обычно в порыве отчаяния нападает на хищника. Рука быстро забегала по столу в поисках чего-нибудь острого или тяжелого, но нащупала только плотный стебель. Уже через мгновение у девушки в руке оказались семенные коробочки — две или три — и она запихнула их в карман, пока Дугальд яростно искал в шкафу что-то для улучшения качества листьев.

Что теперь с этим делать, Лилит не знала. Семена, скорее всего, ядовиты, и, если О’Фаррелл удастся незаметно положить их в еду смотрителя, — хотя бы на одного ужасного человека здесь станет меньше. Убийство не было приятно или привычно девушке из аристократической семьи, но почему-то сейчас это казалось единственно правильным поступком. Внутри всё клокотало от переизбытка чувств, спёртый воздух не давал нормально дышать, отчего сознание мутилось. Сейчас, находясь в окружении безумцев, было не время принимать трезвые решения.