Земля белых волков

Мария Сергеевна Родионова

Давным-давно на остров пришли боги. Услышав людские молитвы, они явились из иного мира и установили гармонию между природой и человеком.Однако это не принесло желаемого успокоения. Вскоре на людей обрушились новые, еще более тяжкие испытания, положившие начало нашей истории. Все обитатели острова стали каждую зиму погружаться в глубокий сон. Объяснений этому не было, пока девушке по имени Лилит не представилась возможность разобраться в самых страшных тайнах, сокрытых богами от людей.

Глава 4. Тупик

Однажды боги пришли на эту землю и спасли ее жителей. Как жаль, что ко всем последующим мольбам высшие силы остались равнодушны. Но, как говорится, первое спасение — исцеление, второе — проклятье… или что-то подобное. В любом случае сейчас эта фраза была единственным, что сдерживало его злость на этот мир.

Лилит открыла глаза и медленно вдохнула воздух. Пахло вином, но помимо этого в комнате ощущался еще какой-то отвратительный аромат. Похоже, именно он вырвал девушку из бессознательного состояния. Обморок показался самым приятным ощущением за прошедшее время, поскольку только сейчас девушка наконец почувствовала себя отдохнувшей. Голова, конечно, слегка побаливала от резкого столкновения с полом, но это казалось мелочью на фоне избавления от гнетущего чувства усталости. Слегка приподнявшись, Лилит туманным взглядом оглядела комнату, и облегчение окатило её новой волной, когда она не увидела в ней отшельника.

Встать на ноги всё ещё не удавалось — они тряслись, как листья на ветру, голова кружилась, но вонь стояла ужасная, и дворянке не хотелось здесь оставаться. Нужно просто забрать сумку и убираться отсюда.

Девушка поднялась и снова села. Страх парализовал её. Она похлопала себя по щекам, затем вытерла рукой пот с лица и замерла. Запах усилился. Лилит попыталась сфокусировать взгляд. На руке виднелся красный размазанный след. Что это? Вино было другого цвета.

Она пресекла мысль прежде, чем та успела сформироваться, но это не помогло. Тогда девушка осторожно провела пальцами по лбу в поисках раны. Её там не оказалось, и Лилит заволновалась ещё больше. Секунду О’Фаррелл не двигалась, устремив взгляд в пол, пока в глазах не прояснилось окончательно. Затем она медленно подняла голову и посмотрела в другой конец комнаты.

На кровати лежал старик Майкл, его голова была повёрнута набок. Глаза были открыты. Кровь лилась из его рассеченного горла прямо на пол, образовывая огромную красную лужу, которую Лилит не разглядела сразу.

— Тот мужчина убил… его, — прошептала сама себе О’Фаррелл, и ей стало тошно.

Она подползла к телу, огибая кровавую лужу. Преодолев брезгливость, девушка опустила руку старику на глаза. Лилит не настолько любила Майкла, чтобы плакать по нему, однако прекрасно понимала, что виновата в его смерти. Стыд и страх съедали её изнутри. К горлу подступила тошнота, когда в нос опять ударил отвратный запах. Всё вокруг теперь казалось противным, грязным и испорченным.

Надо было идти. Девушка схватила свою сумку. В ней ничего не оказалось. О’Фаррелл с трудом поднялась на ноги и чуть не упала снова. Однако она сумела унять панику и вскарабкалась по лестнице.

Последующие блуждания по городу не оправдали её надежд. Лилит передвигалась перебежками, боясь снова с кем-нибудь столкнуться. За два часа поисков ей удалось найти склянку с водой, батон ржаного хлеба и несколько сладостей, оставленных у порога кондитерской. Видно, владелец надеялся таким образом задобрить отшельников. Лилит чувствовала себя последней дрянью, жадно хватая эти «гостинцы» и засовывая их в сумку.

Ноги подкашивались от усталости, но оставаться здесь было самоубийством. Холод подбирался всё ближе к сердцу, а промокшая одежда всячески ему в этом помогала. Нужно было переодеться, но любая задержка сулила новую малоприятную встречу. Девушка решила пойти к границе города и попытаться разбудить лошадей. В аптекарской лавке ей как раз удалось раздобыть парочку микстур с резким запахом. Если всё получится, Лилит сможет доехать до Лампии — ближайшей деревни, а оттуда прямиком в Аруэ-Сивитис, где уж точно удастся хотя бы ненадолго задержаться. Отшельники ту местность не сильно трогают из-за болот, так что еды у них в городе побольше.

Однако, когда воодушевлённая своей идеей девушка завернула за угол очередной лавки, она упёрлась взглядом сразу в пятерых мужчин, стоящих у ворот. Лилит дёрнулась обратно, но было поздно. Послышался громкий шёпот, и все пятеро дружно загоготали.

— А чего это сразу твоя? — сквозь смех нарочито громко поинтересовался один.

— А что, не видно? Я для кого её пометил? — откликнулся второй.

Лилит замутило, когда она поняла, о чем они говорят. Она остервенело начала тереть лоб.

— Выходи, красавица. Мы хотим посмотреть на избранницу Хупха.

Бежать. Бежать. Бежать.

Но тело категорически отказывалось её слушаться. Ноги приросли к земле. Мужчины, посмеиваясь, размеренной походкой приближались, не сомневаясь, что бежать девушке некуда. Тогда Лилит вцепилась ногтями себе в ногу так, что даже сквозь грубую ткань смогла почувствовать боль. Лишь после этого власть над телом вернулась, и она двинулась с места — сначала медленным шагом, а потом перешла на бег.

— Вот же дрянь! — насмешливо крикнул ей в спину отшельник.

В голове окончательно прояснилось, и девушка ускорилась. Краем глаза она видела, как из лавок на северной стороне города выглядывают другие отшельники, провожая девушку насмешливыми взглядами. Среди них даже оказалось несколько женщин. Их тоже веселили попытки О’Фаррелл сбежать.

— Нет! — крикнула на выдохе дворянка, останавливаясь возле северных ворот.

Они были наглухо заперты. Ни секунды не думая, девушка побежала вдоль стены к восточному выходу. Кто бы мог подумать, что защита города обернётся против него. Каждый год отшельникам удавалось проникать внутрь, так что слухи о предателе среди жителей ходили давно, но знал ли кто-нибудь, что на этот раз дикарям захочется захватить весь город?

До других ворот было не меньше двух километров. Они располагались ближе к лесу, что, конечно, делало их менее востребованными. За воротами был небольшой туннель, идущий почти до ближайшего селения.

Когда Лилит поняла, что погони за ней нет, она решила сбавить скорость. Скорее всего, обо всех выходах уже позаботились. От отчаяния на глазах выступили слёзы. Захотелось вернуться домой и притвориться спящей.

Если с ними кто-то местный — тебя найдут

Лилит шикнула сама на себя, хватаясь за голову и пытаясь что-нибудь придумать. Бегать от ворот к воротам смысла не было, но вот побежать к одним конкретным…

— Они же не могут просто запереться в городе и сидеть. В этом нет никакого смысла. Еды не хватит и на месяц. — О’Фаррелл остановилась, прокручивая эту мысль в голове. — Если город — не источник пропитания, значит, они хотят его использовать для чего-то другого.

На этом её догадки обрывались. Это точно не простой набег. Значит, они хотят пойти дальше на север? Или же город — крепость, в которой отшельники хотят что-то переждать? Как бы то ни было, они откуда-то проникают в город. И не могут просто так закрыть это место, ведь тогда отшельники окажутся отрезанными от внешнего мира.

Может, они этого и хотят…

Но хотелось верить, что капля трезвого ума в головах отшельников ещё осталась.

***

«Это тупик», — эта мысль пронеслась в голове быстро, не оставив и следа. Мелькнула и померкла под натиском мнимой решимости.

Лилит осторожно продвигалась к самым южным воротам, выходящим в лес. Двигалась она медленно. Во-первых, чтобы не привлечь ненужного внимания, во-вторых, потому что решимость сменялась сомнением каждую секунду. Девушка перебегала с места на место раз в десять минут, таким образом кружа у ворот уже почти час. За это время ей стали понятны две вещи: во-первых, эти ворота были закрыты, как и все предыдущие, во-вторых, они всё же открывались. И достаточно часто. Мужчины постоянно затаскивали в город тяжёлые на вид ящики с непонятным содержимым. Значит, выйти из города всё же можно. Но бесконечный поток людей, движущихся группами по несколько человек, не давал такой возможности.

Действовать надо было решительно, ведь в любой момент ворота могли закрыться совсем: то ли до завтра, то ли до весны. Безумные идеи в голове Лилит сменялись настолько быстро, что становилось страшно. Девушка уцепилась за последнюю, делая неуверенную ставку на то, что девушек среди отшельников мало. Она подобрала одну из валявшихся на земле щепок и, отвернувшись, уколола палец. Кровь идти отказывалась, поэтому пришлось перетерпеть боль и надавить сильнее. Наконец вытекло достаточно для восстановления стертой «метки» на лбу. О’Фаррелл глубоко вдохнула, стараясь не думать о старике Майкле, и провела пальцем по коже. Затем вытерла кровь внутренней стороной пальто и выдохнула.

Давай!

Как только ворота снова откроют, она рванёт вперёд. Оставалось лишь надеяться, что эта кровавая метка произведёт на местных отшельников то же впечатление, что и на других. Как минимум, это даст ей лишние секунды.

Массивные дубовые двери распахнулись. Лилит выпрямилась во весь рост и приготовилась бежать. Тело дрожало. Вино пропитало не только верхнюю одежду, но и платье. Девушка несколько раз подпрыгнула на месте, чтобы немного согреться. В этот момент кто-то больно дернул её за руку, оттягивая назад.

— Кто это тут у нас? — промурлыкал приторно-сладкий мужской голос.

Один из отшельников подкрался к ней со спины, пока девушка стояла, погрузившись в свои мысли. Но метка всё же сыграла нужную роль. Бродяга недоверчиво покосился на её лоб и сплюнул себе под ноги:

— Обогнали, черти! Эй, слушай, а неспящей подружки у тебя тут, случаем, нет?

Лилит молчала, пытаясь высвободиться из цепких рук разбойника. Ворота закроются, и она останется здесь.

— Да ты не боись. Нам, знаешь ли, запрещено развлекаться с местными. Спящих, вон, даже пальцем не тронь. А иногда так хочется, — он удручающе вздохнул, проведя своей ледяной и потной рукой по лицу девушки. — Это кто же успел заграбастать себе такую красотку, интересно было бы знать.

Не трогаете местных. Как же…

Подавив очередной прилив тошноты, Лилит выдавила:

— Меня пометил Хупх, — именно в этот момент ей в голову пришла новая безумная идея, — значит, я теперь его? — со страхом в голосе спросила дворянка.

— Хупха? Того болвана с северных ворот? Вот уж дела! — мужчина расплылся в улыбке, обнажая жёлтые зубы. — Нет-нет-нет, милая. Как же он позволил тебе гулять одной в этой части города? Далековато, — многозначно произнёс он, а потом снова повторил:

— Далековато.

Рука отшельника скользнула со щеки Лилит ко лбу и грубыми движениями начала размазывать кровь.

— Зачем же быть Хупха, когда можно быть моей, верно? Я уж тебя не обижу. Может, даже в жёны возьму. Я, знаешь ли, побогаче этого Хупха буду. Все ближайшие лавки — моё хозяйство. Пойдём, покажу, — и он потащил её в противоположном от ворот направлении.

— Нет! — О’Фаррелл, как могла, тормозила ногами. — За мной погоня! Он поймает меня! — Она дёрнулась обратно, пытаясь высвободить руку. Южные ворота стояли нараспашку.

— И куда ты, дура, собралась? В лес? Хочешь, чтобы тебя волки сожрали?

— Да хоть бы и так! — крикнула ему в лицо Лилит, заливаясь слезами.

— Да там скоро такое начнётся, что дайте нам Боги тут продержаться! Я же тебя, считай, от смерти спасаю, — казалось, его голос дрогнул.

Но Лилит стала вырываться еще упорнее. В ход пошли пинки, крики и царапанье ногтями.

— Не хочу! Не пойду с тобой! — кричала она как можно громче, привлекая внимание других мужчин.

И ей это удалось.

— Это ты чего там вытворяешь, Махар? — подойдя ближе, отшельник присвистнул. — Никак местную поймал? — заметив размазанную кровь на лбу Лилит, он подступил ближе. — Твоя? Хотя сомневаюсь. Мы здесь ещё к работе не приступили. Отпусти её.

— Так она вот в лес рвётся, — буркнул Махар, раздраженный, что его лишают забавы.

— Ну и пусть бежит. Всё равно вернётся. В таком-то наряде. Там только деревья и хищники, девочка, — обратился к О’Фаррелл мужчина. Его взгляд не был затуманен, и в голосе не было ноток безумия. — И чем дальше, тем хищники там крупнее и опаснее. Поверь, здесь тебе безопаснее всего. Потом, может… — он на секунду призадумался, — может, глубже на юг двинемся. Хотя бы в соседний город. Так оно ещё получше будет. А то еды вряд ли хватит, — отшельник покосился на ящики, что складировали недалеко от ворот.

«Так там еда?!» — с ужасом подумала Лилит. Почему-то эта мысль страшно напугала её.

— Отпусти, пусть проветрится, — ещё раз, уже настойчивее, сказал мужчина Махару.

Тот нехотя оттолкнул девушку. И она тут же побежала. Не заботясь о дыхании, выжигая лёгкие по полной. Несколько отшельников у самого выхода со смехом уступили ей дорогу, но Лилит этого даже не заметила. Лишь спустя несколько минут она обратила внимание, что пейзаж перед глазами уже совсем не городской.

Впереди простирался бескрайний дикий лес. Деревья достигали в высоту двухсот футов и, казалось, никогда не переставали расти. Они были плотно прижаты друг к другу, а их ветви извивались и закручивались во все стороны. Даже не имея листвы, они всё равно едва ли пропускали солнечные лучи. Здесь было неуютно и чуждо. Холод медленно, но верно пробирался под кожу.

Снег был плотно утрамбован и практически никем не тронут. Со временем, растеряв все силы, Лилит перешла на шаг и двигалась с опаской, боясь потревожить лес. За ней никто не гнался, но легче от этого не было. Она всё ещё чувствовала, как пальцы отшельника прикасаются к её лицу, и это заставляло О’Фаррелл идти все дальше и дальше. Под ногами противно скрипело. Изредка вдалеке мелькали силуэты животных, каких Лилит раньше не встречала. Девушка пугалась и тут же меняла маршрут.

Привлекающий раньше своей загадочностью снег теперь казался О’Фаррелл просто белым полотном на земле, посредственным явлением, не стоящим внимания. Всё, что он делал, — это морозил ноги, затрудняя передвижение. Вода уже отчасти заполнила тонкие сапоги, а пальто постоянно цеплялось за ветки, позволяя ветру без проблем забираться под него.

Сейчас! Остановись сейчас!

Она хотела остановиться, хотела вернуться, но позади ничего не было. Возможно, за стеной этих деревьев у неё ещё есть будущее, а за спиной лес уже сомкнул ряды, отгораживая Лилит от захваченного города. Её трясло от мысли, что она бросила свою семью на произвол дикарей. А, может, это был просто мороз.

Мир закружился раньше, чем девушка успела это понять. Живот дико болел уже несколько часов, но, настойчиво игнорируя это, О’Фаррелл продолжала идти.

Наконец Лилит позволила себе остановиться и осторожно вдохнуть холодный воздух. Солнце уже давно зашло, и в наступающей темноте не врезаться в дерево становилось всё труднее. Но, как ни странно, ожидаемый страх не пришёл, напротив, девушке стало спокойнее с наступлением темноты. Впереди виднелись лишь едва различимые очертания местности, а пугающие детали тонули во мраке, не доставляя беспокойства. Девушка как будто наконец осталась одна в своей комнате. О сложившейся ситуации напоминали лишь пробирающий до костей холод и боль в животе.

О«Фаррелл присела на первый камень, который смогла распознать, и вытащила на ощупь из сумки кусок хлеба. Он показался девушке самой вкусной едой на свете. Пальцы едва могли держать еду, рот открывался с трудом, веки с каждой секундой все сильнее наливались свинцом.

Даже интересно, почему её никогда не интересовало, что скрывается по ту сторону леса. Неужели она не считала это важным? Смешно, как мало уместилось полезного в голове за восемнадцать лет. Всё то, что ей так упорно вдалбливали учителя, было сейчас ни к чему. Может, стоило прилагать больше усилий? Да, однозначно, стоило, но не к штудированию глупых правил, бесполезных за стенами города, а к изучению окружающего мира. Даже травы говорили ей теперь больше, чем поучения взрослых.

Лилит ушла глубоко в лес и старалась не думать о том, сколько ещё она способна пройти. Лучшим решением было найти реку. Вдоль неё наверняка располагались поселения, но девушка опасалась, что они вряд ли окажутся дружелюбными. В лучшем случае, река выведет её к морю, а оттуда… Может, что-нибудь и получится. В этот момент в голове дворянки мелькнула мысль. Лилит вскочила с камня и упала на колени, онемевшие пальцы начали быстро сгребать снег с камня, давая проступить серой породе. Глаза её искали малейшие признаки литофитов — растений, цветущих на камнях. Они всегда тянутся к воде, и по ним можно отыскать реку. Однако камень так и остался неприступной глыбой, не таящей в себе ничего, и не прячущей под снежным покрывалом секретов.

С чего бы вдруг литофитам цвести зимой?

Очередные бесполезные знания. Мать сейчас сказала бы: «Соберись!». Она всегда так говорила. Для неё мир состоял лишь из её убеждений, и представлял собой не более чем список покупок к обеду. Но Лилит не могла следовать пунктам, которых не было. Мать не оставила ей списка действий.

Юная дворянка растерянно смотрела вдаль, пытаясь отыскать какую-нибудь тропинку, однако никак не могла сосредоточиться. Подобная температура была для неё просто непереносимой, однако О’Фаррелл заставила себя подняться и сделать новый шаг в неизвестность. Он дался Лилит тяжело: ноги предательски подкосились, оставляя лишь секунду на то, чтобы успеть ухватиться рукой за ветку. Надежда медленно испарялась, закрывались глаза, опускались руки, холод отступал, давая мнимому теплу в последний раз разлиться по телу. Сознание пьянило новое далёкое чувство.

Уже сдаёшься?

Как будто были варианты. Отшельник у ворот оказался прав — тут ничего нет. Но и возвращаться обратно уже поздно. Разве мир всегда был настолько жесток к человеку?

Сейчас!

Девушка снова сделала рывок, и в этот момент голова её ударилась о ветку, заставляя притупившуюся боль вспыхнуть с новой силой. Все уже почти утраченные чувства вмиг обострились: в ушах снова зашумел ветер, нос вдохнул аромат ночного леса, закололо в кончиках пальцев, глаза начали различать силуэты деревьев. Лилит оглянулась, словно ища последний шанс на спасение.

И вдруг О’Фаррелл увидела его — цветок размером с ладонь, совсем не похожий на те, что ей доводилось видеть прежде. Перечитав все книги по растениям в отцовской библиотеке, она могла лишь отдалённо предположить, что находится перед ней. Большие, несуразные, словно изо льда, лепестки слегка напоминали лепестки лилии, однако имелась одна особенность — от цветка исходил ослепительный свет. Если бы звёзды падали с неба и лежали на земле в лесу, они выглядели бы именно так.

Очарование растаяло, когда до Лилит донеслись чьи-то крики. Она испуганно обернулась на звук, затем снова посмотрела на цветок, который светился ярче фонаря. Если ничего не сделать, её заметят. А убегать снова дворянка была просто не в силах. Девушка, не раздумывая, нагнулась и схватила цветок, чтобы спрятать его под пальто. На ощупь он оказался твёрдым… и очень хрупким — через мгновение в руках у Лилит осталась лишь искрящаяся пыль.

О«Фаррелл ошарашенно уставилась на место, где всего секунду назад находился цветок. Руки неприятно покалывало. Однако во всём теле словно бы прибавилось сил. Следующие десятки шагов показались девушке приятной прогулкой. Однако крики прозвучали вновь. И на этот раз громче. Девушка вся обратилась в слух, стараясь ступать как можно тише. Она постоянно оглядывалась, но ничего не видела. В лесу кто-то был. И в сознании Лилит всплывали картины — одна страшнее другой — что будет, если ее поймают.

Вниз!

Подчиняясь указанию неведомой силы, ноги подкосились, и Лилит упала, сильно ударившись о камень. Через секунду прямо над головой девушки просвистела стрела и вонзилась в дерево поблизости. О’Фаррелл замерла, издав лишь чуждый самой себе короткий сдавленный вскрик, — то ли от неожиданности, то ли от все же настигшей её боли от удара.