Льдинка

Мария Печурина, 2023

«Я сама себе королева!» – ее жизненный девиз. А как иначе, если тебя бросили сначала родители, а потом и тот, кто вернул к жизни? Нет ничего, что держало бы ее на земле. Она свободна, дерзка и, несмотря на свое отрицание жизни, счастлива в своем мире. Искусство? как страсть. Снег, как избавление от боли. Она ранима и одинока, но скрывает от всех свои чувства. Льдинка! Холодная и неприступная для всех. Растает ли она в его руках?

ЧАСТЬ 1. Забытое прошлое.

ГЛАВА 1

Писк раздается снова и снова, до зубовного скрежета раздражая своей монотонностью. Я морщусь от неприятного звука и приоткрываю глаза, чтобы понять, откуда в моем доме взялось такое ужасное устройство. Но вместо знакомых стен я вижу выкрашенную светло-серой краской палату. По всей видимости, это именно она, так как писк издают медицинские приборы рядом с моей койкой. «Вот это здо-о-орово!»

Я обвожу палату взглядом, вспоминая события, которые могли привести меня сюда.

«Все плохо!», — кричит мой разум, и я с ним полностью согласна, потому что если я у людей, то нужно срочно выбираться отсюда. Подопытной крысой мне быть не очень-то и хочется. А вот если у вампиров… кажется, это еще хуже, потому что я не знаю, что им от меня может быть нужно.

Предварительный план побега вырисовывается за несколько минут — отключить себя от приборов, вырубить их самих, пока не сбежался персонал, разведать обстановку в коридоре… или лучше нажать на кнопку вызова медсестры.

Первую часть плана претворяю в жизнь за пару мгновений. Со второй проблемка. Поэтому я сначала приоткрываю дверь и облегченно вздыхаю, не видя там толпы народа. Значит, стоит потихоньку улизнуть. Благо, что везде вверху есть зелененькие значки, направляющие на выход. Очень полезно при побеге.

Когда я уже готова выпорхнуть на крыльях счастья из палаты, с конца коридора раздаются легкие шаги. Я затихаю в ожидании. Спрятаться за дверью невозможно чисто физически, так как дверь открывается внутрь, и за ней нет пространства, где можно притаиться. Значит, будем встречать с улыбкой.

Медсестра открывает дверь, и ее глаза расширяются то ли от удивления, то ли от ужаса, но вскрикнуть она не успевает, так как я дергаю ее на себя, захлопывая дверь. Рот молодой вампирши, а это именно она, я предусмотрительно зажимаю ладонью.

— В какую сторону выход? — интересуюсь я шепотом. Она кивает головой вправо, и я недобро так прищуриваюсь. Значки выхода указывали в противоположное направление. — Увы, крошка. Обманывать нехорошо, — злорадно усмехаюсь я, разворачивая девушку к себе спиной. Раз по-хорошему не пожелала мне помочь, то придется послужить гарантом моей безопасности.

Так и зажимая ей рот ладонью и выставив ее перед собой, я выходу из палаты. Камеры, изначально оставшиеся без моего внимания, теперь вызывают во мне не самые лучшие чувства. Если я у вампиров, а это именно так, то в лучшем случае у меня не больше пары минут, прежде чем сексапильные красавчики прибегут спасать медсестру… и убивать меня. Такая перспектива мне не нравится. «Однако».

За размышлениями мы успеваем продвинуться до первого поворота, за которым также пусто.

— У вас обеденный перерыв? М? — ехидничаю я, стараясь под бравадой скрыть свое напряжение. Девушка отрицательно качает головой. — Плохо. Очень плохо работает у вас охрана, — произношу я на камеру. Когда убегу, на что я очень рассчитываю, пусть моя возвышенная речь послужит массовому увольнению вампирят.

Но рано я начинаю радоваться. Когда я уже готова завернуть за очередной поворот, сзади доносится топот ног. Удерживать медсестру далее нет смысла, поэтому я отталкиваю девушку назад, а сама припускаюсь зайчиком по коридору, а далее по лестнице наверх. Судя по всему, данный комплекс находится под землей. Окон в моей палате не было. Хотя только по этому судить глупо, но однозначно стоит бежать вверх. Пусть даже на крышу.

Я преодолеваю парочку пролетов, все с теми же указателями выхода, а потом выскакиваю в дверь, чуть не сбив еще одну вампиршу.

— Где выход? — спрашиваю я, а девушка, не успев опомниться, указывает пальчиком направление. Туда я и припускаюсь. От неожиданности она точно не подумала мне врать.

Коридоры в этой части здания отличаются от нижних собратьев. Здесь и не пахнет больницей, скорее, все напоминает гостиницу. Пробежав немного, я решаю проверить двери. Первая попавшаяся оказывается незапертой, а в комнате имеется окно. Я ныряю внутрь и закрываю дверь на ключ.

Подбежав к окну, чуть ли не взвизгиваю от счастья — комната находится на втором этаже, да еще и ночь на дворе. В коридоре слышатся приглушенные голоса. Сейчас начнут проверять комнаты, и лучше поспешить.

Окно поддается сразу же. Морозный воздух врывается в помещение, заставляя меня поежится от холода. Только сейчас отмечаю, что одета я в легкую больничную ночнушку, под которой имеются только трусики. «И на том спасибо!»

Я взбираюсь на подоконник под недобрые угрозы скрутить меня и мягкие уговоры остановиться и все обсудить. «Ага, ищите дуру!»

В итоге мое игнорирование нерасторопных сотрудников вынуждает их выбить дверь. Я как раз успеваю к тому времени взобраться на подоконник и свесить ножки. Поэтому эффектно спрыгиваю вниз, когда толпа вампирят врывается в комнату.

Приземление уж точно нельзя назвать мягким, но я, сделав парочку кульбитов по земле, вскакиваю на ноги и, подняв голову, посылаю негодующим охранникам ослепительную улыбку. Кто-то из них чертыхается, кто-то не может не ухмыльнуться мне в ответ, но мне некогда флиртовать. Я припускаюсь в тень. Теперь главное найти ворота, потому что силы как-то резко покидают меня, и перенестись за забор попросту не получится.

Навстречу мне явно несется стадо. По крайней мере, очень похожий топот. Я разворачиваюсь обратно. Выбегаю из-за угла здания, чуть не угодив под колеса огромной машины. Фары ослепляют меня на мгновение, а дальше мое тело реагирует быстрей, чем я соображаю, перенося меня по другую сторону от авто. Я падаю на колени, чувствуя, что если я сейчас не сделаю рывок, то о свободе можно забыть. Ворота с тихим шорохом уже закрываются позади машины, из которой выскакивают новенькие бодренькие вампирята. «Да сколько же их здесь!»

До ворот пару десятков метров по открытому пространству. Если не сейчас, то никогда. Рывок, и я буквально лечу вперед.

— Стреляй! — раздается за моей спиной. Я приготавливаюсь ощутить боль от выстрела, но вместо этого чувствую укол в бедро. Пара секунд, и я будто погружаюсь в кисель. Тело перестает меня слушаться. Ноги, заплетаясь, подводят меня, и я падаю на землю. И несмотря на то, что ситуация для меня просто ужасна, мне хочется смеяться. Этот побег был глупостью, но стоило рискнуть. И даже если бы я смогла вырваться за ворота, сил бы мне не хватило и на сто метров. «Как опрометчиво с моей стороны…»

К тому времени как меня осторожно переворачивают на спину, я уже не могу ничего рассмотреть из-за расплывающегося перед глазами пространства. Чувствую, что кто-то склоняется надо мной и проводит пальцами по лицу, но как-то все становится неважным, далеким, происходящим не со мной. Дальше привычная темнота и ощущение настоящей свободы.

***

Мне снится прошлое…

На дворе начало двадцатого столетия. Впереди две мировые войны, ядерное оружие, миллионы людских смертей, полет человека в космос, на луну… Перечислять можно до бесконечности.

Стоит холодный ноябрь. Повсюду лежит снег. Много снега. Я бреду домой, как всегда одна. Темно. Я вообще часто нарушаю запреты. А кого мне бояться? Меня никто не ждет. Я сирота — ни отца, ни матери. Выросла я в детдоме, среди разных потерянных мальчишек и девчонок. Мне еще совсем не ведомо чувство страха. Я одинока и боль этого заполняет все мое сердце.

Снег поскрипывает под моими полусапожками. Ноги путаются в длинной юбке. «Почему, черт побери, я не могу носить штаны?»

Я иду из библиотеки. В руках пара книг. Мне нравятся книги по искусству. Я бы хотела научиться рисовать.

Поднимаю голову и вижу снежинки… они выплывают из темноты. Тусклый фонарь освещает улицу. Все так мрачно и так великолепно. На первой картине будет ночной снег, решаю я… Рисую в своих мыслях красивые городские улочки, посыпанные белыми хлопьями, которые в ночи отливают серебром и голубизной… да, пусть там будет луна… на моей картине.

Неожиданно слышится скрип снега за спиной. Я оборачиваюсь. Никого. Бывает же.

Я иду дальше. Впереди показываются силуэты. Меня охватывает паника.

Они двигаются ко мне. Их пятеро. Ну вот… это и есть конец. Они смеются и давно меня поджидают. Чувствую, как тошнота подкатывает к горлу, но я иду вперед. Может, все не так плохо? Я надеюсь, что кто-то пойдет по улице, но никого нет.

Я пропала. Они сильные и тащат меня в темноту. Я пытаюсь кричать, но они зажали мне рот. Я рыдаю. Слезы обжигают щеки, мгновенно становясь ледяными. Я не хочу! Нет! Это мерзко! Мне страшно! Они держат меня и срывают одежду. Я, как могу, пытаюсь от них отбиться.

— Ублюдки! — удается вскрикнуть мне.

Мой возглас разносится в темноте. Они замирают. А я, не думая, ударяю одного из них по ноге. Видимо, попадаю по коленной чашечке. Он падает.

Я кусаю другого. Царапаюсь, как кошка. Визжу, что есть сил.

Из ниоткуда появляется огромный мужчина… Ублюдки переключаются на него. Он что-то им говорит, а они смеются в ответ. Потом я слышу какую-то возню. Мои руки еще кто-то держит… а потом боль… Я пытаюсь открыть глаза. Из моей груди торчит нож.

Запах снега… Я лежу на спине и смотрю в темноту неба… снежинки…

***

Я вскрикиваю и резко открываю глаза. В области сердца кольнуло. «Что за нафиг!!!» На меня смотрят красивые голубые глаза. Это девушка приятная на вид, но чтоб меня!

— Я в раю? — выдыхаю я. Ее глаза распахиваются, и я готова поспорить, что они занимают пол—лица. Потом удивление сходит на нет, и я замечаю в них улыбку. Она мягкая и добрая. Я невольно засыпаю.

***

Я лежу на снегу. Холодно. Я не знаю, сколько прошло времени. Мне кажется, вечность. Что-то теплое вливается в мой рот… или это из меня выливается… «Кровь!» Я падаю в бездну… и только слова громом проносятся в моей голове:

— Дьявол! Не смей умирать, малышка!

Из темноты я выныриваю резко. Это причиняет дискомфорт. Я лежу на полу, закутанная в одеяло. Я одна. «Что произошло?» Я теряюсь. Мне холодно. Я хочу есть. Резкий контраст во всем. Все чувства натянуты внутри. Воспоминания накатывают как снежный ком. Я плачу.

Проходят минуты… Никто не появляется.

Часы… Я чувствую силу… Она тянет меня наружу… к свету… Я распахиваю дверь и…

***

Я снова вскрикиваю, и даже мне мой возглас кажется ужасным. Я не хочу это вспоминать. Я разлепляю веки. Опять лицо этой девушки, но нет, у нее компания… в виде одного из громил. «Нет! Что вы наделали!»

— Все в порядке. Ты в безопасности, — шепчет девушка и тянет руку ко мне. «НЕТ!» Я резко выскакиваю из кровати, ноги не держат, и я валюсь на пол. Я всхлипываю и пытаюсь отползти к стене. «НЕТ! НЕТ! НЕТ! Не трогайте меня! НЕТ!» Я вжимаюсь в угол, подтягиваю коленки и обхватываю себя руками. Я плачу. Впервые с той ужасной ночи.

Кто-то подходит ко мне и садится напротив. Я приподнимаю голову и встречаюсь глазами с одним из вампиров. Это тимлидер! Он тянет руку ко мне. «НЕТ!!!» Я пытаюсь отползти, мечусь. МНЕ СТРАШНО! Я вжимаюсь щекой в стену. Он не опускает руку и проводит пальцами по моей щеке. «Ублюдок!» Я сама не замечаю, что шиплю на него.

— Тише, — ласково произносит он, — дикий котенок, как тебя зовут?

Меня трясет. Я не хочу с ним говорить. Он слишком… просто слишком!

— Оставь ее, ты разве не видишь в каком она состоянии, — произносит девушка.

Они мне противны. Они не дали мне умереть… снова. Как и тот жалкий гад, который обратил меня и бросил одну! Громила встает и смотрит на меня сверху вниз. «ГАД! НЕНАВИЖУ!» Я знаю, мой взгляд сейчас мечет молнии. Это у меня коронный номер.

— Смотрите за ней в оба, — произносит вампирюга, удаляясь.

Я опускаю голову. «Я не буду плакать». Понимаю, что раскачиваюсь, когда желудок скручивает спазмом. Я хочу есть… как и тогда… «Боль, только не боль… пожалуйста».

Что-то кольнуло в руку, и я снова забываюсь.

***

Мне больно. Эта боль покрывает все мое тело, выжигает всю кожу. Солнце. Это со мной сотворило солнце. Мысли туманятся, я то всплываю, то проваливаюсь в темноту. Похоже на волны. Вокруг какой-то шум. Тук-тук, тук-тук… много равномерных быстрых ударов… Во рту сухо, внутри тоже. Это ощущение… будто все тело высохло, кожа натянута и вот-вот порвется — адская боль. Тук-тук… этот звук притягивает к себе. Я чувствую какое-то движение рядом… моя рука невольно тянется к чему-то… Я хватаю мягкое тельце. Писк пронзает все мое тело… Он невыносим… Я вгрызаюсь в маленькую крысу… В горло капает теплая кровь… Это причиняет боль, и одновременно я чувствую эйфорию… это ужасно. Из моего горла вырывается крик. Адская боль.

***

Я кричу. Пронзительно. С надрывом. Мне так больно. «НЕТ! ХВАТИТ! Пожалуйста! Мне больно!»

Я плачу и приоткрываю глаза. Я лежу на полу, сжавшись в комочек. Передо мной на коленях стоит девушка, позади двое громил. «Я что зверюшка, что они так пялятся?»

— Все в порядке, — шепчет девушка. — Ты в безопасности.

Она оборачивается к громилам.

— Все в порядке. Уйдите.

Наверное, я кричала. Я все еще ощущаю боль во всем теле. Закрываю глаза и обхватываю голову руками. Я не хочу ни с кем из них общаться. Я сойду с ума. Я уже схожу. Их голоса, будто прямо в моей голове. Оглушают, душат меня. Я ненавижу их всех! Я снова шиплю сквозь слезы. Наверное, я выгляжу жалкой. Жертва.

Хлопает дверь. Я приоткрываю глаза. Вижу красивое личико.

— Не бойся, — произносит девушка, — я не буду к тебе прикасаться. Ладно? Я не буду больше колоть тебе снотворное. Не плачь.

Я не хочу говорить. У меня нет сил. Я так устала.

— Как тебя зовут?

Я мотаю головой как безумная.

— Тише. Ты боишься парней? Они добрые, — тихо произносит она, — несмотря на то, что такие огромные.

Она улыбается, и мне становится немного легче.

— Я Роксана. Я не причиню тебе вреда. Я врач. Не бойся.

Ее слова успокаивают. Она разговаривает со мной как с ребенком или психически неустойчивой личностью. Ненавижу! Я их всех ненавижу! Я снова шиплю.

— Я здесь не единственная девушка. Нас много. Парни тебя не обидят. Обещаю.

Много девушек? Я снова в приюте… мне 5 лет. Все только смеются надо мной, и никто не хочет просто поиграть. Мне обидно. Я плачу. Я не привыкла к любви, заботе и доброте. Я даже к боли не привыкла.

Слышу, как открывается дверь, тяжелые шаги.

— Оставь нас, — звучит приглушенно голос. Мне не нужно открывать глаза. Я и так знаю, что это тимлидер.

— Маркус, сейчас не время, — спокойно произносит девушка.

— Оставь нас, — повторяет он. «НЕТ! Не уходи». Я осознаю, что мои глаза широко открыты, когда за девушкой закрывается дверь. Я боюсь смотреть на него. Мне страшно.

— Я не знаю, какого хрена ты делала в том переулке, но ты явно не в себе…

Что он имеет в виду? Что я сумасшедшая? Меня охватывает злость. «ПРИДУРОК!» Моя подруга быстренько пробуждается и показывает ему средний палец.

— Да пошел ты, — шиплю я, не поднимая глаз. Он садится на пол около кровати. Достаточно далеко от меня. Хорошо.

Я больше не скажу ни слова. Он тихо посмеивается надо мной. Он специально это сделал. Он спровоцировал меня.

Мое тело затекло. Я приподнимаюсь и отодвигаюсь от него как можно дальше, снова забиваясь в угол. Так как он теперь сидит, то волей-неволей я вижу его лицо. Его улыбка меня бесит.

— Разговариваешь, значит, — мягко произносит он. В глазах я вижу смешинки. «Он смеется надо мной!» — Как тебя зовут?

Я молчу как рыба. «Хрен ты из меня что-то еще вытянешь!» Он хмурится.

— Ладно, не хочешь говорить, сделаем по-другому, — я вся замираю. «Нет! Только не боль. Пожалуйста». — Тише, — шепчет он. Видимо, мои глаза выдали мои чувства. Я неотрывно смотрю на него. — Я буду задавать вопросы. Не хочешь говорить, тогда кивай хотя бы. Согласна?

Я обдумываю, потом медленно киваю. Черт с ним. Я должна отсюда выбраться.

— Вот и умница, — произносит он. Голос сладкий. «Ненавижу!» Его взгляд меняется и становится холодным. — У тебя есть пара?

Пара? Что он имеет в виду? Я хмурюсь. Он смотрит на меня.

— Ты живешь одна?

Ах, вот он о чем! И что мне сказать? Если одна — они меня убьют, а если с кем-то, то что?

Выбора особо нет. Я киваю. Он вздыхает с облегчением. «Странно».

— У тебя есть семья?

Я с энтузиазмом мотаю головой. Его взгляд становится еще холодней. Он молчит. «Забыл вопросы?»

— Ты помнишь, кто тебя обратил?

Я смотрю на него в упор. «ГАД! Больше нечего было спросить???» Я мотаю головой.

— Сколько лет ты вампир?

Как мне кивнуть? Может все мои 109 раза? Ах, вот что. Он хочет, чтобы я произнесла это вслух. Мы играем в гляделки.

— Десять? — спрашивает он. Я мотаю головой. — Пятьдесят? Сто?

Он мне надоел.

— 109, — тихо произношу я. Он прожигает во мне дыру.

— И все это время ты одна?

Я готова расплакаться… Я киваю. Он вздыхает и тянется ко мне. Я с ужасом вскрикиваю и вжимаюсь в стену.

— Прости, — шепчет он и возвращается на свое место. — Как же ты питалась?

Я пожимаю плечами. Я устала, но рассказывать ему не собираюсь.

— Пила человеческую кровь? — я киваю. — Искала себе кровь? Так оказалась в переулке?

Снова киваю. Он проводит рукой по своим черным волосам. Только сейчас замечаю, что выглядит он как бог. Сильный, широкоплечий. Глаза цвета неба после захода солнца — насыщенный кобальт. Чувственные губы сжаты в линию. Четкий мужественный подбородок. Сильная шея. Я задерживаю взгляд на долю секунды. Я голодна.

Он хмурится. Видимо, ему не нравится, что я его рассматриваю. «Хорошо». Я перевожу свой взгляд на свои руки. Бледные, худые, кости выпирают, под тонким слоем кожи видны сосуды. Я призрак, который скрывался в темноте больше ста лет. Я хочу и дальше там быть.

— Так ты голодная, — констатирует он. Я смотрю на руки. — Я могу тебя покормить.

В голосе слышится забота с примесью тихой ярости. Я вскидываю голову и смотрю на него. «Шутит?» Нет. Сплошная уверенность в себе. «НЕТ!» Я не собираюсь от него питаться. Я могу еще протянуть немного…а потом будь что будет. Я тут все равно не останусь! Я мотаю головой.

— Ты слаба, — произносит он. Я сужаю глаза. «Да как он смеет!» Его взгляд становится насмешливым. — Не злись. Просто не хочу, чтобы ты страдала.

Меня это шокирует. Я смотрю на него с открытым ртом.

Опомнившись, обхватываю себя руками и утыкаюсь головой в колени. «Хватит!» Я не стану пить его кровь. «НЕТ! Вы все жалкие подонки. Терпеть не могу! Все из-за вас».

— Ладно. Подумай над моим предложением.

Он встает. Наступает тишина. Я думаю, что он ушел. И вдруг что-то касается моих волос за ухом. Я шиплю и царапаю ему руку. «Да как он смеет ко мне прикасаться!»

— Дикарка, — усмехается он и выходит из комнаты.

Я сижу одна довольно долго. Могла бы уже сбежать. Живот ужасно крутит. Они что питаются друг от друга? Снова вспоминается вся книжная канитель про вампиров. Откуда авторы знают столько подробностей? Хм…

ГЛАВА 2

Не знаю, сколько я там просидела, пока не появляется Роксана с подносом в руках. Она приветливо улыбается, вызывая у меня смятение.

— Я решила принести тебе поесть, — говорит она мягко. — Поешь, пожалуйста.

Я молчу, потому что мне не по себе от такого внимания. Она печется обо мне, будто мы давно знакомы. Я смущаюсь. Никто уже давно не заботился о моей персоне. Я неуверенно встаю с пола и иду к небольшому столику. Роксана мне улыбается. Кажется, я улыбаюсь ей в ответ. Совсем чуть-чуть.

— Спасибо, — шепчу я. Это производит свой эффект. Она начинает рассказывать, что сегодня творилось в доме, наблюдая, как я ем. Я и вправду голодная. А у них здесь, судя по рассказу Роксаны, весело.

— Все было очень вкусным, — говорю я и оглядываю комнату. — Спасибо.

Роксана сияет. Никогда не думала, что накормить другого такая радость. Хотя… я никогда никого не кормила и ни о ком не заботилась кроме себя. Мне становится тоскливо.

— Хочешь принять душ? — неожиданно спрашивает она. Я хмурюсь и за все время впервые оглядываю себя. На мне лишь трусики и длинная белая футболка почти до колен. Мне становится стыдно. К щекам приливает жар. «На меня в таком виде глазели вампиры!» Я киваю Роксане. Она показывает на дверь и говорит, что принесет полотенце. Я еще раз оглядываю комнату и вижу камеру наблюдения.

— Не беспокойся. В ванной камер нет, — шепчет Роксана и широко улыбается. Я за сотню лет впервые нормально общаюсь с девушкой! У меня никогда не было подруги. Я колеблюсь. Мне хочется попросить ее кое о чем. Она замечает мою внутреннюю борьбу.

— Ты что-то хочешь? — интересуется она. Я киваю.

— Я… можно мне бумагу и карандаши? — Роксана застывает. Я выгляжу как сумасшедшая и просьбы у меня сумасшедшие. «Я знаю. Да. Не смотри так на меня, не надо».

— Да… конечно, я достану тебе… бумагу и карандаши, — растерянно шепчет она. «Ну, вот и славненько. Будет на чем рисовать план побега». Она уходит, а я бреду в ванную.

Из зеркала на меня смотрит привычное лицо. Малость похудела. Под глазами темные круги. Ничего нового. Волосы сбились колтунами. Интересно, в кого я так выгляжу. Русая, небольшого роста, с серыми как зимнее небо глазами. Мне нравятся мои глаза. Они безжизненные. Холодные и серые как весенний снег.

Грязная. Я грязная. Стягиваю с себя футболку. Над левой грудью бинт с пластырем. Я морщусь и снимаю его. Отлично… почти зажило. «Интересно, как они так сделали?» В дверь стучат, я подпрыгиваю и прижимаю футболку к груди.

— Можно войти? — спрашивает Роксана, но прежде, чем я отвечаю, она открывает дверь. В руках у нее стопка полотенец. — О, не стоило снимать. Ну ладно, вроде бы уже лучше. Скоро будешь как новенькая. Тебя чуть не убили. Пуля прошла близко к сердцу. Немного бы в сторону и все…

Я жалею, что она не пролетела немного в сторону. «Тоска смертная». Роксана кладет полотенца и выходит. Я становлюсь под душ. Моюсь тщательно, почти соскребая с себя кожу. Ощущаю себя очень грязной.

К тому времени как я выхожу из ванной, Роксана уже расправила постель. Меня смущает такое отношение к моей персоне.

— Тебе сейчас необходимо больше отдыхать. Ложись.

— Спасибо, — снова произношу я. Со стороны, наверно, кажется, что у меня заела пластинка.

— Бумагу и карандаши принесу завтра, ладно?

Я киваю. Мне начинает нравиться эта девушка. Я забираюсь в постель, сжимаюсь в комочек и медленно погружаюсь в сон.

***

Просыпаюсь с ощущением легкости и блаженства. Никогда еще мне не было так хорошо. Лежу на боку. Потягиваюсь как кошка, вытягивая ноги и руки. Прижимаю к себе одеяло, утыкаясь в него носом. Так хорошо. Какой же странный сон мне снился. Я вдыхаю аромат ткани и резко открываю глаза. Это не моя комната. И вообще, я часто сплю на полу в одежде. Черт! Все воспоминания накатывают с новой силой. Я не могу сдержать стон, зарываясь с головой под одеяло. «НЕТ! Черт побери! НЕТ!»

У меня ощущение, что я не одна. Скидываю с головы одеяло и наконец-то замечаю, что, прислонившись плечом к стене рядом с дверью, стоит этот громила… Маркус, кажется. Он неотрывно смотрит на меня.

Я машинально натягиваю одеяло до подбородка. Глаза у меня, небось, как у газели перед львом. Его брови сходятся на переносице. «Чем это он недоволен? Что я прикрываюсь от него? Ишь какой деловой, думал, что я кинусь в его объятия? Сорри, детка». Моя призрачная подруга берет попкорн и смотрит завороженным взглядом. Маркус отделяется от стены и движется ко мне. Вот это уже плохо. Я пытаюсь отползти от него. Он хватает меня за голень через одеяло. Ну вот. Дождалась. Он расплывается в улыбке. «Гаденыш!»

— Я просто хочу посмотреть твою рану, — продолжает улыбаться он. «Ах, рану. Какая забота». Теперь я могу не молчать. Меня разбирает от злости.

— Для этого нужно сторожить меня? Ты не врач! И мне плевать, что ты там хочешь!

Я бешусь. Его глаза раскрываются шире. Улыбка становится еще ослепительней.

— Ути-пути, какие мы разговорчивые стали, — ухмыляется он. Я брыкаюсь ногой, но это мало что мне дает.

Он уже сидит на краю кровати. Я осматриваю комнату на предмет чего-нибудь тяжелого.

— Я только посмотрю, — шепчет вампирюга. Я прижимаю одеяло сильней и начинаю шипеть, обнажая клыки. Его глаза становятся злыми. «Ну, давай же!» Он склоняет голову на бок и изучает меня. «Ненавижу!» — Раз ты такая разговорчивая, наверное, стоит ловить момент и спросить, как тебя зовут?

Я бешусь, отвечать не собираюсь, и, вообще, мне хочется ему врезать. А еще мне страшно, и в глубине зарождается паника. Это отвлекающий маневр. Он заговаривает мне зубы.

— Как тебя зовут? — протягивает он, смотря мне в глаза. «Я не лыком шита, милый». Поэтому отвечаю ему самым злым взглядом. — И где ты живешь?

Он тянет ко мне руку. Я в панике начинаю мотать головой. Я не хочу, чтобы меня кто-то касался. Его рука замирает.

— Покажи рану, — спокойно произносит он. Благо на мне ночная рубашка, которую Роксана принесла мне вчера. Я медленно опускаю свои руки и показываю ему ранение. От него остался только розовый шрам, который скоро исчезнет.

— Рад, что все обошлось, — произносит он с хрипотцой. Я прикрываюсь одеялом. Глаза у него стали такие хитрые и сладкие. «Ах ты, развратник!»

— Я в состоянии отправиться домой, — шиплю я.

Его взгляд меняется за секунду. Лицо вытягивается и на нем мелькает тень злости. Он встает с кровати и направляется к двери.

— Твой дом теперь здесь, — бросает он прежде, чем выйти.

Я сижу словно молнией пораженная. «Мой дом здесь». Почему-то первая мысль, которая приходит в мою голову о том, что я больше не увижу свои холсты и никогда не смогу рисовать. Это вызывает отчаянье. Я подтягиваю колени и начинаю плакать. Моя подруга, полулежа в кресле, обмахивает себя шелковым платочком.

***

Плакать я не умею. Это факт. Долго плакать — тем более. Поэтому уже через минуту мне надоедает это мокрое дело. Я поднимаю голову, вытираю глаза и злюсь. Вот это по мне. Злость для меня лучший двигатель прогресса. Делаю выводы — они меня не отпустят, а значит, у меня остается один выход — побег. Из этого следует, что мне нужно как можно быстрей выбраться из комнаты и начать осваиваться в доме. Мне стоит заручиться поддержкой… Роксаны. Я умею играть разные роли. Постараюсь сыграть и хорошую девочку.

Когда в комнату входит Роксана, я все еще сижу на кровати, обхватив колени руками. Вампирша принесла одежду для меня. Она улыбается, и мне становится немного легче. Ее доброжелательность обезоруживает.

— Как спалось? — интересуется она.

— Отлично. Спасибо.

Я выдавливаю из себя улыбку.

— Я рада. Принесла тебе одежду. Думаю, ты не будешь против лосин и свитера. Твои вещи пришлось выбросить…

Я широко раскрываю глаза. Мои джинсы за тысячу долларов!!! Роксана, видя мою реакцию, расстраивается.

— Просто слишком много крови было на твоих вещах. Их уже было не отстирать, — пытается она оправдаться.

— Ничего страшного, — шепчу я. У самой прямо руки чешутся задушить Маркуса. Это он виноват! Если бы меня убили, меня бы похоронили в моих джинсах, и я бы так не огорчалась.

— Надеюсь, в этом тебе будет удобно, — говорит уже не так жизнерадостно Роксана и кладет вещи на кровать. — Я принесу завтрак… и бумагу с карандашами. Прости, я совсем забыла про это.

Она поспешно выходит из комнаты, оставляя меня одну.

Злорадствую вместе с королевой. Лосины отлично подчеркивают мои кости… Я любуюсь своим скелетом в зеркале ванной, и выглядит это забавно. Если бы я лежала и не двигалась, то меня бы приняли за труп анорексичной барышни. Черные лосины стройнят как никогда. Я могла бы спрятаться за фонарным столбом и навряд ли меня кто-то бы нашел. Благо свитер мне до середины бедер и скрывает выпирающие кости таза, но с моими худыми ногами-костылями ничего не поделать. Из хороших новостей — свитер приятен на ощупь, и он серого цвета. «Люблю серый!» Волосы я аккуратно расчесываю и заплетаю в косу. Ну вот, теперь я похожу на живую девушку, страдающую от анорексии.

Возвращается Роксана. Взглянув на меня, она не может скрыть своего ужаса. Я закатываю глаза.

— Извини, что смущаю. Я всегда была такой после… как меня сделали такой, — улыбаюсь я, замечая, как Рокси краснеет.

— Прости меня, просто ты ужасно… как ты вообще выжила в таких условиях?!

Я ошарашена. Передо мной стоит вампирша, похожая на ангела, и оплакивает мой вид. «М-да». Я пожимаю плечами.

— Я не жалуюсь на свою жизнь. Мне она нравилась… нравится.

— Ты жила все это время одна, — то ли спрашивает, то констатирует она, пододвигая ко мне тарелку с омлетом. Я киваю, не зная, что еще можно ей ответить.

— Не понимаю, как ты могла выжить. Там опасно!

— Вам не разрешают выходить на улицу? — вздергиваю я брови. По спине пробегает холодок. «Это что же за место такое дивное…»

— Нам разрешают выходить! — начинает она с жаром защищать их устои жизни. — Мы свободные женщины, но там опасно, поэтому мы всегда под охраной. Я не могу представить, как ты выжила. Это безумие.

— Безумие или нет, но я выжила, — пожимаю я плечами. — И даже очень хорошо справлялась со своей безопасностью. Лучше свобода и риск, чем все время быть под чьим-то контролем.

Роксана ошеломлена. Я, кажется, ломаю весь принцип их жизни.

— Наши вампиры охраняют нас, — пытается убедить меня она. — Они делают наш мир безопасней и никогда не допустят, чтобы с нами что-то случилось.

— Рада за вас, — я снова пожимаю плечами.

— Ты говоришь так, будто ты не одна из нас, — она складывает руки на груди и делает недовольное лицо. От этого я смеюсь. Маленький красивый ангелок с надутыми губками. В итоге Роксана сдается и улыбается мне в ответ. Я чувствую впервые в жизни, что могу с кем-то поговорить.

— Ты не скажешь свое имя? — шепчет она. Я мотаю головой. — Тогда давай придумаем, как мне к тебе обращаться.

Первое, что приходит мне в голову, это снег, но они же не могут звать меня Снег. Второе — это…

— Льдинка, — улыбаюсь я. Брови Роксаны взлетают, а потом она начинает хихикать.

— Льдинка? — переспрашивает она. — Тебе оно подходит.

— Я люблю снег, — шепчу я и невольно улыбаюсь ей. Завтрак съеден.

— Ты никогда не питалась от вампиров? — серьезно спрашивает она.

— Нет. Только люди.

— Вот поэтому ты и выглядишь так…

–…ужасно, — ухмыляюсь я.

— Я не это хотела сказать…, — ей неловко, — хотя да, это. Я не могу представить, как ты можешь такое терпеть. Ты должна питаться!

— Я питаюсь от людей. Вполне утоляет голод.

— Я говорю о наших мужчинах. Маркус же сделал тебе предложение. Не отказывайся.

Я смотрю на нее и теперь понимаю, что как бы прекрасно она не выглядела, и как бы мне не хотелось с ней подружиться, мы два полюса. Слишком много между нами различий. И здесь она не из-за меня, а из-за того, что тимлидер просто ее прислал сюда. Я чувствую себя дурочкой. Наивной дурочкой, какой я была больше ста лет назад. Роксана затихает в ожидании.

— Не волнуйся за меня. Я в порядке. Спасибо за завтрак, — сдержанно произношу я, ставя тарелки на поднос.

Я даю понять, что разговор на этом закончен. Она понимает и мрачнеет. Интересно, ее накажут за то, что она не сумела выудить из меня информацию?

— Я принесла бумагу и карандаши, как ты просила, — она кивает на комод около двери.

— Спасибо.

Все! Я больше не хочу что-то обсуждать. Мои руки уже зудят. Я хочу рисовать. Конечно, карандаш — это не то, что краски. Но сейчас меня это мало волнует.

Я снова рисую снег…

***

Я рисую и рисую. Везде снежинки в увеличенном размере. Мне необходимо вылить на бумагу все мои эмоции. К тому моменту, как возвращается Роксана с подносом еды, я уже сделала массу зарисовок, потеряв счет времени.

Роксана улыбается мне, а когда видит мои снежинки, замирает и только хлопает глазами.

— Они потрясающи, — шепчет она. Теперь наступает моя очередь впасть в ступор. Я, конечно, рисовала картины уже несколько десятилетий, но еще ни разу никто их не видел. Оказывается, выслушивать мнение других — это пытка. Я вздыхаю с облегчением, хотя вроде бы и не была напряжена. Мне приятно, что кто-то оценил мое творчество.

— Можно? — робко спрашивает Роксана, указывая на один из листов. Я лишь киваю и протягиваю его девушке. Она долго рассматривает рисунок, будто впервые видит снег.

— Это что-то волшебное. Может ты и вправду снежная королева?

«Хм. Оказывается, у меня уже есть прозвище». Я пожимаю плечами.

— Я ужин принесла, давай, садись живенько, а то остынет, — произносит Роксана, не отрываясь от снежинок.

Я ем и наблюдаю за тем, как она рассматривает мои творения. Она так легонько касается их, будто они могут растаять от этого. Я улыбаюсь.

— Никогда бы не подумала, что можно так изобразить снег, — присаживаясь напротив, произносит Роксана. — У тебя талант.

Я чувствую, что к моим щекам приливает кровь. «Интересно, откуда она только берется в моем истощенном организме?»

— Я люблю снег, все дело в этом, — шепчу я.

— Так у тебя никогда не было пары? — Роксана окидывает меня странным взглядом. Я опускаю вилку. Есть мгновенно расхотелось. Они снова начинают свой допрос.

— Нет. Ешь, — сердится Роксана.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду под парой, — вздыхаю я, пробуя мясо.

— Ты действительно загадка, — шепчет она. Я мысленно загибаю пальцы, считая свои прозвища. — Ну, у нас парой считается… эм-м-м… вампиры противоположного пола. Муж и жена.

— И все? — удивляюсь я. «Вроде бы в книжках я читала про связь и все такое».

— Нет. Это трудно объяснить. Между нами возникает некая связь, — пожимает она плечами. Видимо, ей трудно даются такие вопросы. Ага, а я снова удивляюсь прозорливости авторов вампирских романов. — Иногда это бывает между тем, кто обратил и непосредственно обращенным.

— Он меня бросил, — шепчу я, — поэтому навряд ли у нас с ним была связь.

— Тебя бросил тот, кто создал? — вскрикивает она с неподдельным удивлением.

— Да. Я была ему не нужна.

— Это против правил, — взволнованно шепчет Рокси. — Если его найдут, то будут судить.

— Мне все равно. Я раньше и с вампирами-то не виделась ни разу. Я привыкла быть брошенной, — Роксана смотрит на меня немигающим взглядом. Я пожимаю плечами. — Родители бросили меня… в монастырском приюте.

Роксана прижимает ладошку к губам. В ее глазах блестят слезы. «Ну вот. Я чувствую себя дерьмом».

— Не смей меня жалеть, — стараюсь равнодушнее произнести я, но яд злости просачивается в мои слова. Я решаю сменить тему: — А у тебя есть пара?

— Да. У всех в доме есть пара…, — она заминается, — кроме тебя, ну и короля.

— Короля??? — выдыхаю я и начинаю кашлять, поперхнувшись едой.

— Да, Маркуса.

— Это тот, что умудрился притащить меня сюда? — фыркаю я, чем снова удивляю Роксану.

— Да. Больше у нас нет королей.

— Понятно, почему он без пары.

— Он хороший, — пытается оправдать его Рокси. — Просто… король.

— Да уж замашки у него и вправду царские, — ухмыляюсь я.

— На самом деле все не так. Король обязан найти свою истинную пару. Только при таком союзе у нас рождаются дети.

Я таращу на нее глаза. Жесткие законы. Мое воображение рисует неприятные картины страдающих одиноких вампирчиков.

— А как определяется эта истинная пара? — любопытствую я.

— По крови.

— Анализы что ли? — удивляюсь я.

— Нет, конечно, — смеется Роксана. — Когда пьешь кровь другого вампира.

— Так значит вы питаетесь друг от друга? — кривлюсь я. — А люди чем вас не устраивают?

— Их кровь слабая. Попробовав один раз кровь вампира, уж точно не согласишься пить потом человеческую.

— Хм. И как узнать, когда пьешь, что вампир твоя пара? — продолжаю я любопытствовать. «Может, потому король и хочет, чтобы я его куснула?»

— Истинная пара — это больше, чем просто муж и жена. Это единое целое, — Роксана будто погружается в свои воспоминания, и на губах ее играет загадочная улыбка. — Кажется, что нет ничего в мире важнее, чем он, его присутствие рядом. Но чтобы все это понять, надо хотя бы попробовать…

— Ясно, — перебиваю я Роксану, понимая, куда она ведет. — Тогда мне жаль короля. Неужели нельзя что-то придумать? Он же один… и на нем, получается, все может закончиться.

— Не смей так говорить, — шепчет Роксана. Она даже бледнеет от моих слов. — Если тебя кто-то услышит, то ему могут доложить, а он не любит касаться данной темы. Накажет еще…

— За что? — громко возмущаюсь я. — За то, что я сказала правду???

Дверь резко открывается. На пороге стоит король собственной персоной. Роксана подпрыгивает на стуле, явно не ожидая такого поворота событий.

— Оставь нас, — обращается он к ней.

Роксана забирает поднос и поспешно выходит из комнаты.

Я смотрю на него и в моей голове проносятся все возможные виды пыток и казней. «Интересно, у них такое практикуется?»

По выражению его лица ничего нельзя понять. Он кажется и расслабленным, и немного раздраженным. «Что ему нужно?»

— Я хочу получить ответы на свои вопросы, — произносит он тоном, который теперь я могу спокойно называть королевским. Я закатываю глаза, пока он отвлекается, закрывая дверь, но он все же замечает мои кривляния.

— Я не даю интервью, — отрезаю я. Моя подруга гордо вскидывает голову. Хватит ей уже спать.

Маркус проводит рукой по волосам, потом садится в кресло напротив меня. Двигается он как уверенный в себе тиран. Весь собран. Король, чтоб его нелегкая. Он обхватывает рукой подбородок, указательным пальцем постукивая по губам. Они у него, по правде говоря, что надо, отмечаю я для себя.

— Считай, что я делаю тебе одолжение и возношу до небес твою скромную персону, — улыбается он. «Ах, вот как мы заговорили!»

— Чувствую себя богиней. Продолжай, мне нравится.

Как мне показалось, уголки его губ дрогнули, но за пальцем он старается скрыть улыбку.

— Как тебя зовут?

— Льдинка, — уверенно произношу я.

— Мне нужно настоящее имя.

— Выбери любое.

Он вздыхает, буравя меня взглядом. На мгновение мне кажется, что я таю. «Черт! Он король, а я явно не королева… о чем я думаю!» Моя подруга качает головой и принимается маникюрить ноготки.

— Где ты живешь?

— В доме.

— Адрес.

— Не помню, — и это чистая правда. «Я же только переехала!»

— Мне нужен твой адрес, — рыкает он.

— Еще раз повысишь на меня голос, и я с тобой вообще перестану разговаривать, — шиплю я, наклоняясь к нему. Я рассчитываю на другую реакцию, а он в свою очередь снова вздыхает и шепчет:

— Извини.

Я откидываюсь на спинку кресла и поджимаю губы.

— Я могу тебя покормить?

Смотрю на него, оценивая его здравомыслие. Моя левая бровь изгибается сама собой.

— Нет.

— Почему?

— Я не хочу.

— Ты станешь… слабой и можешь умереть, — тихо произносит он. Этот трюк я знаю — убеждение посредством голоса.

— Никто не просил меня спасать, — отрезаю я.

— Да, я уже сам считаю это своей глупостью, — улыбается он.

Во мне клокочет ярость. Моя подруга вскидывает голову, облачается в латы и с боевым кличем поднимает меч.

— Тогда есть смысл отпустить меня домой, — спокойно произношу я.

— Нет, — отвечает он тем же тоном.

— Твое время вышло, — поджимаю я губы.

Он молчит. Мы сидим уже минут десять. Я на него не смотрю. Он прожигает во мне дыру. В итоге сдается первым — вздыхает, поднимаясь из кресла.

— Ладно, — бросает он, направляясь к двери. — Я предлагал по-хорошему, теперь же ты будешь отвечать перед всем собранием. Подумай хорошенько.

Моя подруга так же, как и я, не удостаивает его взглядом, поэтому ему ничего не остается, как уйти.

ГЛАВА 3

Я зла, расстроена, потеряна, и мое тело не слушается меня. Я сижу в кресле и начинаю осознавать, что мое положение бедственное. Я уставшая, обескровленная вампирша. Масса эпитетов бы подошла мне сейчас. Жалость. Я себя жалею. Моя подруга свернулась в уголочке и шмыгает носом. «Вот так-то, прелесть моя, мы с тобой в жопе». От ее соплей мне самой хочется рыдать. Я бреду к кровати, как зомби. Он меня размазал, уничтожил, сравнял со всеми остальными. Король!

Отвечать перед собранием… На меня накатывает паника. Я боюсь большого скопления народа… тем более вампирского. Мне жутко холодно, хотя я забралась, не раздеваясь, под одеяло. «Что меня ждет на следующий день? Или ночь?» И вообще я даже не знаю, какое время суток сейчас на улице.

Я приподнимаюсь и оглядываю комнату. У обитателей особняка все продумано — нигде нет часов. Комната без окон.

Если я хочу снова попытаться сбежать, значит, мне стоит узнать время. Мысли о побеге приподнимают мой боевой дух. В голове начинают рождаться картинки. Когда я сосредоточена от меня больше толка.

Интересно, где будет проходить собрание? Повезут ли они меня куда-то или оно соберется здесь? Будут ли там часы? Если я сконцентрируюсь на своем побеге, то страх перед толпой мне не грозит.

Я сворачиваюсь под одеялом клубочком. Накрываюсь почти с головой, только носик высовываю. И лежу в тишине. Ничего не происходит довольно долгое время. За дверью тихо. Стоп! Я ни разу не проверила дверь на наличие замка! Я идиотка! Честное слово!

Когда я уже готова вылезти из тепла, дверь открывается. Я замираю и делаю вид, что сплю. Открою глаза, и меня тут же поймают. Мне интересно, кого принесла нелегкая, но изображаю из себя спящую красавицу. В комнате становится тихо. «Может, мне почудилось?» Но нет. Кто-то подходит и садится на кровать с краю. Визитер снимает с моей головы одеяло. Пальцы касаются моих волос, и я вздрагиваю. Стараюсь держаться, как могу. Если я начну паниковать, моя ложь раскроется.

— Что же мне с тобой делать? — шепчет знакомый низкий голос. Это МАРКУС! «Ах, моя твоя я злая бибизяна!!!» Он снова пришел меня сторожить, да еще ухитряется меня лапать! Я стараюсь сохранить спокойствие. Что, если во сне я болтаю о себе? Может, этим все объясняется?

Его пальцы все еще ласкают мои волосы, и мне почему-то это нравится. «Почему???» Он заводит локон мне за ушко, его пальцы касаются моей кожи. Я снова вздрагиваю, но не от страха, а от странного тепла, которое мгновенно разливается по телу. Моя подруга лыбится в тридцать два зуба и подмигивает мне. Дескать, подруга, ты попала.

Пальцы скользят по моей шее к ключице. Там они замирают.

Так же как внезапно все началось, это и заканчивается. И я расстроена. «Расстроена? Пф-ф-ф».

Меня укутывают в одеяло, как маленького ребенка. Я чувствую сильные руки. Да уж по сравнению с ним, я ребенок.

Мне становится тепло и уютно. Я не слышу, как он уходит. Сон приходит раньше.

***

Просыпаюсь я резко от того, что хлопает дверь. Я мгновенно сажусь в кровати и смотрю на Роксану. В руках у нее очередной поднос с едой. «Прямо откармливают на убой…» А вот на лице вампирши виноватое выражение.

— Я завтрак принесла, — произносит она. Я тру глаза, не понимая, сколько прошло времени. Завтрак?

Кроме нас в комнате никого. Может мне все это приснилось — Маркус, волосы, сильные руки? Скорей всего. Я даже не разделась, когда ложилась в кровать.

Присутствие одежды на мне облегчает мои думы. «Конечно же, это был сон! Зачем королю вампиров являться ко мне, чтобы закутать меня в одеяло?» Я мотаю головой, пытаясь прогнать остатки сна.

Пока Роксана возится с завтраком, я быстренько принимаю душ. Натягивая свитер, думаю, что в черных джинсах мои ноги не такие обалденно стройные. «Даже не позлорадствуешь».

Завтрак проходит молча. Мне нечего сказать Роксане, а она не задает больше вопросов. «Может он дал ей нагоняй?» Я передергиваю плечами. Да уж. Он не тиран. Он — супер тиранище.

— Сколько сейчас времени? — спрашиваю я напрямую. Роксана замирает и отводит глаза. — Тебе запретили говорить, да?

— Да. Чтобы ты не сбежала.

— А что разве я могу сбежать? — делаю я невинное личико.

— На всякий случай.

— Я даже дверь ни разу не проверила. Запирается она или нет.

— Запирается, — тихо произносит Роксана. Отлично. Я здесь в заложниках.

— И много у вас таких пленниц?

— Ты не пленница, — возмущается вампирша. — Просто мы заботимся о тебе.

— Странная забота у вас, — процеживаю я сквозь зубы. Не доев завтрак, отодвигаю от себя тарелку. Объявляю голодовку!

Роксана хмурится, но ничего не говорит и уходит. Я снова одна. Проверяю дверь — она и вправду заперта. Побег не удастся, если только я не найду ключ. Как я понимаю, двери открываются с помощью пластиковой карты. Смогу ли я незаметно ее украсть? Черт!

— Не хочешь прогуляться на кухню? — вернувшись чуть позже, спрашивает Роксана и поспешно добавляет: — Маркус разрешил.

Значит, она ему сообщила. Он главный. Он решает. «Хм».

Глупо отказываться от такого шанса осмотреть дом. Мы выходим из комнаты в просторный коридор. Роксана ведет меня направо. Мы петляем некоторое время, потом находим лестницу. Отлично! Я живу на втором этаже. Мы проходим через несколько комнат. Я запоминаю каждую деталь. Побег есть побег.

Через пять минут мы оказываемся на кухне. Она размером почти с мой дом. Везде куча полочек, шкафчиков. Все современное. Техники столько, что комната похожа на магазин. Живут эти вампиры припеваючи. Я оглядываюсь по сторонам, боясь к чему-либо прикасаться.

К нам присоединяется еще пара девушек. Все они будто со страниц глянцевых журналов. Видна порода. Моя подруга бросает на них хищный взгляд, оглядывая как соперниц. По сравнению с ними, я из породы тяжеловозов. Девушки щебечут как птички. Расспрашивают меня об искусстве и отстраненных вещах. У меня возникает ощущение, что разнообразия в их жизни не так уж и много. Прямо домашние зверюшки.

Я подхожу к окну и заглядываю за жалюзи, уже не боясь, как раньше, увидеть солнце. На улице темно — это странно. Если сейчас вечер, то Маркус должен быть дома. Или сейчас раннее утро, и тогда все сходится — Роксана звонила ему и узнавала, можно ли мне прийти на кухню. Иначе он сам бы явился в мою комнату и отшлепал меня за непослушание. Я оглядываю кухню на предмет часов. Ничего. «Хм. Они ради меня везде часы поснимают и технику выключат?»

Через час моего пребывания в компании домашних питомиц на кухню вваливается троица огромных парней. Я инстинктивно пячусь от них. Они улыбаются и приветственно кивают. Один из них приближается ко мне.

— Зод, — произносит он приятным голосом. Роксана подходит к нему и обнимает за талию.

Так вот кто ее пара. Выглядят они эффектно. Он протягивает мне руку и улыбается самой добродушной улыбкой. За его спиной я вижу Маркуса и, только чтобы насолить ему, я протягиваю свою руку в ответ. Прикосновение не то чтобы неприятное, а просто необычное для меня дело. Я не люблю, когда ко мне прикасаются. Наверное, свою роль сыграла та столетней давности драма в переулке.

— М…, — чуть не произношу свое имя, но быстро исправляюсь. — Льдинка.

— Тебе идет, — улыбается он так, что показывает клыки.

— Я прилетела с севера, — отвечаю я ему. И в этот момент понимаю, что ляпнула правду о себе. Зод и остальные подумали, что это шутка, и рассмеялись. Я рада, что они не просекли, но в душе ругаю себя за свою неосмотрительность. Моя подруга недовольно качает головой.

Я встречаюсь взглядом с Маркусом. Он недоволен. Так и должно быть. Пусть побесится, что ему я не даю к себе прикасаться.

Он кивает в сторону выхода. Пора сваливать, и я этому рада. Я протискиваюсь мимо парней и подхожу к королю. Никто не возражает.

Маркус пропускает меня вперед. «Как любезно с его стороны».

Мы молча идем куда-то. Надеюсь, что в мою комнату. Идем мы другой дорогой. Непонятно, то ли они хотят меня запутать, то ли он дает мне шанс сбежать. Если да, то я польщена его недооценкой моих способностей.

Я оглядываюсь по сторонам, рассматривая интерьеры. Все современно и неброско. В принципе, это мало что для меня значит, я жила и в худших условиях. В одной из комнат, которые мы проходим, я замечаю часы. Запоминаю время. С этого момента мне необходимо сосредоточиться.

В итоге мы подходим к моей комнате. «Выгул новой питомицы закончился!» Маркус открывает дверь карточкой и пропускает меня вперед.

Дверь закрывается за спиной, и только я думаю, что наконец-то осталась одна, как неожиданно меня разворачивают. Маркус, так и не убрав руки с моих плеч, пристально вглядываться мне в глаза.

— Значит, твое имя начинается на букву «М», — ухмыляется он. «Вот же дерьмо!»

— Я знаю очень много неприличных слов на букву «М» и, если ты меня не отпустишь, я просвещу тебя насчет них, — рыкаю я. Как ни странно, это срабатывает. Он отпускает меня, и я делаю несколько шагов назад.

— Я хочу, чтобы ты покормилась от меня, — спокойно произносит он, усаживаясь в кресло.

— Я не голодная.

— По тебе заметно, — ухмыляется он. «До чего же он меня бесит!»

— Что еще желает король? — ехидно интересуюсь я и испуганно сглатываю, когда его взгляд становится хищным.

Значит, он решил меня запугать. Я готова. Подхожу к кровати и плюхаюсь на нее так, что даже подпрыгиваю. Никогда не любила мягкие кровати.

Это не похоже на действительность. В голове всплыло воспоминание, как я спала на голом холодном полу все то время, пока восстанавливалась от солнца. Я поднимаю глаза на Маркуса, он сидит и рассматривает меня.

— Я хочу уйти отсюда, — произношу я спокойным голосом.

— Я тебе уже говорил — теперь твой дом здесь.

Он подражает моему спокойствию, но я вижу, как он сердится, сжимая губы в узкую полоску.

— Мой дом там, где я решу быть. А я не хочу быть еще одной зверушкой здесь, — я обвожу руками комнату, но имею в виду весь дом.

— С чего ты взяла, что ты будешь зверушкой?

— А что можно быть еще кем-то? — приподнимаю я бровь. Маркус шумно выдыхает. Самоконтроля у него расшатан.

— Послушай, мы помогли тебе там, в переулке…

— И вас об этом никто не просил.

–…и я считаю своим долгом позаботится о тебе теперь.

Он меня не слушает. Я сдаюсь. Подрываюсь с кровати и начинаю нарезать круги по комнате.

— Послушай, я не маленькая девочка. Я привыкла быть одна. Мне нравится ЭТО! Понимаешь? — я начинаю закипать. — Меня бросили родители, потом тот, кто создал. Я чуть не умерла, поджарившись на солнце…

Я замечаю, как его лицо бледнеет. «Что? Я смогла произвести на тебя впечатление?» Но меня уже не остановить. Слова рвутся на свободу после столетнего заточения в моей душе.

–…Я питалась крысами, чтобы выжить! Я не жила даже, я выживала… И теперь, когда я наконец живу просто, чтобы жить, ты, — я тыкаю в него пальцем, — попадаешься на моем пути и строишь из себя героя. Что тебе нужно? Снова заставить меня страдать???

Я отворачиваюсь и не могу сдержать рыка. Меня все бесит.

— Я не отпущу тебя.

— Катись к черту, — тихо произношу я, не оборачиваясь. Дверь захлопывается. «Вот же надо было этому случиться! Никакой жизни!»

Я ложусь на кровать и рассматриваю потолок. Сон не идет. Одни лишь мысли, что мне здесь не место… ни здесь, ни где-то еще.

"Видимо, нас не включили в список землян", — шучу я для подруги. Она расстроена так же, как и я.

Зарываюсь в одеяло, не подумав даже снять с себя одежду. Свободы хочу. Больше ничего мне не надо.

***

Мне очень уютно. Я плыву сквозь облака. На меня светит теплое солнышко… становится жарко. Моих губ что-то касается, такое легкое, еле ощутимое. Я распахиваю глаза. Секундное замешательство, а потом я со всей силой залепляю Маркусу пощечину.

— Сукин сын, — вырывается у меня. — Какого черта ты творишь?

Он улыбается. На его губе появляется капелька крови. «Вот же засранец!» Я сглатываю, а он, проследив за моей реакции, улыбается еще шире.

— Если ты этого не сделаешь, я тебя заставлю, — шепчет он.

— Черта с два ты меня заставишь, — процеживаю я сквозь зубы и пытаюсь выпутаться из одеяла. Маркус быстрей. Он хватает мои запястья, причиняя боль. Я вскрикиваю.

— Прости, котенок, но так для тебя лучше.

Я лежу на кровати. Мои руки скованы над головой. Я брыкаюсь, но это мало что дает.

— Ты меня выслушаешь, — серьезно говорит король, — а дальше решать тебе.

— Отпусти.

— Сначала выслушаешь.

— А если я не хочу тебя слушать, — я перехожу на крик. — Ты мне противен, как и все, кто здесь живет. Я вас ненавижу!

Он в ярости. Моя подруга надевает боксерские перчатки.

Злость дает мне силы. Я брыкаюсь сильней, выворачиваю руки, несмотря на боль. Ничего. Залечусь. Лишь бы не быть в его объятьях.

— Прекрати! Ты сама себе причиняешь боль.

— Катись к чертям, ублюдок!

Я умудряюсь вырваться. Перекатываюсь по кровати и сваливаюсь на пол. Быстро поднимаюсь лишь затем, чтобы снова оказаться на полу… под Маркусом. Он ужасно тяжелый… и теплый, и приятно пахнет. Я ужасно голодная, а он как блюдо из ресторана.

— А ты сильная, — шепчет он в опасной близости от моих губ. Я задерживаю дыхание. Моя подруга уже накрыла на стол. Перед ней полная сервировка на одну персону. Она даже газетку положила на край стола. Неожиданная мысль зарождается в моей голове.

— А ты не боишься, что если я от тебя покормлюсь, то ты не сможешь меня удержать?

Маркус хмурится. Он об этом не думал. «Ну-ну, малыш, обдумай».

— Отличный ход, но я смогу запереть тебя тут на веки вечные, не сомневайся.

«Веки вечные???» На меня накатывает паника. Перед глазами все расплывается. Комната кружится.

— Я не буду…, нет. Я лучше умру свободной, чем стану это делать, — пищу я.

Неожиданно тяжесть пропадает. Маркус стоит надо мной и смотрит мне в глаза. Я не могу понять. Это печаль? В его глазах я вижу печаль?

— Прости, — тихо произносит он и уходит. Я слышу, как его шаги удаляются по коридору, где-то внизу хлопает дверь. На улице сейчас должен быть вечер. Я вздыхаю и лежу, уставившись в потолок. Я считаю до ста, потом еще одну сотню… и еще одну, на трех тысячах восемьсот девяносто пяти дверь открывается. Мне не нужно видеть вошедшего. Я итак знаю, что это Роксана.

— Я поесть принесла, — произносит она, когда находит меня. Я лишь киваю, но не желаю произносить что-либо вслух. Я обессилена. — Через час тебя ждут на встречу с собранием.

— Хорошо.

Мои мысли сейчас далеко отсюда. Я бреду по заснеженной равнине, сквозь пургу. Мне даже становится холодно от этих фантазий.

Я набиваю желудок едой, даже не ощущая ее вкус. Мне потребуются силы, чтобы осуществить задуманное.

Если сейчас все-таки вечер… Я встречусь с собранием, а потом меня отведут в комнату. Я надеюсь, что по пути увижу хоть одни часы. Потом у меня будет немного времени перед тем, как придет Роксана и принесет мне завтрак. Как ее обезвредить, без насилия или применения физической силы, я уже знаю.

Перевожу взгляд на девушку. Она сидит неподвижно и рассматривает мои рисунки. Я оставлю ей их. Когда я заканчиваю ужинать, Роксана уходит, пообещав вернуться за мной, чтобы отвести на это чертово сборище.

Я беру карандаш, переворачиваю один из рисунков и пишу: «Я Виктория Мария Луиза XVI, королевская принцесса Тилимилитлямдии в шестом поколении, начиная с моего отца Августа Эрнеста Эммануила XIII и матери Екатерины Аделаиды Александры Алисы XIX. Завещаю все свои картины Роксане за ее душевную доброту. Спасибо, что была со мной. P.S. Прости, что пришлось так с тобой поступить».

Мы с подругой довольны. Она нацепила корону, взяла в руку скипетр и деловито уселась на трон. Причем корона у нее съехала на бок, но я ей ничего не говорю, чтобы не расстраивать бедняжку.

Вскоре возвращается Роксана. Я даже не удосуживаюсь причесаться. Плевать я хотела на всех. Помятая, непричесанная я больше соответствую своему стилю — шалтай-болтай.

Мы идем молча. Тем же путем, что и в тот раз. Часы на месте. Судя по ним сейчас глубокая ночь. Мы проходим массу поворотов, но как оказывается у дома не такая сложная планировка, как мне показалось изначально. Я прикидываю, где могли бы находиться гаражи.

Мысли о побеге занимают всю мою больную голову, и я не замечаю, как мы оказываемся около двойных дверей намного выше меня. За ними гудят голоса. На меня накатывает чувство страха. Живот скручивает. Я стою, замерев. Двери открываются, а я так и стою, пытаясь осознать происходящее. Страх растекается по моему телу. Я одна большая натянутая струна.

В комнате стоит огромный стол… человек на двадцать. Во главе сидит, конечно же, Маркус. Вокруг стола те самые двадцать человек. Все они мужчины. От мысли, что я буду в одной комнате с таким количеством…

Я думала, что страх прошел. Что с той ночи я не буду бояться мужчин, но сейчас понимаю, что это не так. Они смотрят на меня, а я не двигаюсь с места. Понимаю, что выгляжу глупо, но не могу пошевелиться.

Я смотрю на Маркуса. Наши взгляды встречаются. Его глаза ледяные. «Отлично, доигралась».

Моя подруга вздыхает и тихо мне шепчет: «Вперед на баррикады!». Звучит неубедительно, но я хотя бы двигаюсь. Сажусь напротив Маркуса. Моя подруга довольна. Она показывает ему язык.

— Ну, раз мы теперь все в сборе, думаю, можно начинать, — спокойно произносит Маркус. Он сверлит меня взглядом ровно шесть секунд. Я посчитала.

— Мы хотим услышать ответы на наши вопросы.

— Да поможет вам кто-нибудь и пусть пребудет с вами огромное терпение, — так же спокойно отвечаю я. Я слышу, как Зод кашлянул, видимо, скрывая смех.

— Как произошло твое обращение и помнишь ли ты что-то о твоем создателе? — спрашивает один из парней. Глаза у него добрые, но выглядит он как буйвол.

— А я думала, мы с моего любимого начнем, — улыбаясь, отвечаю я ему, но гляжу только на Маркуса. — Я даже имя свое вспомнила.

— Прекрати язвить и отвечай на вопрос, — холодно отрезает король. Моя очередь сверлить его недовольным взглядом. Моя подруга возмущенно поднимает брови. — Пожалуйста, — добавляет он, видимо, вспомнив, что мной нельзя командовать.

— Меня пытались изнасиловать. Он появился внезапно. Что было после, я смутно помню. Нож торчал у меня в груди. Когда я очнулась в подвале какого-то дома, то была одна.

— А что было потом? Он вернулся? — спрашивает кто-то другой.

— Больше я никогда не виделась ни с ним, ни с кем-то из других вампиров.

— Как ты выжила?

Я молчу. Они просто загоняют меня в угол своими вопросами.

— Я не знала, что произошло со мной, — тихо произношу я, — хотела выйти из подвала, а там, наверху, было солнце. Я долго пролежала потом, пока заживало тело. Питалась крысами, когда удавалось пошевелиться.

— Что дальше? — спрашивает Маркус.

— Я вышла оттуда ночью и стала прятаться, — я хмыкаю. — Природа взяла свое, и я научилась питаться.

— И кем ты питалась?

— Грабителями, убийцами, насильниками… длинный список. Я устроилась в бордель. Там неплохо было, пока я не увидела, что они творят с детьми, — последние слова я уже шипела. — Я всех их убила.

— Припоминаю…, — выдыхает Маркус.

— Мы и не думали, что такое может сотворить…

–…девчонка, — заканчиваю я за него, разглядывая свои руки. — Ага. Они тоже не думали.

— После борделя что было?

— Я уехала. Часто переезжала с места на место. Больше я не убивала.

— Откуда у тебя были деньги? — спрашивает кто-то.

— Откуда? — я вскидываю брови, и почему-то кровь приливает к щекам. — Ну, я воровала… В борделе было много богатых клиентов. Потом вкладывала в бизнес. Разные варианты.

Они смотрят на меня, как на преступницу. «Я такая и есть. И что?»

— Что? — озвучиваю я свои мысли. — Понимаю, лучше бы я умерла тогда, но ни тогда, ни сейчас мне не дали. «Я будто проклята тут скитаться».

Молчание затягивается. Я разглядываю свои руки. Ничто не изменилось. Я такая уже больше сотни лет. Одинокая, покинутая, брошенная.

— Кто твои родители? — спрашивает Маркус.

— Я из приюта. Меня оставили там, когда мне было четыре года.

— Никаких записок или еще чего-то? — настаивает он. «Умный», — читаю я по губам моей подруги.

— Была записка с моим именем и все.

— Ты должна сказать нам свое имя и адрес. Мы перевезем твои вещи сюда.

— Я не собираюсь здесь оставаться.

Кто-то из парней выдыхает. Кажется, сейчас как раз будет решающая битва. Маркус злится:

— Ты останешься здесь. Я так решил. Я твой король!

— Я не вхожу в ваше подданство, — парирую я, откидываясь на спинку кресла. — У меня есть королева. Я ей верна.

Все взгляды обращаются ко мне. «Хах!»

— Королева? — понижает он голос.

— Да! — я складываю руки на груди и улыбаюсь. — Я сама себе королева.

Его ярость ощутима. По моему телу пробегает холодок. Пусть позлится, я не против. Я сказала правду, и плевать хотела на его нервы.

Все молчат и только переводят взгляд с меня на Маркуса.

— Ты останешься здесь, — рычит он. «Все! Приехали!»

— Я тебе не подчиняюсь, — взвиваюсь я и в гневе бью ладонью по столу, вскочив на ноги. — Если ты думаешь, что я не найду выход отсюда, то ты просто меня недооцениваешь!

На этом я разворачиваюсь и ухожу, хлопнув дверью. Моя подруга смотрит на меня круглыми от изумления глазами. От меня она не ожидала такого.

Несмотря на плохой «компас», свою комнату я нахожу сразу. Я сажусь около двери и закрываю глаза, пытаясь обуздать свой гнев. До рассвета мне нужно выждать еще пару часов.

Не проходит и пяти минут, как прибегает Роксана. Она впускает меня в комнату. Я ничего не говорю ей. Забираюсь на кровать и просто лежу, снова рассматривая потолок и отсчитывая секунды.

Как по часам через один час и пятьдесят пять минут приходит Роксана. Она улыбается, ставя поднос на столик. «Неужели я собираюсь это сделать?»

Я ем быстро. Роксана довольна моим аппетитом, а меня тошнит от мысли, что мне придется ее вырубить. Она забирает поднос, идет к двери, открывает ее. В этот момент я оказываюсь позади нее. Пальцами надавливаю на сонную артерию, и Роксана обмякает в моих руках. Я осторожно кладу ее на пол, забираю ключ-карту. Роксане ничего не угрожает. Я знаю это наверняка.

***

Вот же дураки. Честное слово. А Маркус вообще самоуверенный тиран! Думал, я так просто сдамся и буду сидеть на месте? Или посчитал, что я ослаблена и далеко в любом случае не убегу? Ха! Докажу ему обратное! Обидно, конечно, что меня не воспринимают всерьез. Я надеялась, что за дверью стоит охрана, а меня даже этим не уважили. Хотя вначале вроде как вампиры дежурили поблизости. Расслабились, однако! За что и поплатятся.

Я не спеша бреду по коридорам. На пути никто не встречается. Я очень надеюсь, что мне повезет. И да! Все так и получается. Я нахожу гараж с огромными черными внедорожниками. «Ну да, таким огроменным дядькам только на таких и ездить». Пара мест пустует. Двери закрыты. Значит, рано или поздно кто-то вернется обратно, и я смогу проскочить. Я прячусь за ближайшей к воротам машиной, еще раз восхищаясь ее размерами, за которыми меня с моим ростом точно не будет видно. Отлично! Осталось только подождать.

Странно только, что меня еще не засекли по камерам наблюдения… Ведь в коридорах они стоят, да и в гараже скорей всего имеются. Ну да, ладно. Если меня проглядели, так это не мои проблемы.

***

Я выбегаю из гаража, когда один из черных джипов заезжает внутрь, и сразу же натыкаюсь на тройку вампиров во главе… угадайте с кем! Ну, конечно же! Маркус! Они, кажется, опешили, я не теряюсь и виляю в сторону. Уж бегать я умею.

Один из вампиров материализуется передо мной. Я пригибаюсь, и он остается с носом. Сил оказывается не так много, но я лечу как ветер. Впереди показывается стена забора. Я добегаю до нее, разворачиваюсь, а троица уже в пяти метрах от меня. Они останавливаются. Маркус вскидывает руки, показывая, что он безоружен. Глупый!

— Дальше бежать некуда, малышка, — улыбается он. Я состраиваю ехидную рожицу, при этом обеими руками показывая им средний палец. Лицо короля, искаженное яростью, последнее, что я вижу, перед тем как материализуюсь в метрах ста за забором. «Ага! Съели!»

Я бегу в лес. Чувствую, как холодный воздух опаляет мои легкие. Ноги еле касаются земли. Я наслаждаюсь таким бегом, но всему свое время, а в данный момент его у меня в обрез. Я постепенно замедляюсь. Перехожу на шаг, прислушиваясь к окружению.

В прошлый раз эти громилы вернулись домой за час до рассвета. Значит, у меня осталось максимум минут тридцать, прежде чем взойдет солнце, и вампирские способности ослабнут. Я восстанавливаю дыхание. «Пожалуйста, пусть они плюнут на меня и не будут преследовать!» Я останавливаюсь, пытаясь собраться с последними силами. Один рывок. Я должна перенестись к себе домой.

Что-то не так. Слишком тихо. Боковым зрением я замечаю движение. «Черт-черт-черт! Они все-таки меня преследуют!» Я подрываюсь с места. Маркус всплывает прямо передо мной, открывая мне свои объятия. «Сейчас или никогда!»

Я грохаюсь о землю. Приземление, мягко говоря, болезненное. Я лежу в ста метрах от дома, в овраге у дороги. «Отлично!» Поднимаюсь, потирая свой прекрасный зад, и тихонько бреду в сторону жилища. Они могут уже знать мой адрес и теперь ждут меня здесь, но, к моей радости, никого нет.

Я подбегаю к двери. Быстренько вынимаю запасной ключ из тайника и захожу в дом. Ох, этот запах! Я никогда не смогу от него отказаться! Я дома!!! И пускаюсь в пляс как ненормальная.

Система безопасности активирована. Жалюзи опущены. Я включаю подсветку пола и осторожно двигаюсь в подвал. Все-таки с моей стороны было глупо начинать танцевать у входной двери, но меня переполняли эмоции. Я захожу в свою мастерскую. Каждая картина смотрит на меня. Вся моя жизнь в картинах. Я ложусь на пол и поджимаю ноги. Сил больше ни на что нет.

Солнце уже взошло, но поискам оно мешать не будет. «Может, они все-таки махнут на меня рукой?» В любом случае у меня есть целый день, чтобы набраться сил.

Через пару минут я начинаю хихикать. Потом смеюсь во весь голос вперемешку со слезами. Лицо Маркуса искаженное от гнева! Оно того стоило! Постепенно смех сменяется настоящими слезами. Дало о себе знать нервное напряжение последних дней. Приятное бессилие накрывает меня постепенно, когда я, вдоволь наплакавшись, лежу и немигающим взглядом смотрю на стену.

Просыпаюсь я с криком. Оглядев комнату, понимаю, что я дома! ДОМА! Я откидываюсь на спину и довольно бью ногами о пол. Моя подруга танцует голышом. Пусть я не такая красивая, как остальные вампирши, у меня нет богатства этих чудиков, но я счастлива от простых вещей.

Я поворачиваю голову и смотрю на свои работы. Самые первые из них были серыми, тусклыми, безжизненными. Как я и хотела, первая работа была о снеге. Тихая лунная ночь… Я перевожу взгляд с одной работы на другую. Год за годом… везде снег. Я изображала свою жизнь, как я ее помнила. Вот размытая фигура в вспышке яркого оранжевого солнца. А вот крыса крупным планом в луже крови. Вот фигура в черном плаще… Потом работы стали ярче. Я рисовала пейзажи. Рисовала виды из окон моих домов.

Я долго жила на севере, среди снегов. Этот период мне нравился больше всего. Снег на деревьях, снег на ладони, снег в темноте неба. Мелкий, хлопьями, редкий, обильный. Он такой разный. Снежинки крупным планом. Была даже пара работ, где снег изображен при свете дня. Рисовала я их под действием ностальгии. Тогда я еще не знала, что солнце перестало быть для меня опасным.

В сторонке стоит несколько белых холстов. Ну что ж, пора отметить еще парочку этапов в моей жизни…

Я потихоньку поднимаюсь и понимаю, что мое тело ужасно истощено. Сейчас я загляну в свой «минимаркет», где хранится пара пакетов донорской крови. Она холодная и противная на вкус, но сейчас мне и это будет за счастье.

***

Отлично! Мне уже лучше. Я смотрю на часы. Солнце село пару часов назад. Эти неугомонные вампиры все же могут меня искать. «И какого черта, спросить их, я им так понадобилась?!» В голове, перебивая друг друга, спорят три идеи. Моя подруга сидит в кресле и попивает виски. Превосходно!

Идея номер один — уносить ноги, как можно дальше. Возможно, даже вернуться обратно на север на какое-то время (благо я не продала там дом).

Идея номер два — подождать! Это рискованно, но, скорей всего, вампиры будут думать, что я собрала пожитки и сбежала, прекратят меня искать, и все вернется в свое русло.

Голова раскалывается. Мне нужно выйти в город и найти теплую кровь. Это идея номер три, и она плоха на все сто процентов. Я морщусь от нового спазма. Холодная кровь — та еще дрянь.

Через полчаса я стою перед зеркалом. На мне облегающие лосины, свободная блестящая кофточка и ботильоны на небольшом каблуке. Я пойду в клуб! Подруга в восторге, я нет, но голод не тетка. От мысли о теплой крови рот заполняет слюна. Благо, что не капает на пол.

Вспоминаю вампиров и Маркуса в ярости. От мысли, что он сейчас меня ищет, тепло разливается по телу. Я льщу собственной персоне. Отражение в зеркале отвечает мне нахальной улыбкой. Несмотря на истощенность, я полна решимости. Показываю самой себе язык и улыбаюсь. Пусть ищет. Он точно не будет думать, что я направилась в оживленное место. То, что нужно.

***

Ночь удалась. Я выпила столько крови, что немного опьянела. Прилив сил буквально заставляет мое тело двигаться, абсолютно все равно как — танцевать, бегать, плясать, прыгать. Я в эйфории. Дематериализуюсь недалеко от дома. Здесь все также тихо. Стараюсь унять свою подруга, которая визжит от радости и предлагает сделать то же самое и мне. Ну, я-то точно не такая глупая, как она.

Пробираюсь в собственный дом, как преступница. Жалюзи будут закрыты теперь каждый день и ночь. Ближайшие соседи от меня в десяти минутах езды. Какое им может быть дело до моих окон.

Я стягиваю с себя одежду, встаю под теплый душ. Он успокаивает меня, согревая тело. Блаженство.

***

Прошло две недели. Я выходила на улицу пару раз, чтобы подышать свежим воздухом, но только вблизи дома. Снег укрыл землю. Я все это время завороженно наблюдала за преображением пейзажа. Написала одну из картин… с этим самым снегом.

Почему-то тоскливо. Подруга смотрит на меня, спустив очки на кончик носа и вопросительно изогнув бровь. Типа, ты чего, подруга, совсем того?

Возвращаюсь в дом, снова иду в мастерскую. Последние картины стоят в ряд. Вот темный переулок, две фигуры ко мне спиной — это я и тот парень-псих. «Интересно, что они с ним сделали? Раньше я как-то не задумывалась об этом». Три фигуры впереди образуют своего рода стену. Все немного абстрактно.

Следующая картина — это Роксана. Ее милое личико. Я только один раз рисовала портрет — свой собственный. Мне он никогда не нравился. Я слишком раскрыла в нем свои чувства. Глаза выдавали всю мою боль. Я передергиваю плечами. «Жуть». Но портрет Роксаны совершенно другой. Она красивая. И я восторгаюсь этой красотой, воспеваю ее чистоту. Может, потому что она была ко мне добра? Снова тоскливо. Я обманула единственного человека, который мог бы стать мне другом.

Последняя работа, которую я еще не закончила, выглядит ярко. На ней через лес бежит девушка. Понятное дело, это я. Огромные сосны. Мои длинные развивающиеся волосы. Я достигла вершины мастерства… Моя подруга цокает языком, выказывая свое отношение к моей самолюбивой персоне. Но ведь это правда! Хоть лица и не видно, но можно ощутить опьянение от свободы, которое владело мной, радость. Только картину нужно закончить. Я беру кисть в руки и начинаю творить.

***

К концу дня, завершив работу, я замечаю, как руки подрагивают от усталости и вынужденного голодания. Деваться мне некуда, поэтому сегодня снова придется выйти в город. Шанс, что меня найдут, все меньше и меньше. Раз за две недели они не постучались в мои двери, значит, прекратили поиски. И мне даже как-то от этого обидно…

Сегодня я снова решаю, что отправиться необходимо в какой-нибудь ночной клуб. Бродить по переулкам и искать приключения на свои прекрасную пятую точку у меня нет желания. Я одеваюсь во все черное, не забыв замаскироваться париком в цвет. Истинная вампирша! В довершение беру красную помаду и подкрашиваю губы. В таком образе я еще никогда не выступала, но мне он определенно идет.

Уже спустя пару часов сытая и довольная я выхожу из клуба и замечаю, как на стоянку сбоку здания заворачивает огромный внедорожник. По виду и марке он совпадает с теми, что я видела в гараже вампирят.

Притаившись за углом, я ожидаю, когда из нее выйдет водитель. Он почему-то медлит, а я от нетерпения покусываю губки. «Ну же! Выходи!»

Я не знаю, что я буду делать, если это все-таки вампиры приехали развлечься, да и в данную минуту меня это мало интересует. Дурман от выпитой крови добавляет адреналина в кровь.

Двери машины открываются со всех сторон разом и выпускают в ночь обворожительных хищников. «Да чего ж хороши, засранцы!» Я вздыхаю, засматриваясь на красавчика-вампира. И только потом до меня доходит, что он — это Маркус. «Вот, значит, как! Развлекаться приехал!»

Как только король со свитой исчезает за дверями клуба, я выныриваю из своей засады и направляюсь к машине. Пока иду, придумываю, как бы им напакостить. Шины бы проколоть… жаль, что нечем. Помаду я тоже не взяла — оставила бы им трепетное послание на лобовом стекле. Эх! Что же делать-то!

Я засовываю руки в карманы пальто, так и стоя рядом с машиной, как баран перед новыми воротами. Пальчики чем-то шуршат в кармане. Я достаю бумажку и расплываюсь в ехидной улыбке. Оставлю им послание!

Осмотрев свою находку, а она оказалась обычным чеком, я выуживаю из второго кармана небольшую ручку, которую всегда беру на всякий случай с собой.

«Виват, король, виват!» — я испытываю неподдельную радость, выводя эти слова. Ну и в довершении… подношу бумажку к губам, оставляя на ней алый след поцелуя. М-м-м…

Свернув послание, я оставляю его под «дворником» машины и, покачиваясь, направляюсь к затемненному переулку. Я просто не могу уйти, не посмотрев, как воспримет весточку король!

Ждать мне приходится недолго. Уже спустя десять минут вся свита выходит через черный ход прямо на парковку. По Маркусу видно, что он чем-то крайне недоволен. «Не нашел себе подходящую девочку на ночь?» На мгновение мне кажется, что он смотрит прямо на меня. «Только не это! К черту наблюдение, пора уносить ноги». Я не спеша семеню по переулку, а потом и вовсе переношусь на крышу.

Маркус пару секунд смотрит в ту сторону, где только недавно стояла я, а потом, не обращая внимания на оклик Зода, направляется туда. И, конечно же, он замечает бумажку на машине. Схватив ее, разворачивает и застывает на мгновение, а уже в следующее срывается с места, несясь в переулок.

Тут-то я и понимаю, что пора текать отсюда.

Оказавшись дома, вздыхаю с облегчением. Пощекотала нервы и хватит. Больше таких игр не стоит затевать. Больше? Разве я собираюсь играть с ним? Нет, конечно же, нет! Это была всего лишь случайность, не более. Но, что забыл Маркус в клубе, да еще с тремя вампирами? Почему так быстро вернулся? Может, это его клуб, и он приезжал по делам? В конце концов какая мне разница. Уж точно король не занимается моими поисками.

Приняв душ и успокоившись, я растягиваюсь на кровати. Все-таки было приятно совершить маленькую пакость.

***

Просыпаюсь я от грохота. Кто-то проник в мой дом. Я выхватываю бейсбольную биту из-под кровати и выключаю свет. «Боже, пусть это будут не вампиры!» Меня трясет. Я слышу топот ног над головой. Прятаться некуда. Я в ловушке собственного дома.

— Она должна быть здесь, — противно хрипит мужской голос. Такого я не слышала ни разу.

Я дерусь, кусаюсь, но все бес толку. Сильные руки ловят меня снова и снова. Кое-как мне удается выбраться наружу. Рассвет через час. Укрыться мне негде. Я бегу к лесу, но меня снова ловят и сильно ударяют. Потом к лицу прижимают тряпку с ужасным запахом. Я вдыхаю, и мой мир теряет краски.