Клайд

Мария Печурина, 2023

Выжить любой ценой – таков девиз Катарины. Спасенная из жестоких рук людей после пяти лет плена, она давно разучилась кому-либо верить. Даже своим сородичам. И только уникальный дар девушки подсказывает, кто друг, а кто враг. Все было бы замечательно, если бы он действовал на всех, но есть Клайд, каратель с острым, как лезвие, взглядом, что не поддается чарам малышки Кэт. А все неизвестное так притягательно…

ГЛАВА 3

Клайд

Мы все слушаем вампиршу, затаив дыхание. И даже то, что ее досье заранее прочел каждый из нас, все равно не смягчает ужасную правду, что рассказывает девушка. Мы хмуры и злы. Свою роль играет инстинкт защитника. Мы обязаны оберегать женщин расы от любой угрозы, а сейчас перед нами жертва нашей беспечности. И пусть мы ни в чем напрямую не виноваты, и наш отряд был сформирован намного позже похищения Кэтрин — это все равно не оправдание.

Вампирша не вдается в подробности, но мне кажется, будто я сам прочувствовал каждую пытку, которой она подверглась. Я другими глазами теперь смотрю на девушку и замечаю то, что отодвигал в сторону раньше. Кэтрин истощена, бледна, и я задаюсь вопросом, откуда в ней столько силы, чтобы так спокойно рассказывать о пяти годах заключения. Нет, конечно, не совсем спокойно. Иногда ее голос срывается, глаза заволакивают слезы, но она не скатывается до истерики. Наверное, так выглядит душа, что прошла тяжелые испытания, сломалась, но нашла в себе силы подняться и двигаться дальше. Однозначно девочка заслуживает уважения.

На границе сознания мелькает мысль, что со мной творится что-то не то. С появлением этой вампирши мое эмоциональное состояние ни разу не достигало отметки нейтрального. Возможно ли, что Кэтрин влияет на нас своей силой, вызывая сочувствие? Возможно ли, что она может быть засланным агентом?

Я хмурюсь и еще пристальней вглядываюсь в вампиршу. Нельзя ничего отрицать. Только факты говорят об обратном. В досье ни разу не упоминалось, что девчонку готовили для какого-то спецзадания. Да и какой вампир в здравом уме согласится работать на людишек против своей же расы? Нет. Бред. Тут не стоит искать подводных камней. Девочка попала в переплет и самая большая угроза, которая может исходить от нее — это ее сила.

Мы все наблюдаем, как Реас применяет гипноз. Самый сильный в этом деле, он может воздействовать даже на вампиров. Кэтрин, конечно же, об этом не знает, но… Реас в этот раз проиграл. Вроде бы все идет как обычно, но, когда наш друг, шипя, прижимает пальцы к виску, мы дружно подбираемся готовые кинуться ему на помощь. И только взмах руки останавливает нас. Я сам не заметил, как опустил ладонь на пистолет. Выстрелил бы я в вампиршу? Однозначно, да. Я не соврал ей ранее и не вру себе сейчас. Как бы я к ней не относился в данный момент, она для меня все еще объект, угрожающий нашей безопасности.

Реас не выглядит нездоровым и быстро приходит в себя. Кэтрин же, сначала перепугавшись своего воздействия на карателя, постепенно расслабляется. Ее эмоции, когда она рассматривает свои глаза естественны. Она сама выглядит сейчас естественно, с глазами цвета лазурного моря.

После подпитки наша маленькая вампирша преображается, становится бодрей и речь ее делается более плавной.

И все же, когда Кэтрин заканчивает свой рассказ выглядит она уставшей. Реас не напирает на нее, видимо, тоже замечая это. Вампирша не питалась нормально довольно долгое время, поэтому ей нужна передышка. И нам нужна, чтобы обсудить услышанное, передать записи Дэну, а тот уже отправит их королю.

Теперь нам всем остается лишь ждать.

Когда беседа подходит к концу, я ожидаю, что Вернер первым бросится отводить Кэтрин до ее комнаты, но… наш громила сидит, сжав кулаки. Да, его малышка оказалась совершенно не такой, какой он себе ее вообразил. За хрупким фасадом скрывается гранитный стержень. И сейчас наш друг борется сам с собой. Мы с парнями прекрасно знаем, какие девушки ему нравятся — милые и беззащитные, такие, что рядом с ним выглядят совсем уж по-детски. Кэтрин же, хоть и нуждается в заботе, но назвать ее теперь слабой не поворачивается язык. Возможно, Вернер никак не может сопоставить эту девушку и все те ужасы, что она рассказала.

В любом случае у меня нет времени разбираться в чувствах друга. И раз он сейчас занят, а я единственный из тех, кто общался с вампиршей ранее (мы негласно решили, что пока ограничим круг общения для девушки), то мне ее и отводить.

Я поспеваю как раз к тому моменту, как Реас выходит из допросной. В тот же миг Кэтрин, что встала из-за стола, начинает оседать на пол.

— Что с ней? — спрашивает Реас, когда я подхватываю бесчувственную девушку на руки. Благо, что успеваю, и она не ударяется головой.

— Пульс слабый, — говорю ему, приложив пальцы к шее вампирши. — Вызывай Роксану.

— Вызвал, — доносится от двери голос Кирина спустя пару минут. — Она прибудет в течении десяти минут, а пока отнеси ее в медицинский блок.

— Это же ненормально, что она до сих пор не пришла в себя? — спрашиваю у нашего стратега, который сопровождает меня.

— Абсолютно нет.

Поджимаю губы от досады. С появлением Кэтрин на базе все идет не по плану. Бросаю взгляд на вампиршу. Бледная и едва дышащая. И мне не составляет никакого труда нести ее на руках. Совсем тощая. Чувствовать ее костлявое тело даже неприятно. Женщина не должна быть такой!

— Клади ее на койку, — отодвигая штору, командует Кир. Я аккуратно, как могу выполняю его указание. Кирин хватает подушку с соседней постели и подкладывает под ноги вампирши. — Нам бы еще ее укрыть, — оглядываясь, рассуждает он. — Она совсем холодная.

Роксана появляется как раз к тому времени, как мы укутываем вампиршу в одеяло. Как всегда собранная, наш главный врач и по совместительству пара Зода, правой руки короля, вампирша тут же берет в оборот всех, кто показывается ей на глаза. Вот тебе и ангельская внешность. Мы с ребятами уж знаем, какой занозой в заднице она бывает, когда дело касается чьего бы то ни было здоровья.

Кэтрин не приходит в себя довольно долго, а придя впадает в бредовое состояние. У вампирши поднимается температура.

Мне приходится остаться в медицинском блоке, так как Роксана гоняет остальных по своим поручениям, а я как никак обязан следить за безопасностью вампирш. Только кого от кого я должен защищать, уже неясно. Наблюдая, как несколько раз берут кровь у Кэтрин, а потом ставят ей капельницу и делают по крайней мере пять уколов, я начинаю задумываться, что если так продолжится, то мне придется хватать нашу гостью и бежать.

Роксана получает свою копию досье вампирши, и следующие полчаса я только и слышу, как ругается наш доктор. Иногда проскальзывает фраза «несовместимы с жизнью». И я волей не волей перевожу взгляд на Кэтрин, что укутана до самого подбородка, но все равно дрожит.

На помощь Роксане прибывают две медсестры. Кирин под предлогом особой занятости сматывается. Я-то знаю, что у него за занятость. Одна из прибывших вампирш ему очень уж нравится, но наш стратег, видимо, еще не разработал план по покорению ее сердце, а без плана, увы, он действовать не может.

Как никогда мне хочется, чтобы здесь оказался Вернер. Его ведь не напрягало общество нашей маленькой гостьи. Только громила, видимо, все же решил отстраниться от объекта. Поэтому именно мне придется дежурить у постели больной.

— Она долго будет в таком состоянии? — спустя два часа разнообразных медицинских манипуляций, спрашиваю у подошедшей Роксаны.

— У нее коктейль из всякого рода химической дряни вместо крови, — фыркает доктор. — И пока мы не очистим ее, лучше ей не станет. Если очистим… Думаю, все самое ужасное еще впереди.

— Я понял.

— Если устал, я могу вызвать кого-то другого. Король мне отдал вас всех в мое подчинение, — играет она бровями. Я расплываюсь в улыбке и по непонятной мне самому причине отвечаю:

— Я в порядке.

— Хорошо. Если будут изменения, зови.

Вздыхаю, откидываясь на спинку стула, и складываю руки на груди. Я слежу, как едва поднимается и опускается грудь Кэтрин. И впервые ощущаю щекочущее чувство тревоги, когда кажется, что вот-вот и девушка перестанет дышать. Пищат приборы, показывая, как размеренно бьется ее сердце.

Сам не замечаю, как начинаю рассматривать вампиршу.

А что еще делать в этом стерильном царстве? — ищу оправдание своим действиям.

Кэтрин довольно привлекательна. У нее красивые глаза и аккуратно очерченный манящий ротик. Прямой небольшой носик смотрится гармонично с треугольным овалом лица. Уверен, что до похищения она пользовалась популярностью у мужчин. Это сейчас подбородок заострился, а скулы болезненно впали. И как я заметил ранее, она была очень худой. Практически на грани. Что отражалось на состоянии бледной кожи и блеклых волос.

Наверное, если бы я так пристально не вглядывался в нее, то не заметил бы, как дрогнули ресницы прежде, чем Кэтрин открыла глаза. Стоит сразу позвать Роксану, но я почему-то медлю.

Вампирша тяжело сглатывает, облизывает языком сухие губы. Ладошки сжимаются в кулаки. Дыхание учащается, как и сердцебиение. Кэтрин поворачивает голову в сторону прибора, а потом в мою. И мне кажется, после этого слегка расслабляется.

— Где я? — спрашивает хрипло, едва держа глаза открытыми.

— В медицинском блоке, — отвечаю ей, подаваясь ближе. Ставлю локти на колени и опускаю голову на сцепленные пальцы. — Мы поместили тебя сюда после того, как ты упала в обморок.

— Это не лаборатория центра? — смотрит на меня с затаившейся на дне глаз тоской. — Пусть это даже сон, прошу, скажи, что я не в исследовательском центре.

— Ты на военной базе вампиров, Кэтрин, — говорю тихо, впервые обращаясь к ней по имени.

— Это странно…

— Что именно?

— Ты… здесь… со мной.

— Это моя… — Что? — работа.

— М-м-м, — снова погружаясь в забытье, протягивает вампирша. И уже с закрытыми глазами просит: — Возьми меня за руку. Пожалуйста. Мне так страшно… умирать.

— Ты не умрешь, — говорю твердо.

— Возьми… — выдыхает она и затихает. И хотя этого уже не требуется, я выполняю ее просьбу. Ладошка выглядит по-детски крохотной в моей руке. И я боюсь, что ненароком могу причинить девушке боль. Но больше всего мне хочется согреть ее прохладные пальчики.

Не знаю, услышит ли она меня или нет, но я слегка сжимаю ее руку и шепчу:

— Борись, Кэт. Ты сильная. Ты сможешь. Борись.

***

Как и сказала Роксана, все самое худшее начинается глубокой ночью. Понимаю это, когда ладошка, которую я так и не выпустил из своей руки, начинает дрожать. Я смаргиваю дрему и тут же сосредотачиваюсь на вампирше.

Ее дыхание тяжелое, хриплое. С побелевших губ срывается стон, который переходит в скулеж. Тонкие пальцы крепко сжимают мою ладонь. Кэтрин начинает извиваться на койке.

— Роксана! — кричу врачу. Она прибегает минуту спустя. Спала, отмечаю я по ее растрепавшейся косе. Но Рокси едва бросает взгляд на пациентку, и тут же вся сонливость уходит из ее взгляда.

— Что делать? — спрашивает прибежавшая следом медсестра.

— Честно? Не знаю, — отвечает Рокси, и я слышу обреченность в ее словах. Перевожу взгляд на Кэтрин, что тихо постанывает. Приборы же пищат все чаще и чаще.

— Можно же что-то попробовать? — интересуюсь у врача.

— Я прикинула все варианты, Клайд. В ее крови много чего намешано, и не факт, что, если мы введем новые лекарства, они окажут положительный эффект. Ее сердце не выдерживает. Очистка проходит очень медленно.

— Можно было бы сделать переливание крови, — неуверенно шепчет одна из девушек.

Роксана колеблется.

— Это может помочь? — спрашиваю.

— Я никогда лично не делала ее для вампиров.

— Если это единственный шанс. Делай.

— Хорошо, — все же нерешительно кивает она. — Я обдумала и такой вариант. Лучше всего для донорства подходит Джеральд.

— Я позову его, — тут же откликается одна из медсестер и проворно выскакивает из палаты.

— Готовим оборудование, — вздыхает Роксана и удаляется со второй медсестрой.

Снова остаюсь наедине с Кэтрин. Отпускаю ее руку, отодвигаю стул, чтобы не мешать скорой процедуре.

Только вот стоит мне отойти от койки, как вампирша, все так же не открывая глаз, начинает сбрасывать одеяло. Когда ей это удается, она принимается хныкать громче, елозя по простыне, а затем и вовсе царапать ногтями свою шею и грудь. Я поспеваю к тому моменту, как появляется первая кровь. Прижимаю тонкие руки к кровати и поражаюсь тому, сколько силы в хилом тельце.

Кэтрин начинает вырываться, выкручивая себе руки, а потом выгибается в спине, истошно крича.

Слышатся тяжелые шаги. В палату первым вбегает Вернер, а уже за ним Джеральд и Реас. Парни без слов блокируют ноги вампирши.

— Вер, чего ты стоишь? — рявкает на него Реас. — Закрепи ей руки ремнями.

Вернер, до этого момента замерший как мышь перед удавом, поспешно выполняет указания гипнотизера. После этого ремнями фиксирует и ноги. Этого оказывается мало. Кэтрин продолжает извиваться на койке. Ремни не спасут, понимаю я. Она лишь вывихнет себе конечности.

Мы продолжаем прижимать вампиршу к койке, не давая ей навредить себе.

— Роксана! — зову докторшу. Она появляется как раз в тот момент, когда что-то неуловимо меняется вокруг.

— Я не смогу ничего сделать, когда она так… Ох!

Рокси словно пьяная качается в сторону, а потом оседает на пол без чувств.

— Черт! — ругается Джеральд и сжимает зубы.

— Она применяет силу, — только и успевает сказать Реас, когда Кэтрин добирается и до него. Гипнотизер шумно дышит, но продолжает держать вампиршу, которая заметно притихла.

— Ты как? — спрашиваю Вернера, который бледнеет на глазах.

— Унеси Роксану, — басит здоровяк. На лбу у него проступила вена, а по виску скатывается первая капля пота.

Не медлю ни секунды, метнувшись к бесчувственной докторше. Подхватываю ее на руки и вылетаю в коридор. В мою сторону спешит Кирин, которому я передаю девушку.

— Унеси ее подальше отсюда, — командую ему, а сам возвращаюсь обратно в палату.

Ребята выглядят бледными. Джеральд уже сидит рядом с койкой. Я подхватываю парня, закидывая его руку себе на плечо и практически волоку из комнаты. У дверей нас перехватывают два вампира из охраны. Я передаю им друга и возвращаюсь в палату снова.

Реас и Вернер больше не держат Кэтрин. Бледный гипнотизер сидит, привалившись спиной к стене, и шумно дышит. Мне на помощь приходят новые вампиры, но первый тут же падает на колени и хватается за голову.

— Тащи его отсюда! — командую его напарнику. Тот не медлит и вытаскивает товарища за пределы палаты. Я же вывожу Реаса и возвращаюсь за Вернером.

— Я почти… в порядке, — убеждает меня громила, смотря на меня затуманенным взором. — Кажется, малышка наелась, — сообщает он с хмыканьем.

Поджимаю губы и смотрю в сторону Кэтрин. Приборы продолжают часто пищать, но вампирша больше не мечется на койке. Дыхание ее частое, но и только. Я непроизвольно бросаю взгляд на длинные худые ноги, обнаженные в процессе борьбы белые бедра.

— Не трогай ее, — ворчит Вернер. — Я по твоему… взгляду вижу, что ты… готов ее убить.

— И сделаю всем большое одолжение, — огрызаюсь в ответ. — Поднимайся, — помогаю другу встать на ноги. — Мы не знаем, когда она снова проголодается.

— Ага, — кивает Вер, но, сделав шаг, вскрикивает: — Стой!

Прослеживаю за его взглядом и наблюдаю невероятную картину. На лбу Кэтрин светится бирюзовая точка. Что за…?

Дверь в палату открывается, едва не слетев с петель. Первым, широко шагая, заходит Дэниел, следом, поняв, что буря миновала, проскальзывает Роксана, а потом и все остальные. Отмечаю, что Джеральд и Реас выглядят неважно, но уже на ногах.

— Что у нее, бл*дь, за точка на лбу? — спрашивает наш главный.

— Могу предположить, что это… третий глаз, — неуверенно трясущимся голосом произносит Роксана.

— Третий глаз? — уточняет Дэниел. — Эта пигалица уложила двоих… — он бросает взгляд на Вернера, — почти троих моих ребят, даже не пошевелив пальцем.

— Нас предупреждали, что она энергетический вампир, — вставляет Кирин.

— Малышка больна, — басит Вернер. — Если моя энергия ее спасет, я не прочь ею поделиться.

— С тобой я поговорю без свидетелей, — холодно отвечает Дэн, сверля нашего громилу острым взглядом.

— Это поразительно, — выдыхает Роксана. Мы все поворачиваем голову в сторону койки и замираем.

Я многое видел в своей жизни, но такое… впервые. Кэтрин продолжает лежать, не шевелясь, а вот каждый ее сосуд начинает сиять. Не нужно смотреть на приборы, чтобы видеть, как пульсирует сердце вампирши, а вместе с ним удивительное лазурное сияние, что прокатывает по хрупкому телу.

— Что это?

Не улавливаю кто это спрашивает, потому что не могу оторвать взгляда от Кэтрин.

— Думаю, — завороженная зрелищем шепчет Роксана, — это энергия, которую она выпила, гасит…нет — выжигает всю дрянь в ее крови. Это потрясающе…

— Да, это потрясающе, — соглашаюсь я с Рокси про себя. И почему-то меня жалит мелькнувшая мысль, что в этой энергии нет ни капли от меня.

Катарина

Тело плохо меня слушается. В первые секунды, когда возвращается сознание, мелькает мысль, что таких кошмаров мне еще не снилось. Эта мысль быстро исчезает, стоит мне только открыть глаза.

Я резко поворачиваю голову в сторону пищащего аппарата. Виски простреливает болью, но это мелочь по сравнению с тем, что я вновь оказалась в лаборатории. Дергаю рукой и только тогда осознаю, что меня крепко связали. Еще и не поленились перебросить ремень через грудь и талию. Пытаюсь хоть чуточку пошевелиться, но тело, судя по всему, накачанное дурацкими лекарствами ощущается слабым и бессильным.

Саднит горло. Сглатываю, но сухость во рту не проходит. Дыхание учащается, когда я понимаю, что снова попала в ад.

Я больше этого не вынесу. Я больше не могу сражаться. Если есть кто-то, там на небесах, он должен понять, что подобное существование невыносимо. Пусть меня признают слабой. Пусть!

Истерика настигает меня. Впервые за последние три года. Я не плакала, когда они измывались надо мной, ломая мне кости. Я не рыдала, жалея себя. А сейчас плачу. Потому что больше не вынесу мучений.

Приборы начинают истошно пищать. Я предпринимаю безуспешную попытку вырваться из ремней, но тщетно.

— Ублюдки!!! — на пределе кричу я и снова, и снова дергаюсь всем телом. Боль от этого остается на границе сознания, которое застилает пелена ярости. — Ненавижу!!! Ненавижу вас всех!!! Я больше не буду вашей крысой! Не буду! — и уже тише, сквозь рыдания: — Не буду…

Спустя мгновение, как я произношу это, появляется белокурая девушка. Она с огромными от шока глазами смотрит на меня, а я сполна оцениваю ее удивление и растерянность. Видимо, новенькая.

— Что, дрянь, не видела такого раньше? — шиплю на нее. — Ты… поплатишься.

Выпускаю свои щупальца, но они так медлительны. Едва я касаюсь чужой энергии, как появляется новое действующее лицо. А точнее старое… Клайд.

— И ты здесь? — шиплю на него и только после этого понимаю, что его в лаборатории быть не должно или… — Это все новый эксперимент, да? Сколько вам всем заплатили, чтобы мучить меня?

— Ты не в себе, — холодно отвечает он.

— Вам надо успокоиться, — из-за спины вампира произносит девушка. Я переключаю все внимание на нее, желая еще раз совершить попытку добраться до ее энергии, но Клайд отталкивает медсестричку в сторону.

— Уйди отсюда, Роксана. Живо.

— Расстояние мне не помеха, — хохочу, извиваясь на койке. — Я сдохну, но утяну вас всех за собой! Ублюдки! Сколько вам заплатили? Предатели! Нравится смотреть, как они издеваются надо мной? Что ты с этого получаешь? А? Что вы с этого получаете??? А может, вы и сами участвуете в создании этих лабораторий? Что ты молчишь?!

— Успокойся, Кэтрин, — тихо, но с угрозой произносит Клайд, делая шаг в мою сторону. Я сосредотачиваю всю свою силу на нем. Щупальца тянутся к нему, но вместо того, чтобы впиться и высосать энергию, они будто ощупывают вампира. Знакомясь, изучая… или ища брешь.

— А ты непрост да? Новый эксперимент? Я должна найти лазейку к тебе? Почему моя сила на тебя не действует?

— Ты не в лаборатории.

— И я должна тебе поверить? — хмыкаю зло.

— А что тебе остается? — делает шаг вперед.

— Подойди ближе, — мурлыкаю и оскаливаюсь, делая рывок. — Я выпью тебя до последней капли!

Дуло пистолета снова нацелено мне в лоб. Улыбаюсь, откидываясь на подушку, склоняю голову на бок и шумно дышу. Весь этот разговор и мои тщетные попытки вырваться отняли последние силы.

— Стреляй, — произношу устало. — Сделай мне милость.

— Ты. Находишься. На военной базе, — произносит четко. — Ты упала в обморок после допроса. Препараты, что были в твоей крови, убивали тебя. Ты в бессознательном состоянии применила свою силу и чуть не угробила троих ребят, — говорит так, будто гвозди вколачивает в крышку моего гроба. — У нас есть повод держать тебя в таком виде. Ясно?

— Выстрели, — продолжаю улыбаться. — Ну что тебе стоит?

Одна из щупалец касается его лица, а я будто своими пальцами чувствую тепло кожи. Как дергается Клайд от этого прикосновения, я тоже замечаю.

— Прекрати применять силу, — процеживает он сквозь зубы.

— Или что?

— Кэтрин, ты не в лаборатории.

— Я так устала, — шепчу в ответ, смотря в глаза вампиру. Тяжесть бессилия придавливает гранитной плитой. Прикрываю глаза и, кажется, отключаюсь.

***

Когда я прихожу в себя в следующий раз, ничего не меняется. Все те же стены больничного отсека, который отделен от остального помещения шторкой. Где-то там, за ней, находится дверь, но с моего места ее не видно. Не сразу понимаю, что вокруг стало тише. Убрали надоедливо пищащий аппарат. Зато один вампир, сейчас дремлющий на стуле неподалеку, никуда не делся.

Где-то на краю сознания мелькает воспоминание или обрывок сна. Трудно точно сказать, что это, но там Клайд точно был рядом. И, кажется, держал меня за руку. Нет, бред…

Тело затекло. Мне хочется сменить позу, но ремни, которые никуда не делись, не оставляют мне выбора. Приходится довольствоваться ерзаньем по простыням. Невольно кашляю, чем и привлекаю к себе внимание.

Вампир поднимает голову и смотрит мне в глаза.

Мы молчим.

Я не применяю силу. Я вообще ничего не чувствую, потерявшись в глубине глаз цвета стали. Если можно порезаться о взгляд, то сейчас я искромсана на кусочки. В принципе, это недалеко от правды. Именно так я себя и ощущаю. Изрезанной, кровоточащей…

— Я правда на военной базе вампиров? — интересуюсь почему-то шепотом, что только больше придает вопросу жалости.

— Да, — холодный ответ, а взгляд все так же продолжает истязать меня.

— С ними все в порядке? — спрашиваю, искренне забеспокоившись о пострадавших от моей силы парнях.

— Уже да.

— А Вернер?

— Что Вернер? — прищуривается Клайд, но и только. Я почему-то обращаю внимание на его руки, сложенные сейчас на груди, как обтягивает ткань черной футболки его мощные бицепсы. И желаю прикоснуться к вампиру, проверить так ли крепки мышцы, как кажутся. — Снова применяешь силу?

— Что? — переспрашиваю и, опомнившись, отвожу глаза. — Я просто беспокоюсь. Вернер лучше других относится ко мне.

— Твоя исповедь на допросе изменила это, — жалит он словами. Не то чтобы мнение одного вампира было мне так важно, но я так устала быть одной, что, видимо, пытаюсь ухватиться хоть за какое-то подобие привязанности.

— Что будет дальше? — не могу не задать волнующий меня вопрос.

— Это будет решать король.

— Можно убрать ремни?

— Нет.

— Ладно, — выдыхаю на грани слышимости.

Очень хочется пить, но я так и не озвучиваю просьбу о стакане воды. Позорно боюсь, что она может стать последней.

***

Следующие пару часов я стараюсь как можно меньше привлекать внимание Клайда. Я не смотрю в его сторону, не пытаюсь дотянуться до него своими щупальцами. Я даже глаза не открываю и мало шевелюсь. Мне не привыкать. В последние месяцы в лаборатории я приобрела замечательный навык — застывать.

Все приходит в движение неожиданно. В палату заходит мрачный вампир, от вида которого мне хочется втянуть ручки-ножки в себя, и расстраиваюсь, что я не черепашка. Без предисловий этот грозный тип подходит к моей койке, склоняется надо мной, уперев одну руку в край постели. Прежде чем начать говорить, он нацеливает на меня палец и без страха смотрит мне в глаза. Ничего хорошего в его глазах я не вижу.

— Только рыпнись, — произносит он устрашающим низким голосом. — Ты чуть не прикончила моих ребят. И если посмеешь еще раз провернуть этот фокус, я откручу тебе твою расчудесную головку. Усекла?

— Да.

Он отталкивается от койки, встает ровно, и, продолжая смотреть на меня, командует Клайду:

— Снимай ремни, — и уже мне, злорадно улыбаясь: — За плохое поведение поставим тебя в угол. Камера шесть ждет тебя.

— У вас так много посетителей? — не могу сдержаться и язвлю в ответ. От моих слов странный тип, что, судя по всему, является начальником остальных ребят, мрачнеет лицом.

— Не переживай, ты у нас почетная гостья, — процеживает он сквозь зубы и, развернувшись, скрывается за шуршащей занавеской.

Клайд освобождает меня от ремней в тишине. Получив свободу, я не делаю резких движений и неуверенно сажусь. Появляется Реас, такой же мрачный, как и его босс. Он не говорит мне ни слова, лишь кладет стопку одежды рядом со мной.

— Мы ждем за дверью, — бросает он Клайду и удаляется.

Спускаю ноги с кровати, ощущая себя как никогда разбитой. Если бы мне кто-то помог сейчас переодеться в выделенную бесформенную робу белого цвета, какие носят все герои фильмов о психиатрических клиниках, я бы расплакалась от благодарности.

Но в медблоке только я и Клайд, а просить этого вампира о чем-либо, мне тошно. Поэтому я, не стесняясь, принимаюсь стаскивать с себя медицинскую рубашку, в которую меня когда-то успели облачить, и даже не отворачиваюсь, чтобы прикрыть когда-то красивую грудь, впалый живот и выпирающие ребра. Сомневаюсь, что мой вид сейчас может пробудить в мужчине хоть что-то кроме брезгливости. Навряд ли Клайд меня будет жалеть. Как я поняла, этим ребятам подобное чувство не знакомо.

Справившись с одеждой, я, направляемая молчаливым воином, выхожу в коридор, где нас ожидают Реас и незнакомый мне вампир. Никто не произносит и слова, пока мы движемся к камере номер шесть. Я также молча захожу в выделенную мне клетку и не оборачиваюсь, когда она захлопывается.

Операция по доставке особо опасной преступницы прошла без жертв…