Луч правды во мгле лжи

Мария Мусина, 2023

Ольга Звонарева (знакомая читателям по романам «Охотничий билет без права охоты» и «Квадратные метры хитрости») развелась с мужем. Переживает – муж ведет себя неблагородно по отношению к ней. Но ее переживания ничто по сравнению с тем, что случилось с ее подругой Натальей Кубаревой – Наталью муж Валерий обобрал до нитки, а теперь уверяет, что «любовь прошла», разводится, еще и собирается делить квартиру. Детективное агентство «Чистая вода» берется разузнать всю подноготную ренегата.Одновременно экстрасенс Владимир Бородин просит Ольгу помочь его приятельнице астрологу Ларисе Верещагиной. Астрологиню вызывает на детектор лжи (передача «Лучи правды») некая Лана Прошкина. Верещагина уверяет, что знать не знает Прошкину, никогда ее не видела. Подстава? Неизвестные недоброжелатели хотят очернить безвинную Верещагину? Прояснить ситуацию берется все то же агентство «Чистая вода».

Глава 3

— Да-да, — сказала Ирина, выслушав мой доклад по итогам поездки в Муром, — улов богатый.

Правда, она при этом скосила свои красивые русалочьи глаза так, как если бы я с ленцой зачитала ей заметку из вчерашней газеты. А между тем меня до сих пор потряхивало от воспоминаний о подвале и допросах с пристрастием. Не хочу больше платить такую цену за информацию.

У самой-то Ирки результат активной жизнедеятельности был заметно скромнее.

— Как там с кражей телефона? — не без ехидства спросила я.

— Пока почту только взломала. У Валеры этого сейчас амур с одной жужей. Я ее на фейсбуке нашла. В кудряшках блондинка.

Жужами мы с Иркой обычно называли восторженных, слегка приторных, пустых блондинок. Возможно, в этом момент нам изменяла женская солидарность, а может быть, и самокритичность. Мы-то считали, что мы не такие. А вдумчивые, глубокие и одухотворенные.

Ира повернула ко мне монитор. Да, блондинка вполне блондинистая. Можно даже сказать: чистой воды блондинка. У Наташи взгляд гораздо осмысленнее.

— Интересно, любовь или очередной развод? В смысле развод кроликов?

— Судя по тому, что жужа постит все время путешествия и еду — не бедная.

— Наташе только не говори, — спохватилась я.

— Почему? Пусть злее будет.

— Не говори. Пусть сама как-то узнает.

— Узнает обязательно. А нас рядом не будет. Так-то мы ее поддержать можем, настропалить на борьбу. Борьба, знаешь ли, отвлекает от раздрызганных чувств.

Я колебалась: сознаваться ли Осокиной, что Василий предлагает поговорить с Валерой по-мужски. Не сказала. Побоялась, что Ирка ухватится за эту идею и ее придется воплощать. Ирке-то Василия не жалко, подставит еще мужика. Но Ира словно прочла мои мысли:

— А пусть Василий с Коростылевым поговорит. Прижучит как следует быть.

— Нет, Ир, как выяснилось у Коростылева защитников много. Ему есть чем ответить на силовые методы. И потом, не хочу толкать Василия на скользкую дорожку. Ему и так досталось уже.

— Он тебе дорог, — саркастически кивнула Ирка.

— Да! — сказала я с вызовом. — Дорог!

— Помнится ты и с Антоном так же носилась. Ду-ше-чка, — по слогам выговорила Ирка.

— Зачем напоминаешь?

— Да потому что ты на те же грабли наступаешь! Юзать их надо, мужиков, юзать! Тогда потом не так обидно будет.

— Хватит!

— Что «хватит»? — передразнила Осокина. — Если бы ты меня слушала…

Мне не хотелось пускаться в мировоззренческие дискуссии, тем более с Иркой. Она все равно меня переспорит. Ее жизненная концепция тверда, конкретна, постоянна и непоколебима. А моя — расплывчата и зиждется на сиюминутных ощущениях.

— Кстати, твой Антон со своей новой кралей к нам приходил, — сказала Ирка и отвела глаза.

Я молчала. Антон и Ирин муж Кика, Кирилл Осокин — друзья детства. Кика, кстати, и мой друг детства, как и Антон. Не то чтобы я считала, что если мы с Антоном расстались — Кика и Ирка тоже должны перестать с Антоном общаться. Но мне было неприятно. Наверное потому, что расстались мы с Антоном не по-хорошему. И Кика с Ириной это прекрасно знали. И все же принимали Антона с новой женой. С другой стороны, Ира — совсем не первая жена Кики. И я дружила со всеми его женами. Возможно, им тоже было не очень-то приятно, что я с каждой женой дружу. Я молчала. Мне нечего было сказать.

— Тебе не интересно, что там за Лена? — Ирка все еще не поднимала на меня глаз.

Все же ей тоже было неловко. Ну, хоть так.

— Я видела эту Лену, как облупленную, — сказала я, — ты фото не помнишь? Лично мне с ней все ясно.

— Ты знаешь, ты — лучше, — безрадостно констатировала Ира.

Я не была уверена, что Ирка искренне это говорит. Вполне вероятно, что просто хочет мне потрафить. Что, конечно, на Ирку совсем не похоже. Но в сложившейся ситуации она вполне могла не хотеть обострения отношений со мной.

— В конце концов, жизнь продолжается, — мне не хотелось, чтобы Ира чувствовала мою обиду.

— Нет, ну, правда. Ты в курсе, что она котиков породистых разводит? Плодит их. На продажу. У нее сейчас восемнадцать котиков вместе с элитными котятами. У них, то есть. Живут в большом загородном доме.

— Вместе с котиками? — усмехнулась я.

— Это обалдеть! Ты только представь! Двадцать восемь котиков!

— Ты говорила восемнадцать.

— Это уже не имеет ровно никакого значения — восемнадцать или двадцать восемь. Если учесть, что из мочи котов выделяют фермент и используют в самых дорогих французских духах — для стойкости. Запах годами держится.

— Котики очень чистоплотные. От Оди, например, не пахнет.

— Среди восемнадцати котиков обязательно найдется хоть один гаденыш, который мимо горшка писает. К тому же они не кастрированные — их же плодят. Их много, а территорию метить надо — самоутверждаться.

— Ир, веришь? Я этого Антону не желала.

— Конечно, верю. У тебя на такую месть фантазии не хватило бы!

Я улыбнулась. Осокина воодушевилась. Ей удалось растопить мое сердце, загладить двусмысленность. И она решила закрепить успех:

— И говорит: «Я ж теперь живу в элитном поселке в коттедже». Это Антон говорит. Нам с Кикой. Ну, ты представь только. Этот мальчик из хорошей интеллигентной семьи — и вдруг: «Я ж теперь живу в элитном поселке в коттедже». Как будто он на конюшне родился и выбился, наконец, в люди.

Мне стало грустно. Очень грустно. Очень-очень. Все же я с Антоном прожила десять лет как с мужем. А знакомы мы и того больше. А теперь это — чужой муж. И живет с двадцатью восьмью племенными котиками, ну, хорошо, пусть с восемнадцатью…

— Чего ты? — встрепенулась Ира.

— Мне его жалко, — сказала я честно.

— А мне — нет, — отрезала Ира, — и еще все время говорит, как он счастлив. «Я, говорит, мечтал об этом всю жизнь!» Тьфу! Противно. Розовые сопли. Счастлив он!

— То есть он жил со мной, а мечтал вот об этом? Венчаться в клетчатом пиджаке?

— Ну, ты не расстраивайся.

— Куда уж мне. Как странно, что Антон прожил со мной столько лет. Представляю, как мучился.

— Если бы у тебя не завелся Василий — до сих пор мучился бы. Ха-ха. Мучился он. Зато сейчас — по заслугам получил.

— Ладно, я Антону зла не желаю. Пусть с ним. Грустно, когда разрушается жизнь. Даже если потом другая жизнь складывается хорошо — все равно грустно. Но давай о Наташке. С квантовым структурным преобразователем Коростылева уже можно начать прижимать, — вернула я разговор в деловое русло.

Ире явно хотелось еще пообсасывать подробности нынешней жизни моего бывшего мужа. Но она внимательно посмотрела на меня и тоже перешла на деловую волну.

— А что прижимать? Если даже суд — суд! — признал: все законно. Да Валера этот рассмеется нам в лицо! Он — прогрессивный хозяйственник, а мы — замшелые кляузницы. Нет, надо дальше копать. Вытащить на белый свет что-нибудь актуальное. Наверняка Коростылев и сейчас что-то мутит. Не может не мутить. Он нигде не служит. Дрыхнет до полудня, потом фитнес центр, потом ресторан с жужей. А на какие шиши, спрашивается? Значит, есть у него какой-то доход скрытый, как пить есть. На Наташкины деньги, небось, и организовавшийся доход.

— А по поводу Антона, — ни с того ни с сего сказала я, — ты не права. Когда-то он был вполне приличным человеком.

— Ха-ха! — мрачно сыронизировала Ира.

— И потом дело не в Антоне. А во мне. Это я не хочу видеть в каждом предателя. Заранее причем.

— Ну да, ну да, типа ты — светлая душа, а я исчадье. Только почему-то так получается, что права всегда я. А ты со своей светлостью все время в дурочках.

Я задохнулась от возмущения. Чего это я в дурочках? Ну да, неприятно сейчас вспоминать об Антоне. О двадцати годах жизни с ним. Да, я Антона всегда защищала. Но как могло быть иначе? Как бы я с ним жила, если бы не считала его благородным человеком?

Иркина прозорливость, конечно, имеет место, и если ей следовать — Иркиной концепции — ты вряд ли неожиданно попадешь впросак. Просто потому, что ты все время будешь в нем. Будешь во всех видеть одни недостатки. Бр-р. Быть каждую секунду начеку — очень расшатывает нервы. В этом нет конструктива. На мой распахнутый характер — так вообще непонятно, как существовать в вечном подозрении и настороженности. Нет, моя нервная система этого не выдержит. Таких, как я, не берут не только в космонавты (у меня вестибулярный аппарат очень слабый, укачивает постоянно в транспорте), но и в разведчики не берут…

Я вспомнила, о чем говорили Василий и его дружбан Гоша в Муроме. Залихватски воспроизводимое памятью этих товарищей свидетельствовало об очень сложноподчиненных отношениях с законодательством, причем не только административным, но и уголовным. И что? Я должна отступиться теперь в ужасе от Василия? Пренебречь возникшими между нами чувствами и коротать свою жизнь в ожидании законопослушного ботаника на белой мыши?

— Короч, — строго сказала Ирка, — надо рыть дальше.

«Нет, — додумала я свою мысль, — я буду жить настоящим, а не прошлым и будущим». А вслух сказала:

— В каком направлении?

— Надо выйти на компаньона Валерия, который его кинул. Если кинул — это не обязательно означает, что он плохой. Возможно, очень даже хороший, а плохой Валерий. И вообще — это по версии Валерия его кинули. В действительности все могло быть не так и даже наоборот. Неизвестно, что там произошло. В любом случае, на этого человека надо выйти, поговорить с ним, разузнать о нем.

— Ну и…

— Что «и»? — вспылила Осокина. — У меня имеется список номеров телефонов, по которым Коростылев звонил в последние полгода. Но их миллион. Как их проанализировать? У меня голова — не компьютерная бочка какая-нибудь, а чуткий, тонкий орган мыслительных процессов.

— Ну и…

— Надо Наташку еще раз допросить, — сказала Ирка, — вообще это — безобразие! Мы тут ноги стерли до колен, рыща в поисках сведений о ее благоверных, а Наташка пребывает в страдательной неге.

Ира в ярости схватила телефон:

— Значит так. Немедленно! Незамедлительно едешь на Тверскую! Мы тут с Ольгой сидим в кафе, и ты нам нежна!

— Приедет? — спросила я.

— Куда она денется? Все же Наташка — основной источник сведений. Да, плохонький источник, но уж какой есть. Сейчас мы ее прижмем — пусть вспоминает все подробности, все детали, все нюансы. А как бывшая Василия? — ни к селу ни к городу спросила Ирка. — Тебя не донимает?

— Нет, — пожала плечами я.

— Это подозрительно, — прищурила глаза Ирка, — за хорошего мужика бабы борются не на жизнь, а на смерть. Зенки друг дружке выколупливают. Ну, за никудышненьких, конечно, нет. Кому они сдались? Никудышненькие-то?

Вот опять Ирка права. Я как-то даже не думала в этом направлении — о прошлой личной жизни Василия. А ведь она была! То есть — точно была.

— Может, женщина приличная, — поджала я губы, — вот и не устраивает разборок.

— Ой-ой-ой, — захохотала Ирка, — где ты их видела-то, приличных?

— Вот мы, например, — не сдавалась я.

— Ну. Только вдвоем и остались — ты да я. Но она ж — не мы — бывшая твоего Васи драгоценного.

Аргумент был непробиваемый.

— Ты хоть разузнай, — наставляла Ира, — ушами-то по ляжкам себя не хлопай, расспроси в хорошую минуту: что да как, откуда и почему и куда. А то будешь потом, как Наташка какая-нибудь, сопли на кулак мотать. Заранее готовиться надо!

… К тому времени, как появилась Наташа, я уже, ужаленная Иркиным ядом, подзуживаемая ее сентенциями здравомыслия и осмотрительности, готова была все бросить и бежать пытать Василия с пристрастием (возможно, используя методы вербального устрашения). И только расстроенный Наташкин вид остановил меня — пришлось успокаивать ее, а не себя.

Многословно выразив свое сочувствие, мы допросили Наташку подробно. Но Наташа до такой степени была не в курсе дел своего дражайшего Валерочки, что я светло позавидовала ей — по всему было видно, что все эти три года Наташка была по-настоящему счастлива.

— Ты с адвокатом связалась? С Наташей?

Тезка Наташи — адвокат Наталья Замятина. Когда-то она наняла Иркино детективное агентство «Чистая вода» помочь в расследовании квартирных афер. Да, часто адвокатам приходится вести свое собственное расследование, если правоохранительные органы бездействуют! Потом Замятина мне помогала, когда я влезла в то дело, как кур в ощип, и меня обвиняли в убийстве! А Ирка — ренегатка — в это время тюнинг наводила, пластическую операцию лица делала. Но это — отдельная история.⁶

— Да, — кивнула Наташа, — спасибо. Наталья сказала, что квартиру мою отобьет, скорее всего. А все остальное…

— Хоть так, хоть бомжихой не станешь, с твоей-то верой в людей всеобъемлющей, — съязвила Ирка. — А теперь вспоминай подробно, кто у вас бывал дома? С кем вы встречались? Какие разговоры по телефону слышала? Как называл собеседников?

Наташка ничего толком припомнить не могла.

— Компаньон, компаньон этот, кто он, как зовут?

— Борис, по-моему, — неуверенно сказала Наташа, — да, Борис. Евсей. Евсеев, наверное.

— Ты говорила о рыбном ресторане. Этот Евсей ресторан отжал?

— По-моему, да, — нерешительно кивнула Наташа.

— Что значит «по-моему»?

— У Валерия было много проектов одновременно!

— И что? — вылупила глаза Ирка. — Ты о них толком ничего не знаешь, об этих проектах? Нет, ну дураков и в церкви бьют, как говорила моя бабушка. Так надо наведаться в этот ресторан. Рыба, правда, мороженная — а где в Москве другую взять? — невкусная. Помещение, говоришь, твой Валера выкупил? На твои, между прочим, денежки. А тут его и кинули. Как все удачно сложилось, как удачно… Какой хоть ресторан? Название помнишь?

— «Рыбное место», по-моему, — пролепетала Наташа.

— Оригинальное название, с выдумкой, — ехидно заметила Ира. — Ты там была?

— Да, мы с Валерием… один раз…

— Когда?

— Давно. Год где-то. Потом ресторан отжали. Валерик очень переживал.

Заверещал мой телефон. Это был экстрасенс Владимир.⁷ Я вздрогнула. Владимир регулярно сообщал мне, что на расстоянии энергетически работает с моей аурой, придавая, как он уверял, ей цельность и космическую силу. Но почему-то, как только сенс вспоминал обо мне — невзгоды и лишения валились на мою голову в изобилии. Видимо, «ментальный конденсат» так накачивал мою карму, испытывая меня на прочность.

— Владимир?

— Мне нужна твоя помощь, — без всякого «здрасти» сказал сенс, — вернее моей хорошей знакомой. Она — известный астролог. Лариса Верещагина⁸.

Я не слышала о такой и очень смутно представляла себе, чем, собственно, могу помочь. Владимир уловил мое замешательство:

— Только ты.

— Ну, тогда, конечно, — испугалась я.

— Ей нужен частный детектив.

— Но я не…

— Где вы можете встретиться?

— Владимир, — сказала я решительно, — я — не частный детектив.

— Ты отказываешь в помощи человеку, который в ней так нуждается?

— Ира, — сказала я, прикрыв трубку рукой, — известный астролог, какая-то Лариса Верещагина нуждается в помощи частного детектива. Поможешь?

Наташка и Ирина разом закатили глаза, чуть не упав в обморок.

— Верещагина, — шептали они с придыханием, — сама Верещагина…

Я не удивилась. Бурная жизнь медийного социума и раньше как-то проходила мимо меня. Мне многие имена ничего не говорили, ко всеобщему негодованию я не знала, например, кто такая Ольга Бузова, и даже про Моргенштерна мне долго надо было растолковывать основные понятия. Возможно, и астролог Верещагина — это что-то такое, о чем я не наслышана на фоне всеобщего интереса.

— Конечно! — Ирка пришла в себя первой. — Конечно! Через полчаса в моем офисе!

Вызвали такси и спешно погрузились в него. Как мало нужно человеку для отрады в безутешном горе! Всего лишь встреча с астрологом. Как если бы во власти астролога изменить ход планет.

Вереща от восторга (извините за невольный каламбур), наша ватага ввалилась в Иркин офис. Почти сразу же прибыла вожделенная астролог Лариса Верещагина. Была она неказиста, маленького роста, невыразительной внешности и вид имела разнесчастнейший.

Наверное, только поэтому у моих неуемных подруг хватила такта сначала выслушать ее. А не накидываться на звездочетку со всеми своими собственными проблемами.

Суть дела была такова. Ларисе Верещагиной позвонили из передачи «Лучи правды» (центральный канал, между прочим) и сообщили, что некая дама — Прошкина Лана — жаждет вызвать Верещагину на детектор лжи. Публично разоблачить! Якобы год назад Верещагина, работая с гороскопом Прошкиной, что-то не то ей, Прошкиной, предсказала, чем нанесла непоправимый вред здоровью и судьбе Ланы. Причем сделала это намеренно — из корыстных личных соображений.

— Но я не помню такую женщину, — растерянно говорила Верещагина, — совершенно не помню. Я попросила редактора передачи назвать мне дату рождения «пострадавшей». Дату мне назвали. Но я убеждена: я никогда не работала с этим гороскопом, никогда. Тут два варианта: либо мне назвали неправильную дату, либо это вообще какая-то подстава. Вызвать меня на всеобщее позорище, на телевидение, лить публично грязь…

Сердобольная Наташка налила астрологине воды. Да, ситуация не из приятных…

— Это какие-то недоброжелатели мои, — продолжала Верещагина, — ситуация патовая. Если я пойду на передачу — вынуждена буду оправдываться. Это унизительно. К тому же сейчас Меркурий ретроградный. Это значит, что любая ситуация, начавшаяся сейчас, будет длиться и длиться… Если я не пойду — найдут способ раздуть дальше: дескать, вот, Верещагина уклоняется от прямого разговора, значит боится.

— Я бы тоже не пошла, — сказала Ирка.

Мы с Наташей дружно закивали.

— Здесь дело даже не в моей репутации, — говорила Верещагина, — в моей жизни, как вы догадываетесь, было много клиентов. Возможно, кто-то был недоволен работой со мной. То есть наверняка такие найдутся — я не могу предсказать счастье, которого не будет. И вообще — неизвестно, что они на самом деле хотят на меня навесить. Вы же знаете, что там творится, на этой передаче.

— Да, — поддакнула Ирка, — могут еще каких-нибудь внебрачных детей найти, брошенных в роддоме. От них всего можно ожидать. Потом скажут: ошибочка вышла. Но слух-то пойдет.

— И не предсказываю я никогда ничего конкретного. Просто говорю о взаимоотношении звезд в какой-то момент в жизни человека. Чего опасаться, а чему радоваться. Иногда дурные события начинаются, как благоприятные стечения обстоятельств и наоборот. Это надо человеку объяснить. Астрология — это наука о законах построения судьбы, а никак не предсказание.

— Среди ваших клиентов есть бизнесмены? — спросила Ирина.

— Конечно, есть. Все есть. И бизнесмены, и политики, и их жены. Но я никогда, никогда не даю категоричных советов. Это вообще запрещено.

— Кем? — уточнила я.

— Этикой, наверное, не знаю, меня так учили — не давать советов вообще — вместе с человеком разбирать ситуацию. Ведь предсказывать — это значит брать на себя чужие проблемы. А я — не сумасшедшая, чтобы в это вляпываться. Строго говоря, я не занималась предсказательной астрологией. Характер человека — это его судьба. Кто-то сказал: «Судьба — характер во времени, а характер — судьба в пространстве». И это, действительно, так. Все в принципе можно увидеть в натальной карте — карте рождения. Ну, и посмотреть транзиты планет через важные точки — описать возможные опасности и подарки судьбы. Но я бы не назвала это предсказаниями. Это даже не прогноз. Это — метагноз. Констатация, описание состояния судьбы человека. Я даже не представляю, в чем меня можно здесь упрекнуть. Это все явно какая-то подстава. Кроме того, — совсем сникла Лариса, — у меня, как у каждой женщины, есть тайны. Не хочу, чтобы в них копались, интерпретировали на свой лад. Не хочу, чтобы муж это все видел. В общем, не хочу, не хочу всего этого, но остановить это уже невозможно. Если я не явлюсь на передачу — она все равно состоится в том или ином виде.

Лариса кусала губы. Накаченные, кстати сказать. Ну, не так чтобы очень, но все же. И лицо содержало явные следы ботокса. Теперь это называется — ухоженная женщина. Мне, кстати, тоже пора за собой поухаживать. Только я уколов боюсь.

Ирина и Наташа глубоко задумались. Видно было, что они переживают и понимают все глубину отчаяния астролога. Одна я не в курсе, как всегда, того, что творится вокруг. О! Что я делаю долгими зимними вечерами? Почему не смотрю тв? Надо бы сосредоточиться на этом вопросе.

Ирка пристально посмотрела на Ларису:

— А муж у нас кто?

Верещагина сделала неопределенный жест, а я сказала:

— Какая разница, кто муж? Кто бы ни был. Все равно неприятно ему будет.

— Как я вас понимаю! — вдруг воскликнула Ирка. — У меня тоже есть тайны. Да! Я однажды в окно влезала к любимому. Ночью. Он, правда, на первом этаже жил. Но все-таки. Как я была в него влюблена, как влюблена… Известный, кстати, человек. Я тоже могла бы выступить на передаче и типа разоблачить его. Ну, или не разоблачить, а пристроиться поближе к знаменитости. Какая реклама была бы моему агентству! Но я этого делать не буду. А почему? Секрет! В этом моя тайна! Короч, надо найти эту бабу — Лану Прошкину. Но где мы ее найдем? Если вы говорите, что имя, скорее всего, не подлинное?

— Может быть и подлинное, — пожала плечами Лариса, — но я не помню ее, женщину эту. Вообще-то Лана — Светлана, — уточнила Лариса, — мне так в редакции передачи сказали.

— Пишите, — решительно велела Ира, — все известные вам сведения о Прошкиной. Дату рождения. Отчество желательно.

Когда Осокина на что-то решалась — она была неотразима. Я всегда любовалась ей в такие моменты. Было абсолютно ясно: Ирка не только сдвинет горы, но и разрушит их в прах, сровняет с землей и гордо перешагнет через эту пыль, влекомая несокрушимой силой достижения цели.

Именно с таким видом Ирина засела за компьютер и через пять минут распечатала довольно длинный список.

— Есть! — провозгласила она. — Во всяком случае, есть над чем работать! Но мы пойдем другим путем! Вернее, двумя путями. Возьмем врага в клещи. Он не вырвется!

Лариса с надеждой смотрела на Ирку.

— Мы сами внедримся в эту передачу! — продолжала сеять в нас уверенность Ирина. — Тебя, Наташка, пошлем! Пусть твой Валерочка поотвечает на вопросы полиграфа.

— Ой, — испугалась Наташка.

— Никаких «ой»! Меркурий, говорите, ретроградный? Это замечательно! Пусть всю оставшуюся жизнь страдает! И подольше! Вот это месть! Как же я до этого не додумалась раньше? Как же мне это раньше-то в голову не пришло? Тут такие возможности открываются, если с передачей этой сдружиться, такие возможности!

Верещагина смотрела на Ирку с некоторым ужасом. Мне, признаться, тоже стало не по себе. Наташка — так та вообще была близка к обморочному состоянию.

Ирка обозрела нас и сказала:

— Нет, а чего вы? Внедрение я беру на себя. Параллельно будем выяснять личность Прошкиной. Если имя, конечно, подлинное. Главное — план действий есть. Дайте-ка мне телефон редакторши. Алоу! Это передача «Лучи правды»? У меня для вас есть потрясающая тема! Разоблачение злостного мошенника! В государственном масштабе! А то, что он при этом еще и двоеженец — только придает истории пикантности. Да, да, двоеженец! Брачный аферист! Но это не самое разоблачительное в этой истории. Вы удивитесь, но человек кинул целый город на миллиарды рублей! Ну, пусть на миллионы. Все равно ущерб! И разбил сердце. Да, да. Короч, когда я могу с вами встретиться и все в подробностях рассказать? Завтра? Хорошо. Буду!

Ира отключилась и победно обвела нас взглядом, ожидая аплодисментов. Но мы сидели пришибленные какие-то. Такого крутого замеса никто не ожидал. Особенно Наташка.

— Как же я, — лепетала она, — как же я буду? На всю страну… Рассказывать о себе…

Вид у Натальи был, конечно, потерянный. И даже Ирка сжалилась. По-своему.

— Какие все нежные! — закатила она свои красивые глаза. — Еще ничего не происходит, а она уже в панике! Говорю же — главная задача внедриться! Выведать про Прошкину Светлану. А там видно будет.

Расходились мы по одному. То есть по одной. Сначала попрощалась Лариса Верещагина.

— Девчонки, — сказала я, когда она ушла, — какие вы молодцы! Я вами горжусь! Представляю, каких сил вам стоило не расспрашивать Верещагину о своих звездных мирах.

— Ну, это ничего, мы свое возьмем, не волнуйся! — и Ирка сделала жест, как будто кого-то душит. — Надо же подробно все разузнать. А ей сейчас явно не до нас. Откуда ты ее знаешь? Почему она к тебе обратилась?

— Не ко мне, а к тебе. Меня Владимир попросил ей помочь. Он — экстрасенс.

— Экстрасенс?! — хором вскричали Ира и Наташа.

— Да.

— Что-то я вообще ничего не понимаю, — возмутилась Ирина, — у тебя в знакомых живой экстрасенс, а мы тут мудохаемся в потемках.

— Он не по этому делу, — замялась я.

— Не по какому? — выпучила Ирка глаза.

— Ну, не по конкретике. Он ауру чистит, карму… С космическими энергиями в общем работает.

— Темнишь?

— Ни капли.

— Ты просто скрываешь его от общественности! Не ожидала от тебя, нет, не ожидала…

— Да, пожалуйста. Давайте его позовем. Как-нибудь.

— Девчонки, — сказала Наташа, — я не хочу на тэвэ.

Ирка уставилась на Наташу, как на совсем никчемную:

— Что ты ноешь? Тебя еще никто никуда не зовет. Ты лучше дома поищи остатки пребывания мужа своего. Может быть, найдешь что-нибудь полезное для понимания его жизнедеятельности.

— Можно закурить электронную сигарету? — обратилась я к таксисту. — Она не пахнет.

— Курите. Я вот тоже курю. Но исключительно гавайские сигары.

— О! Гавайские! — поддержала я разговор исключительно для того, чтобы проявить любезность в ответ на разрешение курить.

— Да. Я вообще-то в такси только подрабатываю. У меня два дома в Майями и большой бизнес там. А здесь — просто чтобы на телефон заработать. Так, мелочевка…

— О! — снова отреагировала я по той же причине.

— Да. Меня еще покойный Лужков в советники звал. Но я не пошел на постоянную работу. Зачем это мне? Так, бесплатно советы ему давал по бизнесу, по развитию градостроительства…

— Ага, — пискнула я, прикидывая — смогу ли быстро покинуть авто в случае непредвиденных обстоятельств.

По всему выходило, что — нет. Дверь была заблокирована.

Во время пандемии и разнообразных локдаунов я, разумеется, свыклась с мыслью, что Мир сошел с ума. Но мне все еще было трудно принять это как всеобщее свойство окружающей действительности. Поскольку я давно за рулем — знаю: на дорогах полно сумасшедших, причем часто буйных. Но все же, когда тебя везет умалишенный — становится не по себе.

Мы двигались в крайнем левом ряду в густом потоке машин.

— У меня и под Москвой вилла, — рассказывал таксист, — но я там редко бываю, все некогда, некогда… Суета заела: тому бизнес-план составь, этому… Приемы бесконечные, фуршеты… Театральные постановки новые опять же надо все обозреть, зовут же — не откажешь…

Я кивнула:

— Не откажешь.

— Не верите?

— Почему же? Отчего же? Очень верю, очень.

— А вот другие — не верят, — горько констатировал таксист.

— И это неправильно! — пролепетала я. — Людям надо верить! Как людям не верить?

— Вот именно, — таксист насупился и всю остальную дорогу молчал.

Довез все же меня до дома. Целую и невредимую. Людям надо верить!

На следующий день Ирина с утра пораньше отправилась в телецентр. Мы с Наташей извелись от нетерпения. Через час уже стали слать эсэмэски: «Как дела?»; «Ты где?». Пару раз мне звонила Лариса Верещагина — тоже волновалась. Ира ответила только через три часа:

— Вечером все расскажу.

…А вечером Наташку сбила машина…

Примечания

6

См. роман Марии Мусиной «Квадратные метры хитрости».

7

См. роман Марии Мусиной «Квадратные метры хитрости».

8

См. роман Марии Мусиной «Заклятые подруги». Издательство ЭКСМО 1999 г.