Hometown средней полосы

Мария Маду, 2023

Унылая бухгалтерша 45 лет возвращается в родной город, чтобы переосмыслить свое детство… и стать святой, чтобы охотиться на вампиров. Она пьет чай со старым учителем, встречает одноклассницу-королеву класса… и узнает, что ее мать – настоящий монстр.Как быть "в потоке", как начать путь к своей легкости и счастью – ищем вместе с героиней в этом ироничном трансформационном романе.

Как все знают, Антонина Семеновна — непримиримый борец со злом, пленительная мечта всех мужчин, верный друг и гроза монстров!

Но еще неделю назад это было не так. Абсолютно, антигуманно не так. Вот вам история о том, как из ответственной, старой, унылой тетки-бухгалтерши Антонина Семеновна превратилась в героиню…

Инициация

Антонина Семеновна проснулась в своей серой, одинокой, неуютной квартире в тусклом, северном Нижнем Тагиле. В самое беспросветное время года — в конце февраля. Когда зима вроде бы почти прошла, но до первых ласточек еще два тоскливых месяца северных холодов."45 лет"стучало у нее в голове. Еще один солнцеворот прошел, снова пасмурно и тошно. Двадцать девятое февраля в високосный год… одно хорошо, что можно праздновать День рождения раз в четыре года! Пожалуй, это было единственным позитивным фактом.

Зеркало старого трюмо отразило круги под глазами, острый нос, растрепанные темные волосы до плеч, некогда прекрасный, но ныне дряблый зад… На остальное она и смотреть не стала, отправилась в ванну, пряча взгляд от нелицеприятных отражений.

После гигиенических процедур и чашки кофе она подошла к гардеробу. Выглаженное черное платье-балахон, скрывающее ноги до лодыжек, уже ждало своего часа. Она окинула взглядом весь свой унылый черно-серый гардероб. Никто и не заметит, что это праздничное платье, подумала Антонина Семеновна, теребя мамину брошь с пауком.

Она прокашлялась. Вдруг обнаружатся болезненные симптомы и можно будет взять отгул на работе? Но нет, конец месяца, отчетность, куча дел, которые может решить может только она, незаменимая, неустрашимая, цельнометаллическая баба-бухгалтер!

Антонина Семеновна вдохнула поглубже и вдруг поморщилась: рыбьи останки от ужина завоняли в мусорной корзине. Если их не выбросить, то к вечеру соседи начнут ломиться в дверь, выясняя, кто умер в квартире. Она взяла ведерко и направилась к мусоропроводу.

Конечно же, мусоропровод был забит. Она уже привыкла, что в ее день рождения вокруг происходят катаклизмы и множественные мелкие (да и крупные тоже) неприятности. Антонина Семеновна вздохнула и вышла из панельной пятиэтажки в темный двор. Мусорный пакет прохудился и капал вонючей жижей, поэтому она взяла с собой мусорное ведро. Неприветливые соседи, поеживаясь от февральского холода, опустив глаза, проходили мимо.

Антонина Семеновна метким броском отправила пакет в большой контейнер, но в полете пакет задел петлю контейнера, разорвался, и ей пришлось поднимать склизкий мусор голыми руками с заледеневшей земли. Наконец, она грустно поплелась обратно.

— Тьфу ты, — какой-то толстый мужик толкнул ее плечом и пошел дальше, не оглядываясь. — Баба с пустым ведром, тьфу…

Антонина Семеновна от грубого толчка сделала шаг назад, поскользнулась на корке льда, неловко подпрыгнула вверх и полетела прямо в стену, размахивая руками. Сначала об лед бабахнуло ведро, затем на ведро упало тело Антонины Семеновны. Ведро, однако, не ударилось с грохотом на промерзший асфальт, а врезалось во что-то мягкое, сотворив при этом душераздирающий нечеловеческий крик.

Антонина Семеновна смахнула рукой волосы с лица. По щеке потекло что-то теплое и влажное. Она посмотрела на свою руку — та была в крови. Героиня вскочила и проинспектировала свое тело: болело плечо, в которое толкнул мужик, а также бедро, на которое пришлось приземление. Она посмотрела вниз. Под ведром лежала раздавленная кошка. Черная кошка с открытыми пустыми глазами, вся в темной густой крови.

Антонина Семеновна осторожно положила кошку в ведро. Оно треснуло, и из пролома капала кровь. Она отправилась обратно к мусорному баку, кисти рук были красные, будто в стильных красных перчатках. Кровь на щеке запеклась и зачесалась, она размазала ее тыльной стороной ладони.

Надо же так, подумала она, вот пойди попробуй раздавить кошку, или на скорости переехать ее машиной, даже если специально взять биту и пойти охотиться на кошек — нет, не получится. Слишком осторожные животные, особенно черные. А сегодня — просто раздавила мусорным ведром! Такого в ее день рождения еще не случалось. Хотя бывало много всякого…

Она взяла кошку за голову, опустила ее в ведро. И вдруг некстати подумала про день рождения ослика Иа, когда его потерянный хвост идеально вошел в пустой горшочек. Было так похоже, что даже стало немного смешно. И настроение поднялось, как ни странно. Она вернулась к контейнеру и бодро закинула ведро внутрь. Мусорный контейнер откликнулся торжественным гулом, и одновременно с этим громко хлопнула дверь подъезда. Антонина Семеновна вздрогнула и обернулась. Старательно не оборачиваясь в ее сторону, прошел сосед сверху, оперуполномоченный Скользюков. Видимо, очень торопился на работу.

Пора и мне, подумала Антонина Семеновна. Она вернулась домой и смыла с себя остатки кошки. Машину решила не брать, потому что в ее день рождения аварийная опасность зашкаливала, а возиться с ремонтом — себе дороже.

Конечно же, бешеная толкучка в троллейбусе, открытый люк на дороге, авария, пересадка в маршрутку — все это случилось по дороге на работу. Ах да, еще сломался каблук на новом сапоге, но это уже мелочи. Наконец, наша героиня прихрамывая добралась до офиса.

На ресепшене сидела новенькая. Боже, как же она ненавидела девочек на ресепшн! Они ведь специально там сидят, такие милые, улыбающиеся, счастливые, юные и бесцеллюлитные. А мимо проплывает попа-дирижабль Антонины Семеновны. Старый, помятый дирижабль с узкими сутулыми плечами и разбитыми надеждами.

Все коллеги-старожилы постарались в этот день массово отсидеться дома. Даже директор позвонил и сказал, что “будет в разъездах", поспешно пообещал поцеловать в щечку завтра и резко пропал, не успев попрощаться. Потом оказалось, что он уронил в унитаз телефон. Но при этом он все равно вздохнул с облегчением: дешево отделался. В прошлый раз ногу сломал, в позапрошлый раз — машину разбил всмятку.

Все знали, что один раз в четыре года, на день рождения Антонины Семеновны, в офисе случалось черт знает что: пожар, потоп, массовое отравление водой из кулера, нашествие клопов… В прошлый раз в разгар поздравлений появился “террорист” с учебной гранатой, бывший хахаль одной из девочек-практиканток. Антонина Семеновна быстро обезвредила его, ударив по голове цветочным горшком. И в целом это нападение осталось бы досадной мелочью, если бы в земле из-под цветочного горшка не была бы найдена чья-то отрубленная кисть руки. Пришлось вызывать оперуполномоченного Скользюкова, который весь день нудно допрашивал каждого сотрудника. Конечно, ни о каком рабочем настроении речи не шло. Праздничек, однако.

Тем временем в отсутствие директора офис расслабленно гудел, ничего не подозревающие коллеги выстроились в шеренгу для поздравления Антонины Семеновны со знаменательной датой. Девочки из бухгалтерии шушукались, пряча за спиной большой букет алых роз. Букет имел не слишком презентабельный вид, потому что в последний момент, прямо на крыльце их офиса, на курьера с цветами напал бешеный шпиц. Два килограмма милоты, шерсти и ярости внезапно вцепилось в букет мертвой хваткой. Курьеру пришлось бороться за презент, размахивая розами, подобно тому, как заправский банщик управляется с веником.

А вот праздничное угощение было заготовлено накануне, поэтому перебоев с доставкой фруктов и закусок не случилось. Антонина Семеновна наивно обманывала себя тем, что инцидент с кошкой и неурядицы с транспортом — это достаточное количество неприятностей за этот день.

В большой переговорной комнате повисла тишина, замдиректора приготовился произносить поздравительную речь, и тут в приемной хлопнула дверь. Девочка с ресепшен метнулась было к двери, но тут в кабинет заплыла пышная дама в белом костюме. Она двигалась в такт музыке, звучащей, однако, лишь в ее голове. Она будто бы сошла со сцены, где проходил конкурс двойников Элвиса: на брюках блестели серебряные лампасы, на голове красовалась элегантная шляпа а-ля денди. Даму нельзя было назвать толстой, она источала вайб любви к жизни и к розовым донатам с радужной посыпкой. От этой любви лишние килограммы приклеиваются к телу нежно, как облачка сахарной ваты, и совсем не уменьшают привлекательности.

Кто-то захлопал, решив, что это приглашенная артистка, остальные присоединились. Все, кроме Антонины Семеновны. Она-то точно знала, что никого не приглашала, и что добра от этого странного посетителя не будет. Потому что двадцать девятого февраля добра не бывает. На всякий случай, она зашла за спину Толика — очень высокого сутулого айтишника в сером свалявшемся свитере. Она уткнулась носом в катышки и убрала руки за спину, чтобы не начать выдирать слежавшиеся комочки из мерзкой кофты.

Гостья откланялась и подняла руки над головой, будто дирижер. Все смолкли и приготовились к представлению. А женщина начала громко считать присутствующих, указывая на каждого человека пухлым пальцем, унизанным крупными кольцами.

— Один, два, три… тринадцать! — торжественно закончив счет на цифре тринадцать, она остановила свой палец на Антонине Семеновне, осторожно выглядывающей из-за катышков. — Туки-туки на тебя!

Глядя Антонине Семеновна в глаза, она вытащила из кармана пиджака розовую коробочку и вручила ее юбилярше. Представительница Элвиса в Нижнем Тагиле еще раз поклонилась публике, сорвав новые овации, и торжественно удалилась. В кабинете повисла тишина, все ждали продолжения. Однако белая дама исчезла с концами.

Сконфуженный замдиректора скомканно поздравил Антонину Семеновну с юбилеем, чуть подрагивающей рукой вручил ей сертификат в центральный массажный салон “Парад”, и коллеги виновато набросились на угощения, а потом разошлись по своим местам.

Антонина Семенов тоже вернулась на свое рабочее место, с легким щелчком раскрыла розовую коробочку. Там мог бы оказаться вибратор или солнечные очки. Но футляре лежал отполированный, хорошо заточенный осиновый кол.

Антонина Семеновна решила, что это подарок от шефа — с намеком на инфернальность ее праздника. Или от бывшего мужа, который каждый раз в день ее рождения исчезал с радаров, с тех пор как в день ее рождения, прямо во время торжественной речи, чихнул, упал от этого чиха лицом в пол и сломал себе нос. Этот эпичный момент был запечатлен на видео.

— Ха-ха. — мрачно прокомментировала подарок Антонина Семеновна и положила футляр в сумочку.

Она включила компьютер и погрузилась в работу. Дела двигались с космической скоростью, будто вручение осинового кола отменило проклятие “дня неудач”. Все инстанции быстро пересылали ей нужные данные, коллеги мгновенно отвечали на звонки и будто бы предугадывали все ее запросы. После обеда куча дел внезапно исчерпала себя, и ей на глаза вдруг попался сертификат в массажный салон. Она легкомысленно позвонила туда, и вежливый администратор предложил ей через полчаса сеанс с лучшим массажистом города. Антонина Семеновна неожиданно для себя согласилась. Она быстро собралась, засунула в сумку толстую стопку заказных писем и объявила девочкам из своего отдела, что покидает офис по срочным делам. Все сердечно обняли ее на прощание и напутствовали во время выполнения “сро-очных” дел тяпнуть шампанского!

В центральном массажном салоне “Парад” ее приветствовала кукольного вида администраторша с опахалами-ресницами. Она изящной ручкой с длинными барби-розовыми ногтями указала на дверь, за которой ее ждали большие руки Мусы. Почему-то вид этой куколки в этот раз ничуть не выбесил героиню. Она с эстетическим наслаждением оценила каждый изгиб девушки, и приветливо ей улыбнулась. Девушка искренне кивнула ей в ответ. Героиня с воодушевлением вошла в массажный кабинет.

Там она разделась за специальной ширмой и мельком посмотрела на свое отражение. Антонина Семеновна удивилась, как привлекательно оно выглядит. Тело, конечно, с утра нисколько не изменилось, но теперь владелица глядела на него беспристрастно, не сравнивая себя с той двадцатилетней девочкой, какой ощущала себя внутри. Складки и морщины больше не казались ей катастрофическими, потому что ноги оставались длинными и стройными, попа все так же сохраняла привлекательность, хотя и обрела мягкость без спортивных нагрузок. И все остальное тоже было ничего себе, она захотела провести по своему телу руками и заново познакомиться с самой собой…

— Вы готовы? — Пропищал голос за ширмой. — Я Муса, ваш массажист. Ложитесь, как только будете готовы.

Она завернулась в воздушный сетчатый одноразовый халатик и шмыгнула на массажный стол. Массивный массажист, похожий на сумоиста, принялся месить ее тело и тоненьким голосом принялся жаловаться на зажимы и смещения, которые появились за последнюю… жизнь, в течение которой Антонина Семеновна отказывала себе в удовольствии от спа-салонов. В тот момент наивысшего блаженства она даже объяснить себе не могла, почему избегала удовольствий так настойчиво и категорично.

— Прости, Муса, жизнь моя пуста… вся пуста… — бормотала она в блаженном забытьи.

Руки массажиста поворачивали, мяли, хрустели позвонками, так методично и уверенно, что Антонина Семеновна погрузилась в безмятежный транс. Внезапно легкий сквозняк пробежал по телу, покрывая кожу тревожными мурашками. Ладонь Мусы, которая медленно ползла по позвоночнику к шее, вдруг стала холодной. Ее тело мгновенно сжалось и скатилось на пол. Как будто бы автоматически, на основании одних лишь мурашек. Как будто кто-то раскрутил ее интуицию на максимум. Антонина Семеновна кинулась к стулу, на котором лежала ее потрепанная жизнью безразмерная сумка. Она кинула взгляд на массажиста, который злобно смотрел на нее и тяжело дышал. Белки его глаз были ярко-красными, а зрачки превратились в черные дыры. Плечи его раздались в ширину, и футболка с названием салона разорвалась на слова “пар” и “ад”. Курчавые волосы на его груди встали дыбом. Антонина Семеновна отпрыгнула к двери, одновременно пытаясь нашарить в сумке небольшой футляр, в котором поместились бы очки или вибратор. Но под руку попадались только письма, забившие верхний ряд захламленной кладовой, коей на самом деле являлась сумка. Антонина Семеновна зачерпнула письма и кинула в монстра. Бросок получился таким сильным, что несколько писем уголками расцарапали его лицо. Муса зарычал, и из его пасти в разные стороны полетела зеленая пена. Монстр бросился на свою жертву, прижал всем телом к двери так, что послышался хруст. Он вдруг замер. Антонина Семеновна чуть толкнула его назад. В его волосатой груди торчал осиновый кол. Хорошо заточенный, небольшой, тщательно пропитанный ладаном. Из-под него сочилась темно-бордовая кровь. Героиня дернула кол на себя, и Муса навзничь упал на пол. Она вытерла оружие об его штаны. Дверь подозрительно дернулась снаружи.

— Прости, Муса, у тебя были лучшие ладони в мире, — она вздохнула, передвигая безжизненное тело.

Антонина Семеновна подтащила тело массажиста поближе и забаррикадировала им вход. Странно, но огромное тело монстра показалось довольно легким. Она открыла шкаф с вещами Мусы, вытащила из штанов бумажник к ключами от машины.

Она молниеносно оделась, кинула последний взгляд на массажиста, перешагнула его и открыла дверь.

Антонина Семеновна осторожно выглянула в коридор: у ресепшена скалили зубы три добермана, их ядовито-зеленая пена капала на пол. Администратор за стойкой неестественно повернула голову, как будто внезапно стала пластиковой куклой. Стеклянные глаза девушки не мигая смотрели на Антонину Семеновну из-под искусственных ресниц. Накрашенный рот открылся.

— Надеюсь, вам у нас понравилось? — девушка произносила эти слова, не двигая губами.

Вдруг раздался звонок ее служебного телефона, и собаки, как по команде, кинулись вперед. Антонина Семеновна поймала странное ощущение, что знает, как нужно действовать. Просто знает — и все, как будто в момент драки время растянулось, и у нее появилось время подумать над стратегией своего поведения. Эмоции жили отдельно от разума и не затмевали его паникой. Наоборот, в ней рос радостный азарт: еще, еще, еще! Наконец-то начала происходить жизнь, которую она ждала сорок пять лет! Героиня сняла зеркало со стены и с размаху надела его на голову первого пса. В тяжелой посеребренной раме проломилось стекло, и в посередине показалась окровавленная морда. Развернувшись, героиня толкнула и прижала к стене рамой зеркала следующего зверя, перебив ему шею. Третьего она приняла голыми руками, схватила за слюнявую пасть и разорвала ее.

Длинные тревожные звонки телефона не прекращались. Видимо, кто-то очень хотел записаться на массаж. Сбоку на героиню набросилась первая собака с окровавленной мордой. Антонина Семеновна прижала животное бедром к стене. Пока безумный зверь извивался всем телом, она подняла острый осколок с пола и ударила им по черепу. На стене осталось живописное темно-багровое пятно. Антонина Семеновна достала из сумочки осиновый кол, подошла к выходу, перегнулась через стойку, приставила кол к шее администраторши и взяла трубку.

— Рекомендую направиться на почту. — сообщил голос сестры Элвиса из трубки.

Голос источал такой же восторг, который наигрывал рок-н-ролл внутри Антонины Семеновны. Героиня кивнула и положила трубку.

— Ждем вас снова, — произнесла девушка за стойкой, не двигая губами.

Антонина Семеновна положила ей руку на плечи, вытерла собачьи слюни о ткань униформы и сняла с ушей девушки изящные длинные-длинные сережки со стразами сваровски. Она давно любовалась такими, но не решалась себе купить. Девушка начала крутить головой по кругу, все ускоряясь и ускоряясь. Героиня поспешно вышла из салона, и вслед за ней в закрытую стеклянную дверь прилетела голова блондинки, по закаленному стеклу побежала паутина трещин и закрыла от глаз прохожих картину побоища.

На парковке перед салоном Антонина Семеновна достала ключи массажиста и «пикнула» кнопкой. Через несколько секунд она уже ехала в чужом голубом «Матисе». Над панелью было приклеено фото мамы Мусы — точная копия сына, только с накрашенными губами. Героиня поправила зеркало заднего вида и взглянула на себя, а пока ждала на светофоре, примерила новые сережки.

— Кто же ты? — шепнула она себе, и ничуть не удивилась бы, если бы отражение ей ответило.

Она осмотрелась: вокруг бурлила обычная жизнь обычного города. Никто не бегал, как в “Матрице”, по стенам, никто не превращался в зеленых тварей. Никаких киношных спецэффектов посреди Нижнего Тагила.

Ноги героини ударили по газам, а свободная рука скользнула в сумку и ловко нашарила там губную помаду, целую вечность назад потерянную в недрах бездонной кладовой. Ее рука жирно очертила линию губ алой помадой, цвета “секс на закатном пляже”. Этой помадой, кажется, она пользовалась в последний раз перед новогодним корпоративом, который был года три назад. Тогда у них работал некий импозантный инженер, которому Антонина Семеновна планировала когда-нибудь начать строить глазки.

Воспоминания о фиаско с инженером погрузили Антонину Семеновну в в грустные воспоминания, и в зеркале заднего вида отразились ее печально-виноватые глаза. Она как будто вывалилась из портала крутого параллельного мира в свою обыденную реальность. “Битлз” в голове перестали петь, а сбоку засигналил обиженный клаксон маршрутки, которую она только что подрезала. Героиня виновато забилась в крайний правый ряд и спрятала глаза от осуждающего лица водителя маршрутки. Тут же какой-то пешеход поскользнулся и плюхнулся на дверцу.

— Я ведь угнала машину. — вслух сама себе сказала Антонина Семеновна и ужаснулась своим поступкам.

Она постаралась вообще не думать о том, что произошло в салоне, потому что это было бы просто невозможно переварить.

Машинка остановилась, героиня поспешно выскочила наружу, чтобы осмотреть прохожего, который уже сполз на асфальт под багажником. Сумку она взяла с собой — там были влажные салфетки. Сзади средито забибикала машина, которая ехала следом за “матисом”. Антонина Семеновна обернулась на этот истошный звук и не заметила, как прохожий зашевелился и впился в лацканы ее пальто так, что швы затрещали. Она потянулась за сумкой, но прохожий отпихнул сумку ногой, продолжая крепко держать за пальто. Она попыталась выскользнуть из пальто и прыгнуть к сумке. Наверное, именно так поступила бы героиня, которая недавно разгромила массажный салон. Но прохожий оказался слишком силен для обычной Антонины Семеновны, в которой стих рок-н-ролл. Ее нога в сапоге со сломанным каблуком подвернулась, и она лишь плюхнулась на бок, а руки остались в рукавах пальто, будто скованные смирительной рубашкой. Прохожий радостно зарычал, а его оскал начал неестественно раздвигаться в стороны, как будто у него в два раза увеличилось количество зубов. Антонина Семеновна вспомнила курсы самообороны, на которые ходила лет десять назад, и ударила своим лбом ему в нос. Маневр оказался довольно эффективным, монстр на мгновение отпрянул, а она смогла лечь на тротуар животом и дотянуться до сумки, прижать ее к животу. Прохожий налег на ее ноги, а героиня решила опробовать новую стратегию нападения: перевернуться на спину, подтянуть ноги к груди и пнуть его каблуками в лицо. Но получилось у нее только перевернуться на спину, а монстр в это время вскочил и навис над ней, капая темной кровью из разбитого носа на пальто.

— Pretty woman, walking down the street… — тоненьким голосом запела Антонина Семеновна, пытаясь вернуть себе ощущение силы бодрой песенкой.

Этот трек всегда придавал ей энергии, помогал с любыми мозолями на ногах дойти до дома с гордо поднятой головой. Но внутренняя музыка покинула ее и вместе с ней — мощь воительницы.

Других прохожих вокруг не было видно, как будто потустороннее нападение монстра очистило улицу от обычных людей. Краем глаза Антонина Семеновна заметила высокое крыльцо, и решила ползти в сторону дверей. Монстр поднялся над ней, его конечности стали длинными и тонкими, а улыбка продолжала растягиваться, как у чеширского кота. Он почувствовал свое силовое преимущество и решил поиграть с жертвой.

Это позволило Антонине Семеновне задом отползти по ступенькам вверх, ближе к двери. Ей показалось, что возможность скрыться за дверью — единственный путь к бегству. По крайней мере, на дорогу выскочить у нее возможности точно не было — улыбашка оставил ей только один путь к отступлению. Сумку свою она сжимала в руках, но не могла залезть рукой внутрь. Наконец, быстрым рывком она кинулась к двери и потянула на себя ручку. Тяжелая дверь распахнулась. Но монстр не разозлился, не дернулся за ней, а лишь еще шире улыбнулся. Не смея надеяться на спасение, героиня юркнула внутрь, молясь про себя, чтобы это здание оказалось почтой. Но дубовая дверь и полумрак подсказали ей, что она попала в краеведческую библиотеку. А зловещий смех за дверью подтвердил опасения, что внутри Антонину Семеновну поджидало нечто пострашнее.

Чуткое мясистое щупальце, будто вырвавшееся из “хентая”, быстро приближалось к ней, скользя по старинному паркету библиотеки. Мерзкие склизкие присоски молниеносно обернулись вокруг тела героини, не дав ни единого шанса открыть сумку с осиновым колом. Щупальце медленно и неумолимо начало перемещать ее к стойке библиотекаря. Библиотекарь с сиреневой осьминожьей головой ждал Антонину Семеновну, раскрыв страшную пасть с мелкими острыми зубами. В помещении было довольно темно, за окнами вечерело, внутри светилась лишь обычная настольная лампа, она лила теплый уютный свет на мерзкую голову чудовища.

— Выдайте мне поэму Маслова “Аврора”, 1920 года! — выкрикнула Антонина Семеновна, задыхаясь от хватки щупальца.

По телу осьминога прошла дрожь. Он сжал жертву еще сильнее и ускорил приближение героини к своей пасти. Но тут из глубины библиотеки раздался потусторонний женский вздох. Щупальце завибрировало, а голова осьминога сморщилась и стала человеческой головой строгой старушки с пучком на голове. Из-за полок с книгами послышались гулкие всхлипывания, будто рыдающая девица сидела под большим колоколом с хорошей акустикой.

— У нас нет такой книги. — укоризненным тоном сказала библиотекарша и сглотнула с булькающим звуком.

Усохшее щупальце уползло под стойку регистрации, превратившись, очевидно, обратно в ногу пожилой дамы.

— Где-е?.. — вопросительно прорыдал заунывный голос роковой Авроры.

Слабый свет от лампы погас. Дама вжала голову в плечи и закрыла глаза, будто бы ожидая расправы или еще чего-то столь же ужасного. Антонина Семеновна не стала долго рассуждать, она сунула руку в сумку, сжала в ладони осиновый кол и метнулась ко входу. Но дверная ручка была заблокирована. Героиня попробовала протаранить дверь плечом, потом схватила стул и со всей мочи ударила туда же. Стул отскочил, больно ударил героиню по лбу, а дубовая дверь осталась неприступной.

С бьющимся сердцем Антонина Семеновна обернулась и увидела мертвую даму-осьминога. Она лежала на стойке регистрации, будто решила вздремнуть. Ее лицо было повернуто к окну, и было видно, что глаза ее были с ужасом выпучены из орбит.

Рыдания призрака вдруг смолкли. Стало клаустрофобно тихо, до тошноты. Антонина Семеновна решила воспользоваться заминкой и найти запасной выход. Она сделала пару шагов к библиотекарше и вдруг увидела сбоку между высокими книжными полками белую фигуру, которая держала над собой свечу. На первый взгляд, она была похожа на священника в белом балахоне, а на второй взгляд — на подростка в белой худи, который из шалости отбился от школьной экскурсии.

Но фигура подняла голову, и под капюшоном оказалось помятое лицо женщины средних лет. В руке она держала не свечу, а вилку с наколотой фрикаделькой. Ничего особенного в этой фрикадельке не было, просто фигура стояла так, что сразу за фрикаделькой светилась дежурная лампа запасного выхода.

— Ну, пойдем, пока Аврора Карловна не вернулась. — обыденно сказала она.

Антонина Семеновна почему-то решила, что женщине с фрикаделькой можно довериться. Да и выбора у нее не было. Оставаться в запертой библиотеке один на один с приведением-убийцей не хотелось, особенно в свой день рождения.

Женщина кивнула и быстро двинулась в сторону эвакуационного выхода. За дверью оказалась лестница наверх и дверь на улицу. Но спасительница нагнулась и юркнула под лестницу. Антонина Семеновна подумала про улыбчивого прохожего, который мог еще оставаться снаружи, и решила, что стоит и дальше следовать за этой странной, но уверенной женщиной с фрикаделькой. Осиновый кол в руке она сжала покрепче. Под лестничным пролетом пряталась металлическая дверца, похожая на электрический щиток. Женщина открыла дверь, и там оказался вход в длинный тоннель.

— Идем, там… безопаснее. — неопределенно сказала она и торопливо протиснулась в дверцу.

Антонине Семеновне ничего не оставалось, кроме так подобрать полы пальто, втянуть живот и залезть в крайне подозрительный лаз. Узкий тоннель с высоким потолком был похож на подземный переход между корпусами, какие бывают в университетах или больницах. Бесконечно длинный, сырой, освещенный редкими длинными люминесцентными лампами. Добрая половина этих ламп стробила, требуя замены отсыревшей электропроводки.

Антонина Семеновна тем временем прокручивала в голове последние события и поражалась, как она умудрилась вспомнить легенду о приведении Авроры Карловны Демидовой, которая искала дневник матери в старой библиотеке. Эту легенду она услышала еще в школе, когда их отправили на экскурсию в нижнетагильский краеведческий музей. Как она смогла вспомнить имя автора проклятой книги со стихами, якобы посвященная роковой Авроре?

— А я молодец. — задумчиво сказала Антонина Семеновна и ей стало очень приятно от этих слов.

Она решила хвалить себя почаще, это оказалось не менее приятно, чем комплименты от других людей. Женщина обернулась на нее и окинула злобным взглядом. Героине даже показалось, что она тоже начнет превращаться в чудовище. Но женщина вскинула вилку с фрикаделькой над собой и ускорила шаг. Так они прошли метров триста или километр, героиня не могла сориентироваться во времени и пространстве из-за нахлынувших эмоций.

Тем временем коридор стал шире, вдоль стены появился длинный ряд мешков и коробок. В стороны расходились другие коридоры, которые уже были похожи на обычные офисные переходы. Наконец, женщина сняла капюшон, засунула вилку в карман и вывела Антонину Семеновну в приемный зал почты, где стояла обычная длинная очередь. Очередь радостно загудела, увидев женщину, потому что работало только одно окно. Героиня с тоской вспомнила, что ей тоже нужно отправить кучу заказных писем. Женщина вытолкнула ее в общий зал и шепнула на прощание:

— Забудь и все будет хорошо, в церковь сходи или к психологу.

Антонина Семеновна благодарно помахала ей рукой, в которой был все еще зажат осиновый кол.