Hometown средней полосы

Мария Маду (2023)

Унылая бухгалтерша 45 лет возвращается в родной город, чтобы переосмыслить свое детство… и пройти обряд, чтобы охотиться на вампиров. Она пьет чай со старым учителем, встречает одноклассницу-королеву класса… и узнает, что ее мать — настоящий монстр.Как быть «в потоке», как начать путь к своей легкости и счастью — ищем вместе с героиней в этом трансформационном романе с вайбом самоиронии.

Почта

Женщина уже ее ждала внутри. Она схватила Антонину Семеновну за руку, все еще сжимающую кол, и втянула ее обратно в святая святых своего рабочего пространства. Очередь разочарованно вздохнула им вслед: Надя, конечно же, не появилась, и в зале осталась работать одна касса.

Теперь героиня смогла хорошо рассмотреть свою спасительницу: среднего возраста и комплекции, с кудрявыми, как ржавая проволока, волосами, собранными в пучок на макушке. Нос картошкой придавал сходство с фольклорными персонажами типа домовых или кикимор. Но все это смотрелось бы довольно гармонично и мило, если бы не выражение лица, полное скорби и ненависти. Как будто Антонина Семеновна была для нее привычным и непреодолимым злом, с которым женщина давно смирилась. Они вернулись в бесконечные коридоры, героиня почти бежала, прихрамывая, за странной женщиной, у которой, похоже, были ответы на все дикие вопросы, которые пчелиным роем гудели в ее голове.

— Она тебе вообще ничего не объяснила? — сочувственно зацокала языком женщина, с нечеловеческим напором протаскивая героиню по завалам мешков и коробок.

— Вы про женщину в блестках, которая дала мне ко… коробочку?

Внезапно женщина остановилась перед какой-то обычной дверью. Антонина Семеновна с размаху ударилась о ее спину, будто о бетонную плиту. Она поразилась внутренней силе и устойчивости своей проводницы.

Мимо прошаркала Надя, которая медленно двигалась в сторону приемного зала. Женщина представилась:

— Я — Оля, мы старшие специалисты почты. А это Надя — они логистикой занимаются. Лены — на подхвате.

Фраза была не очень понятная. Антонина Семеновна решила с именами разобраться попозже. Она просила то, что было ей необходимо выяснить:

— А кто это был — там, в библиотеке?

— Фамильяры. — обыденно ответила Оля, будто этим словом можно было все объяснить.

— Фамильяры — это помощники вампиров? — терпеливо уточнила героиня.

— А, так ты вообще ничего не знаешь?! — удивилась Оля и открыла дверь.

Они зашли в плохо освещенную комнатку с белыми стенами. Потолок помещения уходил вверх этажа на три. В глаза сразу бросился странный алтарь у противоположной стены. Это был пластиковый обеденный стол, застеленный кухонной клеенкой в синюю клетку, как у бабушек в деревне. На скатерти стояла тарелка со спагетти и штук десять китайских светодиодных свечей на батарейках, имитирующих настоящие. В центре композиции находилась картина, похожая на икону с макаронным монстром. Антонина Семеновна узнала его.

— Э-э… я, наверное, пойду. — тихо сказала героиня и попятилась к выходу.

— А там тебя как раз ждут. — язвительно усмехнулась женщина.

— Да почему?! — крикнула Антонина Семеновна. — что я сделала?

— Твоя сила пробудилась и она сла-адкая. — хищно протянула Оля, будто хотела откусить кусочек.

— Как она пробудилась?

— Тебе исполнилось 45. Вся твоя жизнь была полна несчастий, так?

— Так. — грустно подтвердила героиня.

— В 45 лет ты получила доступ к силе. Она внутри. — женщина протянула руку и положила героине грудь.

Антонине Семеновне стало неловко и она сделала шаг назад.

— А можно это проклятие, — Антонина Семеновна помахала осиновым колом, который до сих пор держала в руке. — как-то вернуть или другому передать?

— Никак, — женщина развела руками. — либо ты проходишь обряд, либо каждый встречный фамильяр будет пытаться тебя сожрать.

— Я не могу быть воительницей, у меня в школе по физкультуре четверка была! А ниже четверки никому не ставили!

Женщина проигнорировала эту истерику и накинула на голову капюшон, закрыв свою пышную прическу. Она подошла ближе к алтарю, принялась искренне бубнить что-то вроде молитвы, слов было не разобрать. Но молитва показалась настолько искренней, что Антонина Семеновна даже захотела перекреститься, но не была уверена, насколько уместен этот жест рядом с макаронами. Оля обернулась, цапнула руками спагеттину и поднесла ко рту героини. Она была немного склизкая, вполне возможно, что лежала тут со вчерашнего дня. Героиня поспешно ее проглотила и вспомнила с тоской о колбасной нарезке и пицце, оставшихся на работе.

— Во имя истинных макарон, фрикаделек и фалафеля! Приятного аппетита.

— Спасибо. — автоматически шепнула Антонина Семеновна.

Женщина кивнула, отошла от алтаря и достала свой телефон из кармана.

— Ты здесь родилась?

— В Серове. — удивленно ответила Антонина Семеновна. — Это маленький город, на севере…

— Прям родилась там? — перебила Оля, сверля ее взглядом.

— Да.

— Ну что ж, хорошая новость — там отличная почта, не то что наши трущобы. Я туда на паломничество даже ездила.

Женщина мечтательно закатила глаза, будто рассказывала о любимой песне Стаса Михайлова.

— А какая плохая новость? — осторожно уточнила Антонина Семеновна.

— Надо ехать туда. Пройти обряд можно только в родном городе.

— Я там давно не была, меня с работы вряд ли отпустят… — начала было Антонина Семеновна.

— Иначе съедят. — отрезала Оля. — регистрирую тебя на прохождение обряда охотницы. Имя скажи. Сейчас за минуту тебя запишу в адепты через приложение. Ты веган? — буднично забубнила женщина, забивая данные Антонины Семеновны в телефон.

— А причем тут веган? — героиню почему-то напугал этот вопрос.

— Потому что веганов причащают фалафелем, а нормальных людей — фрикадельками.

— Это что же, веганы ненормальные? — Антонина Семеновна была так сбита с толку, что вполне могла бы поверить, что все вегетарианцы — инопланетяне.

— Нормальные они. — хмуро подтвердила Оля, но как будто неуверенно.

Пока она вносила в приложение паспортные данные, Антонина Семеновна тоже залезла в телефон и принялась изучать историю человека с дуршлагом на голове, основавшему культ макарон.

— Хочешь есть? — вдруг спросила Оля.

— Что? Нет. — героиня аж вздрогнула от этого вопроса и поспешно засунула телефон в карман пальто.

— Пойдем, что мы у алтаря-то, в самом деле. Проведу небольшой ликбез и дам тебе… эх, дам тебе одну штуку, чтобы доехать до родины в целости.

Женщина сняла белую худи, и Антонина Семеновна увидела на ее шее невнятный кулон, похожий на комок слипшихся спагетти. Они вышли из каморки. Снова потянулись коридоры, заваленные мешками с письмами и посылками. Антонина Семеновна посмотрела на потолок и ахнула: высоко наверху, на шестиметровом потолке вилась красивая граффити, посвященная жизнеописанию человека с дуршлагом на голове.

Антонина Семеновна решила, что еще один переход по коридорам со сломанным каблуком она не осилит. Но довольно быстро они добрались до широкой двустворчатой двери, похожей на вход в актовый зал. Оттуда потянуло подвальной сыростью. Они вошли в небольшое кубическое помещение, похожее на игрушечный вокзал. Там стояла копия паровоза, который находился на площади перед краеведческим музеем Нижнего Тагила. К паровозу были прицеплены три вагонетки с мягкими сиденьями, в каждую мог поместиться один взрослый человек. Этот игрушечный поезд стоял на рельсах, а железная дорога уходила в темноту очередного коридора.

— Ну, садись. — устало кивнула Оля.

Она заняла одну из вагонеток, достала из кармана вилку с фрикаделькой и подняла над головой, как факел. Антонина Семеновна решила, что ехать гораздо лучше, чем идти, так что осторожно залезла в вагонетку, поставила сумку на колени, и поезд без предупреждения рванул в темноту. Героиня снова сжала осиновый кол в руке и пожалела, что не отдала письма, пока была такая возможность. Кто знает, вернется ли она сюда из своей странной поездки?

В кромешной темноте тоннеля она вспомнила эпизод из детской книжки, которая ей нравилась в детстве. Там маленький паровозик перевез детей в волшебную страну Мифландию. Может, всех, кто достиг сорока пяти лет, отвозят туда? Внутренний голос Антонины Семеновны тут же одернул ее голосом мамы:

— Антонина, твои мозги превращаются в кисель. В реальном мире происходят только реальные вещи.

К какой категории можно отнести дикие события этого дня? Это тоже реальные вещи? Антонина Семеновна неслась сквозь тьму и мечтала о своей обычной, скучной, предсказуемой жизни, которая происходила в ней еще вчера.

Наконец, поезд остановился в помещении, похожем на кубический вокзальчик, из которого они уехали. У героини возникло ощущение, что они просто проехались по кругу. Оля убрала фрикадельку в карман, и они вышли в очередной коридор. Там пахло музеем. Старый паркет и картины на стенах подтверждали версию, что они в самом деле оказались в краеведческом музее. Женщина распахнула дверь, и Антонина Семеновна увидела большой скелет мамонта. Местная бабуська-смотритель засуетилась, увидев странных посетителей

— К нам никого не пускать. — распорядилась Оля.

Бабуська начала мелко кивать головой и юркнула за противоположную дверь. В скважине повернулся ключ.

Оля подошла к большой картине за мамонтом, пошарила по стене и нажала скрытую кнопку. Открылись люки в стене, и все картины с жужжанием развернулись тыльной стороной. Высокий потолок тоже загудел, и из стены выехала панель, перекрыв потолок реалистично написанной фреской. Зал превратился в обновленную картинную галерею, на которой были изображены сцены борьбы монстров и вампиров.

— Этот зал посвящен битве 1980 года, которая дала толчок освобождению фамильяров.

— А как они освободились? — встряла Антонина Семеновна, задумчиво разглядывая картины.

— Фамильяры — слуги вампиров. — раздраженно разъяснила Оля и сурово посмотрела на Антонину Семеновну. — Они полностью подчиняются вампирам, а те пьют их кровь. Также как вампир непреодолимо жаждет крови, так и фамильяр сильно ощущает свою ничтожность, которую ничем нельзя утолить: ни тремя высшими образованиями, ни карьерным ростом. Только находясь рядом со своим вампиром и беззаветно следуя его указаниям, фамильяр ощущает иллюзию величия. Но вера и современная психология дают фамильярам хоть в какой-то мере опереться на себя и восстать против хозяев.

— А фамильяры — это монстры? — уточнила Антонина Семеновна и робко подняла руку вверх, как в школе.

На картинах было показано большое разнообразие чудовищ: от звероподобных до похожих на машины, оружие и бытовые вещи.

— Да, каждый фамильяр находит в себе уникальную способность к трансформации. Каждый свою. Восставшие фамильяры приняли решение оставаться в рамках человечности. Они ищут тех вампиров, которые их укусили, а охотницы убивают их. Таким образом, фамильяры получают возможность излечиться, и после терапии снова стать похожими на обычных людей.

— А чем важна эта битва? — спросила Антонина Семеновна, разглядывая фреску на потолке. — Я вспомнила, что читала статью про 1980 год, когда над Нижним Тагилом летало НЛО, а военные самолеты его сбили.

— Да, именно так написали в местных газетах. Но на самом деле это была разборка вампиров, на которой несколько из них были убиты. — тон женщина стал пафосным и торжественным. — Слишком непосильным, глобальным был контроль вампиров над уральскими городками. Их жажда крови становилась все сильнее, они хотели сделать фамильярами абсолютно всех жителей. Много фамильяров осталось без хозяев, и они впервые ощутили, что тоже сильны.

— Звучит жутковато. — сказала Антонина Семеновна. — Но причем тут я? Мне тогда один годик был, я жила в соседнем городе…

— Ты — избранная. И кстати, ты теперь магнит для вампиров и их слуг.

— Почему я? — Антонина снова впала в истерику и начала причитать. — Что это за странная считалочка: “туки-туки на тебя”? Как это отменить? Я не супергерой, я драться не умею…

Она запнулась, вспоминая, как ловко справилась в массажном салоне.

— Отменить нельзя. Тебе нужно как можно быстрее пройти ритуал. Станет гораздо легче сражаться, станешь невидимой для нечисти.

Оля подошла к столику со стеклянной витриной, открыла ее и достала нечто похожее на острый кусок слюды из коллекции с экспонатами.

— Вот, это отломилось от одного из участников битвы. — Женщина протянула Антонине Семеновне неровный кусок, похожий на черно-бордовый блестящий треугольник. — Тот фамильяр превращался в божью коровку, его крыло треснуло. Потом местный краевед нашел куски надкрыльев и решил, что это обломки летающей тарелки.

Героиня взяла осколок, он хорошо лег в руку, не хуже, чем осиновый кол.

— Значит, я теперь охотник на вампиров? А это надолго?

— Пока в тебе звучит эта, типа… музыка. — сказала Оля, искривив лицо так, будто любая мелодия доставляла ей боль.

— А я перестала ее слышать, то есть сначала музыка была, но потом меня чуть не съел осьминог! — воскликнула Антонина Семеновна. — Я больше не могу быть воительницей.

— Охотницей. Надо просто поесть… ну, вкусное… любимое блюдо. — женщину снова начало корежить. — секс и прочие… удовольствия.

— О! — при мысли о любимой еде Антонина Семеновна начала кивать в такт ритму, который забился где-то глубоко внутри.

Подумать только, ее чуть не съел осьминог, потому что она не успела перекусить! Вдруг за дверью, куда скрылась бабуська, раздался стук. Как будто не сухонькая смотрительница стучала в дверь кулачком, а какой-то живой мамонт крушил музей, колотил по стенам и потолку.

— И как же моя работа? — вдруг спохватилась Антонина Семеновна, и музыка внутри нее снова пропала.

— Не мои проблемы! — буркнула Оля и торопливо нажала кнопку, возвращая залу его первоначальный вид.

Она постучала в дверь к суетливой бабуське, та мгновенно открыла дверь ключом и вернулась на свой пост. За спиной смотрительницы медленно исчезали сложенные кожистые крылья летучей мыши, а изо рта текла струйка темной крови, она что-то торопливо дожевывала.

— Тут за тобой ироды какие-то приходили. Я с ними разобралась. — она подошла к Антонине Семеновне и принюхалась.

Оля загородила героиню собой. Бабуська неодобрительно покачала головой, когда увидела обломок божьей коровки в руках у Антонины Семеновны. Оля это покачивание проигнорировала и вообще вела себя так, будто сильно торопилась в туалет: ежилась и дергала лицом, как будто мир вне стен почты сильно ее раздражал. Она сжала в ладони кулон с макаронным монстром, висящий на груди, и стремительно повела Антонину Семеновна на маленький вокзал, шепча что-то себе под нос. Они снова сели на поезд. Когда вагонетки ехали обратно через тоннель, над головой слышались удары, рельсы подрагивали. Антонина Семеновна попыталась крикнуть:

— А что происходит? — но ее крик потонул в грохоте поезда.

На почтовом “вокзальчике” было тихо. Женщина заметно успокоилась, хотя все еще сжимала в руке вилку, ее пальцы были белые от напряжения.

— В тоннелях опасно, поедешь на вокзал на почтовой машине. — деловито сказала женщина. — но сначала…

Она в первый раз улыбнулась и махнула рукой, увлекая Антонину Семеновну на кухню. Там она достала из холодильника две кастрюльки и пакетик с зеленью. В одной кастрюльке лежали вареные спагетти, а в другой — томатный соус с фрикадельками. Она с наслаждением вдохнула аромат соуса, достала пучок базилика и с филигранностью шеф-повара соорудила в тарелке прекрасное блюдо. Пока еда разогревалась в микроволновке, она нависла над героиней, оперевшись на стол.

— Значит, так. На работе тебе нужно отпроситься в отпуск на неделю. Рыбки есть у тебя дома?

— Нет, нет никого, кроме фикуса.

— Ок, фикус будем поливать, не волнуйся. Отправим тебя в Серов в почтовом вагоне. Из вагона не выходи, пока не приедешь. Ты слишком притягиваешь к себе внимание фамильяров, а на вокзалах нечисти всегда полно. Это понятно?

— Это что же, прямо сейчас нужно ехать? — отчаянно спросила Антонина Семеновна.

— А ты жить хочешь? — усмехнулась женщина.

Антонина Семеновна грустно опустила голову.

— А как же вещи-то, вещи?!

— Вещи тебе подкинем на станции, новые купим. Сорок восьмой у тебя?

— Размер? — торопливо уточнила Антонина Семеновна.

Оля мрачно кивнула и устало покачала головой, мол, за что мне эти хлопоты.. Антонина Семеновна почувствовала себя тупой.

— Дзин-н-нь! — радостно сообщила микроволновка.

Женщина поставила перед Антониной Семеновной дымящиеся макароны с фрикадельками. Они были и правда божественны. Внутри Антонины Семеновны застучал ритм, который отщелкивали пальцами пять блестящих юных Элвисов.

— Не ешь еду, которая некрасиво выглядит. Не целуй тех, кто наводит скуку. Короче, доверяй своей интуиции. — напутствовала Оля и ушла, хлопнув дверью.

Антонина Семеновна доела спагетти и довольно вздохнула. Бодрость, как электричество, разлилась по ее мышцам. В дверь заглянула Надя:

— Пора. — она была медленной и отстраненной, как биоробот. — Поезд через восемнадцать минут.

Антонине Семеновне хотелось задать ей сто тысяч вопросов, но остановило выражение вселенской печали на лице Нади. Героине показалось, что общение с ней доставляет всем местным женщинам неприятные чувства.

Надя махнула рукой в конец коридора, и героиня отправилась туда, где слышались гремящие звуки. Мужик с крокодильей головой грузил коробки в “Газель”, которая стояла вплотную к двери. Он пастью хватал огромные мешки и закидывал внутрь.

— Привет, я Надя. — прорычал крокодил и кивнул длинной зубастой мордой на машину. — Залезай, родная!

Антонина Семеновна пожала плечами и залезла в кузов. Крокодил захлопнул двери и завел мотор. Вдруг по кузову что-то застучало, одна створка приоткрылась, и к героине потянулась кожистая страусиная лапа. Но тут створка резко закрылась и прищемила лапу, что-то на улице жутко взвыло и хрустнуло. Машина взревела и понеслась по улицам города. Пальцы лапы так и остались внутри. Только в этот момент Антонина Семеновна поняла, что оставила свою безразмерную сумку на кухне. В карманах пальто она нашарила телефон, осиновый кол и осколок героической божьей коровки.

Вскоре они приехали на вокзал. Водитель принял человеческий облик и помог Антонине Семеновне вылезти из кузова. У него было необычное овальное лицо, как у Пастернака, а все верхние зубы — сплошь железные. Но на лице было точь в точь такое же усталое выражение, как у другой Нади. Машина стояла на грузовой платформе возле вагона, на котором в стиле граффити был намалеван макаронный монстр через весь корпус.

Мужик-крокодил торопливо указал Антонине Семеновне на вход в вагон и принялся с нечеловеческой силой закидывать мешки внутрь. Он очень торопился и все время оглядывался. Антонина Семеновна очень многое поняла про доставку посылок через “почту”: она бы теперь не посмела осудить сотрудников, выдающих сильно помятые письма и посылки. Очень опасная и нервная работа, мягко говоря.

Она зашла в вагон, заваленный мешками и коробками, бесцеремонно устроила себе ложе на трех мешках. Тут же поезд тронулся. Героиня осмотрела себя: пальто, заляпанное кровью и слизью, сапоги с ободранными носами — поцарапала, когда ползла от прохожего по крыльцу. Подол у платья порвался, торчали нитки — это произошло еще во время битвы в массажном салоне. Как же давно это было…

Но несмотря на то, что весь ее мир рухнул, героиня ощущала себя очень бодро! Она улыбнулась, закрыла глаза и мгновенно заснула…

— Пст! — героиню разбудило сердитое шипение.

Конец ознакомительного фрагмента.