По моим правилам

Мария Летова, 2019

Артём умен, успешен и богат. Ему тридцать пять. Весь мир у его ног, он шёл к этому всю жизнь. Его спутница – модель, он там, где рассчитывал быть. Но ничто не подготовило мужчину к тому, что провинциальная мать-одиночка по имени Настя покажет, что значит любить по-настоящему. Безумно, бескомпромиссно и навсегда.Содержит нецензурную брань.

Глава 8. Настя

— Никита, забери у нее конфеты! — приказываю я, поглядывая на то, что творится перед телеком.

Варя сидит на ковре в центре комнаты и ест «ММ-демс» из большой кингсайзной упаковки.

«Зашибись», — думаю я, раскладывая еду по контейнерам и наклеивая на них стикеры с указаниями.

Если это продолжится, у нее начнется «скитлс-трянка».

Никита и Ванечка смотрят «Форсаж». Когда старший пытается небрежно забрать у Вари упаковку, она вся нахохливается и вцепляется в нее мертвой хваткой. Он дергает сильнее, и конфеты разлетаются по всей комнате. Даже к моим ногам подкатывается парочка.

Н-да…

Лучший способ сохранить чистоту в доме — не появляться в нем вообще.

Варя разражается оглушительным ревом, отчего бедная Рошка прижимает уши к голове.

— Молодец, — хвалю я племянника.

Он вынужден прервать просмотр и каким-то образом исправить содеянное, потому что у меня на это времени нет.

По совершенно невероятному стечению обстоятельств у меня сегодня… ну, вроде свидание?

Запихиваю последний контейнер в холодильник и снимаю фартук, с которого на нас смотрит совершенно невменяемый черный кот с пережеванными усами. Такое ощущение, будто через него пропустили разряд тока, и он выжил.

Этот фартук бывший муж подарил мне на День всех влюбленных несколько лет назад. Я взяла его с собой как реликвию и напоминание о том, почему ушла.

Я не самый великий кулинар.

Ненавижу готовить.

Но по иронии судьбы последние годы только этим и занимаюсь.

Я знаю, что дети терпеть не могут мою стряпню. Но я тоже ее ем, так что все по справедливости.

Взяв у Никиты телефон, устанавливаю четыре таймера. Для ужина, для Вариной помывки, Вариного сна и контрольного дозвона мне. Вообще, Никита достаточно хорошо знаком с Вариным расписанием, ведь он постоянно остается с ней один.

Моя сестра заслуживает получить по жопе жирной хворостиной.

Ванечка демонстрирует мне свое неодобрение с самого утра. Сейчас он меня игнорирует. Но он еще слишком мал, чтобы указывать, что делать и чего не делать.

Накинув на плечи вязаную кофту, хватаю Рошку за ошейник и тащу к задней двери. Выволакиваю эту махину на улицу и шлепаю по ляжке, молчаливо веля бежать и хорошенько облегчиться.

Усаживаюсь на ступеньки и устремляю взгляд в темную даль, сложив руки на коленях.

Как же хорошо здесь пахнет. Бесконечным простором и свободой.

В тот день, когда мы застряли на дороге, нас подобрала дэпээсная машина.

Испытываю внутренний трепет при мыслях о том дне. Образ Викинга заполоняет собой каждую клеточку моего мозга. В ушах стоит его голос, глубокий и угрожающий. Сегодня он снился мне всю ночь и не переставал командовать, а я вся млела от этого.

Что за хрень?

Это совершенно глупо и неосуществимо, но я мечтаю снова его увидеть.

Один из сотрудников ДПС, Олег… в общем, он на меня глаз положил.

Он очень милый. Очень. И симпатичный. И моложе меня на… пять лет. Выглядит он еще моложе, лет на двадцать.

На следующий день Олег снова объявился, триумфально демонстрируя закрепленное в багажнике колесо — для моей «Нивы».

Он сам его поменял, я пыталась вернуть ему деньги (какая знакомая ситуация), но бравый офицер заявил, что хочет совместный ужин. Я сказала, что подумаю, но соглашаться не собиралась. Однако Олег писал мне каждые три часа на протяжении трех дней.

Как я могла отказаться?

Рошка возвращается, сделав свои дела, и мы заходим в дом.

— Ванечка! — зову я. — Вытри собаке лапы!

На мне платье, и я не хочу его испачкать.

Я вообще в первый раз его надела — ради такого мероприятия. У платья такой глубокий вырез, что делается неловко. Все-таки мне не двадцать пять… как Олегу.

Оно персикового цвета, с запа́хом и чуть ниже колена. На подоле легкие воланы, вырез глубокий и треугольный. Я не из тех женщин, которые могут позволить себе даже мусор вынести без лифчика.

Цвет платья очень идет моему загару.

Достаю из косметички малюсенькую булавочку и уменьшаю вырез с условного L до М, в противном случае во всей красе видны следы от купальника. Перебрасываю волосы через плечо и прохожусь по ним расческой — еще и еще. Хочу, чтобы они блестели.

— Когда вернешься? — спрашивает тонкий голосок за моей спиной.

Оборачиваюсь. Мой сын сиротливо стоит в дверном проеме. На нем маловатый домашний костюм со Спанч Бобом. Штаны даже лодыжки не прикрывают, и те торчат, как две бамбуковые палки.

— Через четыре часа, — обещаю я.

Подхватываю с пола свои лаковые бежевые лодочки и объявляю, распахнув руки:

— Поцелуйчики!

Варя несется, а Ванечка плетется. Приседаю и принимаю их в объятия. Целую детские щеки с театральным рвением. Никита не шевелится, лежа на диване.

Какие мы взрослые. Сейчас, когда у него начал ломаться голос, я не рискую врываться к нему в душ.

— Я позвоню… — шепчу сыну, покрывая его лицо поцелуями.

— Не надо, — буркает он. — Я не маленький.

— Зато удаленький, — вздыхаю я.

Встаю и снимаю с вешалки свою кожаную косуху.

Накидываю ее на плечи, требуя:

— Двери закройте.

Выхожу из дома, бросив прощальный взгляд на уютную обстановку.

Сажусь в машину и туфли кладу на пассажирское сиденье вместе с сумочкой.

Сегодня открытие какого-то мега-крутого ресторана в мега-крутом отеле под городом Ф. У Олега пригласительные. Его сестра работает там администратором, насколько я поняла.

Цепляю телефон к магниту на панели и врубаю навигатор.

Расчетное время в пути составит сорок минут.

Улыбаюсь себе в зеркало и завожу мотор.