Моё шестнадцатое лето…

Мария Леонидовна Мирошник, 2019

Повествование ведётся от лица современной шестнадцатилетней девушки Анны Огонцовой, которая приехала в лагерь на берегу Чёрного моря. Неожиданно она оказывается втянутой в круговорот кровавых событий, когда на неё и её друзей начинаются жестокие покушения. За короткий срок лагерной смены Анна должна выяснить, кто за всем этим стоит и спасти своих друзей. Торопись, времени мало! Часы маньяка тикают! Не доверяй никому, даже самым ближним, и останешься жива! Удачи!

Глава двенадцатая

В коматозном состоянии, вожу рукой по рисунку, добавляя последние штрихи. Если я не ошибаюсь, я даже нормально не посмотрела на рисунок, но руки, за восемь лет натренированные до автоматизма, продолжают работу без участия мозга, ну и пусть. Отдаюсь музыке, вслушиваясь в английские слова песни, которые эхом отдаются в голове русской версией. Очнулась и только, когда из уха у меня выдернули наушник, а на узкую полку приземлился Никита.

— Ты чего так рано подорвалась? — спрашивает сосед, сонными глазами уставившись на меня.

— Вдохновение накатило, не видно, что ли? — с нескрываемым сарказмом отвечаю я и хочу обратно воткнуть в ухо наушник, но его грубо перехватывают и вставляют в чужое ухо.

— Хард-рок?! — удивленно спрашивает Никита и добавляет, — не ожидал…

— Много, кто не ожидал, — бурчу я и оглядываю купе в поисках своей чашки с кофе. Заметив её на столе, оставляю альбом в раскрытом виде, кидаю сверху карандаш и направляюсь к цели. Напиток сильно остыл, но организм требует пищи. Залпом на половину опустошаю кружку и тянусь к раскрытой пачке печенья. Слишком сладкое для такого кофе. Мда… Раньше ела их без воды, а сейчас одну проглотить не могу. Заворачиваю остатки печенья в упаковку и запихиваю в пакет с едой, эта фигня скоро пройдёт, а чем-то питаться мне еще надо. Что тут можно съесть? Колбаса, сыр, бутерброды, курица… от всего этого меня сейчас стошнит, поэтому откладываю на потом. На стопку цветастых упаковок печенья и сладостей тоже смотреть не могу. А это что? Несколько плиток горького 79% шоколада? То, что нужно! Достаю одну, беру холодный кофе и сажусь на свою полку, на которой сидит еще сонный Никита. Разрываю пачку продукта и уже хочу отломить кусочек, но в последний момент взгляд цепляется за человека, который рассматривает мой рисунок.

— Будешь? — спрашиваю я и протягиваю плитку.

— Горький? Не люблю такой, но давай! — пробурчал Никита и отломал себе несколько кубиков. Его лицо сразу искажает гримаса мучений. — В нём сколько процентов? — еле выдавливает из себя парень.

— 79%, — спокойно отвечаю я и кладу в рот два кубика. Приятная горечь разливается по языку, а вместе с ней даже холодный кофе кажется не таким отвратным. Пока я наслаждалась вкусом, у меня выдернули кружку из рук и сделали большой глоток.

— Эй! Не наглей! — восклицаю я и выдергиваю у него из рук остатки завтрака.

— Он что без сахара?! — прохрипел Никита и согнулся в три погибели.

— Да, я же с шоколадкой, куда еще сахар? — недоуменно спрашиваю я и в подтверждение трясу в воздухе кусочком сладости.

— С горькой, — поправил меня Никита и начал выпрямляться, — Господи, я думал такие, как ты уже давно вымерли.

— Не, мы просто прячемся от вас, как ведьмы в Средневековье, — спокойно говорю я и откусываю ещё. — Вы сладкоежки, какие-то ненормальные. Кто вас знает, может схватите и на костер? А у меня вся жизнь впереди, — на этих словах допиваю свой кофе (если его можно так назвать), и проглатываю маленький кусочек шоколада.

— Да кто еще тут ненормальный, — взвыл Никита, как будто я его не шоколадом угостила, а в солнечное сплетение ударила.

— Я бы поспорила, но у меня еще дела, — отвечаю я и свернув оставшуюся половину плитки в обертку, засовываю её в пакет.

— Дела у неё… ты лучше расскажи, чего так рано подорвалась? Катя говорила ты — не жаворонок.

— Это когда вы меня обсудить успели? — я даже не злюсь из-за этого после сна, хотя если вспомню в более вменяемом состоянии, устрою подруге разнос.

— Да мы не обсуждали… так обмолвилась она вроде… — неуверенно начал оправдываться сосед.

— Ладно, я сегодня добрая. Ты спать хочешь? — получив положительный кивок, продолжаю, — Ну так вали! Чего тут-то сидеть? Учти, скоро проснется Алексей и никому спать не даст, — уже весело добавляю я. Видимо еда и кофе начали действовать.

— Вижу от тебя я ничего не добьюсь, ладно, я спать… тебе тоже не помешает. У тебя мешки под глазами такие, что никакая косметика не скроет, — не дожидаюсь, когда он договорит и бросаю в него фантиком, — да ладно, шучу я. А рисунок хороший! Я видел твои работы в инстаграме, но этот самый лучший на мой взгляд, — с этими словами он исчез за стенкой своего купе.

— Слишком хороший… — тихо шепчу я, и взгляд падает на соединение и пересечение карандашных линий, образующих лицо незнакомца. Слишком не мой стиль: линии четкие и нарисованные с первого раза, бумага продавлена под натиском графитового стержня, штрихи мелкие, но при этом наложены в нужный тон с первого раза. Такое ощущение будто это рисовал принтер, а не человек.

Убираю альбом в рюкзак и достаю книгу. Уже собираюсь погрузится в чтение, как взгляд цепляется за спящего Макса. Лицо спокойное и умиротворенное, не то что днём. Я где-то тебя уже видела…

Закрываю глаза и пытаюсь сосредоточится. В голове мелькают события, прошедших трёх лет, пока я не натыкаюсь на нужное: вот я стою в незнакомой школе, в руках папка с проектом с надписью «Анна Огонцова 6 «А» класс». Я помню, я тогда ездила в другую школу, чтобы выступить с докладом, над которым работала весь учебный год. Вокруг ни одного знакомого лица, все шумят и толкаются. Вот кто-то врезается в меня, папка выскальзывает из рук и несколько листов падают на пол. Сажусь на корточки и начинаю обратно собирать листы, но кто-то остановился рядом и помог мне. Поднимаю глаза и вижу парня лет 14, с русыми волосами и серыми глазами…

Вот оно! Вот почему Макс кажется мне таким знакомым! Мы вместе выступали с проектами, но не смогли дальше общаться, т.к. он живет в другом городе! Надо будет спросить его, был ли он на этих чтениях.

Довольная своей разгадкой, открываю книгу на нужной странице и проваливаюсь в жизнь других героев…

Проходит, наверное, больше двух часов, потому что меня дергает Катя, а она раньше восьми никогда не встает. Смотрю на номер страницы — 650-ая, а я начинала с 257-ой. Такими темпами мои книжные запасы кончатся за два дня.

— Доброе утро! — сонно бормочет подруга и пытается руками пригладить волосы. Лучше не становится, но она похоже довольна. Конечно ей легче, у неё волосы до плеч ели достают.

— Утро добрым не бывает, — бурчу я и встаю с койки. Потягиваюсь, разминаю спину и собираюсь погнуться в стороны, как меня резко пробирает сильный кашель.

— Ты чего? Я надеюсь, не заболела? Мы ведь даже не приехали… — со странной интонацией спрашивает Екатерина и гладит меня по спине.

— Всё нормально, не обращай внимание! — отмахиваюсь от неё я. Когда человек пытается отдышаться, самое глупое, что можно для него сделать — это заваливать его вопросами.

— Если что, у меня есть леденцы от кашля… — неуверенно продолжает она, но я протестующе машу руками. Не хватало отравиться этой химией, у меня на неё с детства аллергия, хотя сейчас может и прошла. Но я точно не намерена проверять.

— Всё хорошо, не беспокойся, — вижу тревогу в её глазах, но ничего не могу поделать. Нужно перевести тему, — а Алексей проснулся? — спрашиваю я, надеясь на положительный ответ.

— Да, завтракает.

— Круто, ну я тогда пойду, — пока она не начала расспрашивать меня, удаляюсь в соседнее купе.

За столом сидит Алексей, Таня, Антон, Никита и завтракают. Пачки печенья, кружки с чаем, бутерброды в фольге — всё это говорит о том, что никто не питается покупной едой.

— Алексей! Доброе утро! А когда у нас будет длинная остановка? — да я мастер менять темы.

— О, привет, Ань! Остановка будет через полчаса. Кстати, там в ларьках более-менее нормальные цены, так что советую закупиться. Тебе Паша уже шоколадку купил? — с ехидной улыбкой спрашивает сопровождающий.

— Шоколадку?.. А… нет ещё, но я обязательно его заставлю, — умеет с утра поднять настроение.

— Вот и молодец… ладно, иди собирайся.

Уже с огромной улыбкой возвращаюсь на своё место, и конечно это не укрылось от Васи.

— Чего какая радостная? — спрашивает он, одновременно допивая чай.

— Да так… вспомнила про один должок… — медленно произношу я и кидаю пачку влажных салфеток в Пашу, а точнее в кокон из одеял. И как ему не жарко?

— Да помню я, помню… — доносится недовольное бурчание из-под подушки.

— Ну а если ты помнишь, — встаю и подхожу к его полке, — то поднимайся и собирайся! Скоро остановка, и по словам Алексея, там самые адекватные цены! — с этими словами начинаю тянуть его за одеяло, но он сильнее.

— Ещё десять минут…

— У тебя нету десяти минут! Я хочу свою шоколадку! — кричу ему на ухо, ногами опираясь на нижние полки.

— Ладно-ладно! Только не ори! — наконец произносит Паша и медленно поднимается. Окидывает взглядом купе и снимает с полки для багажа свой рюкзак, достаёт из него бумажник и спрыгивает вниз. — У кого-нибудь есть кофе? — спрашивает он. Киваю в сторону своей кружки с недавно Катей заваренным кофе. — Я возьму?

— Бери! Не просто же я тебе показала, чтобы похвалиться, — говорю я и начинаю рыться в рюкзаке, но в купе влетает Никита. Заметив мою кружку в руках у Паши, резко произносит:

— Стой! Поставь! Кружку! На место! — выделяя каждое слово произносит Никита. Да что с ним такое?

— Что случилось? — недоуменно спрашивает «должник», но кружку обратно не ставит.

— Просто поверь, у неё худший кофе! Он даже без сахара! — с неподдельным ужасом в глазах предупреждает его Никита.

— Так я люблю такой! — радостно восклицает Павел и залпом проглатывает половину кружки. Но судя по тому, как сморщилось его лицо, он явно не оценил этот чудесный напиток.

— Что?! Реально без сахара?! — испуганно говорит он и смотрит на меня, — Вообще?!

— Зато бодрит! — с улыбкой оправдываюсь я и удивляюсь. Вообще никто что ли не пьет кофе без сахара?

— Не то слово, как бодрит… — бурчит мой «шоколадный спонсор» и выпивает воду из стакана на столе. — Полегчало…

— Ребят, кто хочет выйти — пошлите! — кричит Алексей и идёт по проходу. На всякий случай хватаю кошелёк и иду за ним следом по узкому коридорчику.

Выхожу из вагона и облегчённо выдыхаю. Свежий воздух, как я соскучилась! Оглядываю людей и замечаю, что в отличие от наших, никто не ходит в куртках или хотя бы в кофтах, на всех топики, маечки, шортики. Да у них тут в начале лето наступило!

— Как жарко! — поворачиваюсь на Катин голос и вижу, как она стягивает через голову толстовку. Следую её примеру и снимаю джинсовку.

— Согласен! — поддерживает Никита, когда выходит из вагона.

— Аня! Ну пошли! Чего стоишь? — раздаётся Пашин голос, и я вспоминаю про его долг.

— Точно! Пошли! — радостно, словно ребёнок, бегу в сторону ближайшего ларька и утыкаюсь в витрину. Этот с изюмом, этот слишком сладкий, у этого вообще упаковка от времени выцвела. Так, а это что?

На витрине лежит пример плитки горького шоколада с орехами. Огромная плитка, которая больше обычной в два раза, украшена золотыми узорами.

— Вот эту! — радостно осведомляю я Пашу и показываю пальцем на витрину.

— Ладно… — недовольно бурчит сосед, но всё же встаёт в очередь. Пока я его жду оглядываюсь: вон Катька о чём-то спорит с Васей и оба глупо улыбаются, вон Алексей закурил в сторонке, вон Антон и Никита пользуются появившимся интернетом и спорят друг с другом о чём-то, показывая на экраны смартфонов. Оглядываюсь ещё раз и взгляд цепляется за знакомое тату на руке, после поднимается на чёрные браслеты, светлые волосы, зелёные глаза, толстовка с капюшоном. Незнакомец стоит недалеко от входа в соседний вагон и курит. Осматриваю его: чёрная кожаная куртка одета поверх толстовки (в такую жару?), на ногах тёмные ботинки, чёрные джинсы, рукава закатаны по локоть и показывают миру изображение черепа в лозе из роз. Зелёные глаза выделяются на фоне светлой кожи. Вдруг, глаза цвета сочной травы встречаются с моими и по спине бегут мурашки.

Лицо зеленоглазого исказила кривая усмешка…