Незаурядная Маша Иванова

Мария Кострова (2024)

Представь, что в тебя моментально влюбляются все парни, встреченные в школе, в универе, в кафе и даже на кассе магазина! Тебе бы понравилась такая суперспособность? А вот Маше Ивановой, обычной московской девчонке, она только портит жизнь! Ведь мало того, что совсем не хочется строить отношения на основании «любовного морока», так ещё и всё легко разрушить, всего лишь поцеловав парня! Как тут встретить свою настоящую любовь и остаться с ним вместе навсегда?! Впрочем, Маше это обязательно удастся. Недаром она такая незаурядная…

Глава 2. Сепарация подруги. Сейчас

После вчерашней встречи с Катей, которая ни в какую не принимала отказ от идеи проверять своего будущего супруга на стойкость, Маша решила провести выходной в компании Олеси и попросить ее мудрого совета. Они дружили еще со школьных времен и, даже поступив в разные вузы, никогда не теряли друг друга из вида.

Когда утром Маша позвонила подруге и собралась попросить ее об услуге, выяснилось, что Олесе тоже срочно нужна помощь. Девушка решила наконец сепарироваться от родителей. Проще говоря, переехать. За неделю Олеся подобрала для себя небольшую съемную квартирку в том же районе («к маме на борщ заходить — святое дело») и запланировала на выходные упаковку вещей в коробки с дальнейшей их доставкой на новое место жительства.

— Это ты тоже берешь с собой? — Маша сидела на полу Олесиной комнаты, изобилующей девичьими элементами декора, и аккуратно складывала в картонную тару безделушки, некогда стоявшие на небольшом изящном розовом комоде возле кровати. Вопрос возник относительно выцветшего на солнце мятого чека, вставленного в небольшую белую рамку под стекло.

— Конечно! — отозвалась подруга с жаром. — Это же чек за первую брендовую вещь, которую я купила сама, без помощи родителей.

— Да? — Маша пристальнее вгляделась в столь знаковый фискальный документ. — А где деньги взяла?

— Накопила с подарков на дни рождения.

— Неплохо… — Маша попыталась разглядеть, на что именно были потрачены скопленные Олесей деньрожденческие купюры, но время и ультрафиолет не пожалели ни букв, ни цифр на памятном клочке бумаги.

Девушка всегда удивлялась любви подруги к шопингу, желанию обладать брендовыми (и не очень) вещами, стремлению быть в тренде. Сама она таким похвастаться не могла. Наверное, поэтому Маша мечтала переводить книги на французский язык, а Олеся — деньги на всякую ерунду. Однажды Маша спросила подругу, которая, кстати, и учиться-то пошла на товароведа, чтобы потом работать менеджером по закупкам (само собой, оптовым), зачем она живет? На что та не задумываясь ответила, что видела классную кофточку на витрине бутика в Третьяковском проезде и хочет ее купить. «Все умозрительное — фикция, — философствовала тогда Олеся. — А кофточка — мягкая и всамделишная». И в ее словах подруга признала наличие сермяжной, а точнее хлопчатобумажной, правды.

Маша бережно положила рамку в коробку, встала на ноги и размяла затекшую спину.

— А как мы все это потащим? — кивнула она на сложенные вдоль стенки коробки, уже нагруженные личными вещами, одеждой и обувью переезжающей девушки.

— Ну… я думала, что парня какого-нибудь попросим.

— Какого?

— Какого-нибудь покрепче.

— А где мы его найдем?

— Как где? На улице! Я тебя поэтому и позвала. Сейчас пойдем прогуляемся, встретим какого-нибудь молодого человека, а лучше двух. Ты их околдуешь, попросишь тебе помочь — и дело в шляпе.

Маша вытаращилась на подругу.

— Ты хочешь использовать мою способность влюблять мужчин для того, чтобы сэкономить на грузчике?

— А что такого?

— Я все чаще чувствую себя микроволновкой.

Маша вздохнула и снова плюхнулась на пол рядом с коробкой.

— В смысле?

— Знаешь, у нее ведь много функций — и разморозка, и гриль — а все используют ее только для того, чтобы разогревать еду.

— Э-э, что-то я не улавливаю…

— Я ведь разносторонняя личность, понимаешь? С кучей разный особенностей, заветных желаний, разнообразных целей… А всем от меня нужен только мой дар.

Олеся присела рядом, расправила юбку-солнце своего дорогого синего бархатного платья, которое так шло к ее большим серым глазам, и виновато посмотрела на подругу.

— Ты права. Прости. Это очень эгоистично с моей стороны — заставлять тебя растрачивать свою уникальную способность на такие мелочные цели.

— Не будем искать парня покрепче?

— Не будем. Сами перетаскаем.

Маша скептически посмотрела на подругу, перевела взгляд на внушительную стопку коробок и обратно.

— Ты ж так до завтрашнего вечера не переедешь!

— А куда спешить? — хмыкнула Олеся.

Сбрасывая с рук на пушистый белый ковер, лежащий по центру небольшой, но уютной студии — нового жилища Олеси — очередную коробку с ее вещами, Маша малодушно подумала, что уже и сама не прочь поискать на улице какого-нибудь крепкого парнишку. В конце концов, вдруг он окажется ее судьбой и дар будет использован не ради баловства, а ради самого что ни на есть настоящего человеческого счастья.

Маша тряхнула головой, отгоняя эту подлую мыслишку. В конце концов, осталось сгонять еще пару-тройку раз туда и обратно, и переезд будет завершен. Представив, что после этого нужно будет вскрывать все коробки и расставлять вещи по новым местам, Маша застонала.

— Ты чего? Руки болят? — участливо спросила Олеся. Она тоже выглядела не лучшим образом: длинные белые волосы неопрятно разметались по плечам и спине, а часть прядок и вовсе прилипла к вспотевшему лицу и шее, подол бархатного платья помялся, а белые манжеты на рукавах посерели от пыли.

— Может, сделаем перерыв?

— Отличная мысль. Я как раз в прошлый наш рейс принесла кофемашину. Сейчас заварю нам по чашечке кофе.

— А чашки мы принесли?

— Нет… Но где-то в коробках должны быть глубокие тарелки…

— Спасибо за помощь, ты — настоящая подруга, — поблагодарила Олеся, усевшись с ногами на подоконник и попивая кофе из миски для супа.

— Не могу сказать, что делала это с большим удовольствием, но все же рада помочь, — ответила Маша, восседая на единственной в комнате табуретке. Как радушная хозяйка, Олеся предложила этот роскошный предмет мебели гостье.

— Понимаю. И знай, если тебе нужна будет моя помощь, я всегда…

— Нужна! Олеська, мне ведь нужна твоя помощь! — встрепенулась девушка. — Я с этой мыслью пришла к тебе сегодня утром, но вещи, коробки и гудящие ноги вытеснили из головы все прочее.

— Так. Говори, что случилось. — Подруга заинтригованно наклонилась вперед.

— Моя одногруппница Катя, помнишь ее?

— Высокая брюнетка с короткой стрижкой?

Маша кивнула.

— Помню.

— Так вот, она хочет, чтобы я проверила ее жениха.

Олеська неделикатно присвистнула.

— А что за жених?

— Никита. Они вместе три года, и вот он сделал ей предложение.

— Сочувствую парню.

— Почему?

— Мне кажется, Катька не особо уравновешенная. Или неуравновешенная особа — как тебе больше нравится.

— Ну, она взбалмошная, но неплохая. И как товарищ по учебе меня вполне устраивала. Пока вот не предложила мне пойти на свидание с Никитой.

— А чем она аргументировала эту необходимость?

— Своим спокойствием. Типа «нельзя выходить замуж, зная, что он в любой момент может встретиться с Машей Ивановой и влюбиться в нее без памяти».

— А если он влюбится без памяти до свадьбы — это будет лучше?

Маша пожала плечами.

— Я не знаю, что делать. В последний раз я встречалась с кем-то по заказу в десятом классе. Это плохо кончилось. Мне даже пришлось перейти в другую школу.

— Ого! Так вот из-за чего ты перешла? А я думала, из-за французского, в нашей же школе его не преподавали.

— Из-за него тоже. Но прежде всего я не могла больше видеть нашу биологичку.

— О, Людмила Георгиевна! Она всегда тебя ненавидела.

— Не всегда. Только с шестого класса, когда моя способность впервые дала о себе знать.

— То есть дар легко влюблять в себя почти всех мужчин, как мимолетно встретившихся, так и изрядно пообщавшихся, — это у тебя не с рождения?

— Я вообще не знаю, откуда он у меня. Мама даже водила меня однажды к гипнотизеру, чтобы это выяснить.

— Ого! Сработало?

— Ну, во время сеанса я вспомнила, как сижу в песочнице, а рядом чудесный кудрявый мальчик, который дает мне поиграть со своим синим совочком. Я счастливая, делаю куличики в виде паровозика, а потом приходит девочка в белых бантах, и мальчик отнимает совочек у меня, чтобы отдать ей.

— Вот гад!

— Может быть, тогда я тоже так подумала и захотела всегда нравиться мальчикам больше, чем другие девочки. Но это не точно.

— А что сказал гипнотизер?

— Попросил у мамы мой телефончик и разрешение пригласить ее дочь куда-нибудь.

Со стороны подоконника раздался гогот. От смеха Олеся подавилась кофе так, что он пошел у нее носом.